---

Название: The Wallflower / В тени (Желтофиоль)
Автор: Dana Marie Bell / Дана Мари Белл
Описание: оборотни
Количество глав: пролог, 7 глав
Год издания: 2009
Серия: Halle Pumas / Долина Пум - 1
Статус перевода: завершен

Перевод: Semelina, Аленка
Сверка: Юла, Ника, Valija
Редактура: Valija
Обложка: Solitary-angel

Эмма была влюблена в Макса еще со школы, но он едва ли знал о ее существовании.
Теперь она управляет собственным антикварным магазином и, наконец-то, выбралась из своей раковины и стала сама собой.
Когда Макс вернулся в их маленький городок, чтобы приступить к обязанностям Альфы Прайда, он обнаружил, что маленькая скромная Эмма повзрослела. И искорка, вспыхивающая каждый раз, когда она находилась рядом, превратилась во что-то большее - его пара!
Пригласив ее «перекусить» Макс был уверен, что восхитительная Эмма станет его навсегда.
Но у бывшей подружки Макса свои планы. И Эмма в эти планы не входит. Чтобы сохранить своего Альфу, Эмма должна доказать Прайду, что она обладает тем, что позволит ей остаться с Максом.

Моей маме, за то, что всегда помогала мне смотреть на всё с оптимизмом и подбадривала меня даже в те моменты, когда радоваться было нечему.
Отцу, который так широко и счастливо улыбался, когда узнал, что меня собираются напечатать. Да, я обещаю однажды написать фентази, но не жди, что я брошу романы.
Моей бабушке. Она прочитала каждое написанное мною слово и всегда одобряла, даже когда мы обе знали, что это того не стоит. Я люблю тебя, бабуля!
Моему мужу Дасти; ты помог сбыться всем моим мечтам. (Пожалуй, кроме той, о парне с побережья. Но это не важно. Ты распрощался со своей пышной массажисткой, так что мы квиты). Спасибо за то, что ты веришь в меня. Я люблю тебя, милый.
Особая благодарность A и Br за то, что читали всё это, помогали исправлять и дорабатывать, и радовались вместе со мной, когда я получила контракт. Также спасибо JG и JW за техническую поддержку.


— Ты слышала? Макс вернулся, — сказала Мари, дружелюбно улыбаясь Эмме, пока та аккуратно упаковывала её покупку. Сердце Эммы дрогнуло от этой новости, хотя она слышала её уже не в первый раз. Известие о том, что красавец доктор Кэннон вернулся домой спустя добрых десять лет отсутствия, обсуждали все покупательницы в её магазине.
Мари Ховард пришла забрать зеркало с искусно выполненной мозаикой. Ливия тоже была здесь, несмотря на то, что ненавидела Эмму и Бэкки, – но она дружила с Мари. Ливия была твёрдо убеждена – её разрыв с Максом произошел именно из-за них.
Ливия Паттерсон была одной из городских красавиц и отлично сознавала это. Изящная блондинка с алебастровой кожей точно знала, где и как подрумянить щечки, чтобы оттенить свои великолепные светлые волосы. Добавьте к этому голубые глаза цвета незабудок, высокую точёную фигурку – и вот вам воплощенный образ хрупкой красавицы-блондинки. При случае эта женщина могла устроить скандал не хуже полузащитника из футбольной команды, могла завизжать, так что все летучие мыши на милю вокруг замертво на землю попадают, но, блин, – когда она начинала строить из себя Пенелопу Питстоп¹, мужчины западали на неё. Им нравился образ эдакого хрупкого тепличного растеньица с её милыми женскими глупостями, который она изображала столь успешно. Не то чтобы Эмма ей завидовала. Отнюдь.
Мужчины смотрели на Эмму и видели в ней крепкую здоровую женщину. Бедра, созданные чтобы рожать детей, обычные, ничем не примечательные карие глаза, прямые волосы каштанового оттенка и небольшой рост – ей, в самом деле, было не тягаться с Ливией. Да еще к тому же больше полгорода считали, что они с Бэкки лесбиянки. Из-за всего этого Эмму давно никуда не приглашали, и с ней никто не общался.
— Очевидно, Макс собирается взять на себя руководство клиникой доктора Брюстера, тогда они с Адрианом станут партнерами, — проворковала Ливия.
— Значит, ты уже разговаривала с ним? — Вежливо-любопытствующее выражение лица Мари контрастировало с тоном её голоса. Эмма не осмелилась посмотреть на неё пристальнее, но ей показалось, что подруга Мари начинает её раздражать. Всем было известно, как настойчиво Ливия когда-то преследовала Макса. Может, она думала, что снова сможет разжечь былое пламя?
— Да, Макс поселился в старом доме своих родителей. Я не могу дождаться, когда смогу добраться до него и отделать заново. — Эмма так и видела, как Ливия в предвкушении потирает руки. — Конечно, ничего из этого магазина не подойдет. Тут нет по-настоящему ценных художественных работ. Я хочу настоящий антиквариат, а не какие-то там подделки. — Ливия обвела магазин презрительно-высокомерным взглядом и точно такой же послала его хозяйке.
Когда Ливия повернулась спиной, Эмма, в приступе ребячливости, мастерски передразнила блондинку. Мари чуть чаем не захлебнулась, когда Эмма приложила руку к бедру и начала шевелить губами вслед за словами Ливии.
— Всем, конечно, известно, что Макс никогда и шагу не ступит в «Желтофиоли». А он вообще знает о твоём существовании, Эмма?
Девушка задумчиво потерла подбородок, а Ливия повернулась обратно к ней.
— Да, вообще-то говоря, я думаю, знает. Что-то…что-то связанное с…пуншем. С вишневым пуншем, если я не путаю.
Это была та самая история, после которой Макс и Ливия расстались. На выпускном Бэкки выплеснула вишневый пунш на белое бальное платье Ливии в отместку за то, что та плохо отозвалась об Эмме. Макс, очевидно, принял сторону Эммы и Бэкки и разорвал отношения с Ливией. С тех пор она ненавидит их. Эмма была почти уверена, что сплетни о лесбийской парочке – дело рук Ливии.
Лицо блондинки исказилось от ненависти, пока она не справилась с собой и снова не надела маску холодной, утонченной женщины, которая была знакома большинству в Галле. Она с жалостью улыбнулась Эмме:
— Я слышала, Джимми недавно уехал из города. Что случилось, Эмма? Ему не нравилось делить тебя с Бэкки? Или, может, ты не смогла уговорить её на любовный треугольник?
Девушка улыбнулась в ответ, с наигранной непринуждённостью пряча боль при мысли о Джимми. Еще до того, как он уехал, они оба поняли, что их отношения ни к чему не приведут, и это не его вина.
— Значит, тебя пригласили к Максу на новоселье? — временами Эмму очень кстати выручало то, что даже в самых неожиданных местах у нее были друзья. Лучший друг Макса стал одним из её самых ценных мастеров и близким другом. Это он сделал зеркало для Мари, а также снабжал её магазин и многими другими художественными настенными произведениями из стекла.
Ливия сверкнула глазами: она ничего не знала об этой вечеринке. А Эмма мысленно записала очко на свой счет. Жаль только, что ее тоже не пригласили, но она на это и не надеялась.
— Вообще-то предполагалось, что вечеринка будет сюрпризом, — небрежно махнула рукой Ливия. Эмма удивлённо вздёрнула бровь, ни на секунду не поверив в это. — О, я надеюсь, ты не проболтаешься Максу. Да, подожди, а когда конкретно ты в последний раз разговаривала с Максом? — с холодной улыбкой спросила Ливия.
Эмма насмешливо захлопала в ладоши.
— Вау, Ливия! Это твой способ демонстрировать свой двенадцатилетний уровень ума?
Заскрипев зубами в фальшивой улыбке, Ливия повернулась к Мари:
— Я тебя снаружи подожду. Тут атмосфера такая приторно-сладкая. Я, правда, не понимаю, как ты это выносишь. — Ливия вышла наружу и устроилась на скамейке, которую Эмма и Бекки поставили перед входом. Изящная и милая, она приветственно махала своим друзьям и знакомым.
— Прости за это, Эмма. Я забыла, как сильно она ненавидит тебя.
Эмма обернулась и взглянула на виноватое лицо Мари.
— Не волнуйся. Если бы она пришла сюда за покупками, я бы с большим удовольствием содрала с неё двойную цену.
Мари засмеялась и тут Бэкки высунулась из-за шторы, закрывающей служебное помещение.
— Злобная ведьма на помеле уже улетела?
Эмма махнула рукой в сторону витрины.
— Не совсем. На данный момент она пилотирует нашу скамейку.
Со вздохом облегчения Бэкки вынесла зеркало.
— Вот, Мари. Надеюсь, вам с Джейми понравится.
— О, я уверена, что понравится, — ответила Мари, не отрывая взгляда от упакованного зеркала. Спокойно болтая с девушками, она расплатилась и, весело помахав, вышла из магазина. Обе женщины наблюдали, как Мари отчитывала Ливию, пересекая дорогу, но вскоре потеряли их из виду.
— Итак, Макс снова в городе, — скрывая ухмылку, Бэкки облокотилась о прилавок.
— Ага.
— Собираешься приударить за Доктором Объедение? Ты ведь втюрилась в него ещё в младших классах, правда?
— Если есть хоть полшанса? Оооччень может быть.
Женщины переглянулись и расхохотались. Обе понимали, что Эмма не имеет ни единого чёртова шанса, чтобы привлечь внимание Макса Кэннона. У неё и в старших классах их не было, а с тех пор она определённо не изменилась.
Что такой мужчина, как Макс, мог бы в ней найти?
1. Гламурная героиня-гонщица американского мультсериала «Сумасшедшие гонщики» и одноимённой компьютерной игры, рассекающая на розовой машинке по имени «Пуссикет» с подкрашенными губками. (Имеются в виду губки, нарисованные на машине).

— Боже, он так сексуален!
Эмма Картер выглянула через витрину «Жёлтофиолей¹» и увидела самую классную задницу из всех, которые, к её удовольствию, когда-либо разгуливали по улице. Вышеозначенная задница была туго обтянута узкими голубыми джинсами, заставляющими не одну представительницу женского пола возносить благодарственные молитвы создателям Levi’s. Солнце играло в светло-золотистых волосах, спускавшихся на его широкие плечи, их длина вполне позволяла собрать их в короткий хвостик. Даже невзирая на довольно объёмистый кожаный пиджак можно было смело сказать, что его тело, его мускулатура сформировались без поклонения богу Стероиду. И у него были самые яркие, самые ясные голубые глаза во всём штате, хотя ей не часто доводилось смотреть в них. Обычно его взгляд задерживался на ком-нибудь другом: к примеру – на тех элегантных красивых женщинах, что толпами увивались возле него. Боже, он был великолепен. Его лицо было слишком красивым, чтобы быть настоящим. Единственно, что нарушало его совершенство – небольшой шрам вдоль одной стороны его носа, почти незаметный, если не вглядываться. Когда Макс разговаривал с ней (а это случилось так много лет назад, что ей уже и не хотелось считать), Эмма не спуская глаз смотрела именно на этот шрам.
Когда самая восхитительная в мире задница завернула за угол, Эмма и Бэкки откинулись назад и разом вздохнули.
— Все, что я хочу на рождество – это кусочек от нее, — Бэкки снова вздохнула, хотя её зеленые глаза блестели от смеха. Неукротимые каштановые кудри бешено заметались вокруг её головы, когда она встряхнулась как мокрая собака. Бэкки была слишком худой, косточки на запястьях и лодыжках просто торчали, и если бы Эмма достоверно не знала, что она ест как лошадь, то подумала бы, что подруга страдает анорексией. Но Бэкки с рождения было суждено мучиться с таким обменом веществ, так что ей приходилось есть больше чем многие люди, чтобы просто поддерживать свой вес. У Эммы же все как раз наоборот. Лучшее, что можно сказать о её фигуре: у Мэрилин Монро был тот же размер. Чтобы она ни делала, сбросить вес не получалось. Они друг другу не завидовали.
— А разве не кусочек Саймона Холта?
Бэкки залилась краской. Темноволосый, кареглазый, красивый как смертный грех Саймон не раз возникал в её хмельных фантазиях. Эмма пригладила волосы.
— Что касается меня, так если бы вдруг Макс Кэннон, обвязанный бантом, оказался голым под моей елкой, – первое, что он сказал бы мне: «Привет, ты, кажется, Эдна? Не развяжешь меня? У меня сегодня свидание».
Они снова посмотрели друг на друга и захихикали, а затем вернулись к работе.

Эмма очень гордилась тем, что они с Бэкки сумели достичь. Они дружили с младших классов, и обе были «желтофиолями». Мальчишки не ухлестывали ни за кудрявой и слишком худенькой Бэкки Йегер, ни за пухлой неброской Эммой Картер. Особенно когда рядом были такие девушки как Ливия Паттерсон и Белинда Кэмпбелл – обе стройные красивые блондинки из команды поддержки.
Бэкки и Эмма решили пойти в местный колледж и специализироваться в бизнесе, в отличие от других ребят, включая Макса и Ливию, которые предпочли уехать из штата и поступать на учёбу за его пределами. После окончания колледжа Эмма получила наследство от своей бабушки по материнской линии и купила на эти деньги здание, в котором сейчас размещается их магазин, «Желтофиоли».
«Желтофиоли» имел дело с той категорией людей, которые имели страсть к уникальным, единственным в своём роде, сделанным вручную художественным произведениям. Эмма обожала его. Их экстравагантный магазин предлагал вырезанные вручную часы с кукушкой, картины, старинные зеркала, маски, расписанные тарелки…, словом все, чем можно украсить стену. Идея этого бизнеса пришла в голову Бэкки и очень долго, целую ночь, поглощая буррито² и попивая маргариту³, она уговаривала Эмму заняться им.
Эмма приостановилась и обвела взглядом свой «салон». Антикварный ковер покрывал потрескавшиеся деревянные полы. Маленький викторианский диванчик с парчовой обивкой кремового цвета стоял посреди комнаты. Перед ним располагался роскошный кофейный столик красного дерева в стиле королевы Анны, с серебряным чайным сервизом на нём. Два викторианских стула с той же парчово-кремовой обивкой, что и на диванчике, стояли напротив него, дополняя ансамбль. Вся эта обстановка создавала уютную атмосферу для бесед, и ей часто пользовались обе женщины и их покупатели. У одной из стен находился газовый камин. На его покрытой витиеватой резьбой полке были расставлены черно-белые или тонированные сепией фотографии в серебряных рамках. На одной из них была представлена Эмма в викторианском платье с кружевами цвета слоновой кости. Черная камея украшала её шею, волосы подобраны вверх, приветливая улыбка озаряла лицо. На другой – Бэкки, одетая, как девушка из салуна с Дикого Запада, её непокорные кудряшки и перья шляпки торчали в разные стороны. Подол её платья был приподнят с одной стороны, чтобы были видны черные сапоги и полосатые чулки. Ни одна из этих фотографий не выделялась на общем фоне. Обе стояли среди остальных и, если не приглядываться, можно было их и не заметить.
Прилавок из вишневого дерева и стекла украшал другую стену. Он выглядел настолько викторианским, насколько они смогли добиться этого, не лишая его функциональности. Прямо на нем стоял старинный кассовый аппарат, в отличие от спрятанного под прилавком сканера пластиковых карт.
Они постарались максимально воссоздать атмосферу ушедшей эпохи, сохранив при этом тепло и уют. Холодными октябрьскими вечерами в камине весело потрескивал огонь. Обшитые прекрасным вишневым деревом стены покрывали розовые обои в цветочек. Всё это было настолько женственным, настолько милым, что обе подруги просто обожали свой магазин.
Он принадлежал им уже три года и, хотя девушки понимали, что никогда не разбогатеют на этом, они также и знали, что никогда им не быть счастливее.
Эмма вздохнула, и удовлетворенная улыбка осветила её лицо, когда она закончила полировать старинное зеркало в позолоченной раме, висевшее за прилавком.
Жизнь прекрасна.

Жизнь доктора Макса Кэннона была невыносима. Он снова перешел через дорогу, полный решимости избежать очевидной попытки Ливии привлечь его внимание. Вот уже три месяца как Макс вернулся в свой маленький родной городок, но Ливия всё никак не могла усвоить своей обесцвеченной головкой, что она ему не интересна. Черт бы её побрал! У нее прекрасное зрение, и все же за последние три месяца она умудрилась записаться на три различные консультации! Слава Богу, его партнер Адриан был готов отвлечь на себя её домогательства, иначе Максу пришлось бы самому принимать какие-то меры. Пока у него не появится Курана, которая с уверенностью сможет справиться с этой женщиной, Ливия будет серьёзной проблемой. Намеренный хоть как-то избавиться от назойливой светловолосой барракуды, он заглянул в мастерскую своего лучшего друга и Беты, Саймона Холта.
— Привет, Макс.
— Саймон.
Уважительный кивок головой – вот и все, что получил Макс от своего Беты.
— Снова прячешься от Ливии?
Смех в голосе Саймона заставил Макса чуть ли не зарычать:
— Она меня уже достала!
— Ты еще не посоветовал ей отвалить?
Подход Саймона к этой бесцеремонной женщине начинал казаться ему привлекательным. Сама идея представить её своей парой, вызвала у него мурашки по коже. Пума внутри него протестующее взвыл. Дьявол, ничто на свете не заставило бы его сделать её своей Кураной.
— Нет, но я уже близок к этому.
Саймон предостерегающе кивнул в сторону окна мастерской.
— Идет.
Дверь распахнулась, и Макс стиснул зубы.
— Макс, как чудесно, что я тебя случайно встретила!
Мягкие, надушенные руки попытались обвиться вокруг его шеи. Макс стремительным движением ускользнул от неё и повернулся лицом к женщине, мучившей его со дня возвращения в Галле.
— Ливия.
Это не было приветствием: это было предупреждение.
На мгновение в её глазах промелькнул страх, но затем она шутливо рассмеялась.
— Я просто хотела напомнить тебе о маскараде у Мари. Ты же пойдешь, не так ли?
— Да.
Ливия нахмурилась, выражение её лица стало напряжённым и расчётливым.
— Почти весь Прайд будет там.
Макс кивнул; он был Альфой и потому хорошо знал о маскараде. Отец Мари, бывший Альфа, все еще устраивал ежегодный маскарад в своём загородном доме. Этот дом был его радостью и предметом гордости, и он любил принимать в нём гостей. Его дочь, удачно вышедшая замуж за Джейми Ховарда, стала хозяйкой в доме после смерти его собственной жены около четырех лет назад. На маскараде люди развлекались вместе с Пумами, хотя первые об этом абсолютно не подозревали. Прайд делал всё возможное, чтобы сделать эту ночь незабываемой для обеих рас, и Джонатан Фриделинд прекрасно с этим справлялся. Кроме того, в такой вечер свободный мужчина мог неофициально дать всем понять о своём интересе к женщине. Поэтому Ливия и носилась за ним. Если бы она смогла остаться с ним наедине на какое-то время, заставить его проявить хотя бы искорку увлечённости, – она вынудила бы его сделать ненавистное ему заявление.
— С кем ты пойдёшь?
Вопрос был задан с такой обольстительной застенчивостью, что Макс едва не вздрогнул. Он подавил это в себе; нельзя было позволить ни намека на слабость.
— Пока ни с кем.
Холод в его голосе должен был заставить её отступить, но тупая женщина приняла его за вызов.
— Правда? — её ресницы жеманно затрепетали, Ливия протянула к нему свой наманикюренный пальчик. Когда её кроваво-красный коготок коснулся его груди, Макс предостерегающе зарычал, а его глаза засветились золотом, поскольку его Пума велел ей держаться подальше.
С трудом дыша и покорно склонив голову, она отступила. Это была инстинктивная реакция на ту силу власти Альфы, которую сейчас источал Макс. Она окутала его невидимым облаком, заставляя всех вокруг подчиняться ему. Он редко нуждался в этом, но сегодня она зашла слишком далеко. Под звук вырывающегося из его груди рычания, Ливия медленно попятилась. А он все продолжал рычать, раздражённый сверх всякой меры её настойчивостью, пока она наконец-таки совсем не убралась из мастерской Саймона.
— Окей, должен признать, что это было, наверное, эффектнее, чем «Пошла вон, мерзкая шлюха». Думаешь, до неё дошло?
Вот почему Саймон был его Бетой – он вздрогнул, но не шелохнулся, как не смогли бы другие Пумы. Их реакция на то, как Макс выражал свою власть, была схожей с реакцией Ливии.
К тому же, он был одним из немногих людей, кому Макс безоговорочно доверял. Случись с ним что – Альфой стал бы Саймон.
Макс смешно фыркнул и обернулся, чтобы ответить на вопрос друга, когда зазвонил телефон. Всё еще ухмыляясь, его Бета нажал кнопку громкой связи.
— Алло?
— Саймон? — медлительный голос на другом конце провода произнёс имя Саймона с такой поразительной властностью, что у Макса брови на лоб полезли. Он ждал, что Саймон поставит женщину на место.
Саймон закатил глаза:
— Привет, Эмма.
Макс в удивлении моргнул. Эмма? Эмма Картер?
— Почему до сих пор не готов витраж с изображением Мадонны? Преподобный отец Гластон начинает беспокоиться.
Макс снова моргнул. Этот сексуальный голос принадлежал Эмме?
— Меня…отвлекли, — сказал Саймон и бросил мимолетный взгляд на Макса. Это он отвлекал друга. Будучи Бетой, Саймон принимал большое участие в делах Прайда, но Эмма об этом знать не могла.
— Пожалуйста, будь любезен, отправь своего отвлекателя домой, чтобы ты смог без помех закончить витраж преподобного.
От тона её голоса брови Макса снова полезли на лоб. А от реакции Беты просто челюсть отвисла.
— Эмма, — голос Саймона почти скулил, — я работаю тут день и ночь. Дай мне передохнуть!
Эмма?!? Пухленькая маленькая желтофиоль Эмма?
— И кто это там тебя так напрягает, Саймон Холт?
Эмма, которая не могла смотреть в его глаза, произносит двусмысленности?
— Никто, черт возьми! Я работал над …над другими делами, — и снова Саймон украдкой бросил взгляд на Макса.
Эмма? Эмма заставляла его Бету трястись как осенний лист?
— Ладно, возьми свои дела под контроль и закончи витраж для преподобного отца, хорошо?
Непочтительная властность в её голосе возбудила его интерес. Перед его мысленным взором промелькнула темноволосая девочка в выпускном платье цвета заходящего солнца.
— Тьфу, Эмма! — вздохнул Саймон, облокотившись о верстак. — А Бэкки где?
В голосе Саймона едва ощутимо слышалась мольба. Макс ждал, пока снова услышит голос Эммы.
— Ну нет, даже не думай, что если тебе удастся задобрить Бэкки, ты сможешь отделаться от необходимости доделать этот витраж сегодня. Знаю я твои штучки, приятель.
Саймон поморщился. Член Макса судорожно дёрнулся.
Эмма?
Хм. Эмма.
— Хорошо, хорошо. Я закончу этот проклятый витраж сегодня. Что-нибудь еще, Маленький Генерал? — плечи Саймона вздрагивали от смеха, но голос был наполнен уважением. Макс нахмурился; ему не понравилось тёплая симпатия, звучавшая в голосе его друга.
— М-м. Мы с Бэкки собираемся на маскарад. Просто решила, что тебе было бы интересно знать.
Эмма будет на маскараде? Ему вдруг до смерти захотелось её увидеть. Как она изменилась? Неужели она настолько же сексуальна, как и её голос?
— О, да, — промурлыкал Саймон, чем снова заставил Макса нахмуриться. Короткая хищная улыбка заставила его глаза протестующее вспыхнуть золотом, когда собственническая волна поднялась внутри него. Обладательница этого голоса принадлежала ему.
— Хм. Увидимся? С витражом?
— Обещаю. Пока, Эмма.
— До скорого, Саймон.
Он повесил трубку, но сексуальная улыбка всё ещё оставалась на его лице. Когда он обернулся, Макс уже взял себя в руки и смотрел на Саймона, просто вздёрнув бровь.
Тот вспыхнул:
— Что?
— Когда ты собираешься доставить это стекло?
Саймон, прикидывая, осмотрел витраж, которому недоставало нескольких последних штрихов.
— Наверное, сразу после обеда. А что?
— Я с тобой поеду, — заулыбался Макс.
Саймон выпрямился и, смутившись, слегка нахмурился.
— Зачем? Я думал, у тебя есть другие дела.
— Я хочу кое-что проверить, — к удивлению Саймона улыбка Макса стала ещё шире.
— Старик, я не уверен, что ты захочешь туда пойти.
Улыбка Макса исчезла.
— Это почему?
— Потому что этот магазин известен тем, что каждый холостяк теряет всю свою силу, как только переступает его порог.
— Да?
— Он розовый. И весь в побрякушках. И в кружевах. И розовый.
Макс расхохотался так, что Саймон вздрогнул.
— Ничего, если твоя мужественность с этим справилась, то и моя не пропадет.
Макс наблюдал за тем, как его друг работает над витражом, а мыслями снова вернулся к Эмме.
Он не видел её уже восемь лет. Ей было семнадцать, она заканчивала школу и на выпускном балу была такая улыбающаяся и смеющаяся, какой он редко её видел. Она была невероятна в своем платье – единственном в своём роде, цвета мягкого осеннего заката, без бретелек, с глубоким вырезом, заканчивающимся сердечком и с расширяющейся колоколом юбкой. Ему было очень трудно не смотреть на неё, но он был с Ливией, а Макс по натуре не был изменником. К тому времени как он расстался с Ливией, настала пора поступать в колледж. Он получил докторскую степень в оптометрии, закончил интернатуру, ординатуру, а на летних каникулах учился у Джонатана как руководить Прайдом. И между всем этим Эмма была быстро забыта. Его отъезд из штата и поступление в колледж были верным решением, и он был рад, что Джонатан согласился с ним. А сейчас, став компаньонами с Адрианом и после официального ухода на пенсию Джонатана, он мог, наконец, начать искать свою Курану. И у него было ощущение, что он знает, кого хотел бы видеть рядом.
Она была такой трогательно-невинной тогда: немного полноватая, но с великолепными формами. Именно эта невинность и Ливия удержали его вдали от нее.
Сейчас она уже не казалась такой невинной, и Ливии на горизонте тоже не было.
Определенно, настало время познакомиться поближе с маленькой мисс Эммой.

