Вступительное слово автора
Глава 1.1
Глава 1.2
Глава 2.1
Глава 2.2
Глава 3.1
Глава 3.2
Глава 4.1
Глава 4.2
Глава 5.1
Глава 5.2
Глава 6.1
Глава 6.2
Глава 7.1
Глава 7.2
Глава 8.1
Глава 8.2
Глава 9.1
Глава 9.2
Глава 10.1
Глава 10.2
Глава 11.1
Глава 11.2
Глава 11.3
Глава 12.1
Глава 12.2
Глава 13

Другие книги серии:

1. Военный трофей
2. Военная клятва

Остаток дня я провела в кладовой с Анной. Мы осмотрели запасы, и я прошлась в памяти по всем рецептам, обновляя отчёты и делая примечания. Эльн пошлёт за ними учеников, и, в конечном счёте, другой мастер займёт моё место. Мне казалось, что я грежу наяву, завернувшись в одеяло с головой, приглушая мысли. Я сосредоточилась на ближайшей работе и не думала ни о чем ином. В какой-то момент Анна поставила передо мной еду, но я не могла есть. Пусть мои мысли запутались, но живот прекрасно все помнил и не принял предложенное угощение. Последним делом я собрала свои драгоценные книги и журналы и связала их бечёвкой. Эльн проследит, чтобы их отправили нужным людям, и знание не будет утеряно. Я смотрела на небольшую связку, стоящую в центре убранного стола. Она выглядела такой несчастной и потерянной. Из всех моих вещей с этими расставаться тяжелее всего.
Анна обняла меня за плечи и, проводив в кухню, усадила на скамью. Передо мной нарисовалась огромная кружка чая, в которую Анна добавила мед. Она нежно поднесла ко мне напиток.
— Пей. Я принесу немного хлеба и холодного мяса
— Нет, Анна. Я не голодна.
Мой живот едва был готов принять чай.
В кухне воцарилась тишина, все разошлись, и только мы вдвоём сидели на скамейке. Анна потягивала свой чай, я же смотрела на свою кружку. Мы сидели в неуютной тишине. Ещё несколько последующих часов.
— Лара. Дитя. — Я подняла голову и увидела, что Анна уставилась на самое дно чашки и заливается такой яркой краской, которой я в жизни не видела. Её грубый голос спал до шёпота:
— Если бы твоя мать — да благословит её Богиня — была здесь, то она хотела бы, чтобы ты знала, что тебя ожидает.
— Анна. — Я коснулась её красной руки, лежащей на сухих досках стола, стараясь не рассмеяться. — Анна, я могу быть не в курсе деталей, но я знаю, что происходит между мужчиной и женщиной. Всё будет в порядке.
Анна подняла глаза, по её лицу текли слезы.
— Как скажешь, дитя.
Ни одна из нас этому не верила.
Я отвела взгляд и встала на ноги.
— Лучше я пойду и приготовлюсь.
Анна вытерла лицо передником.
— Я прикажу принести горячую воду в твою комнату и тут же приду помочь.
- Анна, ты не должна…
Жёсткий взгляд оборвал конец фразы.
— Я скоро буду. Ступай.
Она отвела взгляд, поскольку из глаз Анны хлынули новые слезы.
***
Я прошла через комнату и встала в центре, осматривая личные вещи. Одежду я рассортировала для горничных — Анна проследит, чтобы её раздали нужным людям. У меня осталось немного драгоценностей, но несколько колец и ожерелье принадлежали ещё моей матери. Ничего особо вычурного, простой золотой медальон на цепочке. Для Анны. Несколько оставшихся монет я пожертвую Богине. У меня остались духи и мыло, которые я сделала для личного потребления, их я отложила для Калисы. Она раскудахтается, заполучив подарок, и будет щедро их использовать. Больше всего мне нравилось мыло ароматизированное ванильным маслом. Оно было очень дорогое, и я использовала его экономно, придерживая для особого случая или поднятия настроения. Я посмотрела на любимые брусочки, и мне стало жаль, что я не использовала их каждый день.
Снаружи раздались звуки, и я быстро вытерла глаза. Слуги внесли ванну и воду, наряду с полотенцами. Обычно купание в моей комнате у огня — это роскошь, которую я редко себе позволяю, так как прислуге приходится доставлять горячую воду вверх по лестнице. Я прикусила губу и взяла себя в руки, пока слуги выливали ведро за ведром горячей воды. Как только они закончили, я разделась, бросая одежду в угол. Опустилась в ванну и начала мыться, щедро используя своё ванильное мыло.
Анна пришла как раз вовремя, чтобы помочь мне ополоснуть волосы. Обёрнувшись в полотенце, я села у огня и выжала воду из волос. Анна села на табурет рядом со мной и посмотрела на сундучок, который принесли в замок люди военачальника. Маленький пузырёк в коробке и какой-то наряд. Анна откупорила флягу, и мы в испуге отдёрнули головы, поскольку воздух заполнил приторный аромат цветов. Мы не успели заткнуть пробку, посмотрели друг на друга и рассмеялись как больные дурочки.
Затем Анна достала наряд, и мы обе уставились друг на друга.
— В сундучке случаем больше ничего не лежит? — спросила я, уставившись на грудь.
— Нет. — Анна нахмурилась. — Да ты простудишься насмерть.
Анна взяла гребни, указала сесть к ней спиной и начала разбирать мои спутавшиеся волосы. Я взяла одну из своих бутылей и вручила ей.
Она уставилась на меня.
— В инструкциях говорится…
— Лучше пахнуть ванилью.
Она вздохнула, но открыла флягу и начала втирать дорогое масло в мои волосы. Я начала растирать тело душистыми кремами. Нас окружил аромат ванили, нежный, но не бьющий по носу. Закончив, я спокойно села смотреть на огонь, пока Анна расчёсывает мои высохшие волосы.
Как только Анна управилась с волосами, я решилась на ещё один маленький акт неподчинения и зачесала их наверх, словно надела корону, и натёрла ещё больше духов в шею. Анна кудахтала как курица, но я почувствовала себя лучше… пока не надела наряд. Он представлял собой немного больше чем сшитую из изысканной сверкающей белой ткани сорочку без рукавов. Ткань упала ниже моих колен и так чётко обрисовала тело, что на моих щёках вспыхнул румянец. К счастью, вырез оказался высоким и обнажил только ключицу, словно материю отрезали прямо вдоль неё. Анна отстранилась, и мы посмотрели друг на друга. Очевидно, что военачальник хочет осмотреть товар прежде, чем заявит на него свои права.
С глубоким вздохом я подошла к огню и осмотрела комнату. Анна подняла мои домашние туфли, но я покачала головой.
— Я должна надеть только то, что лежит в сундучке.
Анна посмотрела на меня и уронила туфли на пол. Я прошлось по комнате, рассказав, что хочу сделать со своими вещами, а затем положила мамино ожерелье в ладонь Анны и крепко её обняла. Её тело затряслось от тихих рыданий.
— Ты сохранишь его?
Не в силах говорить, Анна кивнула.
Горны объявили о прибытии делегации военачальника. Наши головы одновременно дёрнулись, и мы выглянули в окно. Близился закат. Я просмотрела на Анну. Она стояла не в силах пошевелиться, и все её лицо исказилось от невыносимых страданий.
Я в последний раз осмотрела свою комнату, записи, книги… Ксиманд сказал, что мне запретили что-либо брать с собой. Рабы не владеют вещами. Они сами вещь.
Я встала в центре комнаты, закрыла глаза и сделала ещё один глубокий вздох. Это не помогло. Сердце начало бешено колотиться, пытаясь выпрыгнуть из груди. Я не могу этого сделать. Я не могу подчиниться. Я открыла глаза и увидела пузырёк, до сих пор стоящий на каминной полке. Один быстрый глоток…
Анна уже двинулась к выходу. Она открыла дверь и медленно встала коленями на голый камень, морщась от боли. Придя в себя, я подошла к ней и остановилась нежно погладить Анну по голове. Она взяла мою ладонь и прижала к губам, а затем посмотрела на меня блестящими от слез глазами.
— Спасибо, дочь Кси.
Я кивнула и заставила себя улыбнуться прежде, чем выйти в коридор. И встала как вкопанная.
Коридор был полон людей. Они выстроились с обеих сторон, жмясь к углам и стенам. Я не двигалась целую минуту и смотрела. Ближайшие ко мне люди опустились на колени, и я услышала их тихое:
— Спасибо, Дочь Кси.
Я сделала несколько шагов, и ещё больше людей опустилось на колени.
Я шла на церемонию, и каждый встреченный мной человек вставал на колени и шептал:
— Спасибо, дочь Кси.
Через главные залы, вниз по лестнице. Слуги, горожане, знакомые целители, пациенты. Люди, которые не могут придти в тронный зал.
Я делаю это ради них.
Они были со мной, на всем пути к двери комнаты для ожидания. Их благодарность, их лица останутся со мной навсегда.
Я справлюсь.
Стража, стоящая с обеих сторон перед залом ожидания, открыла дверь, и я вошла внутрь.
Мои глаза замутнились, и я замерла на секунду, пытаясь сморгнуть слезы. Один из пажей подошёл ко мне, встал на колени и протянул платок. Я вытерла глаза и вернула его. Передо мной стоял Озар.
— Дочь Кси, — сказал он. — Церемония верности уже началась. Когда придёт время, герольд объявит о вашем прибытии.
Я кивнула и позволила обнять себя. Озар прошептал «Спасибо, любимая дочь Кси» мне на ухо и быстро покинул зал.
Я подошла к камину и ощутила тепло камня под ногами. Огонь бодро потрескивал в очаге, но не мог согреть меня. Я попыталась растереть гусиную кожу.
Я напряглась, как только зазвучал голос герольда:
— Ксилара, дочь Кси, вас вызывают ко двору.
Стража открыла двери, и я вышла вперёд.
В следующий момент у меня перехватило дыхание.
Белый мрамор тронного зала мерцал в свете заката. Лорды двора стояли вдоль стен, как и многочисленные люди военачальника. Я не смогла разглядеть фигуру на троне, но я знала, что это военачальник. На время церемонии он будет сидеть там. Ксиманд же стоял в стороне, вместе с членами совета.
Комната затихла, как только я сделала первый шаг. Холодный мрамор отнял тепло у моих ног. Я опустила глаза в пол и пошла к трону. Тишина нервировала. Казалось, чтобы пересечь зал потребуется целая вечность, один медленный шаг за другим. Я не спускала глаз с мерцающего мрамора, надеясь, что иду в правильном направлении.
В мире словно не осталось ни шума, ни кашля, ни шарканья в толпе. Только стук моего сердца о ребра и обосновавшийся в груди холод. Казалось, прошли годы, прежде чем я увидела ступеньку, ведущую к трону. Перед троном лежала синяя подушка, которую я никогда не видела прежде. Я была рада, что кто-то догадался её здесь положить. Я остановилась перед троном и медленно опустилась на подушку. С обеих сторон я видела два чёрных широко расставленных сапога и закутанные в чёрную ткань ноги. Я старалась не поднимать глаз.
Я глубоко вздохнула и медленно подняла руки ладонями вверх, покорно готовясь к неизбежному.
Казалось, комната прекратила дышать. Я ощутила, как рука прикоснулась к основанию моей шеи и нежно распутала волосы. Сильные пальцы пробежали по локонам, освобождая их и позволяя свободно упасть. Я задрожала и от прикосновения, и от осознания того, что неповиновение не будет допущено.
Холодный металл окружил мои запястья. Раздался щелчок, и наручники встали на своё место. К удивлению, это оказались тяжёлые серебряные браслеты, а не цепи. Разве это не должны быть цепи?
Глубокий мужской голос над головой произнёс на моем языке:
— Таким образом, я требую свой военный трофей.
Я знала этот голос.
Мои глаза распахнулись, поскольку комната задрожала от одобрительного возгласа и топота людей военачальника.
Голубоглазый воин с рынка смотрел на меня с самодовольнейшей улыбкой на лице.
Так Кир и есть военачальник? Но как он всё провернул? Как он узнал о моей истинной личности?
Прежде чем я успела подумать или сказать хоть слово, он взял меня за руки и встал, увлекая за собой, поднял чёрный плащ с трона и обернул его вокруг меня, скрывая от всех глаз, окружая меня тьмой. Ткань оказалась тёплой и струилась вокруг точно ночь. Она пахла кольчугой, маслом и какими-то специями.
Меня подняли и перебросили через плечо. Движение заставило меня пронзительно закричать, но сомневаюсь, чтобы мой крик можно было расслышать в шуме толпы. Кир начал двигаться. Через мягкую ткань я слышала, как его люди воспевают его имя. Я заёрзала, но плащ сдавил меня со всех сторон, не давая освободить руки или увидеть хоть что-нибудь.
Тогда я закорчилась по иной причине. Рука воина лежала на моих ягодицах, её тепло ощущалась даже через плащ. В прикосновении чувствовалась нежность, и затем шлепок: предупреждение вести себя тихо.
Я прекратила извиваться.
Рука осталась на прежнем месте.

Мой поработитель не терял времени впустую. Его сапоги зашаркали по мрамору, и мы покинули тронный зал. Толчок, и я поняла, что военачальник спускается по лестнице к главным дверям. Я ощущала его дыхание при ходьбе и слышала бренчание кольчуги.
Как только мы вышли за главные двери, под тёплый плащ ворвался холодный воздух. В просторном внутреннем дворе послышались многочисленные шаги и стук лошадиных копыт.
Мы остановились, и военачальник взял меня на руки точно младенца. Он обратился к своему народу, но говорил так быстро, что я ничего не разобрала. Вместо того чтобы поставить меня на ноги он передал меня кому-то ещё. Мне не понравилась это перемена, и я забрыкалась, пытаясь поднять руки и освободиться от тёмной материи.
Сквозь ткань донёсся дружеский шёпот:
— Это Жоден, Лара. Всё в порядке.
Я прекратила извиваться, успокоенная знакомым голосом и одновременно обеспокоенная его словами. Прежде, чем я успела ответить, меня подняли на спину лошади и снова обняли.
— Я возвращаю ваш военный трофей, военачальник, — торжественно произнёс Жоден.
Грудь позади меня загрохотала:
— Моя благодарность, Жоден.
Лошадь под нами двинулась, и у меня сжался желудок. Чёрная ткань прижалась к моему лицу, не давая дышать. Казалось, я вот-вот задохнусь. Военачальник прокричал что-то, и вокруг нас раздался одобрительный рёв. Затем мы помчались галопом. Воины военачальника ехали вслед за нами, выкрикивая боевой клич и прославляя своего командира. Грохот лошадей устрашал.
Мы покинули внутренний двор и пересекли деревянный мост. Моё дыхание участилось. Я с трудом сглотнула и подавила волну тошноты. Я все ещё не могла пошевелить руками. Я боялась упасть с такой высоты, поэтому вжалась в держащего меня мужчину и замерла. Голоса стихли, и тишину теперь нарушали лишь стук копыт да звон упряжи. Мы пересекли город, вниз по дороге, через главные ворота.
Плащ предоставлял некоторую защиту, но за городскими стенами ветер нещадно закусал мою кожу. Я задрожала от холода. Пролетело мгновение, и мы уже пересекли реку, отделявшую город от лагеря военачальника, и поскакали в гору. Никаких окликов, приветствий, только лошади замедлили свой бег. Я хотела спросить, что происходит, но прикусила язык. Я не знала, разрешают ли рабам говорить, а уж тем более задавать вопросы. Вместо этого я судорожно сжала ткань и попыталась перевести дыхание.
Лошадь остановилась. На этот раз военачальник поднялся с седла и спустился на землю. Меня замутило от потери точки опоры. Должно быть, я невольно вскрикнула, так как военачальник крепко прижал меня к себе.
— Ещё одна церемония, и всё, — раздался шёпот у моего уха. Звуки изменились: теперь его сапоги зашагали по древесине. Меня поставили на ноги, но плащ не сняли. Мои босые ступни коснулись холодного грубого дерева, и военачальник придержал меня, чтобы я не потеряла равновесие. Я немного закачалась, но устояла, и меня отпустили.
— Воины! — гордо крикнул военачальник. — Узрите военный трофей. — И с этими словами он сбросил с меня плащ.
Я стояла на платформе в свете факелов, а холодный воздух пробирался под ткань моего одеяния. В темноте я смогла различить силуэты уставившихся на меня людей, армию военачальника, целых десять тысяч здоровых и сильный воинов. По крайней мере, так говорят. Я с лёгкостью поверила в такое число, как только одобрительный рёв толпы вознёсся в ночное небо.
Я в шоке попятилась и врезалась в военачальника, который не дал мне упасть. Он обнял меня за талию, и я положила ладонь поверх его ладоней. Жар его руки просочился сквозь одежду прямо к моему животу.
Военачальник поднял кулак в воздух, и люди повторили громогласное ура. Казалось, барабаны и голоса взорвали ночь, больше напоминая какофонию звука, чем музыку.
Слишком много впечатлений за один день. Перед глазами всё поплыло, и моя ладонь выскользнула из ладони военачальника.
Очнулась я в крепких объятиях этого мужчины. Меня куда-то несли. Возгласы и музыка не утихли, но звучали отчего-то приглушено и неясно. Кажется, все уступали нам дорогу. Я поплыла на краю сознания и на какое-то время упустила нить событий. Пришла в себя я уже в палатке, лёжа на чем-то мягком. Раздался голос, и чья-то рука нежным прикосновением убрала локоны с моего лица.
— Трофей, ты ела или пила что-нибудь в замке? Перед церемонией? — голос звучал приглушённо, словно раздавался с дальнего расстояния. Это был голос военачальника, нетерпеливый, требующий срочного ответа. Другой голос, более старый и резкий, рокотал на заднем фоне. Военачальник ответил на вопрос незнакомца, но я разобрала лишь обрывки разговора. Ублюдок. Яд. Меня накрыли мягким одеялом. Нежные руки ощупали мои руки и ноги.
— Она замёрзла, очень сильно.
Странно. Кажется, военачальника по-настоящему взволновали мои замёрзшие лодыжки. Его руки растёрли мою кожу, и ногам стало тепло. Затем и рукам. Тепло просачивалось в меня, медленно, но уверенно, и я почувствовала, как тело расслабилось, погружаясь в мягкость, тяжёлую как камень.
Кто-то поднял меня и поднёс чашу к губам, убеждая выпить, но голос звучал далеко и отдалено. Я сделала глоток, и тепло затопило моё горло и живот. Странный вкус, сильный и острый.
Как только чаша опустела, меня опустили на кровать и закутали в одеяла. Голоса продолжали спокойно говорить, а жар просачивался в мои кости.
Голоса стихли. Я лежала неподвижно, не открывая глаз. Кровать заскрипела, одеяло сдвинулось, и я замерла, едва осмеливаясь дышать.
Что-то мягкое коснулось моих губ.
Меня охватил страх. В этот момент, как бы я не верила, что справлюсь, я была напугана. Я заставила себя открыть глаза, пытаясь придти в себя, и уставилась в испуганные голубые глаза. Я должна соблюдать свою часть договора.
Видимо, у военачальника были другие планы, так как он покачал головой.
— Нет, трофей. Не бойся.
Он стал нежно меня убаюкивать. Я закрыла глаза и ощутила лёгкое прикосновение к векам. У меня не осталось сил поднять их снова.
Военачальник приложил руку к моей груди. Его тепло успокаивало. Он мягко надавил, как будто прося сердце биться спокойнее. Я удобно устроилась на кровати, позволяя теплу и уюту взять над собой вверх.
— Спи, — нежно и тихо произнёс военачальник. Мне удалось открыть глаза, чтобы увидеть его, лежащего рядом со мной, на своей стороне постели, поверх одеял, положив голову на руки. Он был обнажён, но только выше пояса, и я смогла отчётливо разглядеть татуировки на его руке. Я смотрела на него в тусклом свете палатки и не понимала, что происходит. Его глаза были закрыты, грудь подрагивала в такт равномерному дыханию, но я не верила, что он спал. Я немного повернула голову и осмотрела шатёр. Ну, в общем, вид меня немного разочаровал.
Ломая голову над своей судьбой, я постепенно заснула.
Что-то коснулось моих волос.
Я пошевелилась, наполовину проснувшись от скрипа кровати.
— Тсс, спи.
Я судорожно вздохнула и дёрнулась. Глаза резко открылись, и я осмотрелась. Палатка утопала в тенях, единственный свет исходил от жаровен, отбрасывающих мрачные блики. В воздухе витал сильный запах лошади и чего-то острого и чистого, вот только я не знала чего именно. Палатка оказалось просторной, и была заставлена столом и табуретами, брёвнами и скамьями. С улицы доносились мужские голоса и топот лошадей.
Кто-то стоял спиной ко мне, быстро одеваясь и разбирая лежащую на скамье одежду. Полуодетый мужчина, чьи мышцы спины перекатывались под кожей в тусклом свете.
Я так редко вижу здоровых мужчин.
Как же на нем много шрамов, старых шрамов. Свет играл по коже, танцуя тенями при каждом движении тела.
Кир повернулся и посмотрел в мою сторону. В глазах вспыхнули огоньки. Он подошёл ко мне, и я без страха посмотрела на него в ответ. Его руки украшали татуировки, а торс — шрамы, и хотя их было почти невозможно разглядеть из-за волос на груди, всех их объединяла одна история. История пережитых сражений. И все же, как их много...
Он стоял, смотря на меня, а я на него, и хмурил брови, а затем бросил одежду на край кровати и натянул тунику через голову. Я зачарованно любовалась им, не вставая с ложа, опасаясь того, что должно сейчас произойти. Он пристегнул меч, кинжал и маленький мешочек, и зафиксировал их на поясе. Не отрывая от меня взгляда, Кир наклонился и вытянул руку, словно желая меня коснуться.
Я отпрянула.
Он замер и выпрямился с мрачным видом. С улицы раздался голос. Стражник объявил, что лошадь готова. Кир скрипнул зубами, повернулся и покинул палатку. Через несколько секунд мужчины ускакали на лошадях. Опустилась странная тишина, нарушаемая лишь кашлем одного из стражников.
Постепенно мне удалось расслабиться, и я отдалась во власть неги. Тепло палатки и одеял придавили меня к кровати, и с каждым вдохом я всё глубже и глубже погружалась в сон. Тяжёлые веки опустились, и я поплыла по озеру тепла и темноты.
Проснувшись, я поняла, что лежу на боку и смотрю на стену шатра. Я полежала так некоторое время, не думая ни о чем. Или возможно, очень стараясь не думать ни о чем. Через несколько минут у меня заурчал живот. Вскоре и другие части моего тела начали требовать к себе внимания. Я потянулась и села.
Только тут я поняла, что лежала под всеми этими одеялами и мехами совершенно голой.
Я сжала их и вспомнила где я. Кто я.
Палатка выглядела просторной и, казалось, была сделана из шкур. Пол покрывали сотканные циновки чёрных и коричневых оттенков. Из мебели были деревянный стол из грубо обтёсанных досок и толстые низенькие пни, заменяющие стулья. Три жаровни, от которых исходило тепло. Огромная кровать, на которой я возлежала, с многочисленными подушками и большим одеялом из тёмного меха, покрывающим всю постель. Ни одного признака сорочки. Или любой другой одежды. А, может, здесь рабов заставляют ходить голыми? Я задрожала от этой мысли.