Эмма наблюдала, как блестящий красный пикап Саймона парковался у «Желтофиолей». Она усмехнулась, зная, что Бэкки спряталась от Саймона в служебном помещении. Ведь он был единственным во всём мире человеком, при встрече с которым Бекки теряла дар речи. Но у Эммы по какой-то странной причине, – вроде как через ощущение собственного биополя, что ли, – никогда не возникало проблем в общении с красавчиком Саймоном, она с лёгкостью могла болтать с ним о чём угодно и непринуждённо смеяться.
На глазах Эммы Саймон выпрыгнул из кабины грузовика. Пассажирская дверь тоже открылась, и из машины выбрался знакомый высокий улыбающийся блондин. Его свободно лежащие волосы разлетались на холодном осеннем ветру.
Эмма пришла в ужас. О, нет! Только не он! Девушка глубоко вздохнула, чтобы сдержать волнение. Она больше не скромная девочка-подросток, которую он когда-то знал. Теперь она взрослая женщина, владелица собственного магазина. И она сможет справиться с Максом Кэнноном.
Он засмеялся каким-то словам Саймона, и руки девушки затряслись. Она снова сделала глубокий вдох и выдох, отчаянно стараясь удержать трепещущее сердце.
Мужчины вытащили витраж из кузова грузовика и осторожно поднесли к дверям магазина. Эмма поспешила открыть её, и тут появился священник.
Преподобный Гластон улыбнулся обоим мужчинам.
— Здравствуйте, Саймон, Макс. Это и есть витраж для церкви?
Эмма улыбнулась ему. Это был лысеющий добродушный седовласый мужчина с живыми улыбчивыми глазами. При нём Эмма всегда чувствовала себя спокойно и уютно, и надеялась, что сейчас это поможет ей справиться с его присутствием.
— Конечно, Отец. Давайте зайдем внутрь, чтобы я мог показать его вам.
Глубокий голос Саймона эхом отозвался в её теле, послав по нему лёгкую дрожь. Если бы она не была настолько одержима обворожительным блондином, стоящим сейчас за его спиной, то давно закрутила бы с Саймоном. Хотя, принимая во внимание то, как Бэкки всегда на него реагировала…
— Бэкки? Ты не могла бы мне помочь? — крикнула Эмма, стараясь скрыть усмешку при виде того, как Саймон, не отрываясь, смотрит на отделённое шторой пространство, которое вело в их офис.
Окей, может я и не приударила бы за Саймоном.
Она слышала, как Бэкки бормочет ругательства, топая в комнату. Ни на миг не отрывая от нее взгляда, Саймон вместе с Максом внес витраж в магазин. Его темные карие глаза наполнились теплом, когда Бэкки хмуро посмотрела на него и отступила назад.
— Бэкки? — подозвала её Эмма, махнув рукой. С притворной жизнерадостностью Бэкки улыбнулась ей и присоединилась, поддерживая стекло.
— Эмма? — Она повернулась к Саймону, который сейчас смотрел на неё. — Ты же помнишь Макса?
Да, если бы он был из тех, кого легко забыть, подумала Эмма.
Макс шагнул вперед.
— Привет, Эмма.
Она взглянула в лицо, являвшееся ей в каждой из самых интимных её фантазий, и тут же перевела глаза на тот самый шрам у носа.
— Привет, Макс.
Он прокашлялся, в этом звуке слышалось радостное удивление. Снова взглянув на него, она увидела, что он внимательно смотрит на неё, приподняв одну бровь. Эмма опустила глаза и заметила протянутую ей руку. Она взяла её, натянуто улыбаясь, и дважды пожала, прежде чем бросить, словно горячую картошку.
От этого мимолётного прикосновения её сердце заметалось, и она повернулась к Саймону – меньшему из двух зол.
— Ну что, Саймон, ты готов продемонстрировать свой шедевр? — Она очень искренно улыбнулась ему – Саймон действительно ей нравился. Его работы были изысканными. Но вдобавок он обладал таким потрясающим чувством юмора, какого она не встречала больше ни у кого. В нём она как бы обрела брата, – удовольствие, которого ей никогда не удалось испытать, будучи единственным ребёнком.
Он вскинул бровь, усмехаясь ей.
— Да, Маленький Генерал. Прямо сейчас, Маленький Генерал.
Подбоченившись, она свирепо посмотрела на него. По его лицу было видно, что это не произвело должного впечатления.
— Саймон, сейчас!
За её спиной, посмеиваясь, закашлялся преподобный отец. Саймон лишь закатил глаза и начал распечатывать витраж.
Когда, наконец, он предстал перед ними, Эмма была поражена. Бесспорно, это одна из лучших работ Саймона. Вокруг сидящей Мадонны мягко развевались голубые одежды. С легкой улыбкой Моны Лизы она смотрела на темноволосого младенца, которого бережно и нежно держала на руках. Мадонна была прекрасна, но это была не классическая красота. Доброта и кротость в её лице, столь очевидная любовь к рождённому ею ребёнку, придавали ей особую неповторимость. Саймону удалось запечатлеть ту самую улыбку, с которой молодая мать взирает на своё новорожденное дитя, и которая преображает даже самое обычное лицо, заставляя его сиять.
— Боже мой, Саймон. Она великолепна, — выдохнул Макс за её спиной.
— Спасибо, — ответил Саймон, даже не взглянув на витраж – его глаза были прикованы к Бэкки. Она не отрываясь, с чем-то сродни благоговейному трепету, смотрела на Мадонну. — Бэкки?
Бэкки перевела взгляд с Мадонны на него. То благоговение, которое было написано у неё на лице, казалось, ошеломило Саймона, заставив его судорожно вздохнуть.
Эмма почувствовала, что Макс за её спиной слегка пошевелился. Когда же он положил руку ей на бедро, она чуть из кожи не выпрыгнула.
— Прекрасно! — захлопала в ладоши Эмма, подальше отодвигаясь от опасного жара мужчины, стоящего рядом, и подошла к священнику. Неудивительно, что Бэкки, придя в себя, тоже отказалась встречаться глазами с Саймоном.
— Что вы думаете об этом, преподобный отец? — произнесла она тоном заправского продавца, на этот раз не стесняясь использовать его перед посетителями.
Медленная улыбка, расцветающая на лице преподобного, была тем самым ответом, которого она ждала.

Дьявол! подумал Макс, наблюдая в действии маленькую динамо-машину, которую напоминала ему Эмма. Какого чёрта мне было не притормозить здесь пораньше? Да, это правда, он был занят налаживанием своей практики, но не думайте, что он не нашёл бы времени, чтобы заскочить на минутку. Будьте уверены.
Когда Макс выходил из машины, он не ожидал большего. Как-никак, а немногие женщины могли похвастать голосом, который был у Эммы. Эта лёгкая хрипотца, будто она всю ночь провела, издавая стоны в мужских руках, неотступно преследовала его в воображении. Она могла придать своему голосу такую властность, что его Бета был готов вприпрыжку исполнять её поручения. И это кое о чём говорило его Пуме. Максу стало интересно: – а в постели она тоже стремится лидировать? Да, это настоящий вызов ему. Максу нравилось подчинять себе сильных женщин и доводить их до дрожи, умоляя его о наслаждении.
Её прямые темно-каштановые волосы были собраны в хвост, который свободно спускался между лопаток. Большие карие глаза, подчёркнутые искусным макияжем, выделялись на лице. На губах мерцал бледно-розовый блеск. Её черты не обладали классической красотой, но их одушевлённость притягивала Макса, как ни что иное.
А её тело…
Черт возьми, её тело…
Её макушка едва доходила до его плеча, обычно это его не привлекало, но в Эмме как раз это пробудило в нём защитный инстинкт, о котором он в себе даже не подозревал. У неё была самая сладкая кругленькая попка, затянутая в узкие черные джинсы, и самые роскошные груди, колыхание которых под ажурной розовой кофточкой Макс был удостоен наблюдать. Своей узкой талией, бёдрами, за которые мужчина мог бы ухватиться и не отпускать всю оставшуюся жизнь, всеми своими мягкими изгибами и женственной силой, она напоминала ему кинозвезду с журнальной обложки из прошлых лет. Засмеявшись над какими-то словами Саймона, она обернулась – одновременно чувственная и невинная. И …Макс пропал.
Святый Боже! Мать твою... Черт.
Эмма. Да, маленькая Эмма Картер, безусловно, выросла.
Его руки горели желанием снова дотронуться до нее. Воспоминания о том мимолетном прикосновении, что она позволила ему, лишь усилило его аппетит. Ему страстно хотелось сорвать эту кофточку с её тела и насладиться её грудью. Хотелось услышать её стоны, когда он будет стягивать джинсы с этих потрясающих, аппетитных ножек, её тихие вскрики, когда он будет упиваться её истекающими соками.
И она кричала бы его имя, кончая.
Он привязал бы её к своей постели, истязая до исступлённого экстаза, а потом начал бы всё сначала. Он перегнул бы её через подлокотник своего дивана и вонзался бы в неё сзади снова и снова, пока она не начнёт умолять его кончить. Он укусил бы её за плечо и пометил как свою, чтобы все знали об этом. Мысль скользнуть своим членом в эту обольстительную задницу едва не заставила его кончить прямо посреди её магазина.
Когда она, шутливо смеясь, обняла Саймона, он чуть не вцепился в горло Беты.
Моя!
Только Саймон заметил особый, мерцающий золотом, блеск его глаз, услышал низкое, урчащее рычание, доносящееся из его горла, пока он не смог остановить себя. Глубоко вздохнув, Макс отвернулся, отчаянно стараясь взять себя в руки.
Ему говорили, что узнает свою пару, как только встретит её. Сейчас он понял, что они имели в виду. Когда он разговаривал с Эммой, тогда еще девочкой-подростком, он почувствовал искорку чего-то, но не отнесся к этому серьёзно. Просто юношеская похоть. Теперь он знал, чем была та искорка, и был готов надрать собственную задницу. Далеко не всем Пумам удавалось найти свою пару, и мысль, что он не только нашел её, но и сбежал, чёрт, – да попросту забыл её, наполняла его желчью.
Он заставил себя осматривать её магазин, избегая взглядом смеющуюся группу вокруг Мадонны, вместо того чтобы подойти туда, набраться храбрости и увезти её куда-нибудь в укромное местечко.
Она хорошо поработала. Отпечаток личностей Эммы и её подруги проявлялся во всём, создавая атмосферу, в которой они обе были как дома. Он мог представить, как женщины стекаются в их магазин к ужасу и изумлению своих мужчин. Подойдя к камину, Макс заметил на полке серебряную рамку. Такую рамку его мать захотела бы в подарок ко дню рождения. Что-то в фотографии привлекло его внимание. Он наклонился вперёд, стараясь понять, почему эта викторианская леди кажется ему такой знакомой, как вдруг маленькая ручка коснулась его руки.
— У вас с Саймоном все в порядке?
От этого хрипловатого голоса и её мягкого прикосновения его член снова чуть не вырвался из джинсов. Он посмотрел в её лицо и не увидел в нем ничего, кроме беспокойства. Прежде чем она отстранилась, он накрыл её руку своей и притянул женщину к себе. Он был до смешного доволен, когда она не попыталась отойти от него.
— Между нами все хорошо.
…Пока он держит свои лапы подальше от тебя.
Она обернулась, посмотрела на стоящих рядом людей и закусила губу.
— Можно тебя на минуточку?
Её голос звучал неуверенно и робко, совсем не так, как она разговаривала с Саймоном и со священником, но выражение её лица умоляло сказать «да». Неистовой волной в нём поднялось желание защитить её. И сжав руку Эммы, он кивнул.
Макс позволил ей отвести их в сторону, где было тихо, и они могли поговорить, оставаясь на виду. Она неуверенно подняла на него взгляд и тут же перевела его на этот чёртов шрам.
— Хм-м, ты не знаешь, как Саймон относится к Бэкки?
Мельком взглянув на него, Эмма опустила глаза. Её щеки залило румянцем, и она снова прикусила губу.
Он глубоко вздохнул, стараясь справиться с собственническим инстинктом, зверем ревевшим в нём.
— Понятия не имею.
— Черт, — тихо пробормотала она.
Он чуть ли не улыбнулся, настолько очевидна была её досада, но собственнический монстр внутри него не мог смириться с её возможным интересом к его лучшему другу.
— Он тебе не подходит, — он почувствовал, как сгустки его властной энергии бесконтрольно истекают из него, стараясь заставить ее признать правильность его слов.
Впервые за то время, что он был в магазине, Эмма открыто посмотрела в его лицо. Он знал, что выглядит дикарём, даже, наверное, ревнивым ослом, но ничего не мог с этим поделать. Малышка Эмма сводила его с ума.
Ничуть не испугавшись, она рассмеялась над ним.
— Да не мне, идиот.
Его глаза удивлённо расширились, когда она повернулась к группе людей, стоявших рядом с Мадонной.
— Бэкки. Она ещё со школы зациклилась на нем, но не может открыться, да и он тоже никогда не выказывал интереса, — она снова глянула на него, — до недавних пор. Вот я и хотела спросить: раз ты его лучший друг, может, ты знаешь, каковы его чувства.
В её глазах заиграл бесенок, и он почувствовал, как напряглось всё его тело.
— Что ты задумала? — он надвинулся на неё и постепенно вытеснил в угол, надёжно заслонив собой от толпы позади них. Его энергия снова была под контролем, но она вызвала в нем любопытство.
Эмма нетерпеливо выдохнула и посмотрела на него. Она стала смелее, но на место робости пришло раздражение, которое он не привык видеть в женских глазах.
— Мы с Бэкки собираемся на ежегодный маскарад. Мистер Фриделинд пригласил нас впервые. Я надеюсь, что смогу подтолкнуть Саймона и Бэкки в нужном направлении, но если она не интересна Саймону, то я не хочу смутить или огорчить её, — она подняла к нему вздернутый подбородок, ожидая его ответ. — Ну, так как?
Макс обернулся и посмотрел на друга. По тому, как Саймон вдыхал воздух вокруг Бекки, Макс мог сказать, что она ему очень интересна. Он посмотрел на Эмму, которая нетерпеливо постукивала ногой.
— Да.
Облегчение осветило её лицо, и она расслабилась, будто он сбросил тяжёлый груз с её плеч.
— Слава Богу. Они будут идеальной парой.
— С чего бы тебе так говорить? — по-настоящему заинтригованный, он наблюдал, как Эмма на мгновение задумалась.
— Саймон знает, что может заполучить любую женщину, стоит только щелкнуть пальцами, но Бэкки бежит от него всякий раз, едва он приближается. С ней он ни в чем не уверен. Ему скучно с теми, кто падает в его объятия, и он довольно быстро сваливает от них. Но он не в состоянии предугадать, что может выкинуть Бэкки, так что она не даст ему заскучать. А еще, Бэкки любит его работу и понимает, сколько времени и глубокой преданности своему делу требуется, чтобы сотворить те удивительные вещи, которые делает Саймон. Так что она не станет негодовать на него за это, когда он будет возвращаться с работы домой. Она все время бросала бы ему вызов, держала его в постоянном напряжении, а он бы холил и лелеял её так, как она того заслуживает. Никто до сих пор не любил её по-настоящему и не показывал ей, чего она стоит. — Эмма снова сосредоточилась на нем с весёлым, и в тоже время мстительным выражением лица. — Но если он причинит ей боль, я ему яйца по кусочку грейпфрутовой ложкой⁴отковыряю.
Эта резкая перемена настроения – от мечтательного к мстительному – заставила Макса усмехнуться, особенно когда его собственные яйца подтянулись при мысли о нарисованной ею картинке. Хотя, глядя на то, как Саймон себя вел, беспокоиться ей было не о чем.
— Напомнишь мне не злить тебя?
— Ну что ты! Я не из тех, кого следует бояться.
Она поманила его пальчиком, и он услужливо наклонился, вдыхая аромат её розовых духов.
— У Бэкки в колледже была подруга, так она научила её кастрировать козлов, — доверительно прошептала она ему на ухо.
Макс выпрямился, в изумлении глядя на Бэкки, и отступил от маленького, невинного на вид чертенка, который мрачно кивал ему.
Он откинул голову назад и расхохотался так, как не смеялся уже многие месяцы.

Всё ещё улыбаясь, Макс забрался в грузовик Саймона.
— Что там, чёрт возьми, Эмма сказала тебе, чтобы заставить тебя так смеяться? — недовольным тоном спросил Саймон.
— Уверен, что ничего для тебя интересного, — покачал головой Макс.
— Мне судить, — огрызнулся в ответ Саймон.
Макс предупреждающе рыкнул на своего Бету, которому хватило такта хотя бы выглядеть виноватым.
— Извини.
— Не хочешь рассказать мне, о чем вы там говорили?
Макс не спрашивал, и Саймон знал это. Он вздохнул.
— Бэкки. Она не разговаривает со мной, едва смотрит на меня и убегает из комнаты, как только я туда захожу. Чёрт, если бы она могла это устроить, – уверен, она выскакивала бы из нее ещё до того, как я войду!
— Значит, Эмма тебя не интересует?
В ответном взгляде Саймона была смесь откровенного изумления и ужаса, так что Макс расслабился, а его страхи по поводу чувств друга к Эмме рассеялись. Это был взгляд, которым ответил бы брат на вопрос, не находит ли он свою сестру сексуальной.
— Эмма хочет свести вас двоих. Я решил проверить, нужно ли это тебе, прежде чем начать помогать ей.
— Дружище, если вы с Эммой убедите Бэкки дать мне шанс, я буду благодарен вам всю оставшуюся жизнь, — Саймон помотал головой и ожесточённо нахмурился. — Я понятия не имею, что такого я сделал, чтобы настолько отвратить её от меня, но если мне вскоре что-то не представится, – я потеряю её. — Саймон выглядел совершенно несчастным. — Я почти уверен: это моя пара.
Макс мысленно потёр руки в предвкушении.
— Посмотрим, что тут можно сделать.
Он проигнорировал косой взгляд Саймона, ленивая улыбка Беты была слишком близка к самодовольной ухмылке.
— Эмма определённо выросла в очень привлекательную женщину, так ведь?
Макс изо всех сил старался, но не смог спрятать улыбку.
— Да.
Саймон ободряюще кивнул.
— Она была бы превосходной Кураной.
Макс улыбнулся. Мысль, что Эмма станет его Кураной, будет править с ним рука об руку, соединится с ним до скончания дней как его пара и супруга – была чрезвычайно привлекательной. Не имея привычки тратить время попусту, когда он хотел добиться чего-нибудь, Макс начал обдумывать план завоевания их женщин.
1.Wallflowers – это слово в английском языке помимо названия цветка с приятным фиалковым ароматом (желтофиоль, лакфиоль, хейрантус) означает кого-то или что-то, что до поры оказалось невостребованным: девушку, которая не пользуется вниманием у противоположного пола, корабль, слишком долго стоящий на приколе, пьяницу, слоняющегося по кабаку в надежде на угощение. Древняя шотландская легенда рассказывает, что одна прекрасная девушка полюбила такого же прекрасного юношу из враждующего клана. Она была готова бежать с ним. Спускаясь по веревке со стены замка девушка не удержалась и упала. По одной версии – богиня превратила её в желтофиоль, вьющуюся по стене, по другой - бедный юноша, взяв с собой желтый цветок, навсегда покинул родные места.
2. Бурри́то (уменьшительное от исп. burro - осёл; «ослик») - мексиканское блюдо, состоящее из мягкой пшеничной лепёшки (тортильи), в которую завёрнута разнообразная начинка: к примеру - фарш, фасоль, рис, помидоры, авокадо или сыр. Иногда туда же добавляется салат и сметана или томатный соус.
3. Маргарита - коктейль латиноамериканского происхождения, в который входит текила, ликёр «Трипл Сек» или «Куантро», и сок лайма.
4. Любителям грейпфрутов эти ложки придутся как нельзя кстати. У них слегка заостренные кончики, зубчатые края и ими удобно есть мякоть цитрусовых.

Эмма повесила табличку «Закрыто», опустила защитный экран и, утомленно вздохнув, заперла дверь.
Преподобный отец прямо-таки влюбился в Мадонну Саймона. А ей было интересно, заметил ли кто-то еще её сходство с Бэкки. Именно это придало Эмме храбрости обратиться к Максу. Это, и ещё то, как выглядело лицо Бэкки, когда она смотрела на Саймона. Ну и конечно, с каким вниманием Саймон следил за каждым движением Бэкки, тоже сыграло свою роль.
С Максом стало на удивление легко разговаривать, как только она поборола свою робость, охватившую её сначала. От его близости сердце бешено колотилось, а язык, как всегда, отказывался подчиняться, пока он не сделал нелепое заявление о том, что Саймон ей не подходит.
Понятное дело. Саймон подходит Бэкки.
Эмма опустила кремовый ажурный экран на большом венецианском окне, и её окутал полумрак магазина. Пока Эмма закрывала салон, Бэкки уже сверила кассу и благополучно занималась бухгалтерией в задней комнате, с кофейником и огромной упаковкой «Курицы Гунбао¹» под рукой.
Ей нравилось это время суток. На улицах было пусто, за исключением тех немногих, кто шел домой или поужинать в любимом ресторане. Неяркий свет раннего вечера отбрасывал своё сияние на всё, к чему мог прикоснуться, заставляя город казаться мягче и романтичнее. Вздохнув, Эмма прошла в служебную комнату и взяла плащ и сумочку. Она помахала Бэкки, и та, улыбаясь, махнула ей в ответ вилкой. Эмма выскользнула из магазина через заднюю дверь.
— Эмма.
Вскрикнув, Эмма отшатнулась назад и выхватила из кармана баллончик, прежде чем поняла, что человек в тени – это Макс.
— Черт тебя подери, Макс!
— Прости. — По нему не видать было, что он сожалеет, скорее – едва сдерживает смех. — Только не доставай пока свою грейпфрутовую ложку.
Сердце её еще бешено колотилось. Она убрала баллончик и сердито уставилась на него.
— Ну?
— Черт, так ты приветствуешь тех, кто хочет тебе помочь?
Сердце давило на ребра, и она приложила руку к груди, чтобы успокоиться. Эмма посмотрела на него в тусклом свете. Сукин сын смеялся над ней.
— В чем помочь?
— Соединить Бэкки и Саймона, конечно.
— Да?
Она наблюдала за тем, как он приближался к ней. Выглядел он самодовольным.
— Ты хочешь, чтобы Саймон и Бэкки были вместе? Я могу помочь тебе в этом, — он взял её за руку и накрыл своей. Внезапно он нахмурился и огляделся. — Кстати, где Бэкки?
— Она еще в магазине, работает с бухгалтерией, — ответила она рассеянно, замечая только их соединённые руки. Его рука была будто высечена из камня, сильная, крепкая и, наверное, очень надёжная.
Его лицо побелело.
— Поздно вечером ты вышла одна.
Это был не вопрос, это было утверждение. Он выглядел так, будто сам не верит своим словам.
— Да. Я всегда так делаю. У меня там машина. — И Эмма свободной рукой показала на парковку, одновременно осторожно пытаясь высвободить другую из его хватки, внезапно ставшей железной. Бэкки жила в квартире над магазином, а Эмма – на другом конце города. Когда Бэкки закончит со счетами и доест свой ужин, она, наверное, поднимется в свою крошечную квартирку и будет лоботрясничать перед телевизором.
— Ты носишь баллончик. Я так понимаю: в районе неспокойно.
Она неохотно кивнула.
— Везде неспокойно, даже здесь, ведь поблизости колледж.
Он начинал тревожить её. Хотя его лицо все еще оставалось бесстрастным, что-то изменилось в глазах. Они странно блестели, будто он злился. Она решила не говорить ему, почему носит баллончик.
— На тебя здесь раньше нападали?
Эмма вздрогнула и сразу постаралась увильнуть, пробурчав:
— Тут совершенно безопасно, и Бэкки прислушивается к звуку моей машины. Вот и сейчас: она выскочит с минуты на минуту, готовая уничтожить любого, кто будет приставать ко мне. Так что может, всё же соизволишь ослабить чуть-чуть свою мёртвую хватку? — Теперь она вздрагивала уже от боли: рука была будто в тисках.
Отпустив руку, он внимательно посмотрел на нее. Девушка могла поклясться, что его глаза сияли золотом в свете луны – до того как он моргнул и иллюзия исчезла, вернув им их обычный голубой цвет. Он медленно обходил вокруг неё, кружа, словно хищник.
— Кто тебя обидел, Эмма?
— Да что с тобой такое? — Эмма отдернула руку и потерла её. Интересно, синяки останутся? В ожидании ответа Эмма сердито посмотрела на него.
Макс сурово нахмурился.
— Я хочу знать, кто обидел тебя, Эмма. Я хочу знать сейчас.
С ней никогда раньше не разговаривали приказным тоном. Притиснув Эмму собой к кирпичной стене магазина, он попросту вынуждал её ответить. Очертания его тела, нависшего над ней, казалось, увеличились, одновременно пугая её и успокаивая. Какая-то часть внутри неё хотела покорно склониться перед ним и ответить на все его вопросы. Но, собрав в кулак всю свою волю, Эмма фыркнула в ответ:
— Понятия не имею, о чем ты говоришь.
Она заметила его шокированное выражение, когда наклонила голову, ускользая от него. Поднырнув под его рукой, она выпрямила спину, вздернула подбородок и гордо направилась к машине.
— Знаешь, не каждой женщине нравятся мужланы. Почему бы тебе не попробовать это на Ливии? Уверена, она это оценит!
Она ахнула, когда он рывком привлёк её к себе. Каждой клеточкой своего тела она ощущала его, будто он оставлял на ней нестираемый отпечаток.
— Если я так реагирую, как ты думаешь, отреагирует Саймон, когда услышит, что Бэкки здесь совсем одна?
Эмма сглотнула. Какая Бэкки?
Её пальцы непроизвольно вцепились в руку, обхватившую её за талию, ногти вонзились в кожу, наслаждаясь её упругостью.
— Хм-м, а я почём знаю? — Господи, её мысли совершенно расползлись, если это лучшее, что она могла сказать. — Ударит её битой по голове и утащит за волосы? Ему и ходить далеко не пришлось бы – она живет прямо над магазином, черт возьми.
Он наклонился, губы щекотали её ухо, их волосы путались между собой. Другой рукой он тоже обнял её за талию, ещё крепче прижимая к себе. Он был везде. Бедрами, она ощутила его эрекцию – горячую и твердую, как железный прут, и нервно сглотнула.
— Почему ты носишь баллончик, Эмма?
— Почему тебя это волнует, Макс? — Она старалась не обращать внимания на то, как его губы…
…Он только что поцеловал моё ухо?
— Эмма, скажи мне то, что я хочу узнать.
— И ты уйдешь? — Она старалась не реагировать на потрясающее ощущение, когда Макс начал мягко укачивать её в своих руках.
Мм…Я в любую минуту могу начать сопротивляться. В любую минуту…
— Черт, нет, — он хрипло расхохотался. Прислонясь подбородком к её макушке, Макс продолжал баюкать её. Когда желудок Эммы стеснительно заурчал под его руками, он остановился. — Эмма? Я тебя от обеда отрываю?
— На данный момент ты меня отрываешь уже и от обеда и от ужина.
— Хм. В таком случае, я предлагаю где-нибудь перекусить. Может быть, после того, как я накормлю тебя, ты станешь сговорчивее и расскажешь то, что я хочу услышать. — Его голос был положительно радостным, когда он схватил её за руку, развернул и практически потащил к своему голубому Дюранго².
— Эй, Капитан Кейвмэн³, не сбавишь темп? Я не соглашалась ужинать с тобой.
Он снова залился смехом и открыл дверь джипа.
— Залезай! — Макс осторожно подсадил её на сиденье. — Сначала поедим. Потом поругаемся. Договорились? — Он с улыбкой затолкнул её ноги внутрь и хлопнул дверью.
Она подумывала открыть дверь и выпрыгнуть из машины, но какая-то её часть (хорошо, большая часть) хотела посмотреть, на что Макс способен. И, конечно, ужин с Максом! Что можно было этому противопоставить?
Когда Макс сел в машину, она как раз успела застегнуть ремень безопасности. Ей не доставляли удовольствие длительные препирательства с такими как он.
— Думаешь, сможешь получить желаемое, просто оплатив мой ужин?
— Я и мечтать не смею, — промурлыкал Макс, заводя джип.
— Господи, — пробормотала Эмма, а Макс хохоча, выехал с парковки.
Подъехав к своему любимому ресторану «У Ноя», он выскользнул из машины, намереваясь открыть Эмме дверь и помочь выйти, но она опередила его, с легкостью выпрыгнув из кабины его джипа.
— Тебя мама не учила, что нужно позволять мужчине открывать перед тобой дверь? — весело спросил он, ведя Эмму к дверям ресторана.
Она закатила глаза, искоса посмотрев на него, и вызывающим жестом стряхнула с плеча свой «конский хвостик».
— Это не похоже на свидание, Макс. Это больше похоже на похищение. С кормежкой.
Ему пришлось изо всех сил сжать губы, чтобы не рассмеяться вслух.
— Тебе нужна моя помощь в объединении Саймона и Бекки или нет?
— При той скорости, с какой они сближаются, нам стукнет по девяносто, прежде чем они сойдутся. Так что – да, полезным будет всё, что поможет им ускориться.
Он успел достичь входа раньше её, открыл перед ней дверь и, пропуская её вперёд себя, положил руку на её тонкую талию. Продолжая придерживать её сзади и наслаждаясь ощущением этой сильной, стройной спины под рукой, он повёл её в сторону администратора.
— Макс! Рада видеть тебя.
Макс улыбнулся своей «дежурной улыбкой». Перед ними стояла Белинда Кэмпбелл, администратор ресторана «У Ноя». Он с легкостью проигнорировал её любопытный взгляд, сосредоточив всё своё внимание на женщине, стоящей рядом.
— Столик на двоих, Белинда.
— Сейчас-сейчас, Макс. — Её полные красные губы чуть пренебрежительно изогнулись. — Деловой ужин?
Макс кинул на Белинду взгляд из-под ресниц, его глаза на миг предупреждающе вспыхнули золотом.
— Свидание.
Одновременно с ним Эмма выпалила:
— Деловой.
Макс взглянул на Эмму, заметил её вздёрнутый подбородок и усмехнулся. Она все ещё злилась из-за «похищения».
— Наверное, и то и другое вместе.
Белинда недоверчиво подняла брови и достала для них меню.
— Следуйте за мной.
Двигаясь плавной, скользящей походкой вслед за Максом к его любимому столику Эмма прошептала:
— У меня такое чувство, что я ей не нравлюсь.
— Я бы не беспокоился о том, нравишься ты Белинде или нет, — прошептал в ответ Макс, помогая ей снять лёгкий жакет и отодвигая для нее стул. Наклонившись, он прошептал ей на ухо: — Беспокойся о том, нравишься ли ты мне.
Эмма задрожала, услышав эти слова, и это привело Макса в восторг.
Он уселся напротив неё, наслаждаясь румянцем, выступившим на её скулах. А когда она откашлялась и загородилась от него меню, Макс чуть не зарычал от досады. Наблюдать за её лицом, мимикой, за тем, как вспыхивали её глаза, или, наоборот, затуманивались грёзами… – это уже становилось одержимостью.
Чем больше времени Макс проводил с ней, тем больше она завораживала его. Эмма поражала его своим остроумием, заводила одним только взглядом, расстраивала отчужденностью и заставляла его вести себя так, как мало кто мог заставить. Когда он в том переулке применил свою Силу Пумы, чтобы добиться от неё ответа, она просто вывернулась от него и ушла с высоко поднятой головой.
Он еще не решил, чего хочет больше: овладеть ею в отместку за это или отшлепать?
Если его план сработает – он сделает и то, и другое.
— Так, полагаю, коктейль из морепродуктов под соусом Альфредо должен быть хорош, — прохрипела Эмма, впившись глазами в список блюд, предлагаемых меню и опасаясь посмотреть на аппетитное предложение, сидящее напротив неё.
После секундного колебания Макс легко и непринуждённо ответил:
— Я вообще-то предпочитаю традиционную пищу. Пожалуй, я буду маникотти. — Он положил меню на стол и осторожно вытащил из её рук красивую папку. — Салат или суп?
— Гм, салат, я думаю.
Макс удовлетворенно кивнул. Когда появился официант, он быстро сделал заказ, добавив напитки: шардоне для неё и мерло для себя.
Она скрестила на груди руки и посмотрела на него.
— А что, если бы я захотела в качестве напитка что-нибудь другое?
— Я подумал: ты так испугалась на улице, что не будешь возражать против того, чтобы немного сбросить напряжение. — Он улыбнулся, чувственно и хищно, чуть не заставив её свалиться со стула. — Расслабься, Эмма. Наслаждайся моментом.
Не думая, она сболтнула первое, что пришло ей в голову:
— Ты флиртуешь со мной?
Он моргнул, а потом рассмеялся, низко и мягко. Макс взял её руку и начал нежно поглаживать её ладонь большим пальцем. Она чувствовала, как возбуждение от этой ласки растекается повсюду, вплоть до её лона.
— А ты что ты думаешь?
— Я думаю, мне нужно еще вина, — с безразличным видом ответила Эмма, в душе совершенно сбитая с толку.
Макс Кэннон флиртовал. С ней.
Когда Макс хмыкнул, она тщетно попыталась высвободить свою руку. Твердо решив игнорировать его пылкие взгляды, Эмма попробовала сменить тему.
— Итак, чем ты хотел помочь мне в плане Бэкки и Саймона? — Она повелительно подняла бровь, требуя ответа и пытаясь скрыть этим, что всё внутри неё таяло и растекалось в сладкой неге.
Он откинулся назад со вздохом.
— Вообще-то, я надеялся, что план есть у тебя, а я просто помогу.
— Я полагаю, Саймон собирается на маскарад в субботу. Ты знаешь, что он хочет надеть?
Соображая, Макс нахмурился.
— Строго говоря, костюмы должны держаться в тайне.
— Ты будешь в костюме Зорро.
— Ты где это услышала?
— Я была в продуктовом магазине, когда Ливия и Мари судачили там об этом. — Эмма поморщилась, помня, как Ливия рассматривала её в тот день, со смесью притворной жалости и презрения. Ливия и Белинда были лучшими подругами, а значит, скоро Ливия узнает о её «деловом» ужине с Максом и не замедлит снова начать свои нападки. Эмма вздохнула. Удовольствия от общения с этой девушкой она совсем не получала.
Макс покачал головой.
— Сплетни слушаешь, Эмма?
Его лицо было насмешливо-грустным, но лёгкий намёк на проскользнувший смешок натолкнул её на догадку. Она чуть ли не услышала, как в голове у нее что-то щёлкнуло.
— Позволь, я догадаюсь. Саймон будет Зорро.
— В яблочко.
— Супер! Ливию ждёт разочарование. — Эмма не смогла сдержать веселый смех.
— Думаю, я в состоянии это пережить. — В одной руке он крутил стакан, а другой все ещё крепко сжимал руку Эммы. Макс сделал глоток вина. Он был чрезвычайно доволен собой. — Позволь, я тоже догадаюсь. Она тут же купила платье испанской сеньориты?
— Да, и к нему расческу, мантилью и веер.
Макс только покачал головой, так как к ним подошел официант с их заказом. После того как официант удалился, он отпустил руку Эммы, чтобы они могли поесть.
— А ты что собираешься надеть?
Тон его голоса был обыденным, в то время как взгляд – отнюдь нет.
— Я не знаю. У нас с Бэкки еще не было возможности заняться покупками.
Макс замер с вилкой в руках. Он смотрел на нее с нескрываемым интересом.
— У меня есть идея.
Эмма вопросительно подняла брови и облизала вилку, подбирая с неё соус Альфредо.
— Что за идея?
Макс уставился на её рот, его взгляд потемнел от нескрываемого вожделения.
— Хм-м-м?
— Что за идея? — Эмма пощёлкала пальцами перед его лицом.
Он поднял свой взгляд, и жар, пылавший в его глазах, чуть ли не опалил её.
— У меня несколько идей, — промурлыкал он. — Какую ты хочешь услышать первой?
Эмма открыла рот, но не смогла издать ни звука. С испуганной поспешностью она закрыла его и снова вернулась к своему ужину, избегая смотреть на удовлетворённую и самодовольную мужскую усмешку за другим концом стола.
После нескольких минут молчания Эмма почувствовала, что снова обрела дар речи.
— Так что за идея? — когда он посмотрел на неё так, будто хотел проглотить живьём, она быстро добавила: — По поводу маскарада!
— Пусть Бэкки тоже будет Зорро, только женщиной, а если её это не устраивает, то мы можем попросить Саймона изменить свой костюм, чтобы они оба соответствовали друг другу.
Эмма откинулась на спинку стула и нахмурилась, размышляя.
— Бэкки что-то говорила о том, что можно одеться пиратом, вернее – пираткой…
— Нет.
Эмма заморгала, не понимая – разозлиться или удивиться такому твердому отказу.
— Хорошо, — подчёркнуто медленно произнесла она. — Тогда какие у тебя предложения?
— Как насчет девочки из салуна?
Эмма чуть не подавилась своим вином.
— Гм! Девочки из салуна?
— Да. Саймон может нарядиться ковбоем. Есть какая-то проблема?
Эмма закусила губу.
— Возможно. — Она решила сказать первое, что пришло ей на ум, только бы изменить направление его мыслей. Бэкки никогда не оделась бы так на людях! Она и ту фотографию на каминной доске задвигала подальше от посторонних глаз. — Бэкки стесняется из-за недостатка…атрибутов.
Макс пришел в полное замешательство.
— Атрибутов?
Щеки Эммы горели.
— Грудь, — прошипела она и оглянулась, в надежде, что никто не услышал.
Макс поперхнулся.
— Она переживает из-за размера груди?
— Тише!… — зашикала на него Эмма, кивая.
Макс вздохнул:
— Ладно, а как насчет флаперши⁴? Думаю, Саймон смог бы отыскать костюм гангстера.
Эмма подумала, каким тёмным и опасным будет выглядеть Саймон, и кивнула. Вдруг Эмма вспомнила один костюм, который видела в интернете и, захлопав в ладоши, возбужденно выпалила:
— А как насчет падшего ангела? Я видела очень сексуальный костюм! В нём Бэкки будет неподражаема!
— Ты хоть раз видела мужской костюм дьявола? Все они просто вульгарны и никуда не годятся. — Макс нахмурился, раздумывая. — Нет, нам нужно что-то такое, в чем они оба будут чувствовать себя комфортно.
Эмма захихикала.
— Я где-то видела крылья летучей мыши – он мог бы прицепить их к плечам. Представь: Саймон в длинном кожаном плаще, с крыльями, в кожаных штанах и с голым торсом… — Эмма продолжала оживлённо жестикулировать, а Макс всё больше хмурился. — Поверь, женщины будут в обморок падать от возбуждения.
Макс поймал её за руку и заглянул в глаза.
— Правда? — спросил он нежно. С небрежной элегантностью он поднес её руку к губам и ласково поцеловал пальчики.
Щеки Эммы снова запылали.
— Прекрати! — Она вырвала руку и положила на колени, для пущей безопасности. Откашлявшись, она заставила себя вернуться к обсуждению костюмов. — Бэкки очень романтичная особа. Мы можем зацепиться за это.
— А как насчет Робина Гуда и Леди Мэриан?
— Заезжено до смерти.
— Поэтому мы не рассматриваем парочку вампиров?
— Да. Знаешь, может женщина Зорро и не такая уж плохая идея. Даже хорошая. Бэкки немного смыслит в фехтовании, поэтому ей не составит труда носить шпагу.
— Вот-вот! Этой шпагой она сможет покарать Саймона, если он не поймёт намек.
— Что-то вроде того. — Эмма облокотилась на спинку стула и вздохнула, когда появился официант. Выбирая десерт, Эмма захотела французский пирог с взбитыми сливками, а Макс попросил малиновый чизкейк и кофе. Эмма заказала еще вина.
— Единственно, чем ещё заинтересовалась Бэкки – это Тринити из Матрицы. Думаешь, Саймону захочется быть Нео?
Макс покачал головой.
— Зная, какой обольстительной будет Бэкки в облегающем кожаном костюме, думаю, он предпочел бы Зорро.
— Хорошо. Тогда договорились. Я куплю Бэкки костюм.
— Не беспокойся об этом. Я завезу костюм для нее вместе с твоим.
Эмме снова захотелось придушить его.
— А я в каком костюме буду?
Макс заулыбался.
— Это сюрприз.
— Сюрприз?
Макс поднёс её руку к губам и снова поцеловал пальчики, тем самым полностью отключив её мыслительные способности.
— Мм… Даааа.
— О!
Довольный собой, Макс опустил руку Эммы на стол.
— Ты собираешься доедать десерт?
Взглянув на пирог, Эмма поняла, что уже сыта. Она глубоко вздохнула и задала вопрос, который, она знала, следовало задать еще до того, как они вошли в ресторан.
— Как я узнаю тебя на маскараде? — В ответ на его приподнятую бровь она поспешно добавила: — Если мы должны помочь Саймону и Бэкки узнать друг друга, то и нам нужно суметь это сделать.
— Не волнуйся. С этим проблем не будет, — от урчания Макса её пробрала дрожь.
— Хорошо. — Эмма кусала губы, спрашивая себя, стоит ли задавать следующий вопрос. — А твоя девушка не станет возражать, если ты будешь помогать мне? Я говорю о том, что мне бы не хотелось ставить тебя и девушку, с которой ты встречаешься, в неловкое положение. Кто бы она ни была.
— Ты думаешь, я бы пригласил тебя поужинать, если бы встречался с кем-то, Эмма?
Она была искренне удивлена.
— Ну, если бы ты меня пригласил…
— Эмма!
— Я хочу сказать, что из всего похищения часть с ужином была довольно-таки милой.
— Очень хорошо. Стал бы я тебя соблазнять, если бы встречался с кем-то?
Эмма уже было открыла рот, чтобы ляпнуть в ответ то, что так и напрашивалось на язык, но, заметив его серьезное выражение лица, передумала. Вместо этого она озвучила свои сомнения:
— Я не знаю. Тебя так долго не было. И, насколько мне известно, ты – гей.
На этот раз Макс в удивлении раскрыл рот, но не смог подобрать слова.
Эмма щелкнула пальцами.
— Чек, пожалуйста.
— Я не гей! — Он шел к Дюранго, стараясь решить, оскорбляться ему или нет.
Эмма беззаботно пожала плечами.
— Ну, тогда – би.
— Эмма!
Ему пришлось остановиться, когда она, хихикая как школьница, привалилась к боку машины. Единственное, что ей удалось выдавить из себя между приступами хохота, было:
— Боже, ну и вид у тебя!
Макс удивлённо покачал головой, зная, что она понятия не имеет о том, как мало людей на свете осмеливались вот так дразнить его. Как, черт побери, он мог потерять эту женщину так много лет назад? Он мог бы в то время встречаться с ней, а не с Ливией. Тогда все эти годы Эмма была бы рядом, смеялась бы над ним, дразнила, доводила его до безумия. Мысль, что он был так слеп во всем, что касалось Эммы, заставила его заскрипеть зубами от досады.
Хватит. Никогда больше он не позволит себе жить без Эммы.
Скрестив руки на груди, он облокотился на дверь машины и ждал, когда она перестанет смеяться.
— Ты закончила? — снисходительно спросил он, а его сердце билось в странном ритме в такт её смеху.
Проглотив последний смешок, она смахнула слезы.
— Думаю, да.
— Хорошо. — Со стремительностью, которая могла быть под стать только другой Пуме, Макс притянул Эмму к себе, наклонился и поцеловал её. Она едва успела ахнуть от неожиданности.
Он тут же воспользовался тем, что её губы разжались, и завладел её ртом. Макс ласкал её языком, медленно и глубоко, так же, как хотел бы овладеть ею. Он смаковал её вкус, – вкус вина, шоколада и женщины, и его голова кружилась. Когда же она, наконец, ответила на поцелуй, он застонал. Его член судорожно сокращался, как если бы она ласкала его своими влажными жаркими глубинами. Её язык застенчиво вступил в любовный поединок, и это снова пробудило в нём защитный инстинкт. Он тут же прислонил её к Дюранго, закрывая своими широкими плечами от посетителей ресторана.
Никто, кроме него, никогда не увидит её в любовной агонии.
Максу хотелось открыть дверь, уложить её на сиденье и раздеть. Хотелось вонзиться в неё так глубоко, чтобы она почувствовала его вкус у себя в горле. Хотелось пометить её своим запахом, своим семенем, зубами – хотелось так невыносимо, что его даже трясло.
Они были на оживленной улице, около популярного ресторана, и он не мог сделать ничего из того, что так сильно хотел, кроме…
С животным рыком он оторвался от её губ и припал к шее.
— Макс, — прошептала она своим мягким, хрипловатым голосом.
Он взасос целовал то чувствительное местечко, где шея соединяется с плечом, пока она не затихла в его руках. Эмма уткнулась лицом в его плечо и тяжело дышала. Очень нежно, чтобы подготовить её, он провёл зубами по её шее. Одной рукой он подхватил её за попку, наслаждаясь приятными округлостями. Другой – крепко прижал её к себе, железной хваткой удерживая за спину. Ему пришлось сосредоточиться, чтобы не выпустить когти и не начать мять её, как это делают кошки. Макс раздвинул коленом её ноги, и маленькая всадница оседлала его бедро. С громким урчанием он вонзил в неё зубы и ввёл в ранку свой фермент, который изменит её и навсегда отметит как его пару. Эмма закричала, её крик приглушила его рубашка. Почувствовав её содрогания, он понял: эффект от его укуса, соединяющего их сущности, довёл её до оргазма.
Он погладил небольшую ранку и ничуть не удивился тому, что она уже почти затянулась. Он поставил на ней метку, довел до оргазма, и его собственные потребности отступили на второй план. Она была его.