Тент колыхнулся, и я увидела, что кто-то заглядывает в шатёр. Внутрь зашёл низенький человек с совершенно лысой головой, гладкой как яичная скорлупка. Я в открытую вытаращилась на него. Мужчина впился в меня правым глазом. На месте левого зияла пустая глазница, да и вся половина лица была испещрена страшными шрамами. Уха нет, левый уголок рта неподвижен. С запозданием, но я вспомнила о манерах. Не отрывая взгляда от здоровой половины лица, я пробормотала приветствие на его языке.
— Доброе утро.
Взгляд незнакомца не стал теплее.
— Я Маркус, символоносец и помощник военачальника, — гордо произнёс он.
Он вышел и вернулся в палатку с узелком в руках.
— Вашество оставил наказ накормить вас, когда вы проснётесь. Вашество примерно описал ваши размеры. — Маркус нахмурил брови и критично меня осмотрел. — Посмотрим, насколько он угадал.
Он положил узелок на край кровати и скрылся за стеной палатки с другой стороны.
Я подтянула к себе одеяло и откашлялась.
— Где военачальник?
Маркус откинул полог и показал скрываемую за ней небольшую комнату. Очевидно, эта палатка больше, чем я себе представляла. Маркус двинулся, и я заметила шрамы на его левой руке. У кожи была какая-то странная структура, и, как я могла судить, на ней не было и волоска. Я не могла отвести глаз.
— Вашество разбирается с нападениями на табуны. — Он повернулся. — Сначала помоетесь, затем поедите. — Его кривой рот смотрелся зловеще.
Я провела рукой по волосам.
— Помоюсь?
— Да. — Он указал подбородком на небольшую комнату. — Я принесу воду.
Он ушёл. Я встала с кровати, таща одеяло за собой. Взяла узелок и прошла, как видимо, в уборную. Пол был застлан кожами, за исключением небольшой деревянной платформы в центре. Вдоль стен стояли скамьи, везде валялись бревна, а грубо обтёсанные доски формировали своего рода стол. Как я поняла, под скамьями находились ночные горшки.
Маркус торопливо внёс дымящееся ведро, поставил его с ворчливым вздохом и вышел. Я вымыла лицо и руки и оделась. В узелке оказались штаны из коричневого хлопка и красно-коричневая туника, как та сорочка, но тяжелее. Всё прекрасно сидело по фигуре. Толстые носки и пара коричневых ботинок, которые оказались немного великоваты. Одеваясь, я слышала, как вдоль палатки ходят воины, очевидно, охраняя меня. Их шум раздражал, и я поторопилась одеться.
К тому моменту как я вышла из уборной, умытая и проснувшаяся, еда уже ждала меня на столе. Маркус стоял рядом, с маленьким кувшином и тазиком в руках. Он сделал жест, и я села на один из пней и окинула взглядом ломящийся от угощения стол.
— Вы разделите со мной трапезу?
— Нет. — Маркус строго посмотрел на меня. — Протяните руки.
Озадаченная, я выполнила приказ. Маркус поставил тазик под мои ладони и вылил на них воду, бормоча слова, которые мне не удалось расслышать. Он кивнул на кусок ткани, лежащий на столе, и я вытерла руки. Маркус выглядел довольным.
— Вашество говорит, что вы должны поесть. Приступайте.
Все выглядело незнакомым. Мясо было нарублено на маленькие части. Хлеб плоский, но мягкий. Ни ножа, ни вилки. Я подняла кусочек хлеба и опустила его в мясо. Надкусила и, к моему удивлению, вкус оказался приятным. Я сделала второй укус, и Маркус одобрительно кивнул. Хлеб был зерновой, и оказалось, что я съела больше, чем предполагала.
Маркус налил для меня кружку каваджа и поставил небольшую миску с белыми шариками.
— У нас нет подсластителя.
Так или иначе, я взяла кружку и отважилась на глоток. Напиток вышел лучше, чем у Рэйфа и остальных. Я посмотрела на белые шарики и взяла один. На ощупь мягкий, словно кусочек высушенной сыворотки. Я бросила его в рот и надкусила.
Шарик оказался ужасно горек на вкус.
Маркус не стоял на месте, перемещаясь по всей палатке, пока я ела. Как только он проходил рядом, я выпрямляла спину, точно нашкодившая ученица. Не то, чтобы я нашкодила — спальня была очень опрятна и проста в обстановке. Слишком опрятна. Здесь просто нет места, куда можно выплюнуть эту дрянь. Я зажмурилась, набрала полный рот каваджа и сглотнула. Полный рот-неполный, вкус от этого остаётся прежним — мерзопакостным.
Наконец, я дошла до такого состояния, что еда в меня больше не влезала. Маркус заворчал и начал собирать тарелки.
— Теперь, говорит Вашество, отдыхайте и спите. Он вернётся к ужину.
Я кивнула, но на самом деле мне совсем не хотелось возвращаться в постель.
— Маркус, вы знаете Симуса? Он был одним из раненых…
Мне не пришлось заканчивать предложение. Маркус кивнул, старясь удержать все тарелки.
— Ах, да, этого рычащего медведя я знаю. Недоволен всем и вся. — Он нахмурился. — Откуда вы знаете Симуса?
— Я ухаживала за ним в городе.
— Ухаживали? — Глаз Маркуса пронзил меня насквозь. — Вы лечили его рану?
Я кивнула.
Он фыркнул.
— Вы себя жрицой-воительницей возомнили?
Я напряглась.
— Я — целитель, и хотела бы повидать его.
— Целитель, ась?
Он закатил свой глаз.
— Хорошо… — Он пожал плечами. — Только не путайтесь под ногами.
Глаз сфокусировался до предела.
— Вы понимаете, что не должны ничего принимать, кроме как из рук военачальника? Ни единой мелочи, вы поняли?
Я кивнула, но как-то неуверенно, и Маркус поставил тарелки обратно на стол.
— Идёмте.
Маркус вывел меня на улицу. Только тогда я поняла, насколько огромна палатка. Она было разделена на отсеки: спальню и остальные комнаты. Откинув полог, мы вышли в просторный зал, напоминающий комнату для совещаний. Здесь также стояли пеньки, заваленные подушками деревянные скамьи и платформа в дальнем углу.
Маркус провёл меня через комнату и придержал полог палатки. У входа стояли два охранника, и они поприветствовали Маркуса почтительным поклоном. Я вышла на улицу и впервые оглядела лагерь. Маркус остался стоять на месте.
Мы находились на небольшом холме внизу долины, за городом Водопадов. Я сглотнула, увидев родные стены вдалеке. С возвышенности лагерь просматривается как на ладони. Повсюду одни палатки, отличающиеся только по размеру и местоположению, да костры. И лошади: небольшие группы, топчущиеся у навесов, и табуны, бродящие по раздольным лугам вокруг лагеря. Учитывая размер, я без труда поверила, что лагерь размещает десять тысяч человек. Он был огромен, и, казалось, заполнял все пространство вокруг нас.
Отчего-то всё было тихо.
— Где все?
Маркус проворчал из палатки, и двое охранников обменялись усмешками.
— Высыпаются после вчерашнего праздника.
— Вот палатка Симуса, — сказал Маркус, указывая путь.
Он снова впился в меня глазом, и я попятилась.
— И никуда не сворачиваете, поняли?
Я проглотила ком в горле и кивнула. Маркус снова заворчал и сложил руки на груди, давая знать, что глаз с меня не спустит.
Я пошла по избитой колдобинами дороге. Меня немного удивило, когда Маркус сказал, что я могу пойти в гости, но теперь, узрев истинный размер лагеря, я все поняла. Сбежать невозможно, даже если бы это было в моих намерениях.
Широкая дорога между палатками была побита копытами многочисленных лошадей, но в выданной мне обуви я без труда пошла по жёсткой траве. Солнце то выходило, то пряталось за облаками. На шестах, установленных перед палатками, развевались вымпелы, столь яркие, что я даже остановилась и залюбовались ими. Как мастера получали такие цвета? Интересно, а флаги декоративные или имеют особое значение. Перед палаткой Симуса тоже висело несколько вымпелов разных цветов и формы. Оборачиваясь, я каждый раз убеждалась, что Маркус все ещё следит за мной. Я остановилась перед закрытым входом в палатку. Внезапно меня охватило сомнение. Симус мог быть приветлив с целителем, но будет ли он рад рабыне?
Прежде чем у меня появилось бы время принять решение, полог колыхнулся, и показался Жоден. Он узнал меня, и его лицо осветилось радостью.
— Так и думал, что шаги мне не послышались. Проходи, проходи. Ты без охраны? — Он отошёл в сторону, приглашая меня войти. — Симус, к тебе новая жертва. Пусть выслушивает твои жалобы вместо меня.
Я нырнула под полог и остановилась, привыкая к свету.
Палатка оказалась меньше той, что я недавно покинула. Я оказалась в дальней комнате, но часть неё была обустроена в гостиную с деревянными скамьями, подушками и большой жаровней в центре, которая едва теплилась. Откинувшись на подушки и укутавшись в одеяло, на платформе лежал Симус. Он впился в меня взглядом, пока я проходила внутрь, но его лицо просветлело, как только он меня узнал.
— Маленький целитель! — рассмеялся он, и его белые зубы резко выделялись на тёмной коже. — Добро пожаловать!
Я расслабилась и улыбнулась в ответ.
— Рада тебя видеть, Симус. Как жизнь?
Симус указал на Жодена.
— Прекрасно, но этот упрямый вол говорит, что мне нельзя вставать с кровати. — Он впился взглядом в Жодена, и тот сделал тоже самое в ответ. — Ну, осмотри раны и скажи, что думаешь.
Я встала на колени. Жоден раскрыл одеяла и развязал бинты. Я осмотрела рану с большим удовлетворением. Заживает хорошо, никаких признаков проблем.
— Хорошо выглядит. — Я хотела уже забинтовать рану, но Жоден меня остановил.
— Позволь мне принести чистые, трофей. — Он двинулся в дальнюю часть палатки и исчез позади откидной створки.
С улицы раздался кашель.
— Проходите! — крикнул Симус.
В палатку вошёл крупный белокурый человек с жиденькой бородкой.
— Приветствую, Симус.
— Приветствую, Ифтен, — дружелюбно произнёс Симус, но его лицо было безразлично. Я осталась стоять на коленях, отваживаясь бросить взгляд на гостя. Не столь высокий как Симус, он был широк и силён, с большими грубыми руками. Он уставился на меня, а затем скользнул глазами к ноге Симуса.
— Тяжёлая рана, Симус. Он сможет снова ходить?
— Если будет осторожен, — ответила я. — И последует моему совету.
Ифтен напрягся, но не ответил. Я чувствовала его взгляд на затылке, и взгляд этот не был дружелюбным. Я не двигалась, храня молчание из опасения, что рабам, как предполагалось, не позволено говорить. Я не спускала глаз с ноги Симуса. Ифтен продолжил беседу, игнорируя моё присутствие.
— Мне жаль слов, Симус. Этот мирный договор — безумие.
— Безумие? Кир одержал победу и достиг большего, чем мы смели надеяться. — Симус указал на меня левой рукой. Правую он зарыл в одеяла и, кажется, сжал, что есть силы. — Ты поклялся Киру, прекрасно зная о его планах, и теперь нарушишь данное слово? Или возможно ты завидуешь такому военному трофею, а?
Ифтен зарычал за моей спиной.
— Она не…
— Будь осторожен, Ифтен. У тебя нет символа. — Я бросила взгляд на лицо Симуса. Его глаза переполняла злоба, но она исчезла, как только он откинулся на подушки. — Небеса благоволят мне. Военный трофей спасла мою жизнь и ногу. — Симус подчеркнул последнее слово.
Ифтен фыркнул.
— Твою жизнь спас… — Он осёкся, так как в комнату вошёл Жоден со свежими бинтами в руках. Стоило ему увидеть Ифтена, как его лицо оцепенело. Он без слов вручил мне свежие бинты и отошёл в сторону. Я молча приняла их и начала работать, чувствуя любопытную напряжённость между мужчинами.
Ифтен откашлялся, потянулся к мешочку на поясе и вытащил ленту с маленькими колокольчиками.
— Я заговорю об этом, Симус. Сам.
Симус продолжил улыбаться, но его взгляд изменился.
— Я говорю с военным трофеем, Ифтен. Если ты хочешь ждать…
— Я вернусь, — прорычал Ифтен.
Он прошёл мимо Жодена, убрал колокольчики и покинул палатку.
Жоден выдохнул. Я даже не знала, что он задерживал дыхание.
— Симус…
Симус вытянул правую руку из-под одеяла и повернул голову.
— Тьфу, ты слишком много волнуешься. Ифтен — моча да ветер, — сказал он, изучая друга серьёзным взглядом.
Жоден занялся сосудом с каваджем и ответил тихим взволнованным голосом:
— Он был кандидатом в военачальники и заручился поддержкой многих.
— И проиграл поединки в военачальники и символоносцы, — отрезал Симус. — Ифтен дурак, но дурак благородный. Он не бросит нечестный вызов.
Жоден не ответил, но его лицо превратилось в сплошную маску.
— Теневые игры, да. Вызов? Нет. Предоставь это мне, старый друг. — Симус смягчился. — Теперь тебе хватит материала на сотню песен, а? То-то ещё будет.
Жоден нахмурился, но Симус вытянул руку.
— Да, проблемы. Мы с ними разберёмся. Вместе. — Симус ухмыльнулся. — С твоей дружбой и поддержкой Кира, кто сможет нам противостоять?
Жоден расслабился и закатил глаза.
— Твоего зазнайства хватит на нас троих.
Симус рассмеялся.
— Уж такой я! — Он улыбнулся мне, когда я выполнила свою задачу и села на пятки.
— Что скажешь, маленький целитель?
— У вас осталось ещё лекарство от лихорадки?
Симус залился смехом.
— Ваши воины забрали его перед нашим освобождением.
Жоден усмехнулся.
— Один попытался отобрать горшочек каваджа у Рэйфа, но как только унюхал содержимое, то бросил горшок на землю, да ещё и пнул в придачу. Так Рэйф всё равно забрал его и до сих пор хранит.
Я неодобрительно нахмурилась. Опасность заражения остаётся всегда, даже на этом этапе.
— Возможно, в лагере есть целитель, у которого найдётся это лекарство.
Симус зарычал в ответ:
— Нет. Наш жрец-воин погиб в одной из схваток за несколько дней до моего пленения. — Он вздохнул. — Я не желаю никому смерти, но он доставлял больше неприятностей, чем пользы. Постоянно выступал против Кира.
— Кроме того, — добавил Жоден. — Я никогда не видел лекарств подобных твоим.
Я устроилась среди подушек. Жоден протянул мне полную кружку каваджа и заколебался, как будто не веря, что я приму напиток. Я взяла кружку и улыбнулась в знак благодарности. Он улыбнулся в ответ большой широкой улыбкой, и улыбка Симуса вторила ему, когда Жоден налил им обоим напиток. Также Жоден насыпал миску небольших белых шариков и протянул мне.
— Гарта?
Мне удалось не сморщить нос в отвращении.
— Нет, спасибо.
Сжимая кружку в руке, Симус зарычал и пробуравил меня взглядом.
— Когда я могу встать и выйти из этой палатки?
Ах, знакомые крики выздоравливающего. С этим я смогу разобраться.
Я сделал глоток каваджа, и горькая жидкость обожгла мне горло.
— Не в течение, по крайней мере, пяти дней… возможно дольше. Если перегрузишь ногу, может открыться рана. — Я улыбнулась, пытаясь смягчить эффект моих слов. — Ты испортил бы весь мой тяжкий труд.
Симус, хмурясь, отвёл взгляд.
— Всё в порядке.
Я знала этот взгляд. Он собирался встать и двигаться, несмотря на запрет. Ну, точь-в-точь ксианский воин. Я посмотрела на Жодена и уловила его взволнованный взгляд. Ладно, рану можно лечить и по-другому. Я откинулась на подушках.
— Уверена, ты прав. — Я нахмурила лицо. — Конечно, именно это Ланис сказал мне, порезав ногу на оленьей охоте и придя ко мне на перевязку.
Я покачала головой, внимательно изучая свою кружку.
— У Ланиса было здоровье, как у медведя. Он сказал мне, что это царапина и ничего более, и отправился на тренировку, бодро маршируя рядом со своими солдатами. — Я бросила взгляд на Жодена. — В следующий раз он уже не смог сам обратится за помощью целителя, пришлось нести. Рана открылась и начала гнить. Я сделала всё возможное, но не смогла полностью её очистить.
Я небрежно посмотрела на Симуса. Всё его внимание было приковано к моему рассказу.
— Он плакал как ребёнок, когда мне пришлось отрезать ему ступню.
Я сделала глоток каваджа.
— Как он тогда жил? — спокойно поинтересовался Жоден.
— О, ну, ступни у него больше не было, но заражение крови распространилось на ногу. — Я стала играть с кисточкой на подушке. — Нога почернела и раздулась, чуть ли не в два раза. — Я сделала ещё один глоток. — Как раз гной потёк. Это был позор, но у нас не оставалось выбора. Несколько дней спустя я отрезала ему ногу по колено. — Я уставилась на угли в жаровне. — Я думала, что избавилась от дурной плоти, и Ланис пойдёт на поправку.
Симус откашлялся. Я подняла глаза и улыбнулась.
— Отрезала я ровненько и аккуратненько. До сих пор горжусь проделанной работой.
Симус откашлялся.
— Так как он жил после…
Моё лицо вытянулось.
— Заражённая кровь добралась до мозга. Мы давали ему огромные дозы лучших трав, но он умер от непереносимой агонии. — Гробовая тишина. — А можно ещё немного каваджа, пожалуйста? — Я протянула свою кружку Жодену, и тот наполнил её без всякого выражения на лице. — О, но это было ничем по сравнению с…
После второй кружки каваджа Симус посерел, Жодену стало дурно, а я же была бодра и полна энергии.
Интересно, что же всё-таки добавляют в этот напиток.
Я не стала задерживаться дольше второй кружки.
К Симусу вернулся естественный цвет, но выглядел он усталым. Я знала, он должен отдохнуть. Поэтому я встала, попрощалась и оставила палатку. Жоден вышел вслед за мной, сказав, что ему нужно принести дров для очага. Как только мы оказались на улице, он положил руку мне на плечо:
— Моя благодарность. Симус тебя послушает.
Я подняла глаза.
— Надеюсь. Я не выдумала эти истории.
Жоден дрогнул.
— Жоден, где палатки целителей? — нахмурилась я. — Уверена, что у них должно быть ещё лекарство от лихорадки или нечто подобное.
— Жрец-воин не делится своими знаниями. — Жоден указал на группу палаток, расположенных далеко внизу. — Его палатка там. — Он заколебался. — И я снова благодарю тебя, военный трофей. За жизнь моего друга.
Я изучила его на мгновение.
— Раньше ты называл меня по имени, Жоден.
Он улыбнулся с сожалением.
— Теперь ты военный трофей.
Я поморщилась и повернулась уйти, так как Жоден вернулся в палатку, прошла несколько шагов к палатке Кира, но услышала «это». Звук кнута, бьющего о плоть. Я заколебалась и повернулась к источнику звука, осторожно проходя между палатками. Бросив быстрый взгляд, я поняла, что охранники почти не обращают на меня внимания, так что я прошла немного дальше и посмотрела, что происходит.

Позади палаток, привязанный к позорному столбу, стоял обнаженный по пояс мужчина с окровавленной спиной. Его окружали два воина, один из которых полосовал спину провинившегося кнутом. Я знаю, что военная дисциплина сурова; отец рассказывал мне об этом. Но одно дело – говорить, и совсем другое - видеть. Плеть опускалась на плоть с регулярным ритмом, и при каждом ударе из груди бедняги вырывался резкий вздох. Я замерла от ужаса. В страхе я наблюдала, как воины остановились, развязали веревки и посмотрели, как мужчина беззвучно падает на землю. Другие воины взяли его за руки, дотащили к палатке жреца-воина и бросили прямо за пологом. Они ушли, словно это перестало быть их заботой.
Я ожидала гневного окрика, ответа из палатки, но ничего не произошло. У костров спало множество воинов, но никто даже не пошевелился. Я все еще видела ногу того мужчины у самого входа. Никто ему не помогал.
Лагерь вокруг нас зашевелился немного сильнее. Я видела, как люди бегают с оружием и лошадьми по разным заданиям. В конце концов, его заметят. А, если он очнется и перевернется в грязь…, я сделала осторожной шажок вперед, затем второй. Никто не преградил мне путь, ни крикнул: «рабыня сбегает». Я бросилась на помощь. Нога мужчины даже не дернулась, когда я осторожно подняла полог главного входа и вошла внутрь.
В первую очередь меня поразило ужасное зловоние. Задыхаясь, я закрыла нос рубашкой и осмотрелась. Что во имя Богини…
Это была большая палатка с несколькими койками из замка. На них лежали больные; кто-то стенал. Зловоние шло от переполненных ночных горшков, стоящих под каждой койкой. Мужчина у моих ног был без сознания, но дышал. По одному виду я поняла, что ни за одним из этих людей не ухаживали. Их никто не обмывал. Об этих людях вообще не заботились.
Я отпрянула и вышла на свет и воздух, вытирая лицо от слез. Я в ярости посмотрела по сторонам. Да как так можно! Оказалось, у кострища рядом с палаткой спит целая дюжина воинов. По стоящим рядом огромным котлам я поняла, что здесь занимаются стиркой. Я прошла к воинам, заплетая косу на ходу. Конечно же, эти люди выглядели здоровыми и высыпались после пирушки.
Я замахнулась и пнула ближайшего человека по голени.
Он завопил, выпрыгивая из одеяла. Я прошла дальше, пиная одного за другим. Их брань заполнила воздух. Меня это не впечатлило.
- Вы ухаживаете за людьми в той палатке?! – закричала я столь яростно, что с губ слетела слюна – Да как вы смеете спать, когда эти люди страдают?!
Стоящий передо мной воин протер лицо и посмотрел на меня пьяными глазами. Кто-то схватил меня за плечо и развернул к себе.
- Какое тебе до этого дела, собака? А?!
Надо мной возвышалась крупная белокурая женщина. Без всяких сомнений на ее долю выпало много долгих сражений и нелегкая жизнь. Но не успела я удивиться, как меня затрясли что есть силы, и ее пальцы до боли впились в кожу. Я попытался освободиться, но безрезультатно. Тогда я испепелила соперницу взглядом.
- Тем людям в палатке нужна помощь, а вы прохлаждаетесь у огня.
Женщина затрясла меня еще сильнее, и мои волосы рассыпались по плечам. Я уперлась ногами в землю, пытаясь освободить руку. Это лишь разъярило ее. Я заметила, как она подняла ладонь, чтобы ударить меня.
Мужчины схватили ее поднятую руку, убеждая остановиться. Один из них наклонился к ней и отчаянно зашептал на ухо. Воительница побледнела, бросила мою руку, словно та ядовита, и отступила. Я потерла место ушиба и последовала за ней шаг в шаг.