1. Курица «гунбао» (kung pao chicken) - классическое блюдо сычуаньской кухни, изобретенное в провинции Сычуань в западном Китае. Готовится из кусочков куриного филе, обжаренных с арахисом и красным перцем чили. Как и большинство блюд сычуаньской кухни, это острое блюдо с ярко выраженным вкусом. Изобретателем блюда считается Дин Баочжэнь - китайский сановник и известный гурман, живший во времена Цинской династии. Поскольку он занимал при императорском дворе должность гунбао - воспитателя наследника (буквально «дворцовый страж»), блюдо получило название «гунбао цзидин», или «гунбао жоудин», - «кусочки куриного мяса, приготовленные по рецепту гунбао».
2. Большой 5-8-местный автомобиль (джип).
3. дословно: «пещерный человек, дикарь». Герой американского мультсериала «Капитан Кейвмэн и Юные Ангелы». Замёрз во льдах в доисторические времена и в 1980 году был возвращён к жизни. С тех пор живёт в реалиях 20 века.
4. flapper - женщина в стиле 20-х годов XX в., тогда и было популярно это слово. Подружка гангстера. Молодая женщина, которая, чтобы продемонстрировать свою эмансипированность, коротко стриглась "под мальчика", носила длинные бусы, короткое прямое платье, открывающее резинки на чулках, и подчеркивала свое "свободное поведение".

Когда Макс осторожно усаживал Эмму в машину, девушку все еще пошатывало. Чёрт, что же он сделал с ней своим укусом! Ее руки настолько сильно дрожали, что она даже не могла пристегнуться ремнем безопасности без посторонней помощи.
Эмма никогда в жизни не кончала так бурно. И ведь он ее даже не раздел. Девушка отчаянно пыталась игнорировать внутренний голос, нашептывавший ей, что если это было так замечательно сейчас, стоя и в одежде, то каково будет, когда они будут обнажены и она ощутит его глубоко в себе... Эмма вздрогнула.
— С тобой все в порядке?
Эмма попыталась не обращать внимания на внезапно заалевшие щеки, сосредоточившись на издаваемом им удовлетворенном урчании.
— Я в норме, — пискнула она. Прочистив горло, она попробовала снова: — Я, гм…
Ее голос замер, когда Макс, взяв ее руку, опустил ее на свое твердое бедро. Ещё раз откашлявшись, Эмма яростно потрясла головой, надеясь таким образом вернуть себе трезвость мыслей.
— Ах, да, суббота… когда ты будешь подбирать костюмы?
Макс лениво улыбнулся.
— Я завтра же зайду в магазин маскарадных костюмов и куплю их, не беспокойся об этом.
— А когда ты их занесешь?
Размышляя, Макс замолчал на мгновение.
— Бэкки согласится надеть костюм, если он будет от тайного поклонника, или лучше пусть он будет от тебя?
Закусив губу, Эмма сосредоточила свое внимание на проблемах Бэкки, а не на высоком блондине, сидящем рядом.
— Я не уверена. Думаю, если скажу, что костюм от меня, она будет чувствовать себя в нем более комфортно.
Макс улыбнулся.
— Тогда мы так и сделаем.
Расправив плечи и наклонив голову, он быстро взглянул на нее, при этом юмор в его взгляде сменился решительностью. Девушке показалось, что перед тем как вновь обратить внимание на дорогу, его глаза в свете уличного фонаря блеснули золотом.
— Теперь, пожалуйста, объясни мне, почему ты носишь газовый баллончик в кармане, — настойчиво спросил он.
По мере того, как они удалялись от ресторана, эти странные повелительные нотки снова появились в его голосе, требующем ответа.
Пожав плечами, Эмма проигнорировала сильное побуждение подчиниться.
— Да без всяких причин. Я считаю, что одинокая женщина должна носить с собой оружие для самообороны, но мне противна сама мысль о пистолете.
— Не лги мне, Эмма.
Девушка вздернула подбородок.
— Я не лгу, — ответила она, презрительно фыркнув. — Я не люблю оружие.
— Эмма, — прорычал он.
— Ой, ой, ой…. прекращай рычать, ты меня этим не напугаешь, — зевнула она.
Повернув голову, девушка посмотрела на него.
— Как бы там ни было – Бэкки стоит взять свою рапиру или лучше воспользоваться игрушечной?
Макс стиснул зубы так, что желваки на скулах заходили.
— Я ведь могу узнать и без твоей помощи. Ты предпочтешь рассказать мне сама, или мне придется искать ответ самостоятельно?
— Вау, — выдохнула Эмма. — Я слышала об этом, но вживую – никогда не видела.
Краем глаза он с недоумением посмотрел на нее.
— Видела что?
— Ты действительно умеешь говорить сквозь стиснутые зубы. Знаешь, я никогда не думала, что это возможно.
Рывком переключив передачу, Макс остановил машину.
— Эмма, почему ты не хочешь сказать мне, что случилось?
— Ну, может потому, что это не твое дело?
Его абсолютная неподвижность поразила ее, на мгновение даже показалось, что он перестал дышать. Когда же с преувеличенной медлительностью Макс повернул свою голову, девушка поняла, что наконец-то ей удалось вывести его из себя.
— Все, что касается тебя – мое дело, Эмма.
Она была поражена опасными интонациями, прозвучавшими в его голосе.
— Макс?
— Ты – моя, Эмма, а я охраняю все, что принадлежит мне.
От удивления ее челюсть отвисла.
— Что?
Он снова завел машину и рванул с места так, что шины завизжали.
— Ты слышала меня.
— Ох, прошу прощения, однако похищение вкупе с ужином не делает Эмму твоей собственностью.
— Ты носишь мою метку.
Полностью сбитая с толку, она моргнула. Беспощадный блеск его глаз не уменьшился. Дюранго бешено ревел, когда на дикой скорости Безумный Макс¹ гнал его за окраину города.
— О чем, черт возьми, ты говоришь?
— Я тебя укусил.
— И что? Ты думаешь, что ты первый парень, поставивший мне засос? Чушь собачья!
Эмма ухватилась за дверь, когда на полной скорости Макс резко повернул.
— Эмма, я не думаю, что сейчас я нуждаюсь в сведениях о других мужчинах в твоей жизни.
— Хорошо, хорошо! Не мог бы ты, пожалуйста, ехать помедленнее?
Отвлекшись от дороги на некоторое время и заметив ее пристальный взгляд, обращенный на него, Макс, тяжело вздохнул и сбросил скорость.
— Послушай, я понимаю, что ты в замешательстве.
— Нет, я думаю, единственный здесь, кто запутался – это ты. Ты забыл принять сегодня свое лекарство? В этом проблема? Ты превратился в психопата, учась в колледже?
Нетерпеливым жестом Макс провел рукой по своим волосам.
— Я совсем не так планировал обсудить с тобой это, — пробормотал он глухо.
— Слушай, клянусь, я не ревную, что голоса разговаривают только с тобой. Хорошо?
Макс съехал с главной дороги на просёлочную, качая головой.
— Эмма, мы должны поговорить.
Тон, которым это было сказано, заставил девушку откинуться назад. Он звучал… странно, как будто Макс знал, что Эмме не понравится то, что ей придется услышать.
— Мы говорили. Мы разговаривали во время ужина. Кстати, почему мы приехали общаться чёрт его знает куда?
Он вздохнул.
— Потому что есть некоторые вещи, которые ты, возможно, захочешь увидеть, и которые я не могу демонстрировать в центре города.
— Угу. Если честно, то думаю, твои вещи вполне могли бы обойтись и без сегодняшней демонстрации.
Дюранго резко остановился. На мгновение повисла гробовая тишина.
— Я не могу поверить, что ты это сказала.
— А я не могу поверить, что ты не можешь поверить. — Эмма сложила руки под грудью и нахмурилась. — В чем дело, Макс, тебе что – никогда раньше не отказывали?
— Ну почему же ты такая заноза в заднице? — Макс повернулся к ней, полнейшее разочарование было написано на его лице. — Я предлагаю тебе помощь, приглашаю на ужин, ласкаю тебя до бесчувствия, довожу до оргазма… о, и даже не смей мне врать, что ты его не испытала! — заорал он, едва Эмма попыталась открыть рот, — и за все это ты не причиняешь мне ничего, кроме боли.
— И ты еще хочешь знать, почему я так зла? Ты без разрешения лапал меня, похитил, практически напал на меня посреди улицы, укусил меня, а затем, ведя машину, как будто за нами гнались все черти из преисподней, увез из города! Тебе, приятель, еще повезло, что я не воспользовалась газовым баллончиком!
— Все что я хочу знать – кто обидел тебя! — заорал он во всю мощь своих легких.
— Это произошло два года назад, Макс! Что ты собираешься сделать? Разыскать парня в тюрьме и избить его?
— Ага! — Макс покачал пальцем перед ее лицом. — Кто-то действительно причинил тебе боль!
— Тьфу ты! — Эмма разочарованно всплеснула руками. — Ладно! Меня ограбили, понятно? Это был студент из колледжа. Сейчас он в тюрьме. Я сломала запястье, а он получил перелом носа, – конец истории!
Скрестив руки на груди, Эмма сердито смотрела на него. Если он сделает хоть одно неверное движение, черт, издаст хоть один неверный звук, она брызнет в него из газового баллончика.
Макс ухмыльнулся, его настроение стало заметно улучшаться.
— Ты отплатила ему, так же как и мне?
— Даже сильнее.
— Боже, ты так прекрасна, когда сердишься. — Взяв ее голову ладонями, он быстро и крепко поцеловал ее. — Отлично, моя воинственная принцесса, – теперь, когда ты рассказала все, что я хотел узнать, я расскажу тебе то, что захочешь узнать ты. Договорились?
Эмма сделала глубокий вдох, так и не решив, стоит поцеловать его в ответ или ударить.
— Это было бы просто здорово.
Макс вновь склонился к ее губам.
— А потом я отвезу тебя к себе домой и затрахаю до бесчувствия, — увидев ее расширившиеся зрачки, он добавил, — и, поверь, малышка, это будет лучше, чем просто здорово…
Онемев, она наблюдала, как он вышел из внедорожника, двигаясь медленно и бесшумно. Пластика его движений заставляла ее думать о шелковых простынях и разгоряченной коже. Наблюдая, как он обходит вокруг капота Дюранго, передвигаясь словно воплощение чистого секса, заключенное в узкие джинсы, она нервно сглотнула. Его обжигающий взгляд не отрывался от ее лица.
— О, мой Бог, — прошептала Эмма, когда Макс открыл дверь с ее стороны. Он улыбнулся, когда увидел, что она всё ещё пристегнута ремнем безопасности.
Медленно протянув руку, так, чтобы при этом нарочно задеть её груди, Макс отстегнул ремень. Потом, всё так же не торопясь и касаясь её грудей, он убрал руку обратно. От трения его рукава ее соски тотчас же напряглись. Его улыбка, сексуальная и удовлетворённая, говорила, что он это почувствовал.
Внезапно, ей стало необходимо узнать…
— Макс?
— Хм?
Она проигнорировала руку, которую он протянул, чтобы помочь ей выйти из машины.
— Почему я? — Вопрос привёл его в замешательство. — Я имею в виду: ты приехал домой три месяца назад и, стоит тебе только захотеть – можешь заполучить любую женщину в Галле. Почему ты пытаешься соблазнить именно меня?
— На самом деле, мне не дает мне покоя другой вопрос: – почему я не пытался соблазнить тебя раньше?
Глядя ему в глаза, Эмма видела сожаление о прошедшем и очень встревожившую ее решимость. Когда Макс вопросительно приподнял свою бровь, она приняла его руку и позволила помочь ей выйти из Дюранго. Сделав глубокий вздох, девушка заставила себя успокоиться.
— Ладно, ну и что это за дело чрезвычайной важности, ради которого стоило сюда ехать?
Губы Макса дрогнули. Эмма скрестила руки и топнула ногой. Вздернув свой подбородок, она ждала ответа.
Макс протянул руку и нежно погладил след от укуса у нее на шее.
— Ты помнишь свои ощущения, когда я тебя здесь укусил?
…Помню? Мои ноги до сих пор как резиновые. Она кивнула, стараясь не дать мыслям отразиться на лице и тайком стиснув колени. По широкой улыбке Макса Эмма поняла, что все ее усилия тщетны.
— Я пометил тебя, как свою.
Эмма закатила глаза.
— Разве мы это уже не обсуждали, Капитан Кейвмэн? Засос не делает меня твоей.
— В данном случае – делает. — Когда Эмма недоверчиво тряхнула головой, он кивнул. — Есть такой особый фермент, который выделяется, когда я кого-нибудь кусаю. Эмма, я ввёл его тебе. Теперь ты – моя пара.
— Разве не три укуса должны обратить меня, а, Дракула? — Девушка даже и не пыталась скрыть недоверие, явно отражавшееся в голосе и на ее лице.
— Если бы я был вампиром, то конечно. — Макс ухмыльнулся, его глаза как-то странно блеснули в лунном свете.
— Ох. Это значит, что теперь я начну выть на луну, — глубокомысленно кивнула она.
— Нет, детка, ты будешь мурлыкать, — заурчал Макс, лизнув свою метку сухим, шероховатым языком.
Эмма затрепетала.
— Знаешь, это должно быть самый странный способ, каким мужчина когда-либо пытался залезть ко мне в трусы.
Он предостерегающе рыкнул. Это прозвучало странно по-кошачьи и удивительно знакомо.
— Разве мы не договорились, что не будем обсуждать тебя и других мужчин?
— Макс, ты несешь полную чушь. Теперь позволь мне позвонить Саймону, и мы сможем обговорить возможность продления срока действия твоего рецепта на аминазин…
Приподняв голову от ее шеи, Макс подавил смех.
— Эмма, посмотри мне в глаза.
Она посмотрела. Затем моргнула. Открыв рот, она попыталась произнести что-нибудь, издать хоть какой-то звук, но ничего не получалось. Его глаза сияли в лунном свете чистым расплавленным золотом, испуская люминесцирующее свечение, какое можно видеть только в глазах… кошек.
— Контактные линзы? — спросила она чуть слышно.
Он тряхнул головой и моргнул, при этом к его глазам тут же вернулся их ярко-синий цвет.
— Ты – э-э, кто? Оборотень-кот?
— По правде говоря, Пума.
— Пума, — повторила она слабо, и откинулась назад, чтобы опереться о дверцу Дюранго. — И из-за того, что ты укусил меня, я теперь должна буду рычать при полной луне?
Он вздохнул.
— В действительности, Пумы не могут рычать, у нас отсутствует необходимый для этого голосовой аппарат. Если быть более точным – специальная гортань и подъязычная кость. И мы можем меняться по своему желанию, мы не зависим от луны.
— Ох. — У Эммы голова пошла кругом. — И ты можешь продемонстрировать?
Макс нахмурился.
— Показать тебе?
— Ну да. — Эмма выпрямилась, наполовину ужасаясь, наполовину возбуждаясь от мысли, что может увидеть его превращение. Она властно махнула на него рукой. — Изменись. Стань котом.
— Сейчас?
— Да, сейчас! Что, тебе нужно дождаться полной луны? А я думала, ты сказал, что можешь меняться по своему желанию!
— Эмма…
— Нет, ну и зачем было говорить мне об этом, если ты не желаешь, – ну, я не знаю, доказать свои слова, что ли?
— Эмма…
Казалось, он снова начинал раздражаться.
— Ну, живей! Лайон-О², прыгай сюда. — Она громко и резко хлопнула в ладоши. — Хоп-хоп!
— Эмма!
— Что?
— Ты когда-нибудь видела пуму в джинсах Левис?
— Нет.
— Я тоже не видел. — Макс выглядел так, будто не мог решить, стоит ему рассмеяться или завыть.
— Хочешь сказать, ты должен… — Эмма оценивающе посмотрела на его джинсы.
— Да.
— О…
— И, если моя задница будет голой, детка, можешь быть уверена: твоя будет такой же.
Подбоченившись, Эмма сердито посмотрела на него.
— Разве ты притащил меня в такую даль не для того, чтобы продемонстрировать своё Фантастичное Превращение в Кугуара?
— Пуму.
— Все равно.
— Нет, не для этого.
— Тогда зачем?
— Я подумал, если ты закричишь, тебя никто не услышит.
Эмма моргнула.
— Вот это да, Макс, ты просто душка.
Ему хватило совести покраснеть.
— Итак, поскольку ты укусил меня и заразил каким-то там ферментом, я должна буду превратиться в пуму?
Макс кивнул.
— Будет больно?
Макс покачал головой. Его глаза не отрывались от ее шеи, жажда в них усиливалась с каждой секундой.
— Когда?
— Когда что? — рассеянно спросил он, медленно поглаживая место укуса.
— Макс, когда я начну изменяться?
— Я изменился в течение первых сорока восьми часов после укуса.
Эмма сочувствующе ахнула.
— Так вот почему ты уехал и никогда не возвращался? Потому что тебя укусили?
— Нет, меня укусили, потому что я должен был стать следующим Альфой.
Эмма потрясла головой.
— Отлично, теперь я совершенно запуталась. Скорее всего, я отравилась морепродуктами и в действительности сейчас нахожусь в больнице, во власти галлюцинаций и тужусь, сидя на унитазе, — пробормотала она.
Макс рассмеялся, полностью сосредоточив внимание на ее лице.
— Хочешь, докажу, что ты не спишь?
Скользнув одной рукой, он нежно обхватил ее грудь. От трения его большого пальца об ее сосок, она почувствовала, как в клиторе зародилось напряжение.
— Ох, боже мой, — прошептала Эмма. — Хорошо-хорошо, я не сплю.
Неохотно отстранившись от его ласкающей руки, она решила полностью сосредоточиться на вопросе собственного превращения в кошку. В нарастающем замешательстве Эмма потерла свой лоб.
— Тебя не затруднит поскорее объяснить все, пока мой мозг еще не взорвался?
— До меня Альфой был Джонатан Фриделинд. Его дочь не проявила свойств Альфы, поэтому было решено провести состязание, чтобы определить, кто достаточно силен, чтобы стать следующим главой. Саймон и я случайно услышали, как Мари со своими друзьями перешептывались о состязании, и мы оба записались, не предполагая, во что, черт возьми, мы ввязываемся, или какой будет награда. Джонатан забыл оговорить, что состязание только для Пум, на что я с раздражающей регулярностью указывал ему до тех пор, пока он не сдался и не допустил нас, — пожал плечами Макс. — Я пришел первым, Саймон – вторым. Некоторых беспокоил тот факт, что Саймон и я все еще были людьми, когда победили тех, кто был Пумой от рождения.
— Так ты знал о Пумах, еще до того как принял участие в состязании?
— Я дружил с Мари многие годы; однажды я увидел, как она превращается.
Эмма в ужасе уставилась на него, вспоминая все способы, которыми Пума может растерзать человека.
— Тебя могли убить!
Макс казался совершенно равнодушным.
— Если бы это был поединок один на один, до смерти, – то да, вероятно мы оба погибли бы. Но это была проверка на выносливость, ум и хитрость. Я никогда больше так не веселился. Временами я думаю, что единственная причина, по которой мы победили – никто не имел право превращаться.
— Что это было за испытание, – пейнтбол? Захват флага?
Макс усмехнулся.
— Что-то вроде того, только намного сложнее.
Макс потянулся и обхватил рукой ее затылок, не в состоянии прожить и секунды, не прикасаясь к ней. Этот жест был удивительно приятен.
— К нашему удивлению, той же ночью Джонотан укусил нас обоих. Мне было двадцать, Саймону – девятнадцать.
Она протянула руку и нежно погладила его по щеке.
— Держу пари, вы были чертовски сбиты с толку.
Он придвинулся ближе к её руке, наслаждаясь ее лаской, и закрыл глаза от удовольствия.
— Мы привыкли к этому, и как только Джонатан отошел от дел, я вернулся домой и объявил Саймона своим Бетой.
— Бетой?
— Угу, моим заместителем.
— Ты сказал, что я твоя пара, — прошептала Эмма, когда Макс поднял ее на руки.
— Моя Курана.
— Прости, твоя – кто?
Девушка почувствовала рокочущий в груди Макса смех.
— Моя Курана, пара Альфы, его вторая половинка. Предположительно, это сокращение от португальского названия пумы.
— Ох.
Эмма позволила Максу нежно прижать ее голову к своей груди. Она прильнула к его теплому телу, вдыхая неповторимый, присущий только ему запах, странно успокоенная его объятиями.
— Итак, — сказал он, — мы закончили ужинать и воевать друг с другом.
Макс наклонился и поцеловал ее в макушку.
— Поедем домой, маленькая Курана. Я хочу заняться с тобой любовью. В следующий раз, когда ты будешь кончать, я хочу быть внутри тебя.
Эмма задрожала, услышав исходящее от него низкое, рокочущее урчание.
— Макс?
— Хм? — Его рука начала поглаживать ее спину сверху вниз, мягко подталкивая по направлению к внедорожнику.
— Мне придется пользоваться кошачьим туалетом?
— Эмма!

Макс специально повез ее домой окольными путями. Он хотел как можно дольше наслаждаться её присутствием рядом с собой.
— Кто завтра открывает магазин – ты или Бэкки?
Эмма повернулась к нему. Казалось, она витает в своих мыслях где-то далеко отсюда, и Макс решил оставить ее в покое. В конце концов, за это короткое время он обрушил на неё огромное количество информации, и она восприняла ее на удивление спокойно. Гордость за нее буквально распирала его.
— Собственно говоря, я завтра закрываю, а Бэкки открывает. Бэк закрывает в субботу.
Макс улыбнулся в явном предвкушении:
— Вот и отлично. Сегодня вечером мы можем не торопиться. Завтра с утра выходит Адриан, а моя смена – вечерняя.
Того, как она вздрогнула в ответ, было достаточно, чтобы послать волну жара по его венам.
— Эмма?
— Хм…?
Максу, в самом деле, была интересна её ответная реакция на происходящее, и он спросил:
— Почему ты так спокойно все восприняла?
— Я никогда не понимала все эти вопли, типа: «О, горе, горе мне!». Я имею в виду – так уж вышло, что самый крутой парень в городе сказал мне, что хочет обладать мною настолько сильно, что решился укусить меня и превратить в себе подобную. А теперь он собирается притащить меня к себе домой и изнасиловать. И что, – я должна убежать в ночь с несчастными криками? «О, нет! Я теперь Пума! Моя жизнь кончена! Подлый негодяй!» — Эмма закатила глаза. м Не пойми меня неправильно: конечно, все это меня довольно сильно шокирует. Да ещё, к тому же, восковая депиляция в зоне бикини обойдётся мне, наверно, в целое состояние…. Но всё равно: для меня это не конец света.
Макс едва не свернул в канаву.
— Ты мажешь зону бикини воском?
— А тебе хотелось бы это знать, не так ли?
— Черт, конечно да.
Ее смех заполнил пустоту в его душе. Пустоту, о которой он и не подозревал до ее появления в его жизни.
— Если Саймон и Бэкки станут встречаться, означает ли это, что он ее тоже укусит?
Макс кивнул.
— Если он хочет, чтобы она стала его парой, ему придется ее укусить. А исходя из того, что он говорил мне – он этого хочет.
Эмма с любопытством скосила на него глаза:
— Сколько женщин ты укусил?
— Как подругу или чтобы просто обратить?
Эмма зарычала, сама поразившись тому, с какой силой в ней взыграли собственнические инстинкты.
— Сколько у тебя подруг?
— Только одна, Курана. — Он убрал руку с руля, чтобы успокаивающе погладить ее по затылку.
Эмма все еще не сводила с него взгляда.
— А скольких женщин ты обратил?
— Двух, не считая тебя.
— Неужели?
Макс усмехнулся ее собственническому тону.
— Одну – в качестве одолжения Джонатану, а вторую – потому что, на мой взгляд, это был единственный способ решить ее проблему. И – нет, я не могу объяснить тебе больше того, что уже рассказал – это не моя тайна.
— Ты занимался сексом с женщинами, которых обратил? — Его недовольная гримаса послужила ей ответом. — С кем?
— Эмма….
— С кем? С Ливией.
Макс обречённо вздохнул.
— С Ливией.
Эмма застонала:
— И почему я знала, что ты произнесешь именно это имя?
— Что я могу сказать? Я был молод и глуп.
— И кем она была – одолжением или проблемой?
— Джонатан просил, чтобы я обратил ее. Возможно, он думал, поскольку мы с Мари не поладили, может, Ливия, обратившись, сможет стать моей парой.
— В особенности если вы двое уже сплясали мамбу на матраце, не так ли?
Макс покраснел.
— Мы расстались вскоре после этого.
Эмма вспомнила обстоятельства этого разрыва и поморщилась.
— Значит, то, как она оскорбляла меня, не имеет ничего общего с вашим прошлым, — пробормотала девушка, не думая о том, как это прозвучит.
— Ну, на самом деле ты не права.
Когда она посмотрела на него в замешательстве, Макс криво улыбнулся.
— Она великолепно скрывает свою мерзкую сущность. Той ночью я расстался с ней из-за того, что она говорила о тебе и из-за того, что она хотела сделать в ответ на выходку Бэкки с пуншем. — Он содрогнулся. — Ливия преследует меня с тех самых пор, как я вернулся в город. Мне никак не удавалось избавиться от нее. — Улыбка молодого человека повеселела. — Но у меня такое чувство, что у тебя с ней не будет подобных проблем.
Макс свернул на подъездную дорогу к своему дому и нажал кнопку на пульте дистанционного управления, чтобы открыть дверь гаража. Он жил в прекрасном старинном доме, который, уезжая во Флориду, ему оставили родители. Дом был построен в стиле Крафтсман¹ в начале двадцатого века и любовно отреставрирован семьей Кэннон. Темно-серая двускатная крыша была отделана дорогой черепицей цвета красного дерева с ярко-белой кромкой. Подобранные под цвет черепицы плитки были выложены вокруг всего дома. Перед фасадом дома стоял красивый столбик с почтовым ящиком. Крытая веранда с крыльцом охватывала всю его левую сторону. К правой стороне дома старшие Кэнноны пристроили гараж на два автомобиля и подсобное помещение. Они сделали так, что эта пристройка выглядела как продолжение дома, за счет того, что вход в гараж располагался сбоку, а не спереди. Даже расположение окон было идентичным. Эмма всегда издали восхищалась этим домом, но никогда раньше ей не приходилось бывать в нем.
Макс въехал в гараж и выключил Дюранго. Потом нажал на кнопку, закрывая за ними дверь гаража. Развернувшись к ней, Макс произнес – радостно и торжественно, даже напугав её:
— Добро пожаловать домой, Курана.
Эмма едва успела открыть рот, чтобы ответить, но Макс уже вышел из внедорожника. Игнорируя его насмешливое покачивание головой, девушка поспешила самостоятельно выпрыгнуть из машины. Он подождал, пока она обогнет капот автомобиля, и открыл дверь в подсобное помещение.
Эмма уже сделала шаг в сторону двери, но он опередил ее. Быстрым движением он подхватил ее на руки, и, не обращая внимания на раздавшийся удивленный возглас, внес ее в комнату.
— Не разберёшься с дверью?
Она дотянулась до двери ногой и пинком захлопнула её за ними.
Он засмеялся.
— Теперь с другой.
Эмма наклонилась и открыла дверь, ведущую из подсобки в дом.
Макс переступил через порог, и они оказались в кухне ее мечты. Кухня была U-образной формы, обставленная простыми по форме шкафчиками из дерева цвета вишни, сделанными в стиле Искусства и Ремёсла², с серебряными ручками. Приборы из нержавеющей стали мерцали в оставленном Максом неярком свете, их линии чётко выделялись на черных гранитных поверхностях рабочих столов. Полы, покрытые тёмно-красным деревом, вели из кухни в обеденную зону, в центре которой стоял круглый стол и четыре стула в стиле Шейкера³. Окна с этой стороны занимали практически всю стену – от пола до потолка, а по верхней панели над ними шёл несложный геометрический узор. Стены были выкрашены в мягкий серовато-зелёный цвет, с традиционной белой окантовкой вокруг окон.
Нигде не останавливаясь, Макс пронес ее в гостиную. Серовато-зеленые стены, тёмно-красный пол и белая отделка плавно переходили и в эту комнату. Сводчатый потолок с верхним светом зрительно ее увеличивал. В комнате доминировал огромный красновато-коричневый кожаный диван, расположенный на ярком ковре, геометрический узор которого состоял из красных, черных и зеленых фигур. Диван стоял напротив ряда встроенных шкафчиков вишневого дерева, идущего вдоль одной из стен, в центре которого стоял музыкальный центр с книжными полками по бокам. Установленный у противоположной стены камин был отделан теми же плитками, что лежали вокруг дома. Эмма успела лишь мельком заметить огромные двустворчатые входные двери, прежде чем Макс пронес ее мимо камина вниз по короткому коридору и затем ещё через одну дверь.
В центре комнаты стояла высокая кровать королевских размеров, тёмного красного дерева, застеленная лоскутным покрывалом, сшитым из геометрических кусков разного размера ярко-синего, красного и черных цветов. Стены комнаты покрывал теплый терракотовый цвет. На стенах были развешаны черно-белые картины Эшера⁴, причудливые головоломки которого в обычной обстановке наверняка захватили бы ее внимание, однако сейчас девушка едва отметила их взглядом.
Через приоткрытую дверь Эмма смогла краем глаза рассмотреть ванную комнату. Дизайн шкафчиков был аналогичен кухонным, однако основной достопримечательностью была массивная овальная ванна, облицованная великолепной, тщательно отполированной кварцитовой плиткой, со вставками из черных керамических ромбов. Эта же плитка использовалась и при отделке пола. Комната была окрашена в густой, темно-красный винный цвет.
Девушка сообразила, что Макс остановился. Подняв на него взгляд, она заметила, что он добродушно и слегка насмешливо смотрит на нее.
— Ну и как?
Эмма покраснела. Она с любопытством разглядывала дом Макса, пытаясь охватить сразу все.
— Это невероятно.
Он удовлетворенно улыбнулся.
— Если ты захочешь здесь что-нибудь изменить, пожалуйста, дать мне знать. — Он бережно положил ее на покрывало. — Это теперь и твой дом тоже.
Рот Эммы открылся, когда он начал снимать обувь и носки.
— Ты шутишь, да?
Макс начал расстегивать свою рубашку, уводя ее внимание в сторону от его отношения к теме Ми casa es su casa⁵.
— Ты знаешь, я был в магазине у Саймона, когда ты звонила насчет Мадонны.
— Правда? — рассеянно отозвалась она. Эмма едва ли была способна разговаривать, глядя на самый прекрасный мужской торс, какой ей когда-либо доводилось видеть. Обнажённая грудь Макса была покрыта коричневатыми волосками, которые спускались вниз по животу и исчезали в штанах. Среди волос проглядывали темно-коричневые соски, наводя ее на весьма греховные мысли.
— Да, был. И знаешь что?
Эмма сейчас не смогла бы вспомнить собственное имя, не то что бы знать что-то: Макс расстегивал джинсы.
— Ммм, нет.
— Ты соответствуешь своему голосу, — промурлыкал Макс, стягивая джинсы вниз.
— Уг-хм… — задохнулась Эмма. — Голый.
Она почувствовала, что глаза у нее на лоб полезли. Макс не носил нижнего белья. На расстоянии всего лишь вытянутой руки перед ней стояло греховное угощение, – нет, пиршество в виде мужской плоти. Она не знала – ахнуть ей или зарыдать.
— Да. — Макс хрипло рассмеялся. — Теперь твоя очередь.
Эмма прикусила губу, внезапный приступ застенчивости практически парализовал ее. Макс еще не знал, что он будет ее первым мужчиной, и, судя по выражению его лица, ей стоило бы сказать ему об этом как можно скорее.
— Макс? — девушка сидела со сжатыми на коленях руками, ее взгляд был прикован к его члену. Огромный, красноватый, покрытый набухшими венами, он указывал прямо на нее. Маленькая капелька водянистой субстанции проступила на его кончике. Он дернулся, приветствуя ее восхищённое внимание.
— Да, Эмма?
Ее взгляд встретился с его; девушка не подозревала, что её глаза изменились, обретя чистый цвет расплавленного золота.
— Помнишь наш разговор о других мужчинах?
Глухо рыча, он опустился на кровать.
— Ой! — еле слышно взвизгнула она, откидываясь на спину, когда он начал медленно наваливаться на неё.
— Ты говорила…? — хрипло прошептал он, устраивая свое нагое тело между ее бедер. Он провёл губами по ее щеке с такой мягкой нежностью, что Эмма едва почувствовала это прикосновение. По её спине прошла волна дрожи. С той же нежностью эти губы продолжили своё потрясающее путешествие вниз по её шее и прижались к следу от его укуса, который он подарил ей возле ресторана. Её руки покрылись мурашками, когда он, сделав бёдрами волнообразное движение, провёл своим обнажённым членом по её холмику.
— Ммм, не было... — пискнула она, бессознательно выгибаясь навстречу его телу, когда он прикусил зубами оставленную им метку.
— Не было чего? — пробормотал он, одной рукой сдвигая кофточку вверх по её животу. Оставляя за собой обжигающий след поцелуев, он стал ласкать ее обнажившуюся плоть.
— Никаких других мужчин.
Его рука остановилась.
Его губы остановились.
Его бедра остановились. Ей стало досадно, когда его бедра остановились.
— Ты – девственница? — голос Макса был странно приглушен.
— Это не преступление – быть ею, знаешь ли! Я не Старейшая Девственница, живущая на земле, или там типа того. В противном случае я уже давно была бы в книге рекордов Гинесса, — залепетала она. — Кроме того, я делала другие вещи.… Ой!
Его руки снова начали двигаться, да с такой стремительностью, что это ошеломило ее. Кофточка разлетелась в клочья, когда Макс буквально сорвал её, его когти слегка поцарапали ее кожу, снова послав дрожь вожделения по ее телу.
Когти?
Эмма едва успела отметить тот факт, что её любимую рубашку Макс разодрал когтями, когда он уже принялся за ее джинсы.
— Нет! Плохой котенок! — Она хлопнула его по макушке, преисполненная решимости спасти хотя бы часть гардероба.
Макс поднял голову, глаза горели расплавленным золотом; из горла вырвалось рычание, когда он поднял ее руки над головой.
Эмма подумала было начать сопротивляться, но что-то в том, как он смотрел на нее, заставило её остаться пассивной.
— Ты девственница.
Эмма моргнула, не зная, как реагировать.
— Ну да…
Макс уставился на нее, словно видел в первый раз в жизни. Его глаза сузились.
— Никто из мужчин никогда не касался тебя.
Она подумала, не рассказать ли ему о том единственном случае, когда парень уговорил ее на оральный секс; они побаловались этим пару раз, но потом решили, что благоразумие – лучшая часть отваги, и лучше избежать опасной ситуации, чем противостоять ей. Джимми был хорошим парнем и не заслуживал смерти.
— Повторяю: – да!
— Никто из мужчин больше никогда не прикоснется к тебе.
Эмма изучала возвышавшееся нал ней лицо, черты которого были словно высечены из гранита.
— Даже ты? — Рычание усилилось. Она вздохнула, необъяснимо обрадованная, услышав этот звук. — Ладно. — Она закатила глаза. — Тоже мне… — девушка усмехнулась. — Между прочим, Лайон-О, это была моя любимая рубашка.
Он посмотрел вниз.
— Черт, Эмма!
— Что? — Она тоже посмотрела вниз, ожидая увидеть что-нибудь необычное, как например присохший соус Альфредо, красующийся на одной из ее грудей или что-нибудь еще в этом роде. Вместо этого она увидела бледно-розовый кружевной лифчик, который она надела этим утром и который был полностью прозрачным. Ощущение кожей сексуального нижнего белья придавало ей такое чувство уверенности в себе, что Эмма поменяла все своё обычное бельё на кружевное.
Похоже, он определенно одобрил ее выбор.
Макс перехватил ее запястья одной рукой. Другой рукой он скользнул вниз по ее телу к джинсам и расстегнул на них застёжку и молнию.
— Ну-ка, подними попку, Эмма, — скомандовал он.
Она подчинилась не задумываясь, приподняв зад таким образом, чтобы он мог легко стянуть джинсы вниз по ее ногам.
При виде ее бледно-розовых кружевных трусиков, составляющих пару бюстгальтеру, Макс с шипением выдохнул воздух. Ниже живота не было ни единого волоска.
— Точь-в-точь бразильянка… — вздохнул он.
— Угу.
Макс передвинул руку и начал гладить ее поверх трусиков, интимно накрыв ладонью её холмик.
— Моя, — шепнул он.
Его золотые глаза, с безмолвным приказом в них, упёрлись в её:
— Держи руки здесь, куда я их положил.
— Почему? — спросила Эмма, подчиняясь, в то время как Макс выпустил её запястья и медленно провел ладонью по всей ее руке до самой груди.
— Я не сдержусь, если ты прикоснешься ко мне. Я хочу, чтобы первый раз был для тебя.
— По мне, так лучше бы он был для нас обоих. — Эмма охнула, когда его рука нежно обхватила ее грудь. Его палец мягко поигрывал ее соском, заставив его подняться под кружевом розового лифчика.
— Доверься мне, Курана. Удовольствие будет общим. — Медленно, – о, так медленно, Макс опустил голову. Его язык скользил и облизывал ее сосок через кружево. Он наблюдал за ее реакцией, пока она не начала тихо постанывать, и тогда сказал:
— А теперь я собираюсь раздеть тебя, Эмма. — Он поднял голову от ее груди. — Держи руки там, где они сейчас. Помни это, Эмма.
Макс осторожно потянул чашечки лифчика вниз, расположив её груди на розовом кружеве, словно некое подношение. Он наклонился и втянул один сосок в рот, лаская его языком, пока она не начала извиваться под ним, задыхаясь и издавая стоны, требуя большего. Он переключился на другой сосок, покусывая и посасывая его с такой силой, что это было почти болезненным. Эмма задыхалась, находясь почти на грани оргазма благодаря тем невероятным ощущениям, которые он ей дарил.
Макс отстранился от нее.
— Не-е-т, маленькая Эмма, — промурлыкал он. — Помнишь? Не кончать, если я не в тебе.
Она застонала, когда он скользнул вниз по ее телу. Макс запустил руки в ее кружевные трусики, оба больших пальца просунув под резинку.
С преднамеренной неторопливостью он потянул их вниз, медленно обнажая её тело перед своим горящим взглядом.
— Ты была права, Эмма, остановив меня раньше. — Он посмотрел на неё с улыбкой, которая заставила её застонать. — Я и забыл, насколько это забавно – играть со своей едой.
И с этими словами Макс начал чувственную пытку, заставляющую ее извиваться и корчиться в порывах страсти.
Начав с её левой лодыжки, он медленно поднимался вверх по её ноге, целуя, кусая и пощипывая её кожу, пока не достиг внутренней поверхности бедра, остановившись прямо против губ её киски. Затем перешел на другую ногу, точно так же целуя и пощипывая её до тех пор, пока она не начала чуть ли не умолять его поласкать её там.
Едва только девушка почувствовала первое горячее прикосновение его языка к своей киске, она тут же кончила, крича его имя. Его громкое урчание, посылая вибрирующие волны по всему её телу, делало оргазм ещё интенсивнее. Макс продолжал ласкать ее до тех пор, пока оргазм не пошел на убыль.
— Непослушная Эмма. Я же не был в тебе.
— О-опс, — криво усмехнулась она и посмотрела на него вниз.
— Но я доволен, что, несмотря на это ты держала руки на месте. Так что, на этот раз я, может, и воздержусь от наказания.
Эмма моргнула.
— Снова Капитан Кейвмэн высунул свою уродскую башку, — вздохнула она.
Макс начал поглаживать ее клитор невероятно нежными круговыми движениями, вновь вознося ее почти на пик страсти.
— Макс, — выдохнула она, двигая бедрами в унисон с его рукой.
— Хочешь кончить, Эмма? — Жар его пристального взгляда практически обжигал ее.
— Да, — снова выдохнула она, облизывая губы. — Пожалуйста, Макс.
Он чуть заметно вздрогнул. А затем его шершавый язык вновь оказался на ее клиторе; снова Макс облизывал его и нежно пощипывал зубами, пока она хватала ртом воздух и стонала под его губами. Его палец начал входить в нее, медленно кружа, пока, наконец, не оказался в ней полностью. Он нежно поглаживал ее изнутри, согласуя свой ритм с движениями ее тела. Его палец немного изогнулся, и Эмма увидела звезды.
— Ну же, Эмма, давай, — прошептал он, большим пальцем поглаживая клитор и ускоряя движения пальца внутри нее.
Эмма даже не заметила, как он ввел в нее второй палец; она была слишком занята наблюдением звёзд, когда оргазм накрыл ее с силой товарного поезда.
Когда девушка наконец-то спустилась с небес, Макс легонько поглаживал ее насквозь промокшую киску. Она открыла глаза и обнаружила, что он передвинулся и растянулся рядом с ней. Удовлетворённая и улыбающаяся, Эмма потянулась к нему, чтобы любовно и ласково поцеловать.
На его губах она ощутила свой вкус, и это добавило к её ощущениям долю эротизма, прежде ей не знакомого.
— Эмма, теперь я хочу взять тебя.
Эмма вздрогнула. Она облизала губы, ее тело слегка напряглось в нервном ожидании.
— Хорошо.
— Шшшш. м Он снова поцеловал ее, нежно и любяще. Затем передвинулся, устраивая своё тело между её бёдрами. — Я никогда не смогу намеренно причинить тебе вред, Эмма.
— Я знаю, — прошептала она, трепеща. Это был Макс – единственный мужчина, который когда-либо владел ее сердцем, и сейчас он утверждал своё право на обладание ею. Она слегка сжала его плечи, когда он начал медленно вторгаться в ее тело, его член упёрся в преграду и, растянув, разрушил её. Короткая острая боль заставила девушку впиться в его кожу ногтями. Она прикусила губу и принудила себя расслабиться настолько, насколько это было в силах человека, в которого медленно вторгался раскаленный железный прут.
— Такая тугая, — охнул он, когда, наконец, вошёл в нее полностью.
— Твои родители провидцы? — спросила Эмма, слегка задыхаясь от саднящей боли, вызванной его вторжением.
Макс непонимающе нахмурился, глядя на нее сверху вниз.
— Нет, почему это?
— Ты уверен? Я имею в виду – с таким именем, как Макс Кэннон⁶…
— Эмма!
— Извини, но это все из-за ощущений, которые у меня вызывает та вещь, которую ты сейчас запихнул в меня; она никак не может быть мелкого калибра, мальчик мой.
Макс наклонился, опершись своим лбом об ее, и начал смеяться, сотрясаясь всем телом.
— Я люблю тебя, Эмма.
— О, малыш, — выдохнула она, когда он начал медленно двигаться.
— Это все, что ты можешь сказать? — Он понимающе усмехнулся, как будто у него не было никаких сомнений в том, каким будет её ответ.
Эмма почувствовала, как её былое чувство уязвимости вновь выходит на первый план, и это тогда, когда его член заставлял ее задыхаться от удовольствия.
— Ты уверен?
Он чуть приостановился и наклонился, чтобы крепко поцеловать ее.
— Я уверен.
Она смотрела на его лицо, читая в нем любовь, нежность и страсть. Нарочито медленно Эмма подняла руки над головой и ухватилась ими за спинку кровати. Вскинув голову, она наклонила ее в сторону, в инстинктивной демонстрации подчинения, подставляя ему свое горло и принимая его целиком и полностью.
— Возьми меня, Макс.
Впервые за всю свою сознательную жизнь Макс потерял над собой контроль. Его зубы впились в оставленную им метку, и он начал вонзаться в ее тело безо всякой деликатности. Он яростно трахал её, вдалбливая телом в матрац, а она наслаждалась каждой секундой этой необузданности. Эмма обхватила ногами его бедра и сжала их изо всех сил, когда он снова отправил ее за грань, к оргазму столь сильному, что она едва не потеряла сознание. Того, как она стиснула его, хватило, чтобы и его накрыл оргазм, его сперма толчками вливалась в нее влажной горячей волной. Со вздохом, похожим на всхлип, Макс рухнул на нее, его дыхание было резким и прерывистым, сердце бешено колотилось.
— Я тоже тебя люблю, — прошептала она, обнимая его и прижимаясь к нему теснее, когда он начал мурлыкать.
1. Стиль Крафтсман - романтическая архитектура ранней Калифорнии начала 20-го века. Для его интерьера характерны деревянные панели, большие камины, высокие потолки и подвесные лампы.
2. Arts & Crafts (стиль Искусств и Ремёсел) - пропагандирует простые формы, удобные для обработки материалы и узоры с мотивом природы. Упор делается не только на простые и чистые формы мебели, но и на качество исполнения, которая делается из ценных пород дерева: лучшие сорта клёна, дуба, африканского дерева.
3. "стул Шейкера" – олицетворение простоты линий, при идеальном качестве и изяществе. Стиль был создан религиозной сектой Шейкеров (Трясунов), возникшей в Англии в 1747, а потом существовавшей в США с конца XVII до начала ХХ века. Их отличием было стремление во всём достичь совершенства.
4. Голландский художник-график Морис Корнелиус Эшер (1898-1972). Известен, прежде всего, своими концептуальными литографиями, гравюрами на дереве и металле, в которых он мастерски исследовал пластические аспекты понятий бесконечности и симметрии, а также особенности психологического восприятия сложных трёхмерных объектов.
5. Мой дом – это твой дом (итал.).
6. Игра слов: Макс (Max) – максимальный, Кэннон (Cannon) – пистолет, пушка, артиллерийское орудие (англ.).