- Как вы можете бросить людей в таком состоянии и наслаждаться отдыхом?
Я остановилась и сделала глубокий вдох, пытаясь успокоиться. Лентяи начали оправдываться и объясняться, но я не желала их слушать. Я плюнула на землю перед их ногами.
– Вот сколько стоят ваши басни. - Я указала на котлы. – Разожгите костры и нагрейте воду, ведь судя по всему, только на это вы и способны.
Я потопала обратно к палатке, но обернулась прежде, чем войти внутрь.
- И не смейте входить в палатку. Вы меня поняли?
Я не стала дожидаться ответа.
С помощью воды и терпеливых уговоров, я отвела раненого на койку, где мужчина снова потерял сознание. Я изо всех сил пыталась поднять стены палатки, чтобы проветрить это место. Это работа не для одного человека, но будь я трижды проклята, если попрошу помощи у тех здоровых воинов. Управившись, я двинулась через палатку, быстро осматривая каждого пациента. Большинство выздоравливало после ранений, хотя некоторых явно лихорадило. Каждого мучил сильный кашель, который очень меня обеспокоил. Все были укрыты теплыми одеялами, хотя понятно, что ни одно из них долгое время не меняли.
Я вышла из палатки и закричала на ленивых болванов.
- Принесите кавадж и еду этим людям, - крикнула я и вернулась внутрь. Я не стала ждать, чтобы увидеть повинуются ли мне. Если ослушаются, то почувствуют мой гнев на своей шкуре.
В дальней части палатки лежали чистые одеяла и матрацы. Стол был уставлен флягами, ножами и другими инструментами. Большинство фляг оказались пусты, но в некоторых содержалось густое, клейкое вещество. Я поднесла его к носу и тут же узнала. Вареная скунсовая капуста¹. Я нанесла мазь на тыльную сторону запястья и почувствовала покалывание. Сойдет в качестве мыла. Я сделала быстрый круг, оценивая ранения, пытаясь решить, кому помочь сначала. Таких пациентов было пять, и мне сразу же стало понятно, что с этими людьми неплохо обращались, но ими пренебрегали. Нужно сначала заняться исполосованной спиной, а там уж до остальных дойдет очередь.
Горячая вода ждала меня у самого входа, и я обмыла спину бедняги, жалея, что под рукой нет моей корзинки с лекарствами. К счастью, мужчина не очнулся, когда я использовала скунсовую капусту, чтобы очистить раны. Я прошла к остальным и обмыла вспотевшие лица и грудь, ослабляя страдание больных и осматривая раны. Я запоминала тех, кому понадобятся лекарства и травы при дальнейшем лечении. Богиня знает, где я их раздобуду, но об этой проблеме я подумаю позже.
Вскоре в палатке появился долговязый паренек с рыжими волосами и карими глазами. Он нес поднос с каваджем, теплыми булочками и гартом. Казалось, он был удивлен увидев меня, но бодро согласился помочь. Он раздал каждому немного еды и каваджа, болтая без умолку, журча точно горный ручей. Его писклявый голосок выделялся на фоне грубых басов воинов и веселил каждого.
Еда и забота пробудили людей, и с чужой помощью большинству удалось обмыться. По крайней мере, эти болваны снаружи, не переставая, носили горячую воду. Я вынесла целую груду грязного белья на улицу. Блондинка предложила мне помочь, но я промолчала и просто указала на груду. Они поняли намек.
Рыжеволосый паренек возник передо мной, когда я чистила раненое предплечье.
- Я закончил, воин. Я оставил… э-э-э… немного булочек и каваджа, хотя они уже остыли.
- Я не воин, - рассеянно ответила я. – Я целитель.
Его глаза внезапно расширились.
- Вы военный трофей.
Я залилась краской, но продолжила работать. Мой пациент, однако, вздернул голову и уставился на мальчика.
- Трофей?
- Лежите спокойно, – рыкнула я. Он подчинился, больше не выражая протеста.
Парень склонился над моим плечом и вытянул длинную шею.
- Что… м-м-м… вы делаете?
- Очищаю раны. Они загноились.
Это была худшая из ран, и меня волновало состояние этого человека.
Мальчик не отошел.
- Откуда вы собственно это знаете?
- Запах.
Он втянул воздух через нос и поморщился от отвращения.
- Этот запах?
Я кивнула и наложила повязку.
Мальчик, казалось, задумался на минуту.
- Я должен вернуться, меня будут искать. Я приду позже, с супом и хлебом. - Он сделал шаг в сторону, а затем обернулся. Его карие глаза задумчиво уставились на меня. - Вы как бы ни похожи на жрицу-воина.
- Я целитель.
Он выглядел смущенным, но все равно улыбнулся.
- Я… м-м-м… могу задать вопрос? Вы не возражаете?
- Конечно, я отвечу на все твои вопросы. - Я изучила его нетерпеливое лицо и не сдержала улыбку. - Как тебя зовут?
- Я Гил. - Он усмехнулся. - Я вернусь с ужином.
И он ушел, насвистывая себе под нос.
Наконец, мы закончили. О каждом позаботились: всех согрели, обмыли и накормили. Время начать последнюю тяжелую работу. Я начала с дальнего конца палатки и пошла к выходу, осторожно беря каждый ночной горшок и выливая его содержимое в большое ведро, которое, судя по виду, служило для этой цели. Я взяла ведро за ручку и пошла из палатки, мимо бездельников, которые собрались у костров и старались выглядеть занятыми. И невинными. Когда я вышла в первый раз, один из воинов подошел ко мне, чтобы помочь, но я бросила на него гневный взгляд, и он сразу ретировался. Теперь они просто сидели и смотрели. Всякий раз как я проходила мимо, воины, казалось, все ниже припадали к земле.
К тому моменту как я вышла из палатки с последним полным ведром, небо уже слегка окрасилось в розовые и желтые цвета. Я даже не крутила головой по сторонам, обращая все свое уставшее внимание только на уборную. Небольшой шум отвлек меня, и я посмотрела в сторону и увидела, что все бездельники стоят по стойке смирно, а их лица белее снега. Я услышала кашель за спиной и резко обернулась. Слишком резко, и содержимое помойного ведра выплеснулось на мои штаны.
Весь в черной коже и броне, Кир восседал на своем боевом коне, наклонившись вперед и придерживаясь за переднюю луку седла. Вид у военачальника был сердитым и мрачным.
Я заморгала.
Он поднял бровь и заговорил спокойно и ровно:
- Кто хочет мне объяснить, почему военный трофей чистит ночные горшки?
Я выпрямилась, на этот раз, стараясь не пролить ведро.
- Эти брэгнекты не достойны такого задания.
Все затаили дыхание за моей спиной. Я проигнорировала их.
Я развернулась и направилась в уборную, чтобы выполнить свою задачу.
Нужно обязательно спросить у Жодена, что означает это слово.
Закончив свою работу и ополоснув пустое ведро, я повернулась и поднялась на холм. Кир все еще сидел у палатки, а вот воинов нигде не было видно. Он спустился на землю, передал поводья стражнику и без слов последовал за мной в палатку.
Я остановилась на секунду посмотреть на свою работу. Палатка пахла свежестью и чистотой, а люди отдыхали в комфорте. Кир прошел мимо меня и заговорил со своими людьми, непринужденно проходя мимо коек. Я подошла к табурету, рядом с которым стояли имеющиеся лекарства, и начала перебирать их. По крайней мере, именно эту деятельность я симулировала, а сама наблюдала за своим хозяином. До этого мне не выпадала шанса хорошо его разглядеть. Ну, кроме утра. Мое лицо нагрелось от этой мысли. Он шел по палатке без всяких церемоний и формальностей. Даже встал на колени, чтобы переговорить с наказанным воином.
В то время как движения других воинов выглядели вышколенными и могучими, он казался совсем другим. Здесь присутствовала плавность, изящество, которого я не замечала ранее. Как он схватил руку этого больного, как склонил голову и слушает другого. В один захватывающий дух момент он улыбнулся в ответ на реплику, и его лицо смягчилось и стало небесно прекрасным.
После этого моя роль сексуальной рабыни стала казаться еще более дикой и абсурдной. Вокруг такие женщины: высокие, сильные… фигуристые. Когда такие воительницы расхаживают по лагерю, кому может понадобиться шатенка-коротышка с… ну… не самыми хорошими формами?
Кир закончил, встал и посмотрел по сторонам. Я уставилась на различные бутыли и фляги, понятия не имея, что в них содержится. Он подошел ко мне, и тут до меня внезапно дошло, что я ослушалась Маркуса. Кир приблизился - я встала, но не подняла головы.
- Люди, которые принесут ужин, позаботятся об этих больных.
Я быстро подняла глаза и нахмурилась.
- Другие люди, не те, что были здесь раньше. – Кир осмотрелся. – Нас ждет ужин.
Он приподнял полог и пропустил меня вперед. Я замерла и посмотрела на него. Он все еще уклончиво смотрел назад. Я не увидела гнева на его лице. Я вышла на улицу и подождала, пока Кир заберет лошадь. Я думала, что он поедет верхом, но он взял поводья и пошел рядом со мной. Я немного отстала, но он остановился, желая идти со мной ногу в ногу. Затем он сморщил нос. Лошадь фыркнула и затрясла головой. Кир встал с наветренной стороны, и мы продолжали путь.
Я откашлялась
- Я навестила Симуса. Он уверенно идет на поправку.
Никакого ответа. Я продолжила:
- Он хочет встать и пойти, но думаю, я убедила его поберечь ногу день-другой.
Все еще никакого ответа. Я вздохнула и решила помолчать. Солнце почти закатилось за горизонт, цвета ночного неба утопали в темноте над нашими головами. Мы подходили к палатке Кира, и я все больше начала волноваться. Наконец, я не выдержала и прямо спросила:
- Ты меня накажешь?
Тишина.
- Одного из воинов избили и бросили лежать в палатке, - нервно рассказала я, боясь тишины. - Я не могла пройти мимо. Этим людям нужен был уход, но у них не было никого, никто им не помогал, никто не заботился о… - Я увидела лицо Кира, и мой голос сорвался и затих.
- Маркус забеспокоился, когда ты не вернулась. Он послал за мной, и я отправился на твои поиски. Нехорошо терять военный трофей в первый же день. - Голос тих, лицо непроницаемо.
- Ты накажешь меня? – с легкой дрожью в голосе спросила я.
- Нет. - Кир вручил поводья одному из подошедших охранников и повернулся ко мне со странным выражением лица. – Мне-то зачем.
Именно тогда откинулся полог палатки. Я вздрогнула, обернулась и увидела очень сердитого Маркуса. Его травмированное лицо превратилось в клубок гнева.
Я сглотнула, отступила на шаг и врезалась в Кира.
- Где вас носило?! - Голос Маркуса прорезал ночь. – Пришлось отправить Вашество на ваши поиски, что я и сделал.
Он отошел, позволяя мне войти в палатку.
– Ах, как же должно быть тяжело, найти палатку Симуса? А? А вернуться назад совсем невозможно? - Он впился в меня взглядом, уперев руки в бока. - Где вы были?
Он нахмурился и втянул воздух. Его глаз расширился, а лицо скривилось в отвращении. Кир последовал за мной в палатку, и я услышала тихое хихиканье за спиной. Маркус осмотрел мою одежду, и его зрачок стал еще шире. Я опустила глаза и впервые за все время заметила складки и пятна. Я сглотнула и посмотрела через плечо, взглядом моля о помощи.
Никто не пришел мне на помощь. Кир только выгнул бровь.
- Я скоро вернусь.
Клянусь, он улыбался, отворачиваясь и покидая палатку.
- Ни здравого смысла, ни благословенных небом мозгов.
Маркус схватил меня за плечо и затолкал в спальню.
- Вы катались в навозной яме, а?
Он исчез на мгновение и вернулся с простыней.
- Разденьтесь и обернитесь в это.
- Маркус, я…
Единственный глаз прожег меня яростью. Я схватила простыню и, прикрываясь ею, выскользнула из рубашки.
- Вашество говорит: «заботься о трофее, присматривай за ней»…
Маркус ушел, забрав рубашку. Я воспользовалась возможностью снять с себя оставшуюся часть одежды и завернуться в простыню. Голос Маркуса раздался из соседней комнаты.
- Но он не говорил Маркусу, что у военного трофея нет зачатков мозгов, которые есть у гусят.
Он вернулся, забрал мою одежду, держа ее на расстоянии вытянутой руки, и одарил меня еще одним свирепым взглядом.
- Чего вы ждете? Когда вода остынет?
Он указал на «тайную комнату».
Я прошла быстро, но с некоторым достоинством, в комнату и закрыла за собой откидную створку, но Маркус не оставил меня в покое.
- Станьте там, - сказал он, войдя в уборную.
Он указал на деревянную платформу в центре.
- Вода стекает вниз. Вы поняли? Или я должен помыть вас?
Его взгляд прожег меня, я покачала головой и сжала простынь, закутываясь в нее еще сильнее.
Он раздраженно вскинул руки.
- Может быть вы и трофей, но у вас нет ничего, чего бы я, ни видел прежде. - С этими слова он вышел из комнаты, бросая гневные слова напоследок. - Гусенок? Я говорил гусенок? – рычал он. – Да у вола мозгов больше.
Я отшатнулась от двери и замерла на мгновение, возвращая контроль над своим сердцем и дыханием. Правда, Маркус ничем не отличался от Анны? Я пыталась убедить себя в этом, повернувшись и найдя четыре ведра горячей воды, мыло и тряпки, ждущие меня на маленьком столе. Маркус все еще не успокаивался и мерил палатку широкими шагами. Его голос то усиливался, то стихал. К счастью я не смогла разобрать подробностей.
Под платформой лежали камни, и я поняла, что там расположен своего рода сток. Я уронила одеяло, поднялась на платформу и аккуратно вылила часть первого ведра на свою голову и тело. Как же прекрасно ощущать кожей теплую воду. Я взяла мыло и ткань и начала намыливать каждый дюйм своего тела и волос. Мне не хватало огромных купален замка, где можно было по шею погрузиться в теплую воду. Но должно быть в военном лагере это роскошь. Я с наслаждением намыливала тело. Закрыла глаза и почувствовала, как сходит вся собранная за день грязь.
- Вам помочь с водой? – рыкнул Маркус из внешней комнаты. – Уверены, что после вас будет порядок?
Я замерла, опустив ногу с платформы, собравшись взять второе ведро воды. Я посмотрела на пол и решила, что застенчивость не стоит гневных возгласов.
- Да, пожалуйста, – крикнула я и продолжила намыливать волосы, стараясь не попасть пеной в глаза.
Внезапно по мне полилась вода, споласкивая пену с волос и тела. Благодарная за помощь, я быстро закончила натираться и смыла руками остатки мыла. Вода продолжала литься непрекращающимся потоком. Замечательное ощущение!
- Спасибо, Маркус. Мне намного лучше. - Я вслепую потянулась к лежащему на столе полотенцу. И тут кто-то вложил его в мою цепкую руку.
- Я рад.
Это был не Маркус.
Я инстинктивно дернула руки, открыла глаза – мыло сразу же начало щипаться – и увидела эти голубые глаза. Я замерла, оставляя любые попытки прикрыть наготу. В конце концов, я его собственность. Я потупила взор и сжала полотенце. Кир вырвал его из моих рук и обернул вокруг тела. Вторым полотенцем он обернул мои мокрые волосы.
Без слов он подхватил меня на руки, прошел в спальню и усадил на край кровати. Кир отошел и сел на пенек. Не поднимая глаз, я аккуратно вытерла остатки влаги с волос. Придется расчесываться пятерней, пока не найду расческу.
Рядом со мной на краю кровати лежал узелок с одеждой.
- Чем ты надушила волосы прошлым вечером?
- Ванилью. - Я задрожала, так как его глаза бродили по моему телу. Он встал и начал снимать свою броню и оружие, складывая их на скамью у кровати. Я взяла узелок и осторожно попятилась к ванной комнате.
Я была уже почти у цели, как Кир произнес:
- Мне понравилось.
Я замерла, но он больше ничего не добавил, просто продолжил развязывать ремни над нагрудником. Я сделала шаг, опустила полог, обтерлась и быстро переоделась. Одевшись, я почувствовала себя намного лучше. Мне приготовили те же тунику и штаны, только черные. Я сложила высохшую одежду и вернулась в спальню.
Кир сидел на скамье и снимал сапоги. Где-то гремели тарелки. Должно быть, Маркус готовит нам ужин.
Кир поднял глаза.
Я рискнула улыбнуться.
- Кажется, Маркус успокаивается.
- Думаешь? - Его выражение не изменилось, но в голосе прозвучал смешок. - Маркус? – крикнул он. – Военный трофей сегодня не обедала.
Грохот утих, и я услышала яростный возглас. Маркус вернулся в комнату, и я съежилась на стуле.
- Что?! Возомнили, что проживете на воздухе и свете?
Он впился в меня взглядом, уперев руки в бока.
- Горожане, - произнес он с отвращением и переключил свое внимание на Кира.
- Я выпила каваджа с Жоденом и Симусом, - слегка запротестовала я.
Маркус снова сосредоточился на мне. Удивительно, сколько гнева может излучать один глаз.
- Вам же говорили не брать ничего, кроме как из рук военачальника.
Я съежилась и посмотрела на Кира, который пристально посмотрел на нас обоих с невозмутимым видом. На сей раз, я была уверен, что увидела смешинки в его глазах.
- Маркус прав. – Взгляд Кира стал серьезным. - Симус и Жоден обладают полным моим доверием, но от других ты не должна ничего принимать.
Он встал с кровати и пошел в уборную. Маркус шепотом выпустил целый поток слов и ушел, используя слова и фразы, смысл которых я не смогла разобрать. Я все еще тихонько сидела, когда Маркус вернулся с двумя ведрами воды. Он продолжал бормотать, излучая гнев каждым шагом. Я открыла рот, чтобы спросить, как я буду есть, если мне нельзя ни от кого ничего принимать, но быстро его захлопнула. Лучше молчать.
Маркус вернулся с тяжелым подносом и с грохотом стал расставлять блюда на стол.
– И чтобы ни крошки... - Он носил блюда прямо у меня над головой, и я забоялась за свою жизнь. – Не осталось.
Он отстранился и посмотрел на свою работу.
- Кувыркалась в выгребной яме, вот чем она занималась.
Его единственный глаз снова сосредоточился на мне.
- Садитесь.
Маркус указал на стул.
Я села.
- Руки.
Я протянула ладони, и Маркус вылил на них воду, бормоча что-то наподобие молитвы.
- Ешьте.
Он скрестил руки.
- А я не должна подождать… - В этот момент мой живот выразил свой интерес к еде. В ответ на этот звук единственный глаз Маркуса сузился до предела и просверлил во мне дырку.
- Ешьте.
Я подчинилась.
Как только я набила рот, Маркус начал объяснять, в мельчайших деталях, значение слов «еда» и «отдых» Я решила, что самый мудрый выбор состоит в том, чтобы я продолжала кивать и есть.
Наконец, Кир вышел из уборной.
- Маркус.
Маркус остановился и поднял голову.
- Довольно.
Маркус закрыл рот, вылил воду на руки Кира и ушел, бормоча себе под нос.
Казалось, я взяла в рот солому. Мне удалось ее проглотить, но с большим трудом. Я не представляла, что говорить и делать. Мои мысли занимала стоящая у меня за спиной кровать. Я потеребила губу, опустила голову и сосредоточила свой взгляд на столе.
Военачальник не спешил. Он наложил себе на тарелку еды и приступил к трапезе. После нескольких минут я решила, что это странно: сидеть за столом, не прикасаясь к еде или поддерживая беседу - так что я тоже приступила к еде, стараясь откусывать маленькими кусками.
- Это моя вина.
Я сразу же прекратила жевать. С полным ртом я просто подняла брови.
- С палатками. Я знал, что наш жрец-воин погиб в одном из сражений. Я хотел назначать кого-нибудь смотреть за ранеными, но Симус пропал без вести и в порыве чувств… я забыл. - Он опустил взгляд и стал вертеть еду в руках. - Я извинился перед теми людьми.
Я с трудом сглотнула и недоверчиво посмотрела на Кира.
Маркус выбрал этот момент, чтобы вернутся в палатку с бурдюком и двумя кубками в руках. Он разлили вино, пристально наблюдая за нами обоими.
- Трапеза принесет много пользы, если есть сидя за столом. Ешьте. - Он поставил кубки на стол, повесил бурдюк на спинку стула Кира и дал военачальнику небольшой подзатыльник. – И вы тоже, о Великий.
Продолжая разговаривать сам с собой, Маркус вышел из комнаты. Как же он разнервничался. Я даже задержала дыхание. Кир ухмыльнулся и потянулся за мясом.
Смутившись, я продолжила есть. К счастью Кира больше заботила еда, а не я. Я сделала укус, полная решимости сидеть ниже травы и тише воды, но все же, что-то меня беспокоило. После глотка каваджа я рискнула задать вопрос.
- А что с другими целителями? – спросила я. - Почему они не выполнили свой долг?
Кир пожал плечами.
- Нет никаких других целителей.
- Что?! - Я уронила хлеб. – У тебя огромная армия, и при этом нет других целителей? Даже подмастерьев или учеников?
Кир отломил кусочек от булки.
- Все люди в этой армии - воины. У нас нет целителей. Мы получаем базовые знания во время похода. Ухаживать за ранеными – это своего рода наказание. - Он пожал плечами. – По крайней мере, так всегда было.
- Это безумие! С такой-то армией? А как же рана Симуса?
- Это летальный случай. - Его лицо потемнело. – Больной умрет либо от раны, либо ему предоставят милосердие.
Я замерла, потрясенная увидеть его лицо, полное боли. Должно быть, такая судьба постигла дорогого ему человека.
Кир повернул голову.
- Маркус вернулся.
Я сразу же начала есть. Маркус вошел в комнату и осмотрел стол хмурым взглядом. Он проворчал, без всякого сомнения, удовлетворенно, и вышел. Как только я решила, что горизонт чист, я заговорила:
- Теперь с этим покончено. - Я впилась в Кира взглядом. – Это моя работа, частичка моей души, и я хороша в этом деле.
Он посмотрел на меня.
- Ты сделаешь это? Попросишь об этом?
Я заколебалась и опустила глаза. Немного поздно напоминать мне о моем статусе, но будь я проклята, если позволю тем людям страдать.
- Я сделаю это. - Я рискнула бросить на Кира взгляд, пытаясь прочесть его лицо, но безуспешно. Но надежда возросла, когда он медленно кивнул. – Ты позволишь?
Он пристально на меня посмотрел.
- Да. Это усилило бы мир после тех смертей.
- Смертей? – спросила я, и тут вспомнила. - Лошади?
- Убиты арбалетными болтами. Такое оружие используют лишь ксиане.
- Ты должен переговорить с Ксимандом. Он найдет…
Взгляд Кира стал мрачнее тучи.
- А если эти нападения заказал он?
- Ксиманд не пошел бы на такой шаг. Он присягнул тебе, он дал…, - я осеклась, не желая думать об этом. - Он не сделал бы этого.