Макс проснулся с самым невероятным ощущением довольства своей жизнью, какое ему когда-либо приходилось испытывать. Рядом с ним, в оберегающем кольце его рук, свернувшись калачиком спала Эмма. Её соблазнительная попка уютно примостилась как раз впритык с его утренней эрекцией, – положение, которое устраивало Макс всецело. Он весь, с головы до пят, был покрыт запахом Эммы, так же как и она пахла им. Его бёдра невольно рванулись вперёд, едва её тёплая гладкая плоть коснулась головки его пениса. Макс застонал в предвкушении. Господи, он надеялся, что ей нравится утренний секс. И дневной секс. И вечерний…
— Доброе утро, Макс, — игриво поздоровалась Эмма. Со сна, ее голос был хриплым и чертовски сексуальным.
— Ради Бога, пожалуйста, скажи, что у тебя ничего не болит, — чуть ли не умоляя, прошептал он.
Чтобы посмотреть на него, Эмма оперлась на локоть и перевернулась на живот, попкой кверху. Глаза Макса немедленно приковались к этой её потрясающей заднице.
— Не так, чтобы очень, но, честно говоря, кое-какие… проблемы… …требуют заняться ими в первую очередь. — Девушка слегка покраснела.
Макс посмотрел на ее смущенное лицо и широко улыбнулся:
— Ванная там.
Он ещё не успел показать, как Эмма выскочила из кровати и голышом помчалась через комнату. Откинувшись спиной на подушки, Макс наслаждался этим зрелищем, пока дверь ванной за ней не захлопнулась. Он фыркнул, когда услышал ее облеченный вздох. Улыбаясь, молодой человек вылез из кровати и подхватил свои джинсы.
— Хочешь кофе? — крикнул он через дверь ванной, как только она спустила воду. Эмма приоткрыла дверь и выглянула из-за неё:
— А чая нет?
Сдвинув брови, он на секунду задумался, мысленно составляя перечень того, что могла оставить в свой последний визит его мама:
— У меня есть «Дарджилинг», «Эрл Грей» и «Пряный чай¹».
— «Пряный чай», сладкий, со сливками?
— Сейчас будет. Можешь позаимствовать мою зубную щётку; вещи из твоей квартиры мы заберём сегодня попозже, — сказал он и вышел из комнаты, игнорируя ее внезапно нахмуренные брови. Уже в коридоре он натянул джинсы и направился на кухню. Бодро насвистывая, Макс принялся готовить её чай и свой кофе, одновременно пытаясь сообразить, что можно приготовить на завтрак своей маленькой привередливой половинке. Он достал яйца, зная, что на худой конец сможет приготовить омлет с тостами, и не выглядеть при этом на кухне полным кретином.
— Ты должен мне рубашку, Лайон-О.
Он повернулся и, увидев Эмму в своей рубашке, почувствовал, как сразу отвердел его член. Она практически целиком утонула в ней, но всё равно выглядела чертовски привлекательно. Особенно учитывая, что под рубашкой на девушке ничего не было. Её взъерошенные волосы и распухшие от поцелуев губы довершали облик женщины, только что занимавшейся любовью.
Затем он посмотрел в её глаза и чуть не выронил из рук яйца.
Её глаза, полные тепла и страсти, блестели золотом. Окидывая её взглядом с головы до ног, он почувствовал, как его собственные глаза вспыхнули в ответ. Оставив яйца на кухонной стойке, Макс устремился к ней.
— Эмма, — промурлыкал он, обхватывая её за талию.
— Мм? — она поглаживала его грудь своими маленькими ладошками, цепляясь пальцами за растущие на ней волоски.
Он наклонился ниже и припал к своей метке, застонав, когда она обнажила горло.
— Ты изменяешься.
— Что? — спросила она с рассеянным видом, скользнув руками к застёжке на его джинсах. — Ты такой вкусный, — прошептала она, облизывая его шею заострившимся языком.
Макс задрожал:
— Эмма, — простонал он, когда её зубы прикусили его за шею. Её клыки удлинились. — Ты изменяешься, любимая.
— Помнится, ты говорил, у меня есть два дня, — пробормотала она, запуская руку к нему в джинсы. Довольно вздохнув, она погладила его член, вытащила наружу и провела большим пальцем по его головке.
Макс снова застонал. Он был готов повалить её на стол и взять – быстро и жёстко. Однако если она изменится раньше, чем они закончат, возникнут проблемы.
— Эмма, ты должна остановиться.
— Кто сказал? — Она опустилась перед ним на колени и, взяв его член в рот, начала слегка посасывать его, водя языком вдоль щели на головке.
— Мм… ты, и правда… такой вкусный. — Эмма облизала губы, соблазняя его и поддразнивая.
Макс неотрывно смотрел на девушку и боролся со своими инстинктами. Ему хотелось двигаться у неё между губ, удерживая за голову, хотелось излиться в ее в рот и удостовериться, что она проглотит всё, до последней капли.
Но она изменялась. И он должен был вести себя ответственно. Ведь он – Альфа, его задача – оберегать её и…
Она снова обхватила его член губами, скользя по его древку вверх и вниз, её голова двигалась с постоянным ритмом, и стало ясно – ещё чуть-чуть – и он кончит прямо ей в горло. С рычанием, Пума возобладал над ним; он схватил её за голову обеими руками и удерживал на месте, к собственному удовольствию.
— Вот так, малышка, язычком, давай, — глухо прорычал он, наблюдая её наслаждение, когда он медленно двигал своими бедрами, скользя между её губами. В ответ девушка слегка изогнула свой озорной язычок и резко провела им по пульсирующей вене, захватив кончиком её выступающую грань.
Едва Альфа взял в нем верх, его рука переместилась к ней на затылок и он, демонстрируя своё доминирование, мягко забрал в кулак её волосы. Он почувствовал, как по всему позвоночнику пробежал озноб, предвещая приближение оргазма, но Макс продолжал держать ритм неизменным, чтобы не дать ей задохнуться, когда он будет вынуждать её взять всё, что она сможет. Склонившись, он любовно мурлыкал ей, говоря, как восхитительны ее жаркие губы и как прекрасна она сама.
Почувствовав, что её резцы начинают заостряться, он выпустил её волосы и передвинул руку под её подбородок.
— Соси, Эмма…, — велел он, лишаясь последних остатков самоконтроля и высвобождая всю свою энергию в наступающем оргазме.
Девушка дразняще щёлкнула язычком и повиновалась. Втягивая щёки и мурлыча всё громче, она сосала головку его члена, делая его оргазм ещё интенсивнее. Выгнув спину и откинув голову назад, он извергся ей в рот; его завершающий крик походил скорее на первобытный рёв его Пумы. Его подруга приняла всё, что он дал ей, сглатывая до последней капли, пока он удерживал её голову.
С удовлетворенным, громким урчаньем она вылизала его дочиста, и только затем поднялась. Нежно заправив его обмякший член в джинсы и застегнув молнию, Эмма похлопала его по груди.
— Ты всё ещё должен мне рубашку, Лайон-О.
С озорной улыбкой она неторопливо направилась в спальню, её задница соблазнительно покачивалась под его рубашкой. Макс усмехнулся и, забыв про яйца, последовал за ней туда же.

Эмма весь день чувствовала себя как на иголках. Она в который раз поссорилась с Максом, настаивая на том, чтобы выйти после обеда на работу и дать Бэкки её законный свободный вечер. Девушка чувствовала, как пытаясь вырваться на свободу, Пума медленно движется под её кожей; Макс предупредил её, что может случиться, если она позволит этому произойти в его отсутствие. Как будто ей так уж хотелось превратиться в горную львицу прямо посреди магазина! Он ворчал всю дорогу: и пока они ехали в её квартиру, и пока она переодевалась, и пока добирались до »Жёлтофиолей». К тому времени, когда Макс высадил её у магазина, она уже была готова укусить его, да так, чтобы ему не поздоровилось. Меряя размашистыми шагами складское помещение, когда не нужно было обслуживать покупателей, она чувствовала себя словно запертой в клетке. Эмме удавалось удерживать глаза от изменения при помощи уловки, которой на скорую руку научил её Макс, когда понял, что она не уступит. И пообещал, что заберёт её после работы. Эмма согласилась с ним, понимая, что вряд ли сама будет в состоянии вести машину.
Не в силах дождаться окончания рабочего дня, она закрыла магазин на час раньше, оставив счета и квитанции на долю Бэкки. Ей требовалось больше места, чтобы ходить, больше пространства, чтобы… бегать.
Эмма прошла пешком шесть кварталов до офиса Макса. Оба, и Адриан, и Макс были на месте, как и их секретарша, Лиза Прайс. Эмма приветственно помахала озадаченной Лизе, и, сев на стул в комнате ожидания, начала в нетерпении постукивать каблучками.
Из смотрового кабинета вышел Адриан Джордано, что-то негромко говоря Ливии Паттерсон. Не скрывая своего раздражения, она совершенно не обращала внимания на весьма симпатичного и очень сексуального доктора, который изо всех сил пытался завладеть её вниманием. Адриан заговорил с секретаршей, и Ливия, даже не глянув на Эмму, пулей вылетела из офиса.
— Эмма?
— Привет, Адриан, — Эмма натянуто улыбнулась. — Ливия расстроилась, получив тебя вместо Макса?
Адриан ухмыльнулся.
— Так Макс рассказал тебе о её попытках заполучить его?
Эмма с трудом удержалась, чтобы не обнажить клыки. Ей хотелось собственноручно вырвать сердце из груди Ливии. Девушке понадобилась вся её выдержка, чтобы сохранить цвет глаз карим и не дать им измениться.
— Ага.
Адриан закашлялся, резко отвернувшись.
— Макс? Эмма здесь.
— Эмма?
Она услышала его приглушённый голос за одной из дверей смотровых кабинетов. Дверь распахнулась, и из комнаты вышел нахмуренный Макс, сопровождаемый пожилой миссис Роумэн.
— Почему ты не дождалась меня в магазине?
Эмма усмехнулась ему; выражение её лица было напряжённым, тело натянуто, как струна. Ее нога в нетерпении покачивалась. По ощущениям это напоминало худшую из когда-либо испытанных ею ломок: кожа зудела, по телу пробегали мурашки, дёсны болели, а глаза щипало из-за постоянных усилий не дать измениться их цвету.
— Ох, — вздохнул Макс и повернулся к миссис Роумен. — Вот ваш рецепт и копия для отчётов, Лена. Почему бы вам не воспользоваться помощью Лизы при выборе оправы? Мы проследим, чтобы утром их сразу отправили в лабораторию.
Миссис Роумен плутовски улыбнулась:
— Горячее свидание, Макс? — она вопросительно приподняла брови, когда он самодовольно улыбнулся. — Выводишь Эмму в свет, да?
— Да, мэм. — Макс улыбнулся и подмигнул Эмме, которой пришлось закусить губу, чтобы не зарычать.
— Хорошенько заботься о ней, слышишь? Джимми говорит – она того стоит.
При этих словах улыбка Макса словно застыла на его лице.
— Попомни мои слова: если не окольцуешь ее до его возвращения, он выкрадет ее прямо из-под тебя.
— Кто такой Джимми? — любезным голосом спросил Макс, однако выражение лица тону не соответствовало.
— Джимми встречался с Эммой, пока четыре месяца назад не уехал из города, чтобы уладить кое-какие семейные проблемы. По слухам, он вот-вот должен вернуться обратно. И кто знает? Возможно, он составит тебе достойную конкуренцию!
Эмма тяжело вздохнула и со стоном опустила голову на руки, когда Макс перевёл на неё острый взгляд.
— Мы расстались за два месяца до его отъезда, миссис Роумен.
— Не слышала, чтобы Джимми упоминал о чём-либо подобном, — засмеялась дама.
— Видно, мне придётся проследить за тем, чтобы Джимми стало известно, что Эмма уже занята. — Макс упёр руки в бока, заметив покрасневшие щёки Эммы и её виноватый взгляд.
Миссис Роумен ликующе заклохтала; она была самой большой сплетницей в городе, а Макс только что подбросил ей такой первосортный кусочек жвачки.
Макс улыбнулся почтенной леди, используя всю силу своего обаяния:
— Сделаете мне одолжение, миссис Роумен? Не могли бы вы подождать до субботнего маскарада и не говорить никому, что мы с Эммой вместе? Мы хотим сделать сюрприз кое-кому.
— Эти кое-кто – Оливия Паттерсон и Белинда Кэмпбелл? — когда Макс лишь пожал плечами, миссис Роумен улыбнулась. — Макс, я поддержу всё, что поставит Ливию и Белинду в неловкое положение. Но… — она покачала пальцем прямо под его носом, игнорируя его мальчишескую улыбку, — смотри, – времени у тебя только до субботы!
Миссис Роумен была так счастлива, что даже забыла подождать и выбрать оправу для своих новых очков. Вместо этого она сразу направилась к входной двери и вышла, рассеянно помахав им на прощание. Эмма знала, что её россказни по поводу такого заявления станут известны всему городу уже в субботу днём. Она уставилась на самодовольного Макса, не зная, засмеяться или закричать:
— Счастлив, Капитан Кейвмэн?
Сдавленный смешок Адриана и весёлое фырканье Лизы стали последней каплей. Эмма захохотала над улыбающимся с видом школьника Максом.
— Закроешь, Адриан?
— Уделишь мне пять минут, прежде чем уйти? У меня вопрос насчёт мистера Дейвиса.
Макс посмотрел на Эмму, практически пританцовывающую на месте, и снова на Адриана. Он кивнул, явно обеспокоенный.
— Эмма, ты как? Не подождёшь меня здесь? Всего несколько минут, хорошо?
Эмма тяжело вздохнула и проследовала за ним в смотровой кабинет. Он быстро поцеловал её и закрыл за собой дверь. Комната была типичным смотровым кабинетом офтальмолога, с чёрным стулом для пациента и с необходимым сопутствующим оборудованием. Стол располагался в одном из углов комнаты, недалеко от стула. Как только Эмма выключила свет, рефлектор на одной из стен кабинета показал букву Э.
Эмма расхаживала по комнате, её кожа подёргивалась. Она энергично потёрла свои руки, стараясь не поцарапаться. Девушка чувствовала, что вполне могла бы ободрать на себе кожу. Как и следовало ожидать, взглянув на свои руки, она увидела, что там, где должны были быть ногти – появились когти.
— О, чёрт.
Эмма подбежала к зеркалу и взглянула в него. На неё смотрели глаза цвета золота. Девушка облизала губы, а когда язык вновь оказался во рту, почувствовала кончики появившихся клыков. Просто какая-то сцена из Волчонка² промелькнуло у нее в голове, пока она отчаянно старалась остаться человеком.
Девушка сдалась, когда на коже начал появляться мех.
Макс вошёл в смотровую и не особенно удивился, увидев Пуму, сидящую на его стуле для пациентов. Кошка сидела в паре синих джинсов и в тоненьком красном джемпере, в той самой одежде, которая была на Эмме, когда она вошла в офис. Она выглядела восхитительно… злющей.
Макс прислонился к дверному косяку и вздохнул, отчаянно стараясь не засмеяться.
— Я же говорил тебе, что не стоит сегодня ходить на работу.
Она зарычала на него. Она продолжала рычать, пока он выпутывал ее из одежды. Она тихо рычала на него, когда он вёл её к своему внедорожнику, который подогнал к задним дверям офиса, чтобы незаметно посадить ее туда. Она рычала всю дорогу, пока они ехали из города.
Она всё ещё рычала на него, когда он отвёл её в лес. И прекратила рычать только после того, как он разделся. Когда он превратился в пуму, она начала мурлыкать.
Игриво щёлкнув хвостом, она пригласила его поймать её.
Громче всего она заурчала, когда он догнал её.
1. Spiced Chai (Восточный пряный чай) - Чайный концентрат класса Премиум, созданный для применения в горячих и холодных напитках, в том числе – с молоком. В его составе 18 натуральных ингредиентов. Это – экстракт черного чая и мёда, а так же такие специи, как корица, ваниль, имбирь, кардамон, гвоздика и другие. В основе напитка лежит тростниковый сахар при минимальном содержании лимонной кислоты. Пряный восточный чай не слишком сладкий (несмотря на присутствие мёда и тростникового сахара), и не слишком острый (несмотря на присутствие целого ряда специй).
2. "Волчонок" (англ. Teen Wolf) - американская молодёжная комедия режиссёра Рода Дэниэла с Майклом Джей Фоксом в главной роли (1985г). Детям рекомендуется просмотр совместно с родителями.