И все же из глубин моей памяти раздался голос брата. С какой ненавистью он говорил с Уорреном о лошадях людей Огненной земли!
Кир отнесся к моим словам скептически и обратил внимание на тарелку. Казалось, на секунду он потерялся в своих мыслях. Мы поели в тишине, и я задалась вопросом, насколько далеко я смогу продвинуться. Наконец, я сделала глоток вина.
- Мне понадобятся поставки для палатки.
- Поставки? - Он отодвинул тарелку большим пальцем и просто посмотрел на меня. Я уставилась на свою тарелку и поняла, что она опустела, как и остальные подносы. В конце концов, я умирала с голоду.
Маркус захлопотал и убрал блюда, оставляя лишь мех для вина и кубки. Он встал с подносом в руке и посмотрел на меня.
- Трофей.
Я удивленно подняла глаза.
Маркус посмотрел на меня без следа гнева на лице и спокойно произнес:
- Я слышал, как вы поступили сегодня днем. Хорошая работа. - Он нахмурился. - Но в следующий раз, если ослушаетесь моих наставлений, то узнаете, насколько остр у меня язык. Поняли?
После этого Маркус поклонился Киру и пожелал нам обоим спокойной ночи.
Я посмотрела на Кира. Он откинулся на своем стуле, пристально изучая кубок. Я сделала еще один глоток. Напиток отличал богатый фруктовый вкус.
Кир заволновался.
- Поставки? Что именно тебе нужно?
- Травы и прочее. Мне нужны лекарства, особенно кора ивы.
- Ива? Что это такое? – озадаченно спросил он.
Я открыла рот и заерзала на месте. Мои штаны зацепились за грубое дерево, и я открыла рот от удивления, вспомнив, на чем я сижу. Я встала, угрожая перевернуть стол, и опустилась на колени около табурета. Крича в восхищении, я начала сдирать кору с дерева. Пень был от ивового дерева.
- Трофей? - Кир наклонился вперед, чтобы понять, что я делаю.
Я рассмеялась, отрывая высушенная кору с пня, повернулась и показала находку.
- Кора ивы!
Кир нахмурился, все еще не понимая.
- Из этого можно приготовить лекарство. Лекарство, сбивающее температуру. - Я покачала головой. - Я сидела на всем этом добре столько времени и …,
Я сложила кору на столе.
Кир рассмеялся. Я подняла глаза и заметила его оценивающий взгляд.
- Ты страстно увлечена своим ремеслом. - Он поднял голову. – Твоей… профессией?
Я кивнула.
Кир встал и не торопливо потянулся. Услада для моих глаз. Затем он склонился надо мной, и меня околдовали его ярко-голубые глаза.
- Давай узнаем, можно ли пробудить в тебе иные виды страсти.
С этими словами он отнес меня на кровать.


1. Реально существующее растение. Получило такое название из-за омерзительного запаха.

Я закрыла глаза и попыталась за что-нибудь ухватиться. Этот момент, наконец, настал, а я не готова, и все же… Я знала свой долг с самого детства.
Я представляла, что когда-нибудь буду спать с мужчиной, выбранным моим отцом. Мужчиной, с которым меня связали священные клятвы, произнесённые во время свадебной церемонии в тронном зале. Я думала, что мой муж будет чтить и уважать меня, и возможно даже иногда обо мне заботится. Но Ксиманд не спешил со свадьбой, и эти мечты растаяли как дым.
Меня касались руки рабовладельца, и между нами не было никаких клятв или уз. Ни церемонии, ни священных слов, ни ясного будущего. Меня отдали по приказу моего короля, и я повиновалась, но моё сердце оплакивало все утерянные возможности. Уважение. Честь…
Любовь.
Как и в прошлую ночь Кир прижал руку к моей груди. Тепло обожгло кожу даже через рубашку, и все разумные мысли улетучились из головы. Кровать заскрипела. Кир лёг рядом со мной и слегка прижался ко мне. Я сделала глубокий вдох, но ничего не произошло, и я распахнула глаза.
Кир подвинулся и приблизил ко мне своё лицо. Смущённая такой близостью, я в шоке слегка отвернулась. Он наклонился и уткнулся носом в моё ухо. Кожа коснулась кожи, и у меня перехватило дыхание от прикосновения. Без всякого промедления Кир нежно поцеловал меня в подбородок. Его тёплое дыхание защекотало щеку. Он наклонился ещё ниже и на сей раз легонько облизал место поцелуя. Я стала вырываться. Его рука ласково меня остановила, словно приказывая лежать тихо. Мне удалось прекратить извиваться, но моё дыхание участилось. Сердце раздирали чувства, своего рода боль. Своего рода тоска.
Я хотела произнести хоть слово, но Кир грациозно двинулся точно большая кошка и навис надо мной. Его локти лежали с обеих сторон от меня, ноги давили на мои. У меня хватило времени только чтобы обратить внимание на взгляд в его глазах, прежде чем он захватил мой рот своими губами.
Меня точно смело ураганом. Эти губы мучили и дразнили, и брали то, что хотели. Кир не просто прижимал свои губы к моим, он использовал всё: рот, язык, зубы. Через несколько секунд он отступил, давая мне время отдышаться. Нет, он не остановился, просто стал целовать нежнее, осыпая крохотными поцелуями уголки губ, пока я отчаянно пыталась сделать вдох.
Кир состроил довольную мордочку, нежно погладил моё лицо, провёл пальцами по моим волосам, рассыпая их по меху. Глаза вспыхнули синим блеском.
— Хочешь узнать главный плюс в положении военачальника? — раздался хриплый шёпот.
Я прикусила губу, озадаченная вопросом.
Рот Кира медленно расплылся в улыбке.
— Я всегда получаю то, что хочу.
Его губы набросились на мои, требуя, уговаривая, беря штурмом. Снова и снова он подводил меня к некоему краю, пока я не забыла, где кончается он, и начинаюсь я. На секунду меня это полностью обескуражило, и страх тихонько коснулся моего сердца. Отступая всякий раз, Кир успокаивал меня нежным шёпотом и прикосновениями. Позволяя мне сделать вдох.
А затем Кир продолжал целовать меня, снова и снова.
Я хотела большего. Мои руки были придавлены, и теперь я изо всех сил пыталась поднять их, чтобы обнять его, прикоснуться. Он рассмеялся и немного подвинулся, предоставляя мне больше пространства. Моё плечо соприкоснулось с рукой Кира, и я немного зашипела при прикосновении.
Кир замер и попятился.
— Что такое? — Он нахмурился. — Я причинил тебе боль?
Я покачала головой, смутившись от его слов. Трудно думать, когда у тела, кажется, свои проблемы. Кир забеспокоился. Он расстегнул мою рубашку и опустил рукав.
— Кто это сделал? — прорычал он.
Я была поражена. В этот момент передо мной сидел незнакомец с ледяными глазами и каменным лицом. Я испуганно опустила глаза и увидела синяки на плече. Без всякого сомнения, это отпечатки пальцев большой руки. Вероятно, той женщины-воительницы, что схватила меня.
— Я убью того, кто причинил тебе боль.
Кир спрыгнул с кровати и прошагал к входу в палатку.
— Маркус!!! — заорал он и стал мерить комнату шагами.
— Я… — Я села, изо всех сил пытаясь прикрыться рубашкой. — Это пустя…
Кир повернулся, его глаза напоминали синий лёд. Я замерла. Дражайшая Богиня, он серьёзен. Его глаза были полны гнева.
Сонный Маркус стремглав вбежал в палатку. Он бросил взгляд на Кира и опустился на колени, не смея поднять головы. Я изо всех сил пыталась прикрыться, путаясь пальцами в рубашке.
Кир едва взглянул на Маркуса.
— Кто-то ранил военный трофей. — Он подошёл ко мне и нежно развернул руку, чтобы Маркус увидел синяки. — Смотри.
Маркус поднял голову, и его глаз широко распахнулся и тут же устремился в пол. Кир опустил рубашку, прикрывая мою грудь и плечо.
— Кто это сделал? — сказал он спокойным убийственным тоном.
Я взяла пример с Маркуса, опустилась на одно колено и опустила голову, позволяя волосам упасть на лицо.
Кир продолжил вышагивать по комнате, двигаясь точно заключённое в клетку животное.
— Я жду ответа.
Я сглотнула:
— Военачальник, это был несчастный случай. Я находилась в палатках целителей и заботилась о раненых. — Мой рот пересох, и я едва смела вымолвить слово.
— Тебе причинили боль. Никто не касается того, что принадлежит мне. — Кир почти ревел, разозлившись до белого каления. Я задрожала от ярости в его голосе, но не шелохнулась и не подняла головы.
— Военачальник, я лечила рану. — Я с трудом сглотнула, пытаясь хоть как-то увлажнить рот слюной. — Воин резко дёрнулся. Это я недоглядела.
— Ты пыталась убить себя? Разрушить мир? — В его голосе звучала странная мученическая нотка.
— Нет! Я не предала бы…
— Ты назовёшь его имя. Он ответит передо мной.
— Нет.
Я закрыла глаза и задержала дыхание.
Кир встал рядом со мной. Я ощущала его прожигающий взгляд, слышала его тяжёлое дыхание.
Так или иначе, я знала, что он не причинит мне боль. Я медленно подняла голову и посмотрела ему в глаза. Его гнев не стал меньше, Кир только сдержал его. Я осторожно коснулась его руки. Мышцы под кожей дрожали от напряжения.
— Военачальник, я невредима. Синяки пройдут.
Он был неудовлетворён.
— Ты находишься под моей защитой. Кто бы это ни сделал, он заплатит за свои действия.
— А если действие было непреднамеренно? — Я медленно поднялась и положила руку на его плечо. Я двигалась осторожно, держась столь близко, сколько смела. Краем глаза я видела, что Маркус все ещё стоит на коленях перед входом. — Если воин не осознавал что делает?
— Как Симус в саду?
Я кивнула.
Казалось, он понял, но его лицо осталось мрачнее тучи.
— Ты бросаешь мне вызов. — Его голос грохотал, но уже намного нежнее.
— Только чтобы защитить человека, который не заслужил твоего гнева. — Я внимательно разглядела сердитые голубые глаза. — Разве ты не получаешь случайные ушибы во время тренировок с оружием?
— Нет. — Он фыркнул, но я ощутила, что его рука немного расслабилась. — Я хороший воин.
— Ну, а я нет, — вздрогнула я. — Прости меня.
— Маркус, оставь нас.
Маркус вышел из палатки с такой же скоростью, с какой вошёл.
В мгновение ока меня укрыли мехами, приятно согревающими тело. Кир лёг рядом и положил голову на руку. Я зевнула, пытаясь бороться со сном, не зная чего ожидать.
— Ты не умеешь обращаться с оружием. — Предложение прозвучало больше как заявление, чем вопрос.
— Ты имеешь в виду как воин?
Все же странный он задал вопрос.
— Ты не сможешь защитить себя.
Его голос тоже звучал странно.
Я снова зевнула.
— Я всегда могу убежать.
Он фыркнул. Пауза, и мои веки стали ещё тяжелее.
— Ты не тронута, — прогрохотал голос у самого моего уха.
— У меня синяки, — заспорила я.
— Нет. — Он снова сделал паузу. — Я хочу сказать, что ты не тронута. У тебя нет детей.
Я резко вздохнула и моментально проснулась.
— Я дева из рода Кси. — Я уставилась в потолок и стала трепать нижнюю губу. — Я…
Я закатила глаза, осознавая всю нелепость беседы. Трудно продолжать разговор, но Кир терпеливо ждал. Я ощущала его глаза на своём лице.
— Мне делали предложение руки и сердца. И я…м-м-м…
Слова замерли на моем языке.
— Не тронута. — Кир смотрел на меня через полузамкнутые веки, изучая меня как добычу. — Не осведомлена.
Я покраснела и насупила брови.
— Я целитель. Мастер-целитель. Я прекрасно осведомлена и всё знаю. Просто испытываю недостаток в…
— Опыте.
Он поднял руку и убрал прядь с моего лба. Я отодвинула голову от его руки и зевнула во весь рот.
Верно. Знание, но никакого опыта.
— Всё же ты лечила людей. Ты видела…
Я почувствовала, как мои щеки залились румянцем.
— Да. Я знаю, как выглядят мужчины и женщины, и знаю, что они делают. У меня просто нет…
— Это обычай твоего народа?
— Да.
Кир вздохнул и перевернулся на спину. Я увидела, что он закрыл глаза и снова вздохнул.
Сжимая веки, он произнёс:
— Спи, трофей.
Я закрыла глаза, задаваясь вопросом, услышу ли я когда-либо снова своё имя.
***
Что-то прогрохотало рядом с моим ухом, и я проснулась.
Кто-то тихонько вел беседу. Кир говорил с кем-то. Мне не захотелось открывать глаз. Под мехами так тепло, и у меня нет ни малейшего желания вставать с кровати. Так хорошо просто лежать и ничего не делать.
Голоса стихли, послышались шаги.
Кир нежно произнёс:
— Мне нужно уйти, а ты спи, спи.
С этими словами он вышел на улицу, впуская прохладный воздух в палатку и игнорируя моё недовольное бормотание. Я сползла в теплоту, стараясь изо всех сил не проснуться. Шум воды и аромат завтрака сделали это невозможным.
Блюдо пахло пряностями. Мой живот озвучил своё мнение. Я села, позволяя мехам сползти к талии, и поправила тунику, которая перекрутилась за ночь. Я сцепила руки в замок за спиной и потянулась, выгибая спину. Косточки слегка затрещали, и я опустила руки.
Кир стоял и наблюдал за мной.
Он был обнажён по пояс. Вода все ещё блестела на его лице и шее.
И у него был самый странный взгляд на свете.
Я залилась краской и отвела глаза. Выбравшись из-под одеял, я побежала в «укромный уголок». Кир оставил много тёплой воды, а на одной из скамей лежала сменное белье для меня. Я быстро помылась.
Когда я вышла из уборной, Кир уже ел, а Маркус стоял рядом, скрестив руки. Он указал на другой стул, и я тут же села. Маркус впился в меня глазом и не прекращал смотреть, пока я не начала есть. Он посмотрел на меня напоследок и покинул комнату.
Кир откинулся на стуле, сжимая кружку каваджа в руке.
— Ты хочешь вернуться в палатку исцеления?
Я кивнула, набив рот овсянкой. Кир выпил свой горький горячий кавадж. Я заметила, что он ничего не добавлял к нему.
— И проверить Симуса, если можно.
— Я созываю сенель в полдень и хочу, чтобы ты присутствовала.
Я кивнула и задалась вопросом, что же такое этот сенель.
Кир продолжил говорить:
— Я поручаю двум охранникам всегда находиться подле тебя.
Моя еда пошла не в то горло.
Маркус вошёл, неся ещё хлеба.
— Отлично, — пробормотал он и покинул комнату.
Кир поднял руку, пока я пыталась откашляться.
— Это не обсуждается. Я должен защитить тебя, раз ты не можешь сделать это сама.
— Я не беспомощна, — пробормотала я.
Его глаза склонились к моему плечу. Я покраснела от невысказанного намёка и открыла рот, собираясь заспорить. Он оборвал меня жестом.
— Если это не приемлемо, ты можешь остаться здесь. Спи и позволяй Маркусу кормить себя.
Я услышала удивлённый вскрик из другой комнаты.
Я с негодованием посмотрела на Кира.
Он был глух к мольбам.
— Я послал за охранниками. Они скоро придут.
Он допил остатки каваджа и встал из-за стола. Я отломила немного хлеба и стала отщипывать кусочки, стараясь не смотреть, как Кир возится со своим оружием.
Вошёл Маркус и начал собирать тарелки.
— Так будет лучше, трофей.
Я с негодованием посмотрела на кружку каваджа.
— А ты куда?..
— Я должен обсудить с Симусом… — ответил Кир.
— Нападения на лошадей, — мрачно закончил за него Маркус и пробормотал что-то под нос.
— Да. — Кир заметил мой удивлённый взгляд. — Кто-то напал на табун и убил лошадей. Мы думаем, что это сделали твои люди.
Я открыла рот, желая все отрицать, но тут же его захлопнула. Кир внимательно на меня посмотрел, но ничего не сказал. Я закончила есть в тишине, поскольку Кир прикреплял оружие к поясу, а Маркус занимался своими делами.
По звукам с улицы я поняла, что пришли мои охранники, и быстро начала отдирать кору с пня, на котором сидела. Маркус потребовал узнать, что я делаю, а Кир отправился встречать охранников. Я подняла голову и увидела Преста и Рэйфа. Оба парня улыбались во все тридцать два зуба. Я сразу же улыбнулась в ответ. Возможно, все не так плохо, в конце концов.
Кир повёл нас вперёд, а Рэйф и Прест встали у меня по бокам.
— Не опаздывайте к сенелю. И помните, что вы должны успеть помыться! — крикнул Маркус нам вслед.
***
Симус был не в лучшем расположении духа.
— Кстати, — заворчал он, как только мы вошли в палатку. Рэйф и Прест остались снаружи. — Что там насчёт нападений? Без сомнения, это проклятый горо…
Кир откашлялся, так как внутрь вошла я.
— Доброе утро, военный трофей, — подмигнув, поприветствовал меня Жоден. — Предупреждаю, Симус ещё выпил мало каваджа, чтобы почувствовать себя человеком.
Симус зарычал, и я почти рассмеялась вслух. Кто бы мог подумать, что пациент в таком дурном настроении ещё и неженка?
— Я могу зайти позже, — предложила я.
— Нет! — Симус в ярости приподнялся на локтях и втянул воздух через зубы, поняв, что я только дразнюсь. Небольшая улыбка поползла по его лицу. — Доброе утро, военачальник, военный трофей.
— Доброе утро, Симус из рода Ястреба.
Кир сел на один из пней, стоящих в отдалении.
— Не могу винить тебя за такое отвратительное настроение. — Он указал на ногу. — У меня не хватило бы терпения вынести боль.
Симус впился в него взглядом.
— Мне ещё тяжелее, так как никто не говорит, что происходит…
Кир поднял руку.
— Позволь военному трофею осмотреть твою ногу.
— Мы поговорим, пока она работает. — Симус откинул одеяла и меха и выставил ногу. Жоден подошёл помочь ему, а я опустилась рядом на колени.
— Вчера ночью не было никаких нападений. Рядом с трупами лошадей найдены арбалетные болты. Мы обсудим наши действия на сенеле, который я созвал сегодня к полудню.
Симус заворчал:
— Разве мы используем арбалеты? Даже если бы мы научились стрелять из них, никто бы не посмел совершить подобного преступления.
— Я решил отправить Ифтена к королю ксиан, сообщить ему о нападениях и получить ответы.
— Ифтена? — Всё внимание Симуса теперь сосредоточилось на Кире. — Почему именно его? Почему ты не пошёл сам?
Я обернулась. Меня мучило любопытство, что же ответит Кир, но он только бросил на меня многозначительный взгляд.
— Я не покину лагерь.
— А, ладно. Возможно это лучшее решение. Позволь ему показать своё истинное…
Кир не дал ему договорить:
— Позволь военному трофею закончить свою работу и уйти. Нам ещё много чего нужно обсудить. Включая Жодена.
Я посмотрела на Жодена, но его лицо было беспристрастно, а вот Симус не стал молчать:
— Здесь нечего обсуждать.
— Нечего?
— Да. — Симус бросил взгляд на Жодена и хитро посмотрел на Кира. — Жоден не первый, кто отказал в милосердии другу. —Кир промолчал, и Симус усмехнулся. — Мы с Жоденом будем на сенале.
— Симус… — Жоден нахмурил брови.
Симус с негодованием посмотрел на друга.
— Мы придём. Вместе.
Он поднял руку, не давая Жодену заговорить. Я посмотрела на обоих мужчин. Жоден был явно недоволен, а Симус выглядел сердитым. Я не понимала, что происходит, но Жоден испытывал некое стеснение. Я откашлялась и привлекла внимание Симуса. Он перевёл взгляд и сосредоточил своё внимание на мне.
—Ну как?
— Рана достаточно хорошо выглядит. Но только несколько шагов.
— Ха! — Симус сжал ладонь в кулак. — Вот увидишь, маленький целитель. Да я выбегу из этой палатки.
Я закатила глаза.
— Не сомневаюсь. Но на всякий случай, позволь Престу и Рэйфу поддержать тебя во время первых шагов.
Симус скорчил гримасу, но был готов вынести что угодно ради шанса идти. Он с нетерпением стал звать моих охранников. Рэйф и Прест встали по бокам от него, Симус поднялся с кровати и попытался сделать несколько шагов. Очень быстро, он посерел и зашатался от усилия. Мы вернули его на кровать, и Жоден помог ему улечься. Как только мы о нем позаботились, я стала на колени и начала отдирать кору с пней.
Симус откашлялся:
— Трофей, что ты!..
Я проигнорировала его возглас.
— Это медицина. — Я продолжила собирать кору. — Я использую её, чтобы сварить лекарство от лихорадки.
Он закатил глаза.
— О, великая радость. Должен признать, кроха, та дрянь на вкус просто ужасна.
Прест и Рэйф оставили палатку с руками полными коры. Я пошла за ними, унося не меньше.
— Увидимся на сенеле, маленький целитель, — крикнул Симус мне вслед.
Я повернулась, размахивая вязанкой, как будто предупреждая его. Он поднял руки, словно отражая удар.
— Я знаю, знаю. Меня донесут до палатки. — Я улыбнулась ему и, повернувшись, увидела Кира перед собой.
Он сделал шаг и поднял мой подбородок.
—Не опаздывай, — сказал он и поцеловал меня крепко и быстро.
Я уставилась на него, но Кир отошёл в сторону. С самодовольным взглядом он подтолкнул меня идти дальше.
Как только мы вышли из палатки, я тут же посмотрела на Рэйфа.
— Что такое «сенель»?
Он задумался на секунду.
— Собраться, получить совет от других… — Он обратился к Престу за помощью, но Прест просто пожал плечами. Рэйф закатил глаза.
— Кто там будет?
— Лидеры… Кировы… — Он наморщил лоб. — Представители? Мы называем их военачальниками.
На утреннем солнце блеснул металл. Я повернула голову и увидела группу воинов, собравшихся на просторном поле для практики. В центре стояла высокая женщина, а прямо на неё мчался огромный конь.
Я замерла.
— Что?..
Рэйф рассмеялся.
— Смотри, трофей.
Прест оценивающе посмотрел на женщину и заворчал. Я снова повернула голову и увидела, что конь атаковал. В секунду лошадь пронеслась мимо воительницы, и она внезапно прыгнула в седло. Воины одобрительно закричали, и женщина поскакала к ним. Она казалась довольной своим выступлением.
— Как она это сделала? — спросила я.
— Практика, — ответил Прест.
Рэйф согласно кивнул. Я с недоверием посмотрела на него, и мы продолжили идти.
— Нет, я не вру, трофей. Мы все практикуем навыки езды таким способом. Каждый должен уметь запрыгнуть на скачущую лошадь.
Я вздохнула.
— Рэйф, в городе ты называл меня по имени.
Рэйф кивнул.
— Верно. Но ты теперь военный трофей.
Прест кивнул.
В палатке исцеления всё было хорошо. Мне потребовалось немного времени, чтобы проверить раненых и позаботиться об их нуждах. Хуже всего выглядела спина избитого воина, но он все ещё спал, и поэтому я подождала. Я поставила горшок воды на жаровню и попросила одного из раненых присмотреть за ним. Я изо всех сил постаралась объяснить, что он должен добавлять воду, поскольку она будет выкипать. Я ходила вдоль коек, и единственная проблема состояла в том, что я постоянно врезалась в Преста и Рэйфа, так как они ходили за мной хвостиком. Наконец, я не выдержала и повернулась к Престу.
— Это глупо. Сядьте в углу палатки и смотрите за мной. — Рэйф нахмурился и попытался возразить. Я начала ворчать. — Возьмите ноги в руки и освободите дорогу.
Прест рассмеялся и потянул Рэйфа за собой. Они устроились в сторонке. Вскоре Рэйф стал обрабатывать меч точильным камнем. Прест, кажется, что-то вырезал из дерева. Некоторые раненые присоединилась к ним. Они смеялись и спокойно беседовали, пока я работала. Но я заметила, что мои охранники не сводят с меня глаз.
Я взяла варёную скунсовую капусту и чистую ткань и пошла к лежащему воину. Его спина хорошо заживала под повязкой; следы от удара плетью оказались не настолько глубоки, как я боялась, так что опухоль и краснота почти сошли. Я начала наносить мазь на раны, и воин пошевелился.
— Я знаю, это больно, но мазь поможет исцелиться. Лежите тихо и старайтесь не двигаться.
Воин повернул голову и посмотрел на меня затуманенными глазами.
— Вы жрица-воин?
Мои воины подошли ко мне, и Рэйф в отвращении покачал головой.
— Спал на часах, Тант? Когда ты только научишься? — Он скрестил руки на груди. — Когда у тебя караул?
Тант заморгал.
— В полдень. — Он снова посмотрел на меня. — Откуда вы, жрица-воин?
— Она — военный трофей, — ответил Прест.
Тант дёрнулся и распахнул глаза.
— Идиот, — повернулся Рэйф. — Заканчивай работу, военный трофей. Я принесу каваджа, и мы поставим его на ноги. Если он не придёт на пост, его снова исполосуют.
— Трофей? — пропищал Тант.
Наконец у меня появилось время сесть и осмотреть доступные мне лекарства. Я обследовала все столы и корзины. Запас был жалок. Немного трав и ни одного традиционного средства, которое я бы знала. Одна бутыль пахла столь мерзко, что я спросила одного из раненых, что в ней. Оказалось, что это известное лекарство от кашля, которое растирают на груди. Сделано из гусиного жира и лошадиного навоза.
Пациент предложил помочь мне собрать фляги. Я отказалась, вылила содержимое бутыли и поставила сохнуть.
Отдалённый крик застал нас всех врасплох. Рэйф и Прест вскочили на ноги и прошли к входу в палатку. Я подошла к ним и, привстав на цыпочки, увидела, что они пристально смотрят на поле для тренировок. Я разглядела, как вокруг лежащего человека собирается толпа. Стоял гул, но никто больше не кричал.
Прест посасывал нижнюю губу. Рэйф посерел.
— Думаю, перелом.
Прест кивнул. Оба мужчины были мрачнее тучи. Я выглянула на поле, но не увидела, чтобы пострадавшему оказывали помощь.
— Они принесут его сюда?
Рэйф удивлено повернулся и поднял брови.
— Зачем? Большинству предоставляют милосердие прямо на месте.
Я сердито посмотрела на него и немедленно кинулась к толпе. Прест и Рэйф выскочили вслед за мной.
— Трофей, куда ты?!
Я пропустила возглас Рэйфа мимо ушей и продолжила идти к полю для тренировок, прямо к растерянной толпе. Конечно, они были так расстроены, что мне приходилось их расталкивать всеми силами.
Я опустилась рядом со стенающим человеком. Это была женщина, блондинка, которая прыгала на коня. Она лежала на земле, закрыв руками лицо, и стонала. Я бросила беглый взгляд на ногу, но через кожу штанов не смогла ничего определить.
— Рэйф, дай мне свой нож.
На поле воцарилась гробовая тишина. Блондинка задохнулась от ужаса и опустила руки. Хотя её лицо раскраснелось и распухло, я узнала её. Именно эта женщина схватила меня за руку. Её глаза наполнились страхом. Она снова закрыла лицо и завопила.
Рэйф медленно передал мне нож.
— Вы отрежете ей ногу, трофей?
Услышав вопрос, блондинка вскинула руки, словно пытаясь защититься от меня. Её лицо исказилось от ужаса.
—Нет, Небеса, НЕТ! — завопила она. — Я проклята! — завыла она пронзительным тоном.
Я вздрогнула от звука и разрезала штаны. Стало ясно, что кость сломана, но кожа осталась невредима. Похоже чистый перелом. Я коснулась колена, и женщина снова завопила.
— Хватит! Неужели ты трусиха?
Блондинка посмотрела на меня, замерев от страха, но к счастью успокоилась.
Я сделала знак Рэйфу.
— Нам нужно одеяло, чтобы отнести её в палатку.
— Нет, нет, нет, — зарыдала блондинка. — Я молю о милосердии, только не отрезайте мне ногу. Милосердия!
Я посмотрела на неё.
— Замолкни!
Это привлекло общее внимание.
— Разве я говорила, что ты потеряешь ногу? Любовь Богини! — Я выругалась на собственном языке. — Ты предпочтёшь смерть исцелению?
Ко мне подошёл Прест.
— Исцелению?
Карие глаза блондинки уставились на меня с заплаканного лица.
Я повернула голову и посмотрела на Преста.
— Да, конечно. — По лицам окружающих я поняла, что это «конечно» было для них не очевидно. — Одеяло. Сейчас же.
Прест кивнул, и один из мужчин убежал выполнять приказ.
Я положила руку на плечо женщины.
— Ляг на спину. Попытайся расслабиться. Я знаю, это больно, но мне нужно, чтобы ты не двигалась.
Она схватила мою руку дрожащей потной ладонью.
— Я не потеряю ногу?
— Нет, если будешь делать, как я тебе говорю. — Я снова подняла голову и сосредоточилась на ближайшем человеке. — Мне нужна сыромятная кожа. Один большой кусок и полосы. Сможешь достать?
Он кивнул и убежал. Я повысила голос, чтобы меня все прекрасно слышали.
— Мне также нужны камни. Большие, размером в два кулака.
Два других воина побежали к реке.
— Хотя бы четыре штуки, — крикнула я вдогонку.
Первый мужчина вернулся с широким одеялом в руках. Мы сумели подстелить материю под раненую и подняли её, не тревожа ногу слишком сильно. Я убедила мужчин идти медленно и осторожно, и мы отнесли пациентку в палатку. Там я указала положить её на пустую койку и стала снимать с неё штаны. Подняв голову, я поняла, что вся группа стоит на месте и наблюдает, как я работаю.
— Вон.
— Но… — возразил Рэйф.
— Рэйф, ты и Прест остаётесь. Другие уходят.
— Они хотят посмотреть, военный трофей. Пожалуйста.
Я нахмурила брови.
— Тогда сверните стены палатки, и пусть они не путаются под ногами. — Я продолжила снимать штаны. Блондинка кусала губу, пока я работала.
— Как твоё имя? — спросила я, стараясь переключить её внимание на что-нибудь ещё.
— Атира. Трофей, я проклята, я знаю это. Я проклята. Элементали… — Она зарыдала. — Я причинила вам боль.
— Тише, Атира. Это сломанная нога, а не проклятие. Несчастный случай.
Пришли ещё люди, приблизительно с двадцатью лишними камнями и бесчисленными полосами сыромятной кожи. Откуда ни возьмись, появился Гил, и я усадила его нарезать кожу и оборачивать её вокруг камней, чтобы я смогла использовать их как весы. Я приказала Рэйфу и Престу занять места у изголовья, а сама встала на другом конце койки. Крикнула высокому рослому воину подойти ко мне и поставила его рядом. Атира — крупная женщина, и одна я не смогу вправить ей кость. Я объяснила, что мы будем делать. Тишина в палатке была полной. Я игнорировала взгляды и шепотки, но они выбивали из колеи. Все были зачарованы тем, что я делала. На мгновение в сердце закралось сомнение. Вдруг я не справлюсь? Это был чистый перелом, но я не могу обещать полного исцеления, и если пациентка меня не послушается, то все может кончиться тем, что она останется хромоногой или…
Эльн зажарил бы меня на горячем огне. Я отдёрнула себя и сосредоточилась на работе. Будущее принадлежит только одной Богине, и я должна довериться ей.
Как только я убедилась, что все поняли мой инструктаж, мы приготовились. Двое воинов встали у плеч Атиры, и она обхватила их бедра. Другой воин нежно взял её ногу и стал ждать. Я протянула ей кусок ивы, чтобы она зажала его между зубами.
— Хорошо, Атира. Десять глубоких вздохов, и мы начинаем.
Она кивнула, закрыла глаза и сделала глубокий вдох. Затем ещё один. На третьем я схватил её лодыжку вместе со своим помощником, и мы навалились на ногу.
Она заметалась на койке, и кора приглушила её крики. Мужчины удержали её на месте. Мой помощник поддерживал давление, пока я двигала руками по ноге. Они сохраняли напряжение постоянным, увеличивая давление, пока я не ощутила, что кость сдвинулась под кончиками пальцев и услышала знакомый щелчок. Как только кость заняла прежнее место, я наложила шину и перевязала её. Я старалась двигаться очень быстро.
Наложив шину, я кивнула, и мужчины ослабили давление. Я предельно внимательно ощупала, как кость расположилась под мышцей. Всё как надо. Помощники держали ногу поднятой, пока я оборачивала конечность слоем мягких бинтов и раскладывала влажную сыромятную кожу вдоль них. Надёжно скрепив бинты ремнями из кожи, мы наконец опустили ногу. К тому времени Атира была белее снега, и мне очень хотелось дать ей снотворное. Я подвязала камни и полосы сыромятной кожи к лодыжке и развесила их по краю койки. Давление поможет сохранить ногу выпрямленной.
Наконец я откинулась на пятки и вытерла пот со лба. Атира смотрела на меня широко-раскрытыми глазами.
— Вы солгали!
Я удивлённо посмотрела на неё.
— Правда?
— Вы сказали «десять вдохов».
Она впилась в меня взглядом.
Я удержала серьёзное выражение лица, сколько могла и ухмыльнулась. Атира расслабилась и стала бороться с усталостью.
— Моя нога, трофей?
— Это простой перелом. Мы будем осторожны, не станем торопиться, и всё будет хорошо.
На её лице читалось сомнение. Я улыбнулась.
—Сколько времени, трофей?
— На полное выздоровление уйдёт сорок дней.
— Сорок дней?! — Гил в ужасе посмотрел на меня. — Сорок дней на койке?
— Нет, не сорок дней на койке. Сорок дней на полное выздоровление. Она сможет ходить на костылях, по крайней мере, через двадцать дней. А до этого ногу нельзя нагружать.
— Я выдержу это, — с дрожью произнесла Атира. Стоящие вокруг мужчины молча обменялись взглядами.
— Ты должна лежать тихо и стараться не шевелиться. Всё заживёт, но только не сразу. Кость срастается медленно. Ты должна быть терпелива.
Один из мужчин нервно рассмеялся.
— Нелёгкую вы задали задачку. Терпения ей как раз не хватает!
Смех помог выпустить часть напряжения. Но у всех: воинов, раненых, Преста и Рэйфа — были очень странные выражения лица. Друзья передали Атире оружие, и к моему ужасу она положила его под и поверх одеяла в пределах досягаемости.
— Ты поранишься! — Мне не нравилось, что острые лезвия лежали так близко от её кожи.
Атира покачала головой.
— Без них мне не заснуть. — Она устроила вещи по своему желанию и откинулась на подушку. Я знала, что она будет спать. Я указала всем уйти, и воины спокойно покинули палатку, переговариваясь меж собой.
Гил задержался у стола с моими скудными припасами.
— Военный трофей?
Я улыбнулась, пытаясь поощрить его. Он сел на один из пней и подтянул колени до самого подбородка.
— Сорок дней?
— Да, кость срастается за сорок дней. Затем Атире придётся разминать ногу, чтобы вернуть прежнюю силу.
Гил наклонился, увлечённо выслушивая мои ответы.
— А вы не будете накладывать заклинания, чтобы исцеление пошло быстрее?
— Нет, — улыбнулась я. — Я не могу заставить тело заживать быстрее. Я только прослежу, чтобы нога осталась выпрямленной, и кости срослись. Я могу использовать несколько бальзамов, чтобы убрать синяки, сохранить кожу эластичной и ослабить часть боли, но это всё. Об остальном позаботится время.
Гил посмотрел на меня.
— Вы можете излечить всё что угодно?
Я с сожалением покачала головой, вспомнив кровь, которая пузырилась между моими пальцами всего несколько дней назад.
— Нет, Гил. Есть вещи, которые я не могу излечить.
Мальчик пристально посмотрел на меня.
— Как вы изучали это, трофей?
— Меня зовут Лара.
Он взглянул на меня, словно на сумасшедшую.
Я тяжело вздохнула.
— Меня отдали в ученики одному целителю, который согласился передать мне своё мастерство.
Я улыбнулась, вспомнив какую вызвала суматоху. Эльн пришёл в замешательство, когда дочь крови заявила, что хочет стать целителем. Отец рассердился. Я отвела взгляд на секунду и сморгнула слезы. Три года прошло, а я всё ещё скучаю по нему.
— Кто такой «ученик»?
Я строго посмотрела на Гила.
— Разве тебя не хватятся на кухне?
Он усмехнулся.
— Я сказал, что вы нуждаетесь в помощи. И я действительно помогал. — Он принял оборонительную позицию.
— Верно, — захихикала я. — Хорошо, тогда…
Я нежно заговорила, объясняя, как проходит весь процесс. Гила переполняли разнообразнейшие вопросы, которые сыпались из него точно бобы из банки. Он был старше, чем ученики, с которыми я работала, но таким же любопытным. Мы с головой ушли в беседу, и тут Рэйф хлопнул себя по лбу.
— Сенель!

С этими словами меня потащили обратно к главному шатру. Маркус уже заждался нас и срочно провёл меня мимо Кира в уборную. Ожидая пока принесут тёплую воду, Маркус обеспокоенно осмотрел мою тунику и штаны, но удовлетворённо махнул рукой. Я проигнорировала его и быстро вымылась. Убирая волосы в узел, я расслышала, что Рэйф говорит о чём-то с Киром.
Кир ждал, пока я вернусь в спальню. Я услышала, как главный зал палатки заполнился людьми.
Кир указал мне встать рядом с ним.
— Я узнал, что у тебя в палатке появился новый пациент.
Я кивнула.
— Одна из воительниц сломала ногу. Это был чистый перелом.
Он настороженно улыбнулся.
— Ты излечила его?
Я покачала головой.
— Я вправила кость. Исцеление займёт некоторое время.
— Она выздоровеет? Она сможет снова использовать ногу?
—Да.
Маркус прошёл и откинул для нас полог. Кир посмотрел на него и произнёс:
— Это будет интересный сенель.
Губы Маркуса искривились.
— Да-с. Готовы?
Кир кивнул.
Маркус подошёл к столу и поднял какую-то вещицу, украшенную перьями, бусинками и маленьким рядом медных колокольциков. Он первым вышел в зал для собраний и привлёк всеобщее внимание.
— Поднимитесь и поприветствуйте Кира, военачальника племён, и его военный трофей.
Первым вышел Кир, и я последовала за ним.
Зал был полон мужчин и женщин, и все встали поприветствовать нас. Мы должны были пройти по образовавшемуся коридору к помосту, где стояли два пня. Кир остановился перед пнём, стоящим ближе к центру, окинул взором зал и указал мне сесть с правой стороны от него.
Маркус последовал за нами и положил вещицу на пустой пень в центре комнаты. Кажется, этот пень поставили туда для этой цели.
— Где Симус? — поинтересовался Кир.
Как будто по команде, откидные створки главного входа распахнулись, раздались удивлённые возгласы, и четверо мужчин внесли Симуса на койке, точно жареную свинью на празднике середины зимы. Я улыбнулась и увидела, что остальных это зрелище тоже не оставило равнодушным.
— Дорогу! — властно выкрикивал Симус, едва сдерживая смех. — Дорогу!
Возлегая на цветных подушках, он усмехался как дурак; его белые зубы сверкали на тёмном лице, которое возвышалась поверх всех. Но его радость сменилась на вопль ужаса, когда один из носильщиков споткнулся. Это вызвало взрыв хохота в толпе. Симус начал отчитывать своих помощников за их неуклюжесть.
Наконец Симуса опустили рядом с Киром, с левой стороны от него. Как только с этим было покончено, Кир посмотрел на меня, и я села. Кир тоже сел, и собравшиеся последовали нашему примеру.
Шум улёгся, и Кир взял слово:
— Я созвал сенель, чтобы обсудить произошедшее, услышать ваше мнение и принять решение. Давайте поедим и всё обсудим.
Маркус и трое его помощников начали обходить толпу с кувшинами и деревянными чашами. Я заметила среди них Гила, который нёс свой кувшин с особой заботой. Каждый протягивал руки и умывал их по очереди, произнося нежные слова, которые я не смогла расслышать.
Маркус обслужил Симуса и подошёл ко мне. Это удивило меня, так как я мылась несколько минут назад. Я осталась неподвижна, и Маркус насупил брови. Чувствуя себя не в своей тарелке, я немного наклонилась вперёд и прошептала:
— Я не знаю слов.
— Слов? — Маркус бросил взгляд на Кира, который в это время разговаривал с Симусом, и снова перевёл взгляд на меня.
— Вы выражаете благодарность, военный трофей. Говорите всё, что пожелаете, — произнёс он шёпотом, не привлекая к нам ни малейшего внимания.
С облегчением я протянула руки, вода заструилась по моим ладоням, и я возблагодарила Богиню. Кир последним прошёл церемонию, и как только он закончил, подали еду и питьё.
Здесь оказалось не так много людей, как я сначала подумала. Я посчитала присутствующих по головам, и вышло, что перед нами сидело десять гостей, рассаженных так, чтобы каждый мог поставить свою тарелку и кружку на соседний табурет. Пять мужчин и пять женщин, все ветераны, судя по виду.
Как только разнесли угощение, Кир начал задавать вопросы об армии, лагере и табунах. Разговор шёл непринуждённо. Все вели себя как равные друг другу, не обращая внимания на статус или ранги. Очевидно, эти люди не стеснялись говорить, выражать своё мнение, не смущаясь обсуждать в равной степени плохое и хорошее.
Я внимательно слушала, заинтересовавшись беседой, сравнивая её с советами отца. Разговор шёл свободно и легко, в отличие от двора, где казалось, каждое заявление содержало в себе множество скрытых смыслов.
Мои размышления прервал кашель. Рядом со мной стоял Маркус. Его взгляд встретился с моим, указал на нетронутую тарелку и снова переместился на моё лицо.
Я начала есть.
Слово взяла высокая и худая шатенка с короткими вьющимися волосами:
— У нас три раненых лошади и пять убитых, военачальник. Арбалетные болты, стреляли из укрытия. — Она нахмурилась. — Преступники напали в темноте и сбежали прежде, чем пастухи успели среагировать.
— Что тебе нужно, Арет? — спросил Кир.
— Больше охранников за табунами, — быстро ответила она. — Стреляли из укрытия и возможно мне понадобятся лишние глаза, чтобы проверить деревья.
— Сомневаюсь, что они используют один и тот же метод дважды, — выразил сомнение Симус.
— Не в первый раз враг совершают ошибку, — ответил мужчина с более тёмными каштановыми волосами и изогнутым носом. — Позвольте мне взять лучников. Укроемся на деревьях и подождём наступления темноты. Мы без труда увидим нападавших в свете звёзд, и всё будет кончено.
Арет кивнула.
— Мне нравится твой план, Йерс. Но тебе придётся прождать всю ночь.
— Мне? Я ждать не буду, — усмехнулся Йерс. — Я пошлю молодёжь, полную энтузиазма и энергии. Это научит их терпению.
В комнате раздались смешки.
— Этим утром я отправил Ифтена переговорить с королём ксиан по поводу нападений. Ифтен, расскажи нам, что ты узнал.
Это был блондин, с которым я столкнулась в палатке Симуса. С самодовольным лицом он встал со своего места в центре комнаты.
— Я въехал в город с эскортом и потребовал переговорить с побеждённым королём.
Симус залился смехом.
— Уверен, с таким отношениям тебя встретили с распростёртыми объятиями.
Ифтен даже не посмотрел в сторону Симуса.
— Я оказал ему любезность, как велел мне военачальник. Хотя ксианин этого не заслужил.
Кир нахмурился, и Ифтен поспешил продолжить:
— Я рассказал ему о нападениях. Он ответил, что ему ничего неизвестно. Также он отрицал, что его люди повинны в этом. — Ифтен немного повернулся, как будто обращаясь к совету, а не докладывая Киру. За моей спиной тихонько забормотал Маркус.
— Я сказал этому городскому неженке, что убийство лошади равняется убийству ребёнка, и каждому, кто посмеет совершить подобное, грозит смертный приговор. Побеждённый король сказал, что расследует это дело, — доложил Ифтен, не скрывая своего презрения.
— Каким было его поведение? — мягко спросил Кир.
— Словно он отмахнулся от мухи, — прорычал Итфен. — Я сказал ему доложить вам, и он ответил, что всё будет сделано.
Кир сидел тихо, и все заёрзали. Я ожидала вспышки гнева, но ничего не произошло.
— Арет, набери ещё охранников. Йерс, твоя идея хороша, но я хочу дополнительные патрули. Выбор места и времени оставляю на вас.
Арет выглядела удовлетворённой, как и Йерс. Поняв, что вопрос закрыт, Ифтен прошёл к своему месту и сел на стул с раздражённым видом.
— Ифтен! — разнёсся голос Кира по всей палатке.
— Военачальник? — Ифтен остановился и встал в полный рост.
— Не забывай, что Ксиманда победил я, и ты должен относиться к нему с уважением, иначе ответишь передо мной.
Все затихли и, казалось, уставились изучать свой родной кавадж. Ифтен поклонился и сел. Я заметила, что его раздражение стало лишь более явным.
— Сэл? — Кир повернулся к седой женщине. — Поставки?
Они начали обсуждать еду и одежду, и я была ошеломлена, узнав, что армия военачальника платит за поставки. Беседа пошла дальше, но стало ясно, что Ифтен остался недоволен. Но у меня были другие проблемы. Я должна получить лекарства и всё остальное, но я не знала своё место на этой встрече. Кажется, я больше приз, чем участник. Военачальник — темпераментный человек, это более чем ясно, он вспыхивает быстро и жарко. Я задрожала всем своим существом, вспомнив, как он разъярился, увидев несколько синяков. Насколько сильно он рассердится, если я сейчас заговорю?
Кир наконец расслабился и вручил пустую тарелку Маркусу.