— И ты думаешь, я это надену?
Эмма посмотрела на фотографию на упаковке, изображавшую самое невероятное непристойное пиратское одеяние из всех, когда-либо ею виденных (хорошо, может и не самое невероятное, но детям до шестнадцати такое точно показывать нельзя). Единственное, что не хватало девушке на картинке, – так это стоящего рядом полуобнажённого пирата. Отделанная оборками кружевная юбка кремового цвета едва прикрывала бёдра: если только, упаси Боже, это бедное создание попытается сесть – её прелести будут доступны для обозрения всем желающим! Из соответствующего юбке топа грудь девушки практически полностью вываливалась наружу; этому способствовал и бордовый корсет с прикреплённой к нему верхней юбкой¹. И юбка и корсет были украшены замысловатой золотой вышивкой. Кружевные рукава, расширяющиеся книзу, не сковывали движений, однако в то же время обещали, что будут цепляться за всё подряд. Шляпа с перьями, украшенная кружевом кремового цвета, по стилю соответствовала корсету. За окантовку тульи было вставлено никак не меньше четырех перьев. Высокие чёрные сапоги с трёхдюймовыми шпильками и сабля, выглядевшая в высшей степени правдоподобно, завершали наряд. Если Макс думает, что она наденет купленные им чулки с кружевными резинками на бёдрах, – его ожидает глубокое разочарование. Чулки определённо превратят просто неприличный костюм в нечто совершенно непристойное.
Невинное выражение на лице Макса не могло её одурачить. У парня не было ни единого шанса скрыть пылавшее в его глазах возбуждение.
— Он подходит к моему костюму. Кроме того, девушка на картинке должна быть повыше тебя, так что юбка будет доставать тебе до середины бедра.
— О да, конечно, – это делает наряд гораздо лучше.
Они сидели в обеденном уголке в доме у Макса и допивали кофе. В этот день Эмма должна была открывать магазин, а Бэкки – в пять его закрыть. Эмма планировала вручить Бэкки её костюм как раз перед уходом, чтобы ей не оставалось ничего другого, кроме как надеть купленный Максом наряд – ведь маскарад сегодня вечером. Хотя, посмотрев на костюм, который Макс выбрал для неё, девушка немного засомневалась в наряде, предназначенном для её подруги.
— Кто подбирал костюм для Бэкки?
— Саймон.
— Да ну? И могу я увидеть костюм, который она, скорее всего, швырнёт мне в лицо?
Макс улыбнулся и потянулся к сумке, которую принёс сегодня утром. Он вытащил чёрную кружевную кофточку с открытым верхом и длинными, плотно облегающими рукавами, которые воланами расширялись к запястьям. Затем достал чёрную юбку. Она была короткая и расклешённая, из тех, что взлетают вверх, если начинаешь кружиться на месте. В дополнение к юбке он выложил кожаный ремень с серебряной пряжкой и пояс фехтовальщика, предназначавшийся для настоящей рапиры. Высокие чёрные сапоги, почти такие же, как у Эммы, чёрная шляпа мексиканского разбойника, чёрный плащ и чёрная маска довершали костюм. И если костюм Эммы смотрелся сексуальным благодаря своей откровенности, то костюм Бэкки выглядел таким же за счет своей недосказанности. Хотя юбка у костюма подруги, скорее всего, тоже достанет лишь до середины бедра, однако во всем остальном костюм просто пуританский, особенно, если принять во внимание плащ длиной до колен, обеспечивающий ей чувство собственного достоинства хотя бы со спины. В отличие от костюма Эммы, который взял, да и запнул всё её достоинство вместе с гордостью прямо в задницу, весело сделав ручкой на прощание….
— Вау! Я под впечатлением. Мне следовало позволить Саймону выбрать костюм и мне тоже.
Эмма усмехнулась, услышав низкое собственническое рычание Макса.
— Ладно, значит, так… - Эмма положила ладони на кофточку от костюма Бэкки. — Где мой костюм для вечеринки? В смысле: я понимаю, что этот костюм ты купил мне для дома – для ролевых игр там, к примеру, или … что там ещё ты имел в виду...
— Я собираюсь воочию продемонстрировать всему миру, насколько сексуальной я тебя нахожу.
Своими руками он накрыл руки девушки, одновременно успокаивая её и удерживая на месте. В синеве его глаз замерцали золотые огоньки, и Эмма задрожала.
— Никто не усомнится в том, как сильно я хочу тебя. Я заставлю каждого мужчину истекать слюной от зависти ко мне, потому что я единственный, кто обладает тобой. Я хочу, чтобы все женщины, с первого взгляда, возненавидели тебя.
— Они и так уже ненавидят, просто из-за того, что я рядом с тобой, — пробормотала Эмма.
Макс усмехнулся. Усмешка отнюдь не была приятной.
— Я хочу, чтобы Ливия стёрла зубы в порошок, увидев нас вместе. А ещё я хочу, чтобы мы оба улыбнулись ей и пожелали всего наилучшего, после того как она с почтением отдаст тебе поклон.
— Чёрт, Макс, и чего ты не родился девчонкой? Ну и стерва же ты.
Он поднял одну ее руку и поцеловал в ладонь, послав по ней волну жаркой дрожи.
— А после всего этого, завтра мы закончим перевозить ко мне твои оставшиеся вещи.
Эмма решилась на переезд к нему лишь вчера вечером. Она не была у себя дома с той самой ночи, когда Макс укусил её, за исключением того раза, когда заезжала переодеться, захватить туалетные принадлежности, косметику и зеркало в полный рост, без которого она жить не могла. Её красный Крузер прошлым вечером наконец-таки добрался до его гаража и сейчас уютно устроился рядом с Дюранго Макса. Тот мрачно хмурился из-за того, что автомобиль с откидным верхом, и ворчал что-то о ножах и маньяках. Но ему придётся научиться с этим жить. Эмма любила свою машину, а машина любила Эмму.
— Предлагаю сделку.
Он никогда не пойдёт на это, так что ей удастся заполучить другой костюм. Ситуация беспроигрышная, уж в этом девушка уверена.
— Говори!
— Я надену костюм, если на вечеринку мы поедем на Крузере.
— По рукам.
У Эммы отвисла челюсть. Он же терпеть не мог её машину. Он же ясно дал понять, что форменным образом ненавидит ее, но сейчас согласился, даже не колеблясь. Макс встал, потянулся к ней и пальцем водрузил отвалившуюся от удивления челюсть на место.
— Ты опоздаешь на работу, солнышко.
— О чёрт! — Эмма взглянула на часы и помчалась в гараж, забыв про все костюмы.
— Эмма!
Она развернулась уже в дверях, выхватила у Макса сумку с костюмом Бэкки и пулей выскочила на улицу, изо всех сил стараясь не обращать внимания на его подсмеивание. Девушка запихнула сумку в машину, открыла гараж и рванула назад.
Обернувшись, Макс растерялся, видя, как Эмма со скоростью света влетает обратно в дом. Он едва сумел поймать её, когда девушка запрыгнула на него, обхватив ногами за талию. Она притянула его поражённое лицо и крепко поцеловала.
— Пока! — крикнула она, выпрыгивая из его объятий и вновь убегая к двери. Выражение его ошарашенного, но счастливо улыбающегося лица оставалось с ней на протяжении всего пути на работу.

— Думаешь, я это надену? — Бэкки уставилась на костюм, разложенный Эммой на викторианском диванчике в «Жёлтофиолях», с чем-то, сродни ужасу. — Эмма, я думала, что Макс будет Зорро. Ты уверена, что хочешь, чтобы мой костюм соответствовал его?
Эмма усмехнулась; Бэкки была одной из тех немногих, кто был в курсе её отношений с Максом.
— Макс не собирается приходить в костюме Зорро. Это была уловка, чтобы оставить Ливию за бортом. Поверь мне, этим вечером твой костюм не будет сочетаться с костюмом Макса.
Бекки побледнела, когда Эмма сделала едва заметный акцент на имени Макса.
— Скажи, что Саймон не будет одет как Зорро.
— Саймон не будет одет как Зорро, — ответила Эмма, сохраняя бесстрастное лицо и медленно отступая к двери.
— Эмма! — взвизгнула окончательно напуганная Бэкки.
Эмма остановилась.
— Бэкки, ты уже несколько месяцев вытанцовываешь, пытаясь привлечь внимание Саймона, да что там месяцев – несколько лет! И знаешь что? Я думаю, он точно также увлечён тобой, как и ты им! Так чего же ты сейчас боишься?
— Ты знаешь тип женщин, с которыми встречается Саймон! Чёрт, да я даже точно знаю, где он с ними бывает. Ты думаешь, я стремлюсь отважно последовать туда же, куда он таскал остальных?
— У Саймона не было свиданий уже несколько месяцев, Бэк.
— Это ложь, Эмма. Он гулял с Белиндой на прошлой неделе!
- Нет, не гулял. Ты должна прекратить слушать этих двоих! Поверь мне, я знаю это достоверно. Той ночью, когда Саймон, по их словам, вроде бы встречался с Белиндой, он был с Максом!
Но Бэкки не выглядела убеждённой.
— Слушай, давай попробуем разобрать всё это логически, хорошо?
— Хорошо, — с неохотой протянула Бэкки. Она осторожно присела на диван рядом с валяющимся костюмом Зорро и посмотрела на вышагивавшую перед ней Эмму.
— Факт первый: Ливия Паттерсон – сучка высшего класса. Да или нет?
— Да.
— Факт второй: Белинда Кемпбелл – точно такая же сучка высшего класса. Да или нет?
— Да, — Бэкки нетерпеливо вздохнула.
— Факт третий: по каким-то непонятным причинам Ливия и Белинда ненавидят нас со всеми нашими потрохами, возможно, из-за того, что вишнёвый пунш чертовски трудно выводится с белого атласа. Да или нет?
— Да.
— Факт четвёртый: обе, и Ливия и Белинда, хотят быть уверенными, что никто другой кроме них не заполучит ни Макса, ни Саймона. Да или нет?
Бекки почувствовала себя неловко. Засомневавшись, она прикусила губу:
— Да?
Эмма фыркнула.
— Поверь мне, когда Ливия узнает, что я встречаюсь с Максом, она просто обделается от ярости. — Чуть нахмурившись, Эмма отмахнулась от прыснувшей со смеху Бэкки. — Белинда такая же, как и Ливия, только хочет она Саймона.
— Ну и?
— Однако, исходя из того, что мне удалось услышать и увидеть, я должна добавить, что Саймон, похоже, хочет тебя.
Бекки моргнула:
— Знаешь, я слышала, что сейчас существует множество довольно хороших программ по проведению разъяснительной работы среди наркоманов. Ты должна на них взглянуть.
Эмма вздохнула.
— Бэкки, этот человек написал свою Мадонну в точности похожей на тебя. Правда, у него она улыбается и радуется жизни, а не ворчит, как брюзга. Так что, пожалуй, это не точная твоя копия.
— Нет, ну просто: ха–ха–ха! Эмма, ну серьёзно, – Саймон никогда не проявлял ко мне даже чуточки увлечённости. И, откровенно говоря, зная, где бывал его язык, я не уверена, что хочу, чтобы он облизывал и меня.
Эмма с видимым раздражением посмотрела на подругу.
— Хватит уже придумывать себе оправдания, Бэкки. Надевай костюм и посмотри, как отреагирует Саймон. Если ты его интересуешь – он даст знать.
— А если не интересую?
Эмма усмехнулась.
— Что-то мне подсказывает, что тебе не стоит беспокоиться об этом.
Не обращая внимания на румянец, внезапно заливший щёки Бэкки, Эмма направилась к выходу. Чтобы сделать причёску для маскарада девушка записалась на прием к стилисту, и пропускать назначенное время она не собиралась.

Слухи в салоне разлетались быстрее, чем автомобили в «Двойном Форсаже²» . Ни одна из присутствующих здесь женщин пока не знала, что Эмма встречается с Максом, так что большинство сплетен крутились вокруг того, кого же пригласит на маскарад самый горячий городской жеребец. Некоторые предполагали, что Макс пойдёт с Ливией – слух, который Ливия виртуозно умудрилась подтвердить, ничего при этом не подтверждая. Эмма едва сдерживалась, чтобы не фыркнуть со смеху. Макс хотел, чтобы никому не стало известно даже намёка на их отношения вплоть до самого маскарада, когда она войдет с ним туда рука об руку; не то она давно бы уже доставила себе огромное удовольствие, поставив Ливию на место. Все соглашались, что Саймон – это Джокер; ни у кого не было ни малейших догадок, кого пригласит он, хотя Ливия и пыталась распустить слух, что он будет с Белиндой. Эмма знала, что Саймон придёт один, но молчала, не желая портить интригу вечера.
Адриан Джордано тоже, по слухам, намеревался прийти один, и хотя Эмме ничто не препятствовало, подтверждать данный слух она также не стала. Были и другие мужчины, которыми интересовались женщины, но девушка не знала их лично, поэтому, расслабившись в кресле стилиста, закрыла глаза и позволила сплетням пролетать мимо её ушей.
— И, конечно, все мы знаем, что Бэкки придёт с Эммой.
Эмма приоткрыла один глаз и увидела самодовольную улыбку Ливии. Девушка сделала то единственное, что было способно вывести эту женщину из себя. Эмма безмятежно улыбнулась и опять закрыла глаза, игнорируя Ливию весь остаток проведённого в салоне времени.

Макс пришёл домой с получасовым опозданием. У него едва хватало времени на то, чтобы принять душ и переодеться перед маскарадом, а на секс по-быстрому, которым он надеялся побаловаться, нечего было и рассчитывать. Альфа не мог опоздать, особенно если этим вечером он планировал впервые представить остальным членам Прайда свою Курану.
— Макс?
— Привет, милая, — Макс опустил портфель на стоявшую рядом софу и направился в спальню, на ходу стягивая галстук. — Как прошёл… твой… день…
Эмма стояла посреди спальни в выбранном им пиратском костюме. Как он и предсказывал, юбка достигала середины бедра. Сапоги закрывали ноги до колен, оставляя обнаженным слишком много тела. Чулок он не заметил, хотя не то чтобы они вообще были ей нужны. С висков волосы были зачёсаны назад и собраны на затылке, остальные же были распущены и красивыми, обычно отсутствующими, волнами спадали на плечи, великолепно подчеркивая красоту лица девушки. В качестве завершающего штриха выступала причудливо изукрашенная капитанская фуражка.
Макияж был темнее и немного ярче ее обычного. Её привычный бледно-розовый блеск для губ сменился другим, с более тёмным оттенком, ближе к винному. Глаза казались почему-то темнее. Толстые золотые кольца украшали её уши, а шею обвивала стилизованная золотая кошка. Заложив руки за спину и уперев носок сапога в ковёр, она стояла перед зеркалом, привезенным из старой квартиры, и с сомнением разглядывала своё отражение. Девушка выглядела как конфетка, только и ждущая, кто бы ее съел.
— Макс?
— А?
Боже, он надеялся, что она вообще-то не собирается с ним разговаривать, поскольку был точно уверен, что не сможет выразить даже связного слова, не говоря уж о предложениях.
Эмма искоса посмотрела на него и прикусила губу. От открывшейся ему картины Макс едва не проглотил свой язык.
— Ты уверен, что юбка не слишком короткая?
Макс быстро сглотнул, переведя взгляд с её потрясающего лица на аппетитные ножки.
— Вопрос с подвохом?
Девушка закатила глаза. Когда она повернулась обратно к зеркалу, неуверенности на её лице уже не было.
— Почему бы тебе не принять душ и не переодеться? Через час мы должны быть у Фриделинда.
Она потянулась, чтобы поправить грудь в бюстгальтере и Макс чуть не шлёпнулся, где стоял. Когда её грудь заколыхалась, принимая нужное положение в лифчике, Макс попросту сбежал в ванную. Нужно было либо принять ледяной душ, либо опрокинуть Эмму на пол и иметь ее до потери пульса, наплевав на Джонатана Фриделинда и на весь маскарад вместе с ним.
Он быстренько принял душ, так как купание в ледяной воде не являлось его любимым видом спорта. Молодой человек оделся в рекордное время, прислушиваясь, как Эмма бродит по гостиной и что-то бормочет себе под нос. В последнюю минуту он вспомнил, что нужно захватить кольцо с печаткой, прежде чем они с Эммой выйдут из дома.
Выйдя из спальни, он почувствовал себя вознагражденным, увидев, что Эмма так же очарована его костюмом, как и он ее. Длинный камзол бордового цвета был украшен такой же золотой вышивкой, что и её корсет с верхней юбкой. Чёрные кружева выступали из-под его обшлагов. Макс был во всём чёрном: чёрная рубашка с чёрным кружевным жабо, плотно облегающие чёрные штаны и чёрные сапоги с отворотами, длиной до колен. Саблю он держал в руках, так как не мог носить ее, ведя машину. На голове была чёрная треуголка с изящной золотой отделкой. Вставленные в нее три чёрных пера довершали его облик.
— Ух ты! Если мы сейчас же не выйдем, то опоздаем… и сильно… — Голос Эммы стал хриплым от страсти, а глаза свернули золотом. Максу пришлось изо всех сил бороться с желанием прижать девушку к стене, и, освободив ноющий член, дать им обоим то, чего они так жаждали.
Макс сжал перстень и остановился. Кольцо напомнило ему о важном, – о том, что он должен был сделать до того, как они выйдут за порог.
— Подожди минутку, дай мне свою руку.
Эмма протянула ему правую руку. Макс взял её и осторожно надел кольцо Кураны на её средний палец. Кольцо Кураны было идентично его собственному, но меньше и изящнее. Две стилизованные пумы окружали золотой овал, лапами к хвостам. В центре овала было вырезано лицо пумы с двумя жёлтыми бриллиантовыми глазами. Когда Эмма смущённо посмотрела на него, Макс протянул ей свою правую руку, показывая такое же кольцо на его среднем пальце.
— Ты – моя Курана. И теперь все будут знать об этом.
Эмма, подняв руку, уставилась на кольцо на своем пальце; медленная, чрезвычайно довольная улыбка расцвела на её лице.
— Ливия от ярости точно обделается.
— Эмма!
Смеясь, она поднялась на цыпочки и поцеловала его со всей страстью и любовью, что жила в её сердце, сбив обе их шляпы на пол.
1. В данном случае имеется в виду внешняя, как правило, декоративная, юбка, не скрывающая полностью внутреннюю юбку.
2. Криминальный боевик 2003 года, снятый режиссёром Джоном Синглтоном совместно США и Германией. Кино про любителей выяснять отношения на предельной скорости.

Эмма никогда в жизни не видела столько версий пираток и пиратов в одном месте. Пиратки делились на одетых благопристойно, одетых непристойно и на одетых откровенно эротично. А одна из девушек фактически хвасталась тем, что её пиратский костюм прямо из Плейбоя! Если учесть, как мало этот костюм закрывал, можно было не сомневаться в том, что девушка не врёт: по сравнению с ней Эмма была одета как монахиня. Кроме того, присутствовал обычный для таких вечеров набор призраков, вампиров, ведьм и вурдалаков, с редкими оборотнями, разбросанными среди собравшихся шутки ради. Джейми и Мэри Ховард оделись как бандиты с Дикого Запада: оба в чёрных костюмах и ковбойских шляпах. Они сияли от счастья и были готовы лопнуть от гордости за удавшуюся вечеринку. Ховарды первыми заметили кольцо на пальце Эммы; с тёплыми улыбками и дружескими объятиями они поздравили Эмму и Макса с состоявшейся «вязкой».
Пока Макс с Эммой продвигались сквозь толпу, подходили и другие, чтобы поздравить пару. Джонатан Фриделинд был любезен, хотя несколько холоден. Это вызвало раздражение у Макса, но Эмма каким-то шестым чувством понимала, что мистер Фриделинд просто придерживается принципа «поживём-увидим». В сущности, отношение Джонатана преобладало и среди других мужчин, по мере того, как всё больше народу узнавало о спаривании Альфы. Каждый ожидал, что Макс выберёт кого-то, столь же сильного, как и он сам, и никто всерьёз не верил, что Эмма может оказаться достойной его. Женщины, с другой стороны, были, скажем так, язвительнее. К тому времени, когда они нашли Адриана, Макс уже трясло от необходимости выплеснуть свою властную энергию на каждого из Прайда и заставить их принять его пару, сделать что-то, чтобы Эмма в их глазах перестала быть чужой.
— Как дела, Адриан? — устало улыбнулась Эмма. К концу первого часа она была так занята, стараясь держаться за Максом, что у неё просто не было времени побеспокоиться о своём костюме.
— Привет, Эмма. Мои поздравления, — с тёплой улыбкой Адриан поклонился ей, немало удивив девушку. У неё и в мыслях не было, что Адриан тоже был одним из Прайда.
Макс кивнул в ответ, Эмма последовала его примеру.
— Спасибо, Адриан. Ты уже видел Саймона?
— О, ты имеешь в виду Зорро? — усмехнулся Адриан, махнув рукой в сторону. — Он там, пытается закадрить ту милую маленькую разбойницу.
— Бэкки здесь? — Эмма вытянула шею и встала на цыпочки, но это было бесполезно; этот её чертов маленький рост не позволял разглядеть кого-нибудь за стеной людей. Раздражённо фыркнув, она опустилась обратно на пятки и в ожидании сердито уставилась на Макса.
— Хотела бы сейчас увидеть Бэкки, да? — ухмыльнувшись, спросил Макс. Он посмотрел налево, выглядывая кого-то в толпе.
— Чёртовы верзилы, — пробормотала она, пытаясь разглядеть через толпу, куда смотрит Макс.
Эмма вскрикнула от удивления, когда он нагнулся, поднял её, и практически посадил себе на плечо. Она изящно скрестила лодыжки и, изо всех сил держась за Макса, стала просматривать толпу.
— Там! Она направляется в сад. Ах ты, сучья дочь.
— Что? — спросил Макс, без особых усилий удерживая её на плече.
— Белинда по пути перехватила Саймона. Кстати, она всё-таки выбрала правильный костюм.
— Ведьмы?
— Женщины-кошки. Из фильма.
— Ах, сексуальна до невозможности. — Макс вздрогнул, когда Эмма ущипнула его за ухо. — Я спасу Саймона, ты найдёшь Бэкки.
Он бережно спустил её вниз, остерегаясь, чтобы её юбка не задралась кверху. Быстро поцеловав подругу и кивнув Адриану, Макс отправился на поиски Саймона.
Эмма обнаружила, что пробираться сквозь толпу без поддержки Макса сложновато. Казалось, люди специально изменяют свой путь, чтобы загородить ей дорогу.
— Простите, извините, простите.
Эмма старалась оставаться вежливой, чуть ли не танцуя шимми¹, лавируя между телами. Когда она достигла самой гущи толпы, то попыталась вежливо протиснуться, хотя к этому времени была уже порядком раздражена. Эмма дотронулась до широкого плеча вампира, стоящего прямо перед ней.
— Извините, позвольте, пожалуйста, пройти.
Вампир проигнорировал её, засмеявшись со своими дружками.
— Я прошу прощения – мне нужно попасть в сад.
Вампир продолжал не замечать её.
— Вы позволите? — Эмма уже почти кричала.
Вампир обернулся, хмуро посмотрел на неё, взглядом приказывая замолчать, и повернулся обратно к своей компании, пожав плечами и загоготав.
Эмма потеряла над собой контроль. Её самообладание, и без того потрёпанное напряжённым состоянием Макса и изощрённым пренебрежением этих людей к ней самой, лопнуло. Эмма ощутила, как странная энергия разливается в ней: энергия, связанная с её Пумой, и в то же время существующая отдельно от неё, – и она воспользовалась ею, даже не задумываясь.
Сузив глаза, она посмотрела на группу стоящих перед ней мужчин. Тон её приказа был точно таким же, какой Макс использовал с ней несколько раз; сама она была способна (почти способна) такой тон игнорировать. Сила вырвалась из неё, окружая плотным ореолом, пока Эмма чуть ли не начала сиять ею.
— Уберись с моего пути!
Толпа позади них притихла, весь смех прекратился. Те мужчины, что стояли прямо перед ней, явственно съёжились и отступили, их головы склонились в поклоне, плечи виновато поникли перед гневом Эммы. Используя силу как водорез, Эмма прокладывала путь сквозь остальную толпу; высоко держа голову, она ступила в сад.
Глубоко вдохнув, Эмма вобрала силу обратно в собственное тело. Та улеглась, успокоилась и удобно устроилась, мурлыча, но в то же время готовая снова выпустить коготки. Она чувствовала, что Пума была довольна произведённым ею впечатлением.
Сад был хорошо освещён, за исключением продуманно расположенных мест, где превалировала темнота. Эмма отлично представляла, что происходит в таких уголках и надеялась, что чутье поможет ей обойти их стороной и не помешать занятым своими делами гостям. Осторожно принюхиваясь, она попыталась уловить запах Бэкки.
Внезапно она почувствовала резкий, с медным привкусом, запах крови, смешанный с обычным запахом Бэкки. Эмма вошла в сад и быстро пошла в его направлении. Сделав несколько шагов, она услышала крик Бэкки.
Эмма перешла на бег.