— Мы обсудили текущую проблему. Прежде, чем я объявлю свои планы, есть ли что-либо ещё?
Слуги принесли ещё каваджа. Маркус наклонился взять у меня тарелку… и напрягся. Я подняла голову и увидела, как вперёд выходит мужчина и берёт вещь с табурета, стоящего в центре комнаты.
—Весрен? — удивился Кир.
Это был низенький, коренастый мужчина с густыми тёмными волосами и бородой.
— Я держу ваш символ, военачальник. Я выскажу истину.
Маркус отошёл за мою спину и переставил тарелки на другой поднос, не спуская глаза с говорящего.
— Вы говорили, что никто не должен отлынивать от регулярных обязанностей или покидать лагерь. — Весрен сделал быстрый вдох. — Но прошло время, и теперь нам тяжело исполнять этот приказ, военачальник.
Он задёргался, не находя себе места под пристальным взглядом Кира.
Кир остановился, сделал большой глоток каваджа, смотря на вопрошающего поверх края кружки.
— Озвучишь ли ты ещё одну истину?
Весрен встал, держа символ.
— Нет, военачальник.
— Ты почувствовал необходимость взять мой символ, чтобы спросить об этом?
Весрен напрягся. Его рука дрогнула, и забренчали колокольчики.
— Вы меняете традиции, военачальник. Приходиться быть осторожным.
Пристальный взгляд Кира ни на секунду не дрогнул, и Весрен снова стал переминаться с ноги на ногу. Его глаза забегали по комнате, словно ища поддержки.
Кир положил конец его страданиям.
— Я отвечу на твои истины.
Весрен кивнул, положил символ на табурет и вернулся на место.
— Кажется, что мы победили, но, тем не менее, у меня возникли сомнения относительно этого мира.
Я дёрнулась, встревоженная его словами. Даже если Кир это заметил, то никак не среагировал.
— Этот мир призывает, чтобы их король признал меня военачальником этой земли. Он дал присягу, и всё же ночью было совершено напалание на лошадей. Пока я не получу подтверждение его покорности и нашей безопасности, мы останемся настороже, в состоянии боевой готовности, как на вражеской территории. — Кир поднял руку, жестом успокаивая присутствующих, так как решение не получило поддержки. — Кроме того, я напоминаю вам, что их традиции отличны от наших. Прежде, чем наши народы смешаются, мы должны удостовериться, что между нами царит понимание. Например, ксианка не ляжет с мужчиной, пока они не будут связаны узами брака.
Все удивились и уставились на меня. Эмоции резко различались, от жалости до изумления и радости. Я покраснела от такого внимания и опустила взгляд на туфли.
— Во избежание неприятностей все останутся в лагере. — Кир отчеканил каждое слово своего приказа.
— Может, устроим узорные танцы, военачальник? — Симус усмехнулся. — Это сбросит лишнюю энергию.
Предложение было встречено смехом и улыбками. Кир тоже рассмеялся.
— Хорошая идея. Что скажешь, Весрен?
— Мы все насладимся хорошими узорами, военачальник.
— Объявите, что танцы пройдут через два дня. Времени хватит, чтобы соткать новые узоры. — Кир встал и потянулся. — Если больше не…
— Я держу ваш символ, военачальник.
Беседа остановилась. Ифтен стоял с символом в руке. Кир сел на место, и я заметила, что Кир и Симус обменялись взглядом. Ифтен поднял ленту и тряхнул, чтобы колокольчики зазвенели.
— Я высказываю две истины. Жоден остался безнаказанным за нарушения наших традиций.
В этом заявлении слышалось волнение.
— Вторая истина? — уклончиво ответил вопросом на вопрос Кир.
— Ваши попытки спасти Симуса, в одиночку проникнув город, были опрометчивы и показали, что вам плевать на армию и долг.
Мой рот широко распахнулся. Обычно после таких заявлений Ксиманд звал палачей. Кир же просто немного выпрямил спину.
— Будут ли озвучены другие истины?
Ифтен стоял, держа в руках символ.
— Нет.
— Я обсужу твои истины.
Ифтен кивнул, положил символ на табурет и вернулся на место.
— Прежде, чем я обсужу эти истины, я хочу сказать, что этим утром одна из наездниц упала во время тренировки и сломала ногу.
Общей реакцией был испуг. Из конца зала раздался голос:
— Её имя?
Кир ответил:
— Я не знаю. Мы спросим об этом у военного трофея: она видела, что произошло, отнесла воительницу в палатку выздоровления и излечила ногу.
Все глаза сосредоточились на мне. Я проглотила еду.
— Её имя — Атира.
В комнате загудели. Я быстро посмотрела на Кира.
— Но нога ещё не излечена. Исцеление кости требует времени.
Одна из женщин поддалась вперёд:
— Вы делали это прежде? Излечивали сломанную конечность?
Я уверено посмотрела на неё.
— Да.
Гул стал ещё громче, но Кир взял слово:
— Я признаю правду, что действия Жодена нарушили нашу традицию. Пусть Симус решает, какое наказание должен понести человек, который отказал ему в милосердии перед лицом опасности попасть в плен. Однако я выскажу ту истину, что если бы он последовал нашей традиции, у нас не было бы военного трофея. — Он с радостью посмотрел на меня. — Думаю, вы все начинаете видеть то, что вижу я.
Я заёрзала на табурете, так как не очень любила становиться объектом внимания.
Кир перевёл взгляд на совет.
— Я отвечаю на другую истину, о которой мы заговорили. — Он усмехнулся с сожалением. — Я признаю безрассудство своего действия. Но когда я действовал по-другому? — В ответ на это заявление комната наполнилась смеха. — Я признаю, что пренебрёг своими людьми и обязанностями.
Я видела, что Ифтен нахмурился, совсем не удовлетворённый. Но Кир не закончил говорить.
— Но не думайте превратить меня в толстого короля, который командует своими людьми из башни.
Ещё один взрыв смеха, и судя по косым взглядам в мою сторону, у меня сложилось такое впечатление, что они имели в виду Ксиманда.
Кир возвёл руки к небу.
— Кто может сказать, что остановило руку Жодена. Я не могу. Я ответил на эти истины, и я благодарю Ифтена за них.
Симус поднял руку.
— Военачальник, я отвечу на эту истину. Я оглашу наказание Жодена.
Кир повернулся к Симусу.
— Говори, Симус.
Голос Симуса разнёсся по всему шатру, и всё же, казалось, он не прилагал для этого ни малейшего усилия.
— Военачальник предоставил мне право определить наказание для Жодена, который нарушил нашу традицию. И вот я спрашиваю, накажите ли вы человека, который спас вам жизнь? — Симус немного сместился на подушках. — Но традиция была нарушена и должно последовать наказание. Пусть Жоден предстанет передо мной.
Жоден вошёл в палатку, словно ждал всё это время снаружи. Он выглядел обеспокоенным, но его поступь была устойчивой, и он предстал перед нами без всякого беспокойства.
— Я здесь.
Симус улыбнулся во весь рот.
— Я уже говорил об этом в личной беседе, а теперь объявляю публично. Я благодарю тебя, Жоден, за то, что ты подарил мне жизнь.
Жоден улыбнулся в ответ, его круглое лицо стало точно головка сыра.
— Теперь, насчёт наказания. Как вы все знаете, Жоден — певец. Ещё не певец племён, но певец, без сомнения. Так, услышьте теперь наказание, которое я возлагаю на него. Жоден должен петь о своём поступке на поле боя.
В зале забормотали, но я не смогла определить общую реакцию. Симус пождал несколько минут, а затем продолжил:
— Но певца нельзя принудить творить. Это традиция. Поэтому я говорю Жодену: принимаешь ли ты подобное наказание? Будешь ли ты петь, чтобы тебя услышали все Равнины?
Больше ропота, больше реакции. Как я поняла, преступление и наказание были столь необычны, что никто не знал как себя вести.
Жоден кивнул.
—Я принимаю наказание. Я воспою свой поступок.
— Быть по сему.
Симус откинулся на подушках и махнул чашей.
— Принесите мне и Жодену каваджа, Маркус. Опеределять накзаание так изнурительно. — Гости застонали, Симус рассмеялся, а Жоден взял табурет. — Я обсудил эту истину и благодарю вас, военачальник.
Кир поднял кружку.
— Небо благоволит храбрецам.
Присутствующие поддержали тост. Как только чаши поднесли к губам, Кир заметил взгляд Ифтена.
— Я благодарю тебя за твои истины, Ифтен.
Маркус подошёл предложить ещё каваджа ему и Симусу, а остальные продолжали беседу, словно ничего не произошло. Симус воспользовался моментом и наклонился к Киру:
— Вот бесстыдник.
Кир ответил, но я не расслышала что именно. Мой взгляд был прикован к связке, символу, лежащему на табурете. Возможно, я смогу использовать его как прикрытие, дабы попросить лекарств и инструментов. Без дальнейшего размышления я соскочила со своего табурета и двинулась к знаку. Пальцы почти дотянулись до колокольчиков, но моё запястье схватили и отдёрнули. Я судорожно вздохнула и отшатнулась от Кира.
Его лицо исказилось от ярости.

Кир стальной хваткой сжал моё запястье и затащил меня обратно на помост. Перед глазами встала страшная картина: кнут полосует кожу, оставляя за собой кровавые следы. На спине выступил ледяной пот.
Лишь когда Кир выпустил запястье и усадил меня обратно на пенёк, я вернулась в реальность.
— Что ты хочешь сказать, трофей? — возвышаясь надо мной, процедил он сквозь зубы. Желая провалиться сквозь землю, я опустила взгляд и краем глаза заметила Ифтена, за спиной Кира, с самодовольной улыбкой на лице.
— Ну?
Я бросила взгляд на Симуса, и он кивнул, словно поощряя меня говорить. Подняв подбородок и сжав волю в кулак, я посмотрела в глаза Кира.
— У меня есть две истины.
— Каких? — щёлкнул зубами Кир.
— Поставки для палатки исцеления. — Я сглотнула ком в горле. — С лекарствами, травами и инструментами я могу сделать большее.
В комнате поднялся ропот, но Кир продолжил сверлить меня взглядом.
— Что ещё? — Вспыхнувший гнев казалось тлел где-то в глубинах его души. — Ты будешь помогать любому, кто обратиться к тебе за помощью?
— Да.
Моё запястье пульсировало от боли, но я сидела ровно и неподвижно.
Кто-то фыркнул:
— Если мы позволим воинам жаловаться на любые боли, то они станут неженками как городские.
— О, конечно. С сыпью и поносом они будут сражаться намного лучше, — огрызнулась я, не скрывая свой нрав.
Комната взорвалась смехом.
Симус откинул голову назад и заревел.
— Ах! — Он задыхался от смеха, вытирая глаза. — Она не позволит лодырям лежать без дела. Они у неё будут драить горшки с нечистотами!
Взрыв хохота. Кир не расслабился, но на строгом лице появилась слабая улыбка. Я не сводила с него глаз, стараясь не пялиться. Через секунду он вернулся на своё место и указал налить ещё каваджа.
— И твоя вторая истина, трофей?
Я повернулась, чтобы посмотреть Киру в глаза, но его взгляд был устремлён вперёд, и мне осталось лишь любоваться его профилем.
— Вы должны понять, что я целитель, а не… — Я прикусила губу, не зная правильного слова. — Не творитель чудес. Я не могу махнуть рукой, и в секунду исцелить ногу Атиры, чтобы она запрыгала, как ни в чем не бывало. — Я сделала глубокий вдох. — Я вправила кость, но исцеление займёт время.
Я опустила глаза к грубым доскам помоста.
— Я не могу излечить любую болезнь. Всё на волю Богини.
На шатёр опустилась тишина. Голос Кира был тих, но слышен:
— Но ты попытаешься помочь любому кто обратиться к тебе за помощью?
Я подняла голову, не ожидая от него подобного вопроса.
— Конечно.
Кир осмотрел комнату, и я увидела, как закивали некоторые воины, хотя Ифтен и другие нахмурились. Кир было уже открыл рот, но в тот момент к нему подошёл Маркус и поклонился.
— Военачальник, к вам посланец из города. Он говорит, что у него к вам дело: вы ему задолжали. Он не будет говорить ни с кем, кроме вас.
— Позволь ему войти.
Полог палатки распахнулся, в комнату вошёл Ремн и с непреложным достоинством направился к помосту. Я сидела и улыбалась. Мы посмотрели друг на друга, и на мгновение лицо Ремна посветлело от облегчения. Он ничего не сказал. Вместо этого он перевёл взгляд на Кира и продолжил идти. За ним шествовал слуга с небольшой котомкой. Приблизительно в пяти шагах от Кира, Ремн остановился и поклонился до самой земли.
— Приветствую вас, военачальник. Я Ремн, скромный торговец книг. Благодарю вас за аудиенцию. Приношу извинения, но я не говорю на вашем языке. Есть ли среди вас переводчик?
Кир кивнул.
— Я говорю на вашем языке. Мне сказали, что вы пришли взыскать у меня долг, торговец книг. Я знаю, что ничего вам не должен.
— Благородный военачальник, в долг взял член вашего дома.
Кир поднял бровь.
— Как так?
Ремн положил ладонь на сердце.
— Благородный военачальник, один из ваших домочадцев пришёл ко мне в поисках займа. Она искала деньги для покупки трав и лекарств для ваших пленных. Взамен она обещала мне книгу как гарантию выплаты долга. Книга до сих пор не выкуплена.
Кир перевёл взгляд с меня на Ремна.
— И имя этого человека?
Ремн поклонился и опустил голову.
— Простите меня, благородный военачальник, но по приказу моего короля мне запрещено произносить её имя.
Кир нахмурился. Комната замерла, все чувствовали его недовольство.
— Глупо оскорблять военный трофей.
Ремн поднял голову и посмотрел Киру прямо в глаза.
— Простите меня, могущественный военачальник, но оскорбление было высказано не из моих уст.
Я сидела, оглушённая этим известием.
Кир поднялся. Присутствующие тоже начали вставать со своих мест, но Кир указал им сесть.
— Не нужно, чувствуйте себя непринуждённо. Я вернусь, как только разберусь с этим делом. - Он перевёл взгляд на меня. — Трофей.
Мы прошли в спальню. Ремн взял котомку у слуги и последовал за нами.
Оказавшись в личных покоях, я отвернулась, не зная как себя вести. Кир сел на край кровати. Не обращая внимания на его присутствие, Ремн раскинул руки и обнял меня. Я положила голову на плечо друга, и мои глаза наполнились слезами. Ремн пах старинными книгами, пылью и домом.
— Моя дрожащая Лара, — крепко сжимая объятия, прошептал Ремн мне на ухо. — Мы боялись, что ты мертва. Или ещё хуже.
Он отстранился со слезами на глазах.
— Мы лишь знали, что после того, как ты исчезла, в лагере развели костры, стали шуметь и праздновать. Анна испугалась, что тебя принесли в жертву. После того как ты уехала, она и крошки в рот не берет. Клянусь, она похудела за эти дни.
Он нервно рассмеялся и вытер глаза.
— Я слышал, что в последнее время еда в замке на вкус как солома. — Он бросил косой взгляд на задумчивого военачальника. — Озар пришёл ко мне и попросил попытаться выяснить как ты. И вот я здесь.
Я вытерла влажные глаза и улыбнулась.
— Со мной всё хорошо, Ремн. Правда-правда.
Кир со строгим лицом вмешался в наш разговор:
— Что ты имел в виду, сказав, что не можешь произносить её имя?
Ремн вздохнул.
—Король запретил говорить о ней или пытаться узнать о её здоровье или состоянии.
Кир нахмурился.
Я положила ладонь на плечо Ремна.
— Пожалуйста, передай Анне, что всё в порядке и со мной хорошо обращаются. Она не должна волноваться. Накажи ей питаться, как следует, иначе она заболеет.
Кир фыркнул, как будто понял комичность ситуации.
Ремн улыбнулся и снова меня обнял.
— Скажу. И вот… книга, которую ты заложила. Я не могу оставить её у себя и продать. — Он открыл сумку и достал моего «старого друга». Обложку почистили, она пахла седельным мылом.
Я рассмеялась от радости и без раздумий повернулась показать книгу Киру. Он странно на неё посмотрел. Повернувшись к сундуку, он открыл его и вытащил маленький мешочек.
— Моя благодарность, торговец книг. Вот деньги, взятые взаймы, и небольшое вознаграждение за хранение и доставку книги.
Ремн не пошевелился.
— Военачальник, в этом нет необходимости. Я сделал это ради дружбы.
Кир серьёзно на него посмотрел.
— Тогда позволь мне сделать это от имени людей, которым вы помогли.
Ремн поклонился и встал в полный рост. Он изучил лицо Кира со строгим взглядом.
— Вам вручили сокровище, военачальник. Король может не видеть его, но не мои люди. Берегите и лелейте её.
— Ремн, — одёрнула я, заливаясь румянцем.
Кир просто кивнул, как будто не споря.
— Я должен вернуться к своим людям. Трофей, присоединяйся к трапезе, как только освободишься.
С этими словами он покинул комнату.
Ремн сжал мою руку.
— Лара, Озар передаёт тебе сообщение. После церемонии Ксиманд решил лично вынести из твоей комнаты последние вещи. Он простоял там не одну минуту и выбежал в неистовой ярости. По пути он говорил… кажется, он как-то убедил себя, что ты предала его. Даже когда он в одиночку переговорил с посланником военачальника, его гнев был сосредоточен только на тебе. Будь осторожна, Лара. Он ненавидит тебя.
— Ремн, я повиновалась Ксиманду. У него нет причины ненавидеть меня. — Я прижала книгу к груди. — Ты можешь остаться?
Ремн покачал головой.
— Я должен вернуться и рассказать всё Анне, прежде чем бедная женщина похудеет ещё на одну унцию.
Он улыбнулся и обнял меня. Я сжала его изо всех сил, пока он не выскользнул из моих объятий с мокрым от слез лицом.
— Береги себя, дитя.
Маркус сопроводил его из комнаты, а я вытерла лицо.
Я положила книгу под свою подушку, сделала несколько глубоких вздохов и вернулась в зал совета.
Кир вёл речь, когда я вошла:
— …поэтому планы тоже должны измениться. Если мир удержится, мы создадим новое подразделение наших сил. Теперь у меня нет выбора, кроме как вернуться в Сердце Равнин с военным трофеем. Симус, я оставлю тебя охранять мои владения.
— Ах, мои страдания не знают границ, — шутливо ответил Симус. Под дружный хохот я села на своё место. В душе зияла дыра, который там не было прежде. Хотя разумом я понимала, что принадлежу военачальнику, моё сердце отрицало возможность покинуть родимый край. Один разговор с Ремном заставил меня нестерпимо скучать по Анне и кухне. Как я перенесу вечную разлуку с ними?
Кир продолжал говорить.
— Я позвал на церемонию почтения мёртвых и ксиан, и равнинников. Церемония пройдёт в замке, завтра вечером. Сами решайте, кто поедет со мной.
Он встал и оглянулся по сторонам.
— Если ничего больше нет… — По его тону было понятно, что лучше его сейчас ничем не беспокоить.
— Я держу ваш символ, военачальник.
Мои глаза расширились. Гил как-то умудрился войти в палатку и взять символ. Его юный голос дрожал, но он стоял, возвышаясь над толпой, всем своим видом излучая юность и чистоту. На нем была туника без рукавов, и я без проблем рассмотрела татуировки на обеих руках.
Кир сел на место с серьёзным лицом, но в его голосе звучала теплота.
— Какую правду ты выскажешь сенелю, которому ты служишь, но не принадлежишь?
Гил сглотнул, но не отступил.
— Я Гил. Я выскажу одну истину. Я желаю, стать у-че-ни-ком… — он произносил слово медленно и тщательно — …военного трофея, и оставить путь воина ради целительства.
Перья на символе закачались, и я поняла, что у Гила дрожат руки.
Раздались гневные возгласы, воины вскочили на ноги. Глаза Гила расширились, и его руки ещё сильнее сжали символ, задевая колокольчики. Он не повернулся посмотреть на людей позади себя. Вместо этого он сосредоточил своё внимание на Кире.
Кир вскинул руки, заставляя всех успокоиться.
— Он держит мой символ.
Воины заняли свои места.
— Я отвечу на твою истину.
Кир встал на край помоста и посмотрел вниз на Гила. Паренёк кивнул и положил символ на место, но остался стоять рядом.
— Ты избираешь чужой путь, Гил. Эта правда изменит твою жизнь навсегда, особенно в глазах наших людей. — Гил открыл рот, но Кир поднял руку. — Я рассмотрю твою истину. Такое решение не принимают беспечно, и ты не услышишь ответ на свою истину, пока мы находимся на поле боя. Возвращайся к своим прежним обязанностям.
Плечи Гила резко поникли. Кир внимательно на него посмотрел.
— Какие у тебя дополнительные обязанности, Гил?
За мальчика ответил Йерс:
— Кухонный помощник, военачальник. — Ветеран покачал головой. — С тех пор как он носит еду раненым, он только и говорит, что о палатке исцеления.
— Как я помню, работа на кухне очень желанна, если хочешь поесть втихаря.
Всех рассмешило это замечание. Кир продолжил:
— Гил, твоя истина в том, что ты предпочтёшь чистить ночные горшки работе на кухне?
Гил поднял голову и кивнул. Даже я увидела надежду в его глазах.
Кир поднял глаза и пожал плечами.
— Ну, это твоя истина, парень, какой бы странной она не казалась. Поэтому услышь, что я отвечу на часть твоей правды. Теперь ты будешь выполнять свои дополнительные обязанности в палатке исцеления как помощник. — Гил открыл рот, но Кир снова предупреждающе поднял руку. — Насчёт остальной части твоей правды. Я приму окончательное решение, как только мы вернёмся домой. Ты не освобождаешься от своих военных обязанностей. — Кир посмотрел на присутствующих. — Подозреваю, что несколько месяцев с ночными горшками могут заставить его передумать.
Зал разразился хохотом.
Гил воссиял.
— Моя благодарность, военачальник. — Он повернулся и оставил палатку, избегая глянуть на Маркуса на обратном пути.
— Нет. — Кир смотрел, как юноша уходит. — Моя благодарность за твою правду, воин.
Он поднял голову, чтобы посмотреть на собравшихся.
— Если больше нет никаких других истин, то сенель закрыт.
Все дружно заговорили, некоторые встали и начали расхаживать по комнате. Кир подошёл к Симусу. Темнокожий воин выглядел мрачнее тучи.
—Ифтен что-то планирует, — произнёс он так тихо, что мне пришлось напрячься, чтобы расслышать его слова.
Кир кивнул, смотря поверх своих людей.
— Согласен. Симус, если ты себя достаточно хорошо чувствуешь, я хотел бы кое-что обсудить.
Симус рассмеялся.
— Ни за что не упущу такой возможности, военачальник. Давайте вернёмся в мою палатку, выпьем каваджа и побеседуем. — Он повернул голову. — Жоден! Где ты?
Жоден появился на помосте с четырьмя носильщиками.
— Предлагаю захватить каваджа и мяса для этих мужчин. Все-таки им нести твою толстую тушу обратно в палатку.