Макс наконец-таки оторвал Белинду от Саймона, попросту приказав ей уйти. Кокетливо пожав плечами, женщина удалилась, но прежде украдкой бросила быстрый взгляд, куда же направляются двое мужчин.
— Брр! — передёрнулся Саймон. — Ты вроде полагал, что она поймёт намёк. Да её даже «Отвали от меня, отвяжись, какого чёрта ты здесь делаешь, исчезни!» – и то не проймёт.
Макс подавил смешок. Саймон стряхивал пылинки с рубашки, как если бы так он мог бы сбросить с себя запах Белинды.
— Бэкки, похоже, направилась в сад. Эмма пошла поискать её.
— В этой толпе? — Саймон прекратил чистку и поправил шляпу. — Я слышал, что парочка молодых вампиров вызвалась «протестировать» Эмму.
Макс зарычал:
— Как?
— Как обычно. Спровоцировать её применить свою силу. Она пока достаточно слаба, чтобы даже просто убрать помеху на своём пути.
Макс жестко улыбнулся.
— В таком случае, их ждёт сюрприз.
— Не сомневаюсь.
Мужчины прождали какое-то время, прежде чем почувствовали взрыв силы, исходящий из точки недалеко от выхода в сад. Удар был таким мощным, что даже Макса чуть ли не заставил склониться перед ним. Лицо Саймона искривилось, когда он с большим трудом удержал вертикальное положение, приложив к этому всю свою силу воли. Эмме, наконец-то, надоело такое отношение к ней, и теперь она с гордостью прокладывала себе дорогу через толпу; её сила явно соответствовала силе Макса, если даже слегка не превышала её. Макс и Саймон сумели найти местечко, откуда могли наблюдать её королевский выход из танцевальной залы. Эмма шла, не поворачивая головы и смотря прямо перед собой; радужка глаз сияла чистейшим расплавленным золотом. Она плавно двигалась прямо к дверям в сад; её шаг, ровный, но чувственно-страстный, захватил внимание всех окружавших её людей. Потрясённые лица, и не одно и не два, поворачивались вслед за Эммой, когда она, окутанная своей силой, словно мантией, прошла сквозь двустворчатые двери и вышла в сад Фриделинда, каждой клеточкой своей сущности утверждая своё право быть Кураной Макса.
— Боже, она чертовски сексуальна, — усмехнулся Макс, наблюдая, как его донельзя разозлённая половинка неторопливым шагом выходит в ночную тьму. Сексуальное покачивание её бёдер приковало к себе внимание не одной пары мужских глаз. Он не удивился тому, что Пумы расступались вокруг Эммы, оставляя на полу вслед за ней пустую дорожку.
— Да, хорошо тебе. Идите домой поскорей, трахайтесь как кролики, понаделайте маленьких Альфинят, чтобы дяде Саймону и тёте Бэкки было с кем поиграть. Кстати говоря: может, теперь, мы отправимся на поиски моей женщины? — прорычал Саймон, уже начиная проталкиваться через толпу.
Макс лишь ухмыльнулся, слишком довольный и гордый за Эмму, чтобы приструнить Саймона. Он продвигался через толпу вслед за Саймоном и чуть не врезался в него, когда тот внезапно остановился.
— Саймон?
Саймон оглянулся на Макса, с выражением замешательства и страха на лице.
— Я чую кровь.
Макс принюхался. Там, в вечернем ветерке, он почувствовал резкий запах крови, смешанный с запахом Бэкки, Эммы… и Ливии?
Глаза Саймона обернулись золотом, когти вспороли кожу на перчатках фехтовальщика.
— Бэкки истекает кровью! — он бросился в ночь, следуя по запаху крови его суженой.
— …Твою мать!
Макс поспешил за другом, зная, что если Ливия причинила Бэкки вред, то понадобится чудо, чтобы не позволить Саймону убить её.

Эмма едва сдержала дрожь, охватив взглядом открывшуюся перед ней картину. Ливия прижала Бэкки к земле, её когти находились над незащищённым животом Бэкки, а зубы – прямо у горла девушки. Бэкки таращилась на Эмму, заметно напуганная, вся в крови от многочисленных мелких ран, нанесённых когтями Ливии, и особенно от одной, страшной на вид, кровоточащей раны от укуса на левом плече. Обнажённая рапира Бэкки валялась вне её досягаемости, вероятно, выбитая у неё из рук, когда Ливия набросилась на неё. Её шляпа также слетела во время схватки, примостившись у розового куста. На руках Ливии были порезы и косая царапина на правой щеке, доказывающие, что Бэкки сопротивлялась.
Ливия зарычала – одна кошка предупреждала другую: добыча моя! – и Бэкки застыла.
Эмма, всё ещё стараясь успокоить бешеное биение сердца, подбоченилась, руки уперлись в бёдра. Ей надо было найти слабое место Ливии, переключить её внимание на себя и заставить к чёртям отвязаться от Бэкки, пока никто не погиб.
— Похоже, пероксид² просочился в твои мозги, раз ты решила, что это – хорошая идея. Чего ты достигнешь, убив Бэкки, – разве только взбесишь Макса и Саймона, и испортишь свой маникюр?
Ливия снова зарычала, но не усилила хватку на горле Бэкки. Когти продолжали удерживаться над животом Бэкки. Эмма ломала голову, пытаясь придумать, как безраздельно завладеть вниманием Ливии.
— У тебя что – Ливерснапс³ кончился или ещё что? О, погоди, это же для собак.
Ливия вонзила когти в живот Бэкки, заставив её задохнуться. Бисеринки алой крови, чёрные в темноте ночи, струйками потекли по бокам Бэкки. Ливия отпустила горло девушки и медленно подняла голову. Она согнула руку, запуская когти ещё глубже.
— Я хочу кольцо Кураны.
Ошеломлённая, Эмма уставилась на неё.
— Кольцо не сделает тебя Кураной, Ливия.
Ливия презрительно усмехнулась.
— Для них – сделает! — она мотнула головой в сторону дома, указывая на Пум, оставшихся внутри. — Если они увидят, что я забрала у тебя кольцо, они больше никогда не признают тебя Кураной. — Она улыбнулась, клыки блеснули в свете луны. — Они увидят тебя такой, какой ты и была всегда: жалкой, слабой, никому ненужной желтофиолью. Макс будет моим, как и должно было быть; у него не будет выбора. Он и я будем управлять Прайдом, как было предназначено, а ты останешься всего лишь шлюхой Альфы.
Эмма задумчиво кивнула. Оставаться сосредоточенной на Ливии, а не на подруге, потребовало от неё напряжения всех её сил.
— Да, так и есть. Кроме одного. Нет, пожалуй, даже двух.
— И что же это такое?
— Первое, Максу не нужна твоя крашеная-перекрашеная уродская задница.
— Эй! Я натуральная блондинка!
Этой женщине, очевидно, не досталось такос⁴ на праздничном блюде маскарада. Эмма мысленно закатила глаза. Она поняла, как следует вести себя с Ливией.
— Второе, пусть даже без кольца: Курана – я. — Энергия Эммы вырвалась, сильным ударом достигнув женщины, находящейся перед ней. — Отпусти Бэкки. Немедленно.
Ливия захныкала, когда Эмма заставила её выполнить своё требование. Под давлением приказа Эммы её руки начали трястись; Ливия медленно, с неохотой вытащила когти из живота Бэкки. На четвереньках, сгорбив плечи, она сползла с Бэкки. Воля Эммы вынудила её отступить от окровавленной девушки.
— На колени!
Приказ Эммы ударил по ней словно кулаком, заставив Ливию опуститься на колени. Она дрожала, упорно пытаясь высвободиться, её лёгкие с трудом вдыхали и выдыхали воздух, но Эмма держала её в силках своей воли.
Краем глаза Эмма заметила, что Бэкки помогает Макс, что позволяло ей спокойно разобраться с Ливией. Или, по крайней мере, она так думала.
Звук, раздавшийся сзади, заставил волосы на затылке подняться дыбом. Теперь она поняла, почему пумы заслужили название «горных крикунов»⁵, когда Пума Саймона издал пронзительный вой при виде израненной суженой. Прежде чем Эмма успела остановить его, Саймон, выпустив когти, набросился на Ливию и опрокинул её на землю.
— Я должен убить тебя тут же, на месте, — прорычал он, вонзая когти в её живот в том же месте, где она ранила Бэкки. Его клыки удлинились. Запах крови и страха сгустился в воздухе, когда Саймон пригнулся к ней. — Я мог бы разорвать тебе глотку прямо сейчас.
Эмма взглянула на Бэкки и увидела её, дрожащую от страха, поддерживаемую на месте только руками Макса.
— Саймон? — золотые глаза, ослеплённые яростью, встретили её взгляд. — Ты насмерть перепугал Бэкки.
Эмма наблюдала за ним, когда он посмотрел на Бэкки. Казалось, её вид её немного успокоил его, хотя когти всё ещё оставались вонзёнными в плоть Ливии.
— Бэкки, — девушка подпрыгнула от звука его голоса и застонала, ведь её раны всё ещё кровоточили. — Что ты хочешь, чтобы я сделал с ней?
Макс громко выдохнул; по сути, Саймон предлагал Бэкки согласиться на убийство.
— Саймон? — это была больше просьба, чем вопрос, но о чём – Эмма не поняла.
— Скажи мне, Бэкки. Каким будет наказание Ливии за то, что она поранила тебя?
Бэкки сморгнула слёзы и посмотрела на Ливию.
— Что она такое? Что вы все такое?
— Пумы. Оборотни-кошки. Я позже объясню. Прямо сейчас ты должна выбрать ей наказание.
Бэкки посмотрела на Эмму, которая съёжилась при виде смятения и боли на лице лучшей подруги.
— Я не знала, пока Макс не укусил меня, И я не знала, поверишь ли ты мне. Но я планировала сказать тебе завтра, если Саймон не сделал бы это первым.
— Ты… — Бэкки сглотнула, когда Эмма медленно кивнула в ответ. — И они…
Эмма смотрела на Бэкки, как та переваривает полученную информацию. Когда подруга тяжело выдохнула, Эмма расслабилась.
— Это будет стоить тебе целое состояние в Тайди Кэт⁶, — смех Бэкки был неуверенным, но Эмма поняла, что всё будет хорошо.
Эммы усмехнулась:
— Что бы ты хотела, чтобы Саймон сделал с Ливией?
— А что он может с ней сделать? — спросила Бэкки, уставившись на Ливию.
— Ну, давай посмотрим: она хотела тебя убить, чтобы заставить меня отдать ей кольцо Кураны, так что Саймон имеет полное право разорвать ей горло. — Эмма пожала плечами. — Не велика потеря, как я думаю.
— Что это, чёрт возьми, за кольцо такое?
— Это кольцо, которое носит Эмма, оно является знаком того, что Эмма моя пара и моя королева, — ответил Макс, ослабляя свою хватку на руках Бэкки, когда понял, что она отреагировала на новости намного лучше, чем он ожидал.
— Стоп, стоп, погодите. Так я что – была приманкой для Эммы?
— Бэкки, чем дольше Саймон будет чувствовать кровь Ливии, тем сложнее ему будет не убить её. Решай её судьбу поскорее.
Бэкки последний раз посмотрела на Ливию, прежде чем взглянуть прямо в золотые глаза Саймона.
— Насколько низок может быть статус Пумы? Если Макс – король, а Эмма – королева, то кто считается низшим из низших?
— Нет! — застонала Ливия, стараясь освободиться от хватки Саймона. Саймон лишь глубже всадил свои когти, одновременно придавливая ее горло второй рукой.
— Изгой, — ответил он. — Тот, кто окажется вне Прайда. У неё не будет ни привилегий, ни обязанностей. Она больше не будет приниматься в обществе или домах Прайда. Котят научат избегать её. Если она захочет изменить своё положение, то должна будет найти другой Прайд, готовый принять её, и постараться заслужить свой статус там.
Бекки кивнула.
— Так как вся эта чёртова история заварилась из-за статуса, думаю, это будет в самую точку.
Саймон согласно кивнул в ответ и одобрительно улыбнулся. Он официально поклонился Максу:
— Моя подруга требует изгнания той, что зовут Оливией Паттерсон, — он не обратил внимания на испуганно охнувшую Бекки и возражающий стон Ливии.
Макс бережно опустил Бекки на землю и подошёл к Эмме. Он разместился таким образом, что Бэкки могла видеть всё, что происходило между ними. Его правая рука, та, что была с кольцом Альфы, легла на бедро Эммы, когда он взглянул на Ливию.
— Бета этого Прайда потребовал официального изгнания. Моя Курана явилась свидетелем ничем неспровоцированного нападения на подругу Беты, Ребекку Йегер.
Эмма видела, как Бэкки, сощурившись, метнула в Саймона быстрый яростный взгляд.
— Мотивом нападения послужила жадность, а не самооборона. В свете этих обвинений я спрашиваю тебя, Оливия Паттерсон: что ты можешь сказать в своё оправдание?
— Да пошел ты…
Ливия попыталась ещё раз спихнуть с себя Саймона, но тот не сдвинулся ни на дюйм. Эмма надеялась, что Ливии хватит проблем с дыханием из-за массивного художника, сидящего на её груди.
Выражение лица Макса стало холодным как лёд, когда он в упор уставился на женщину, которая пыталась причинить боль Бэкки и украсть власть у его пары.
— Я принимаю это, как «виновна» — прошептала высвобождающаяся сила Макса, медленно, словно лёгкая туманная мгла, расползаясь по земле и проникая в дом. Как только эта дымка силы коснулась Пум, они узнали о том, что произошло в саду, если только не точно почему.
— Как Альфа этого Прайда, за неспровоцированное нападение на подругу Беты, сим я объявляю Оливию Паттерсон изгоем. Ты больше не одна из нас. Ты больше не можешь бегать с нами, или охотиться вместе с нами. Ты больше не сможешь приходить в наши дома. Ты больше не приблизишься к нашим детям без риска для собственной жизни.
Ливия начала тихо рыдать, когда Макс официально вышвырнул её из Прайда.
— Любое нападение на тебя в пределах Прайда останется безнаказанным: мы оставляем заботу о тебе человеческим законам. Если ты нападешь на одну из наших подруг – с тобой поступят как с изгнанником, и расплатой будет твоя жизнь. Любой контакт с Реббекой Йегер будет считаться нападением, и реакция будет соответствующая. То есть, ты поплатишься жизнью. Любой член Прайда, оказавший тебе помощь, навлечет на себя ту же судьбу, что и ты.
Слегка подтолкнув Эмму, Макс вместе с ней повернулся спиной к Ливии, эффектно и наглядно демонстрируя ее изгнание. Саймон вытащил когти из её плоти, глаза вновь стали обычного тёмно-карего цвета, клыки спрятались, когда он направился к Бэкки.
— Ммм, больно, котенок? Хороший котенок? — Бэкки слабо улыбнулась, когда Саймон подошёл к ней. Саймон бережно поднял Бэкки, проявляя осторожность из-за её ран, и вышел из сада, по всей видимости, направляясь к машине, припаркованной перед особняком Фриделиндов. Им предстоял долгий, давно назревавший разговор, и, если Эмма не ошибалась, Бэкки, к тому же, предстояло быть укушенной.
— Укус Саймона залечит раны Бэкки? — спросила Эмма, когда они медленно уходили от плачущей женщины, сжавшейся на земле позади них.
— Большей частью. У неё останется несколько шрамов, скорее всего на шее, где Ливия её укусила, но в остальном всё будет в порядке. Я вполне уверен, что Саймон быстро позаботится об этом.
— Хм. Что, по-твоему, будет делать Ливия? — Эмма взяла Макс под руку и опёрлась на него. Ступни начинали болеть в этих чёртовых сапогах, что он подарил ей.
— Двигать отсюда, и желательно как можно дальше. — Макс приподнял руку Эммы и поцеловал кончики пальцев. — Кстати, ты была просто великолепна, моя Курана.
Эмма усмехнулась, подняв глаза:
— Ты думаешь?
— Я видел твоё представление в доме и частью здесь, в саду, — Макс остановился и, притянув её в свои объятья, провёл губами по своей метке на её шее. — Смотреть, как ты ставишь на место всех этих придурков, было очень возбуждающим зрелищем.
Эмма засмеялась и выгнулась бёдрами ему навстречу. — Я думала, что взбесила всех.
Макс легонько замурлыкал, ущипнув её за метку на шее.
— Саймон сказал, что я должен забрать тебя домой и начать делать котят. Как думаешь? — Макс посмотрел на неё, любовь и страстное желание одинаково пылали в его сияющей улыбке.
Они повернули к дому, и Эмма прильнула к нему. Ливия осталась забытой далеко позади. Эмма рассеянно провела рукой по груди Макса, её кольцо отбрасывало блики в лунном свете.
— Макс?
— Что? — насторожённо спросил он, уже готовый ждать какой-нибудь каверзы, когда она использовала этот особенный тон своего голоса.
— Я рожу младенца или сразу целый помёт?
— Эмма, — охнул он.
— Имею в виду, мы будем кормить его молочной смесью или Вискасом для котят?
— Эмма!
— Если они заберутся на дерево, кому мы будем звонить? Пожарная команда занимается спасением котят? В этих вопросах важно разобраться заранее, Лайон-О!
— Господи, спаси меня!
По тому, как рокот перекатывался в его груди у неё под рукой, она могла понять, что он едва сдерживает смех.
— Слишком поздно. О, да, и мы никого из них не назовём Ричардом. В смысле, Дик Кэннон⁷? Почти также ужасно, как Макс Кэннон. Каждый ведь будет думать, что у него имя как у порно-звезды⁸. Ну, не то, чтобы твоё оборудование не было достойно этого…,
— Эмма!
Эмма засмеялась.
Жизнь была прекрасна.
1. Парный бытовой импровизационный танец, сходный с фокстротом и имевший широкое распространение в 20-х годах XX в. Сейчас шимми называют «танец живота».
2. Пероксид, перекись водорода – одна из составляющих обесцвечивающего состава для волос.
3. Корм для собак.
4. Кукурузная или маисовая лепёшка с начинкой, свёрнутая рулетиком. Блюдо мексиканской кухни.
5. В США второе название пумы «mountain screamer» дословно переводится как «горный крикун»
6. Англ. Tidy Cats - популярная в США марка кошачьего наполнителя.
7. Англ. Dick – уменьшительное от Ричард, также переводится как «член» (и все остальные, более неприличные варианты этого слова). Cannon – пушка, пистолет, артиллерийский выстрел; англ. «Max Cannon» можно перевести как «стреляет по полной».
8. В Америке есть несколько порно-звёзд и порно-моделей с такой фамилией.

очень понравилась, читала на одном дыхании моя любимая серия

Спасибо за перевод! Только вот куда-то вторая глава пропала

Спасибо, что сказали! Главы несколько раз перезаливались из-за переезда сайта, могли чего и упустить. Сейчас найдем потеряшку.

Теперь третья глава обрезана

innessa пишет:

Как сказала Соби, при переезде нам пришлось по 3-4 раза перезалевать темы по этой причине вышла вот такая неувязочка. Лично приношу свои извинения за неудобства. На данном форуме есть встроенный лимит по кол-ву знаков, поэтому при добавлении одного теряется другое(((.


Все исправлено, я построчно проверила, сейчас ничего не потерялось в данном произведении.


Еще раз прошу прощения, за причиненные неудобства.

Девочки, я писала не для того, чтоб пожаловаться, а просто, чтоб исправили. Я сама переводчик,и ни раз сталкивалась с тем, что не всегда хватает места в одном сообщении для главы.