— Толстую?! Я не толстый. — Симус попытался выглядеть оскорблённым, но никого не смог одурачить. Молодые воины встали на положенные места со стонами и стенанием под саркастические комментарии Симуса.
— Приходи навестить меня завтра, маленький целитель! — рассмеялся ре. — Я хочу услышать все детали твоей новой авантюры. — Он покачал головой с улыбкой от уха до уха. — Вылечить сломанную ногу. Воины-жрецы проклинают небеса!
С тяжким вдохом носильщики подняли ложе и пошли, пошатываясь под весом.
— Осторожней! — заворчал Симус и засмеялся. — Дорогу!
Охранники придержали полог палатки, и процессия вышла на улицу.
Кир повернулся и указал мне жестом следовать за ним в спальню. Его рык раздался за моей спиной прежде, чем за мной упал полог.
— Ты не должна использовать символ.
Я развернулась и столкнулась с ним, сжимая дрожащие руки перед собой.
— Была нужда…
— Не было никакой нужды! — прорычал Кир и сжал челюсть. – Это и так тяжело выполнить даже без твоих…
— Я не могу работать без…
— Проклятых поставок! Я говорю о мире, — проревел Кир.
Я недоуменно заморгала.
Кир провёл рукой по волосам.
— Кажется, ты полна решимости поставить мир под угрозу.
— Я!.. — Моя спина напряглась при этих словах. — Я соблюдаю свою часть сделки, военачальник. И Ксиманд тоже.
— Нападения на лошадей…
— Может быть, есть несколько недовольных, но они есть и в твоём лагере. — Я тоже повысила голос и ожесточила взгляд.
Да как он смеет намекать…
— Мои люди держат своё слово, военный трофей. Объясни, почему твой брат так тебя оскорбляет?
Я опустила глаза и отступила на шаг. Как объяснить то, что я сама не понимаю? Понизив голос, я вернулась к своему самому сильному аргументу:
— Он не будет рисковать своими людьми, нарушая этот мир.
— Своей головой, ты хочешь сказать. — Кир стал расхаживать по комнате, словно нуждаясь в пространстве.
Мой гнев вспыхнул с новой силой.
— Хорошо, он не будет рисковать своей головой. У него нет причины подвергнуть опасности свою жизнь и трон.
— Его действия говорят за него, — огрызнулся Кир. — Если он стоит за нападениями на табуны, то ответит за преступление.
Он развернулся на пятках, желая уйти.
Маркус нарисовался перед ним, скрестив руки на груди.
— Вы закончили?
Кир поднял глаза к потолку.
— Что?!
— Вы берете её на завтрашнюю траурную церемонию?
— Да. — Кир обернулся ко мне. — Пусть её увидят в городе. А то по слухам её тут чуть ли не пытают.
Маркус сжал губы.
— Что ей надеть? Штаны прекрасно подходят для лагеря, но горожанки чаще носят платья. Пока мне удавалось находить ей одежду, но ей нужен гардероб.
Я сжала губы и отвела взгляд.
— Я как-то об этом не подумал, — задумчиво произнёс Кир.
— Завертелись с многочисленными делами, — фыркнул Маркус.
Я посмотрела на этих двоих, и увидела, что Кир выгнул бровь и наклонил голову.
— Значит, найти одежду для одной женщины выше твоих сил, старик? — Он прошёл мимо нас к выходу на улицу. — Кто бы мог подумать?
— Куда вы? — поинтересовался Маркус.
— В палатку Симуса.
— А мне?.. — спросила я.
— Как хочешь, — бросил он через плечо и исчез.
Маркус впился в меня взглядом.
Я ответила ему тем же.
— Я не виновата. Мне не разрешили ничего с собой взять!
Маркус кивнул.
— Этого велит обычай. Военачальник потребовал вас. Теперь вы принимаете вещи только из его рук. — Он нахмурился. — Я что-нибудь придумаю, трофей.
— Лара!
Он фыркнул и пошёл убираться.
Я потопала на улицу, почти желая уйти в замок, домой, даже если придётся проделать весь путь на своих двоих. Как Кир смеет намекать, что Ксиманд или я рискнули расторгнуть соглашение. По общему признанию Ксиманд мотивирован больше из личного интереса, но мотивирован. Однако ненависть в его голосе была так сильна. Идея, что Ксиманд мог взять на себя такой риск, одновременно пробуждала во мне ярость и отвращение. В прошлом уже были прецеденты, когда он принимал меры, которые принесли больше пользы ему, чем стране. Но меня немного успокаивало, что Уоррен и Озар всем сердцем заботятся о государстве. Они остановят моего брата, если узнают, что он творит. Ксиманд обладает лукавством, которое меня всегда настораживало.
Я вышла из палатки, и увидела поджидающих меня Рэйфа и Преста. Мысли о побеге сразу же вылетели из моей головы. Но там и так царил полный сумбур. Да что с моими мыслями? Они словно зелёные юнцы, впервые вышедшие на лёд.
Я повернулась к палатке исцеления, и мои охранники последовали за мной.
Как мнение Кира стало для меня таким важным за столь короткое время? Мои страхи подкатили к самому горлу, и на мгновение у меня перехватило дыхание. Со мной обращались намного лучше, чем я надеялась. Возложенные на меня обязанности… моё лицо покраснело от этой мысли… не неприятные. По правде говоря, они… интересны.
Я задалась вопросом, сколько у Кира военных трофеев. Я знала, что он брал другие города, так что, возможно, у него есть ещё символы триумфа. Или на все королевство берётся один трофей? Где остальные?
Счастливы ли они?
Я с хмурым взглядом рассматривала землю под ногами. По крайней мере, мне разрешали практиковать моё ремесло. Чтобы ни ждало меня в будущем, у меня хотя бы есть мои больные.
Конечно, никто не знает, что произойдёт, когда армия вернётся на родину. Я глубоко вздохнула и снова уставилась под ноги, смотря как делаю шаг за шагом. Я была обещана. Я выполнила обещание, и буду продолжать его выполнять. Я была уверена, что Кир не навредит мне физически.
Но ведь существуют и другие разновидности боли.

Палатка выздоровления тонула в шуме.
Везде были люди: они вываливались из палатки и кружились рядом точно пчелы, слетевшиеся на мед. Стены шатра были свёрнуты, и огненные собрались со всех сторон. Я ускорила шаг, оставляя Рэйфа и Преста позади и проталкиваясь через толпу.
В центре этого столпотворения лежала Атира в окружении поклонников. На грудь ей положили деревянную дощечку с камнями, сложенным на вершине в некотором подобии рисунка. Атира вытягивала шею, а столпившиеся вокруг её кровати перемещали камни по дощечке. Присутствующие много болтали и смеялись, а лицо Атиры залилось краской.
— Слово летит по ветру, — высказал своё мнение Рэйф. Прест согласно кивнул.
— Что, во имя Богини, здесь происходит! — выкрикнула я, уперев руки в бока.
Все испуганно повернулись, бросили взгляд на моё лицо и пустились наутёк. Некоторые остались, чтобы попробовать всё объяснить, и упомянули что-то о танце, узоре и плане. Атира попыталась укрыть дощечку обеими руками, и я поняла, что она отчаянно пытается не засмеяться.
— Вон из моей палатки! — замахала я на них. — Кыш! Кыш!
Атира проиграла свою битву, как только закалённые воины потрусили под мои крики. Рэйф смеялся, прислонившись к Престу, который просто заливался хохотом.
- Вот дураки, - заворчала я. – Нельзя так обращаться с раненым. - Я указала на поднятые стены палатки. — Помогите мне их опустить.
Мы приступили к работе. Я продолжала ворчать, и Рэйф с Престом с трудом сохраняли серьёзные лица.
— Трофей, мы планировали узор. — Атира вытерла глаза руками. — Они не хотели причинить мне вред.
— Что за узор? — спросила я, подойдя к ней.
— Для танца! — Она торопливо прикрыла дощечку. — Не смотрите, трофей! Это к неудаче.
— Притом к большой, — сказал Жоден, войдя в палатку. Я улыбнулась, завидев его. — Я услышал шум и пришёл узнать, нужна ли тебе помощь.
Он осмотрел палатку.
— Вижу, ты разбила врага в одиночку.
— Атире нужен отдых.
Я начала проверять кожу и ремни.
— Я могу с нею переговорить?
Глаза Атиры округлились. Я посмотрела на Жодена, но его лицо было спокойным и безмятежным.
— Конечно, Жоден. Но не слишком долго. Вас оставить одних?
— Нет, трофей. — Жоден подошёл к койке Атиры. — Воин.
— Певец, — произнесла Атира почтительно и в то же самое время неуверенно.
Жоден покачал головой.
— Нет. Я ещё не певец. Но именно поэтому я пришёл проведать тебя.
— Правда? — спросила Атира, приподнимаясь на локтях.
Жоден кивнул.
— Я работаю над песней. Я спою о твоём ранении.
Прест втянул воздух. Рэйф выпрямился.
Я едва услышала ответ Атиры.
— Чтобы это услышали небеса?
Жоден кивнул.
— Я должен услышать твои мысли и слова. Не могла бы ты всё обдумать и поделиться со мной произошедшим?
— Да, — торжественно произнесла Атира. — Я согласна.
Жоден встал.
— Поговорим об этом завтра.
Он улыбнулся нам и вышел.
Атира упала на кровать и резко выдохнула. Я положила ладонь на её плечо.
— С тобой все хорошо?
Она улыбнулась мне, её глаза лучились радостью.
— Ах, да, трофей.
Я улыбнулась в ответ.
— Хорошо, тогда как насчёт купания?
Она выглядела восхищённой.
— А можно?
Она посмотрела на ногу.
Я улыбнулась и проверила крепление, радуясь, что опухоль совсем небольшая.
— Выйдет неуклюже, но мы сделаем все что сможем. Болит?
Она ответила отрицательно, но я увидела напряжение в её глазах.
— Ну, после купания и всех процедур, будет. Я кое-что тебе дам, и мы начнём. — Я встала. — Мы можем развесить одеяла как занавес…
Она странно на меня посмотрела.
— Трофей, в этом нет нужды.
С купанием мы изрядно намучились. Я помогала как могла, но Атира сделала большую часть работы самостоятельно. Моя же задача состояла в том, чтобы гарантировать, что нога остаётся максимально прямой.
Атира двигалась медленно и осторожно. Казалось, она ничуть не стеснялась мыться при всех. Логично, что женщина-воин не заботиться по поводу таких вещей, но я сочла такое поведение тревожным. Купание заняло много времени, так как Атира не могла свободно двигаться. Я опустила стены палатки, чтобы удержать тепло. Мне совсем не нужно переохлаждение вдобавок ко всему.
К тому времени, как мы закончили, всё вокруг Атиры покрылось влагой, и камни, что удерживали ногу, пришлось повторно перевязать, но главное, моя пациентка смогла помыться и была благодарна за эту возможность. Я быстро убрала беспорядок и поменяла белье на койке. Как только на место легли сухие простыни и клинки, Атира вздохнула с облегчением.
— Я достану тебе чистую тунику.
— Спасибо, трофей, но не надо. Мне удобнее спать голой. — Она откинулась на подушки и натянула одеяло.
Я посмотрела на неё.
— Я могу дать лекарство и снять боль.
Она сморщила нос.
— Мне бы этого не хотелось, трофей. Я не чувствую боли как таковой, мне просто нездоровится.
Я уже было хотела заспорить, но увидела, что это вопрос гордости. Таким образом, я кивнула. Посмотрев по сторонам, я убедилась, что остальные пациенты заняты своими делами. Я слегка наклонилась к Атире, собирая мыло и тряпки.
— Атира, можно задать тебе вопрос?
— Конечно.
— Только он может тебя оскорбить.
— Оскорбить, трофей?
Я немного залилась краской.
— Ну, военачальник использует символ… — Атира нахмурила брови, и мой голос затих.
— Вам никто не объяснил?
Я покачала головой.
Атира покачала головой в ответ.
— Символ военачальника или чей-либо другой символ существует для истин и вопросов, которые не все могут захотеть услышать, — спокойно ответила она. — Наши лидеры выбирают символ и его представителя, олицетворяющих их статус. — Она слегка заёрзала, чтобы устроиться удобнее. — Мы воинственный народ, и когда кровь ударяет в голову, у нас всегда оказывается оружие под рукой. Без символов мы боялись бы озвучить истину из-за страха смерти! — Она усмехнулась. — Для таких как я, символом может служить камень, инструмент, даже обувь; главное, что есть под рукой.
— Кинжал? — спросила я, указывая подбородком на её оружие.
Атира сморщила нос.
— Нет, трофей. Можно, конечно, назначить оружие, но это слишком оскорбительно. Лидеры, военачальники и другие важные лица кладут символ на видное место как приглашение его использовать. Можешь задать мне вопрос. — Она нащупала один из камней на дощечки. — Теперь, попроси мой символ.
— Атира, я могу взять твой символ?
Она вручила мне камень.
— Ты держишь мой символ, военный трофей. Какие истины ты выскажешь?
Я сжала камень в потной ладони.
— У меня есть вопрос.
Атира наклонила голову.
— Я отвечу.
Я указала на татуировки на её руке.
— Что они означают?
Атира рассмеялась.
— Вам не нужен символ для таких вопросов!
— Но как я узнаю?
Должно быть, в моем голосе промелькнуло отчаяние, поскольку улыбка Атиры исчезла.
— Вы может быть и целитель, но вы лошадь в чужом табуне.
Я кивнула, не доверяя своему голосу. Моя тоска по дому лежала в животе как камень.
—- Лучше всего, если вы не уверены, использовать символ, — она говорила медленно, словно объясняя ребёнку. — Но вы трофей, и если кто-то посмеет поднять на вас оружие, будет держать ответ перед военачальником. Вам не стоит волноваться. — Она опустила взгляд и завертела нитку на одеяле. — Правда в том, что если бы военачальник узнал, что я схватила вас в тот день, я бы погибла от его руки.
— Он узнал.
Атира побледнела, её глаза расширились от страха. Я покачала головой.
— Он увидел синяки. Я отказалась говорить ему, кто их оставил.
Цвет медленно вернулся на лицо Атиры.
— Вы отказались?
— Ты не хотела причинять вреда, а я разозлилась. — Я залилась краской смущения.
— Кажется, я обязана вам жизнью и здоровьем, трофей.
— Нет, Атира, пожалуйста. Только никаких обязательств.
Она наклонила голову.
— И здесь я говорю: «Я отвечу на вашу истину». Тогда вы возвращаете мой символ. Или, если боитесь моего гнева, можете держать символ, пока я не отвечу.
Я вручила ей камень, и Атира улыбнулась ещё шире.
— Так вы спрашиваете, что значит эта татуировка? — Она указала на правую руку. — Эта символизирует моих предков до четвёртого колена.
Татуировка представляла собой две колонки по четыре линий в каждой, чёрные чернила выступали на загорелой коже. Ни один из узоров не повторялся.
— Так вы можете узнать, чья кровь течёт в моих жилах. У каждого племени свой собственный узор. Правая колонка — женщины, левые — мужчины.
Я кивнула, не до конца уверенная, что поняла.
— Это… — Атира вытянула левую руку. — Обязательные дети.
Они представляли собой ряд из пяти линий; каждая имела отдельный узор.
— Я взяла узор племени отцов каждого ребёнка.
Она выглядела довольной.
Мои ягодицы смачно опустились на землю.
— Пять детей?
Атира подняла глаза, озадаченная моей реакцией.
— Да, трофей. Прежде, чем отправиться на военную службу, ты должна сначала родить или воспитать пять детей для тхиэ.
— Само собой, — слабо откликнулась я. В моих ушах стоял гул. У Кира были подобные татуировки. Пять детей? Разные матери?
Атира коснулась моей руки с беспокойством в глазах.
— Трофей?
— Ты воспитала своих детей?
— Слава небесам, нет! — Атира рассмеялась. — Да что я знаю об уходе за детьми? Тхиэ воспитают их в безопасных Равнинах. Три месяца кормёжки для меня более чем достаточно.
— Ты… ты… выходила замуж за отцов? — пришлось использовать слово ксиан.
Атира нахмурилась:
— Выходила замуж?
Я объяснила как смогла, и Атира рассмеялась, качая головой.
— Нет, трофей. Союз я заключу позже, только если встречу правильного человека. Те связи были для племён, ради их процветания. Вы понимаете?
Я была в шоке, но, кажется, кивнула головой.
Атира удовлетворённо легла обратно на кровать.
— Теперь я говорю «благодарю вас за вашу истину», и ритуал окончен.
Она зевнула.
Беспокойство о моем пациенте пересилило замешательство.
— Спи, Атира.
Она кивнула, и я ушла проверить остальных; мои действия были размеренны, а вот мысли нет. Конечно же, у каждого оказались подобные татуировки на руках. Мои пациенты дремали, а я тихонько работала в палатке, стараясь не думать о пяти детях Кира. Или пяти женщинах, которые понесли от него пять детей. Или о факте, что меня могут обязать родить пятерых детей.
К счастью пришёл Гил с обедом и прервал мои размышления. Явился он не один. Мужчина приблизился ко мне с кривой усмешкой.
— Приветствую вас, трофей.
— Вы Йерс. С сенеля.
— Да. Гил находится под моим командованием. — Он покачал головой. — Сшиб меня с коня, лишь бы я рассмотрел его просьбу.
Он понизил голос, так как Гил прошёл рядом с подносом.
— Решил проблему, если быть честным. Гил старается, честно, но он не прирождённый борец.
— Он слишком молод.
Йерс кивнул.
— Моложе, чем большинство. Две тройни, если вы сможете в это поверить.
Я заморгала. «Тройни». Конечно же, мой взгляд быстро приметил шесть татуировок на левой руке Гила.
Йерс заговорил громче:
— Он сослужит вам добрую службу, трофей, но я не позволю ему пренебрегать своими обязанностями. Так что, — он крикнул Гилу. — Договорились?
Гил кивнул.
— Тогда мы уходим. — Йерс подмигнул мне. — Он придёт утром.
Я не была голодна, так что удостоверилась, что у больных есть все необходимое и вернулась к своему маленькому столу, подумать чем конкретным заняться. Различия между нашими народами оказались слишком велики. Я чуть не рассмеялась вслух, подумав о реакции архиепископа. Пять детей без благословения Богини. Но затем я остановилась. Это означало, что огненные свободны возлежать друг с другом в любое время? Тогда зачем им военный трофей?
Мои размышления прервал кашель. Я повернулась и увидела коренастую женщину с коричневой обветренной кожей и седыми короткими волосами.
— Трофей, военачальник отправил меня узнать, какие именно товары вам необходимы. Я Сэл, ответственная за поставки.
Я встала.
— Сэл, рада видеть вас. Я надеялась уже составить список, но…
Сэл фыркнула и села.
— И какой с него будет толк? Скажите мне, в чем вы нуждаетесь.
— Ну, если вы знаете что использовал прежний целитель, то я могу обойтись без этих вещей.
Сэл положила руки на колени и посмотрела на меня.
— Трофей, воин-жрец не желал говорить со мной, а уж тем более сообщать о своих нуждах.
— Но как он излечил столь многих с таким ограниченным запасом лекарств?
Сэл смерила меня мрачным взглядом.
— А он не лечил. Так что вам нужно?
Я начала рассказывать ей о лекарстве от лихорадки и корне орхидеи и всех остальных вещах, которые понадобятся мне для начала. Сэл не спускала глаз с моего лица, иногда останавливая, только чтобы спросить значение некоторых слов или удостовериться, что она знает какое количество мне нужно. Я нерешительно попросила жаровен и чаш для смешивания лекарств. Сэл заворчала в ответ.
Наконец я исчерпала идеи. Сэл кивнула и устроилась удобнее на своём табурете.
— Хорошо. А теперь убедимся, что я всё правильно запомнила.
Она вздохнула и начала перечислять список.
Я была впечатлена. Она помнила каждое название товара, количество и его описание. Я тщательно слушала её речь, кивая на каждый пункт. Мне не пришлось ни разу её поправлять. Когда Сэл замолкла, я кивнула и улыбнулась. Она немного расслабилась, но на её строгом лице не появилось улыбки.
— Хорошо?
— Прекрасно.
— Прекрасно только небо. — Она встала, потянулась, прошла туда, где Гил оставил кувшин с каваджем, и принесла его вместе с двумя кружками.
— Не самый горячий, но жажду утолит.
Она наполнила кружки и вручила мне одну.
— Теперь, у меня есть к вам вопросы.
Усевшись обратно на табурет, она наклонилась вперёд со странным взглядом на лице.
— Что вы знаете о городских торговцах?
Её глаза горели странным жаром.
— Ну, я знаю многих из них.
Она наклонилась вперёд.
— Вы покупали у них?
— Да.
— Расскажите мне о них.
Она глотнула каваджа с угрюмым видом.
— Мне придётся иметь с ними дело, а городская торговля мне совсем незнакома. Расскажите, как у них все устроено и как они ведут дела.
Я хихикнула, так как теперь узнала этот взгляд. С таким взглядом Ремн торговался по цене книг.
Мы говорили очень долго. Сэл интересовали продавцы домашнего скота, еды, тканей и всего, что могла захотеть армия. Она уже знала все типы монет, используемых в королевстве Кси и их относительную стоимость. Сэл не интересовали мясники и пекари, и я не смогла ответить на её вопросы о продавцах мечей и броне. С удовлетворённым видом она встала и потянулась, смотря на вход в палатку.
— Я задержала вас допоздна, трофей. Благодарю за потраченное на меня время.
С этими словами Сэл ушла из палатки так же быстро, как и пришла.
Я удивлённо посмотрела ей вслед.
— Она всегда такая резкая?
Рэйф и Прест рассмеялись от моего выражения.
— Только когда вы не торгуетесь, трофей, — сказал Рэйф.
— Позвольте мне осмотреть Атиру ещё раз.
Я проверила пострадавшую ногу; Атира закрыла глаза и вяло улыбнулась.
— Трофей.
— Атира, как ты?
— Хорошо, трофей.
Я вздохнула.
— Лара. Меня зовут Лара.
Она зевнула.
— Да, трофей.
Я тяжело вздохнула. Очевидно, что я трачу время впустую.
На обратном пути к шатру военачальника, мы остановились посмотреть на звезды и низко висящую луну. Рэйф объяснял значение того факта, что Жоден захотел поговорить с Атирой.
— Это честь быть воспетой.
Прест кивнул.
— Большая честь.
— Честь за сломанную ногу? — скептически поинтересовалась я.
Рэйф усмехнулся.
—Ну, лучше, если речь идёт о сражении, но стать героем песни –— большая редкость. Если вы не особенно храбры или хитры…
— Или мертвы, — добавил Прест.
— Или мертвы, — согласился Рэйф. — Жоден должен также воспеть и тебя, трофей.
— Меня?
Я замерла у входа в палатку.
Рэйф рассмеялся.
— Зачем петь о ране, если ты не поешь об исцелении? — Он хлопнул по спине Преста, и они ушли, оставляя меня стоять с глупым взглядом на лице.
Маркус приветствовал меня, когда я вошла в палатку.
— Вам что-нибудь нужно, трофей?
Я упёрла руки в бока.
— Лара.
Он поднял глаз и осмотрел палатку.
— Может, каваджа? Немного горячей воды?
Я фыркнула, но слишком устала, чтобы бороться.
— Нет, спасибо. Наверное, я пойду спать.
Маркус кивнул.
— Я брошу немного дров в жаровни. Военачальник все ещё у Симуса, и я думаю, что они будут говорить, пока не скроются звезды.
Он засуетился, когда я упала на кровать и, пожелав хорошего отдыха, оставил одну. Я зевнула во весь рот, что чуть не вывихнула челюсть. Сползла под одеяла и меха, и поняла, что мне больше ничего не нужно.
Позже, намного позже, я проснулась и увидела Кира. Он лежал на своей стороне, на спине, и мирно спал. На его голой руке виднелись татуировки. Я полюбовалась им в мягком жаре углей и провалилась в сон.
***
Платье было ярко-красным. Ярко-ярко-красным.
Маркус улыбнулся.
— Вот видите. Теперь у вас восхитительное одеяние.
Я попыталась улыбнуться в ответ.
Утро началось достаточно хорошо. Я проснулась и нашла кровать пустой: Кир уже куда-то ушёл. После завтрака и каваджа я отправилась в палатку исцеления.
Гил кормил пациентов и задавал столько вопросов, сколько хватало дыхания. После недолгих уговоров я позволила друзьям Атиры войти и осуществить свои планы. Всякий раз, как я пыталась подойти к ним, они закрывали дощечку и прогоняли меня прочь. Я прерывала их только, чтобы осмотреть ногу. Утро прошло быстро, и обернуться я не успела, как нужно было возвращаться к Маркусу, поесть и переодеться.
Платье оказалось очень удобным: высокий вырез и длинные рукава, расклёшенная юбка с разрезами. Мне особенно понравилась юбка, учитывая ничтожный шанс существования дамского седла в военном лагере. Ткань скользила между ног, словно водная гладь по коже. Я никогда не видела подобной ткани и не испытывала таких ощущений. Каким-то образом Маркусу даже удалось достать подходящие туфли.
Я поправила платье, разглаживая ткань со смешанными эмоциями. Конечно же, сшитый для более пышной груди лиф оказался мне свободен, но юбка идеально легла на мои полные бедра, и ткань струилась к ногам. В обычной ситуации я бы обрадовалась заполучить такое сокровище.
Смущало одно — цвет.
В моем городе красный носили лишь женщины о чей профессии мне знать не полагалось. Время от времени некоторым придворным дамам хватало смелости надеть красный шарф или сделать алую отделку, но целое платье… Хуже всего, что я никогда прежде не видела настолько яркого и интенсивного красного цвета. Это был оттенок свежепролитой крови, более яркий, чем розы шиповника в дворцовом саду. По сравнению с ним, все другие цвета ксиан выглядели серыми и скучными. Столь яркое платье недвусмысленно кричало о моем положении.
Я склонила голову, скрывая лицо за занавесом волос. Если я скажу слово против, то Маркус может и не понять, а может и не заставить меня надеть это платье. Конечно, если я приду на церемонию в штанах, то вопросительно подымиться не одна бровь, а вот от этого платья лорды и леди двора лишаться чувств. Я не хотела оскорблять Маркуса, но я не могла это надеть. Мне вспомнился дрожащий голос великой тёти Ксиделлы: «Не молчи, дитя. Я не умею читать мыслей». Конечно, великая тётя Ксиделла надела бы этот наряд и насладилась бы каждой минутой скандала.
Я прикусила губу, а затем открыла рот.
— Маркус…
В палатку вошёл Кир и резко остановился. Его глаза расширились, а лицо засияло.
— Благословение огня, — воскликнул он, смотря на меня с одобрением.
Я проглотила ком в горле.
Кир махнул рукой, и я медленно развернулась, позволяя ему разглядеть себя.
— Маркус, где ты нашёл такое платье?
Маркус выпрямился и выгнул бровь.
— Одеть одну женщину мне по силам, военачальник.
Кир улыбнулся и наградил Маркуса лёгким поклоном.
— Я признаю свою ошибку, старик.
Кир выпрямил спину. Он был одет в сияющие доспехи с чёрным плащом, обрамлённым мехом. Из-за плеч выглядывали рукоятки мечей. Кир с гордым видом подошёл ко мне и протянул браслеты, которые мне пришлось надеть на церемонии капитуляции.
Я застыла и отвела взгляд. Вот они тяжёлые серебряные символы моего статуса, лежащие на отрытых ладонях моего невольника. Я не поднимала глаз из опасения, что предам свои чувства. Я просто вытянула запястья и не смела поднять головы, пока Кир фиксировал браслеты. Они были тяжёлыми, как оковы, чем и являлись, и я позволила их весу потянуть мои руки по бокам.
Наступила небольшая пауза, и Кир спросил:
— А плащ?
К счастью, он оказался столь же чёрного цвета, как у Кира. Я взяла его у Маркуса, который посмотрел на меня с озадаченным выражением и, накинув накидку на ходу, вышла вслед за Киром в вечерний воздух.
На солнце платье казалось ещё более ярким. Если это только было возможно.
Наш эскорт поджидал нас. Десять всадников, помимо Преста и Рэйфа, который держал лошадей. Рэйф и Прест также были облачены в свою лучшую броню, она блестела в лучах солнца. Лицо Рэйфа посветлело, стоило ему увидеть меня. Прест повернулся, и по его лицу расползлась широкая улыбка.
—Трофей, вы выглядите… — начал Рэйф, протягивая мне поводья одной из лошадей.
Кир откашлялся.
Рэйф даже на секунду не смутился.
— Хорошо. Очень хорошо.
Он сел верхом на своего коня, как и Кир с Престом.
Я испытала некоторые затруднения, пытаясь подобрать юбку, но сумела подняться и сесть в седло. Я собрала поводья, развернулась и увидела, что все смотрят на меня с различной степенью тревоги на лице.
— Что? — озадаченно спросила я.
Прест просто покачал головой. Рэйф втянул воздух.
— Твоя осанка…
Кир серьёзно посмотрел на меня.
— Ты должна была сказать мне, что не умеешь ездить верхом.
Я сдвинула брови.
— Я умею.
Кир, Прест и Рэйф осмотрели меня с головы до пят. Я немного выпрямилась, но все трое покачали головой. Остальные в нашем эскорте, казалось, были очень заняты, поправляя одежду и оружие. Казалось, они стыдятся меня.
Прест нахмурился.
— Может беременная кобыла?
Рэйф посмотрел на город.
— Мы можем повести лошадей…
Кир покачал головой.
— Слишком долго. Она может поехать со мной.
— Это смешно.
Я сжала поводья, цокнула языком и подогнала лошадь.
Ничего не произошло.
Теперь качали головой и охранники у палатки. Прест забрал у меня поводья, как будто боясь, что лошадь убежит вместе со мной. Кир подъехал ко мне, собираясь пересадить меня в своё седло, но я не собиралась ему подчиняться. Может быть, я и военный трофей и выгляжу как шлюха, но будь я проклята, если позволю отвезти себя на церемонию как беспомощного ребёнка.
Рэйф поставил своего коня рядом со мной, и я увидела, что он делал. Он использовал пальцы ног под передними ногами лошади, а не пятки, и, казалось, перемещал свой вес. Я повторила за ним, и лошадь сделала несколько шагов вперёд. Я отмахнулась от Преста и Кира и подогнала животное.
— Это не безопасно. Ты поедешь со мной, — раздался за моей спиной голос Кира.
Я снова поддалась вперёд, и лошадь перешла на рысь.
Позади раздались крики, но я не собиралась останавливаться. Я могла ехать.
Я проехала через палатки к дороге в город. Вскоре Кир и остальные меня нагнали и окружили. Рэйф все ещё бормотал о моем умении держаться в седле, Прест смотрел хмурым взглядом, но когда Кир проехал мимо, чтобы возглавить процессию, я заметила, что он гордиться мною.
В полях трудились рабочие, и поначалу я не обратила на них ни малейшего внимания. Но чем ближе мы подходили к городским стенам, тем больше росло понимание. Они не убирали урожай или подготавливали почву к весне. Они собирали мёртвых. Война кончилась несколько дней назад, и всё же ещё не все были захоронены.
Неужели так много погибло?
Я заставила себя сосредоточиться на дороге, не в силах больше смотреть на крестьян с телегами. Я сжала челюсть. Мир не должен пошатнуться, я должна исполнить свой долг. Иначе телег станет ещё больше, а вместе с ним потраченных впустую жизней. Если это означает, что я никогда больше не услышу своё имя, быть по сему. Это небольшая цена за жизнь.
Наше появление в главных воротах города вызвало суматоху. Церемония начиналась только через несколько часов, и по реакции стражников было понятно, что нас не ожидали столь скоро. Обычно ворота держали открытыми ради торговли, но их закрыли на время войны и очевидно больше не открывали. Военачальник подъехал к самым воротам и остановился.
Командир стражи вышел вперёд.
— Приветствую вас, военачальник. Вам нужен эскорт или крикун?
— Спасибо, но нет. Трофей знает дорогу.
Стражник посмотрел на меня, и его глаза вылезли из орбит. Я отвела взгляд. На секунду воцарилась гробовая тишина.
— Ворота, — рыкнул Кир.
Стражник вздрогнул, выкрикнул приказ, и опускная решётка поползла вверх. Как только путь был свободен, мы направились в город. Встретила нас лишь дневная толкотня на рынке. Кир потянул поводья, останавливая лошадь, и обернулся ко мне с немым вопросом в глазах. Я подъехала прямо к нему.
— Ты ничего не хочешь мне сказать?
— Сказать? — Я слегка залилась румянцем.
Он сузил глаза и внимательно изучил меня. Наконец он отвернулся.
— У нас есть время посмотреть город? Я видел только главную улицу.
Я кивнула и указала на левую дорогу от нас.
— Она идёт вдоль западной стены к самому дворцу.
Кир одарил меня лукавой улыбкой.
— А где продают ваниль?
— Рядом с телегой ремесленника.
Он кивнул и посмотрел по сторонам.
— Тогда мы отправимся к нему. А кто такой «крикун»?
Я улыбнулась.
— Это человек, который идёт впереди лошади и выкрикивает ваше имя и титул. Обычно ими пользуются люди с высоким самомнением, которые боятся, что их никто не узнает.
Кир выглядел оскорблённым. Он поехал по выбранной дороге, и я пристроилась сзади с нашим эскортом, занявшим место по бокам. Это шло вразрез с дорожным обычаем ехать в шеренгу. Но я сомневалась, что городская стража осмелиться оштрафовать нас. Краем глаза я заметила гвардейца, бегущего во дворец. Я подозревала, что весть о нашем появлении в городе распространится очень быстро.
Реакция горожан была почти предсказуема. Сначала их возмущало нарушение дорожного обычая, но затем они узнавали военачальника. Их лица совсем не светились дружелюбием. Затем они замечали меня. Мой плащ был расстегнут, платье выставлено на всеобщее обозрение, и это вызывало настоящее волнение. Слава Богине, что Кир направился к магазинам. Улицы удовольствия находились в другой части города, и я могла только представить, как бы отреагировали жители.
Эскорт не отставал от нас ни на шаг. Рэйф с Престом ехали справа от меня, внимательно рассматривая толпу. Некоторые горожане попытались приблизиться ко мне, но грозный взгляд Кира и присутствие охранников мешали им. Мне оставалось лишь кивать и улыбаться каждому, кого я узнавала. Большинство махало рукой и обращалось ко мне, когда мы проезжали мимо.
Улицы были переполнены рыночными покупателями, несущими корзины и узелки. Кто-то пронёс трех цыплят, которые пронзительно кричали и размахивали крыльями. Моя лошадь слегка шарахнулась в сторону, эскорт бросил на меня полные ужаса взгляды, но я смогла успокоить кобылу. По лицам огневиков я могла судить, что они прежде не бывали в городах или, по крайней мере, в городах подобного размера. Они были настороже, начеку, окидывая взглядом толпу и вплотную стоящие дома, некоторые из которых склонились над самой улицей. Воины старались изо всех сил не показать благоговейного страха, но могу сказать, что они были впечатлены. Время от времени кто-то морщил нос от запаха или вздрагивал от странного шума, но никто ничего не говорил. Мы беспрепятственно ехали вперёд, мимо казарм к большим южным воротам. К тому времени весть о нашем прибытии распространилась по всему городу, и люди вышли на улицы, чтобы поглазеть. По большей части они вели себя тихо и лишь переговаривались между собой, когда мы проезжали мимо. Само собой разумеется, платье получило добрую долю внимания.
Наконец мы достигли рынка. Я указала на магазин Эстовала. Кир слез с коня и жестом указал мне идти следом. Остальные очистили площадь перед магазином от людей и заняли свои позиции. Кир открыл дверь, и я с любопытством вошла в лавку.
К счастью магазин ароматов был пуст от посетителей. Эстовал повернулся приветствовать нас, и у него отвисла челюсть.
Я почувствовала, как жаром вспыхнуло все лицо. Кир уставился на торговца и, сузив глаза, долго меня рассматривал. Он открыл рот и сделал вдох, желая заговорить, поморщился и чихнул. Очень громко.
Это вывело Эстовала из транса.
— Военачальник! Чем могу вам служить?
— Вы продаёте ваниль? — Последнее слово Кир произнёс медленно и тщательно.
— Да, военачальник, во многих формах, хотя это довольно дорогой товар. Вам нужны стручки, плоды, масло?
— Да. — Кир посмотрел на меня. — Несите всё.
Он чихнул и посмотрел на меня с мимолётной усмешкой, от которой у меня перехватило дыхание.
— Не скупись, покупай сколько хочешь. Покупай всё. Сколько бы тебе не было нужно. — С судорожным хрипом он двинулся к двери; его ноздри раздувались на очередной чих. По пути он сунул кошель в мою руку и вынырнул из лавки, оставляя меня, раскрасневшуюся и смущённую.
Как только Кир вышел на улицу, Эстовал немного расслабился, но я заметила, что он продолжал следить за дверью.
— Трофей, это честь для моего магазина.
— Эстовал, пожалуйста. Меня зовут Лара.
Его глаза бросились к двери.
— Больше нет, дочь Кси.
Он указал на свои товары.
— У меня много ванили, есть даже немного душистого мыла. Сейчас никто не сорит деньгами. Но остальные мои запасы скудны. Мастер по поставкам была здесь ранее и долго торговалась. — Он покачал головой. — Долго и подло.
Я подавила улыбку. Эстовал начал собирать все виды ванили, которые были под рукой. Я остановилась и задумалась на мгновение, вспоминая слова Кира. Он сказал…
— Эстовал, мне нужен ученик, чтобы доставить поручение. У тебя есть кто свободный?
— Конечно.
Он позвал паренька.
— А бумага и перо, если можно?
Эстовал наклонил голову. Я написала коротенькую записку, и через секунду передо мной уже стоял ученик.
— Возьми деньги и беги в магазин Ремна. Знаешь его?
—Конечно, леди.
— Скажи Ремну, что я хочу две книги. Подержанныех старинных, самых дешёвых. Мне нужна «Эпопея Ксайсона» и учебник по чтению. И ещё передай ему эту записку. Быстро обратишься, и я дам тебе монету.
Парень усмехнулся и убежал в дальний конец магазина. Я повернулась к Эстовалу, и мы продолжали торговлю. Я была очень удовлетворена. У Ремна должны быть обе книги, особенно «Эпопея». Древняя старинная сага героических деяний моих предков. Длинная, полная сражений, поединков и обсуждений достоинств различных стилей оружия и брони. Мучение для всех детей, изучающих письмо в городе Водопадов. Атире книга понравится. Я могу почитать ей вслух или использовать в качестве стимула изучить мой язык.
Ученик был так быстр, насколько я только могла просить. Он вернулся с узелком и двумя книгами. Я дала ему монету и попросила Эстовала воспользоваться дальней комнатой на несколько минут. Войдя в крохотную кладовую, я развязала узелок.
Хорошее нижнее белье.
Будь благословенна жена Ремна. Она была примерно моей комплекции и положила по два комплекта белья. Я могу доверять её выбору. Богиня простит мне, но я слишком смущена, чтобы обсуждать с Киром или Маркусом подобные вопросы. Я быстро оделась, чувствуя себя намного лучше. Теперь я с большой уверенностью готова столкнуться с тем, что готовит мне будущее. Выйдя в зал, я поблагодарила Эстовала. Он вручил мне маленький пакет, поклонился и проводил до двери. Я отсутствовала некоторое время, но всё-таки странно, что улица была почти абсолютно пуста. Хотя чему тут удивляться. Те, кто не смогут посетить церемонию во дворце, будут наблюдать из дома, во время ужина.
Кир и Прест уже сели на коней. Рэйф стоял, придерживая наших с ним лошадей.
—Ты закончила? — спросил Кир, пытаясь скрыть своё нетерпение и полностью терпя неудачу. — Я отправил остальных вперёд.
— Да.
Я сложила свёртки в седельную сумку и собралась сесть на лошадь. Как только я занесла ногу, кобыла бросилась в сторону и рванула вперёд. Я потеряла равновесие и рухнула на землю… копье пролетело над моей головой, вместо того чтобы поразить грудь.

— Лара, ВНИЗ!
Я едва успела понять что происходит, как Кир потащил меня и прижал к стене магазина, где я рухнула на колени. Лошади нервно танцевали в замешательстве. Воздух наполнили вопли, крики разочарования и стук копыт по мостовой.
— Сиди тихо, — прошипел Кир, разворачиваясь к врагам и доставая мечи. Я подняла голову и увидела, что лошади убежали, а Кир, Рэйф и Прест используют драгоценные секунды, чтобы встать в полукруг и защитить меня. Нападавшие вышли из тени. Сборище головорезов. Щиты наготове, оружие поднято.
— Смерть!..
Лидер так и не закончил предложение. Кир пробил его защиту и вонзил меч в грудь молниеносным колющим ударом. Я услышала, как клинок выскользнул из плоти, скрежетая о кости. С ожесточённой быстротой Кир атаковал второго врага, и тот едва успел парировать удар.
Прест твёрдой рукой поднял щит, отражая атаки двух мечников. Он терпеливо переждал, и когда противники открылись, сделал выпад и нанёс быстрые удары.
А вот Рэйф едва сдерживал натиск врага. Огромный детина, вооружённый неподъёмной палицей, бил о его щит, нанося тяжёлые, мощные удары. Рэйф держался, но с каждый разом его щит опускался все ниже и ниже. Наконец гигант ударил с такой силой, что щит стукнул Рэйфа по лбу. Заметив это, Кир притворился, что бросается на своего последнего противника, и тот отстранился. Кир развернулся и клинком полоснул горло великана. Детина что-то пробулькал и рухнул на землю. Не теряя ни секунды, Кир перевёл внимание обратно на своего оппонента ещё до того, как труп коснулся земли.
Раздался крик, стук сапог, и ещё один человек вышел из тени, снимая булаву с пояса. Разбойник бросился на Рэйфа.
Я вжалась в стену, старясь сидеть тише воды, ниже травы. Дозор должен был уже придти на помощь, но улица оставалась пустой. Никаких криков стражи. Лишь лязг оружия, учащённое дыхание да скрип сапог при смене позиции.
Понеся первые потери, головорезы переключили своё внимание. У Преста теперь остался один противник. Двое теснили Кира. Рэйф тоже сражался против одного.
Это оказалось ошибкой. Прест вломил щитом, тараня своего врага достаточно сильно, чтобы тот потерял равновесие. Сделав шаг вперёд, Прест провёл меч за край щита и вонзил холодную сталь противнику под ребра. Как только разбойник рухнул, я подумала, что Прест поможет Киру. Но он остался стоять на месте, осматривая улицу и сохраняя свою позицию.
Кир не нуждался в помощи. Казалось, он предугадывал удары врагов и блокировал их без всякого труда. Нападавшие тяжело дышали, сказывалась усталость. Один из них сделал ошибку, отстранившись, когда его напарник переместился вперёд, и Кир не колебался. Через секунду на мостовой истекал кровью ещё один враг, а двое оставшихся отступили.
Они сдались и бросились наутёк.
Рэйф бросился в погоню, но Кир рявкнул на него. Рэйф замер и вернулся на место. Кир чуть повернул голову.
— Ты ранена?
— Нет. — Мой голос звучал столь неуверенно, что меня это смутило. Я попыталась подняться, опираясь дрожавшей рукой о стену. Дерево под пальцами было тёплым и грубым.
— Оставайся на месте. — Не опуская мечей, Кир продолжал внимательно осматривать улицу и крыши.
Всё произошло так стремительно, что моё сердце все ещё бешено колотилось. Я сконцентрировалась на дыхании, пытаясь замедлить его. Несколько напряжённых минут мы просто стояли, ожидая нового нападения. Прошла целая вечность, прежде чем Кир ослабил бдительность.
— Всё чисто. Кто-нибудь ранен?
Прест и Рэйф ответили отрицательно, и подошли проверить лежавших.
Я отошла от стены.
— Рэйф, у тебя порез.
— Задел край собственного щита. — Рэйф перевернул своего противника. — Этот мёртв.
Я сделала шаг вперёд к другим поверженным мужчинам.
— Нет, — остановил меня Кир.
— Пожалуйста, позволь мне… — Я толкнула его, пытаясь пройти дальше. С таким же успехом я могла попробовать сдвинуть стену.
— Ты им ничем не поможешь, трофей. Они все мертвы, — сказал Рэйф и опустился на колено у одного из трупов, чтобы вытереть меч. — Странно, что на них не было брони.
— Засада была запланирована в спешке, — с мрачным лицом выговорил Кир, осматривая рыночную площадь, которая оставалась странно безлюдной для этого времени суток. Ни одного признака стражи.
— Трофей, ты узнаешь их? — Кир переместился вместе со мной, когда я подошла посмотреть на лица поверженных.
Мужчины лежали в луже собственной крови, в воздухе витал запах экскрементов и смерти. Рэйф перевернул павших на спины. Ни один из них не выглядел знакомым и не носил эмблемы благородных родов. Я покачала головой. Рэйф вытащил у одного мешочек из-за пояса и высыпал на мостовую блестящие кружки золота. Больше, чем простой солдат смог бы заработать за всю свою жизнь.
— Убийцы. Ксиане, все до единого, — прорычал Кир.
— Не все.
Мы повернулись и увидели, что Прест стоит у стены, сжимая в руках копьё с повреждённым наконечником. На земле под ним валялись чёрные осколки.
— До броска был целым. — Глаза Преста замерцали, когда он продемонстрировал чернильный слой на копьё.
Рэйф с шипением втянул воздух сквозь зубы.
Кир перевёл на него взгляд и сжал губы.
— Приведи лошадей.
Животные далеко не ушли, и Рэйф стал медленно к ним подходить, успокаивая голосом.
Кир повернулся к Престу.
— Заверни копьё и положи в мой колчан. Мы возвращаемся в лагерь.
— Лагерь? — Я отошла от тел, сильнее закутываясь в плащ. — Но церемония… — Я осеклась, поскольку Кир проигнорировал мои слова и вытер клинок об одежду мертвеца. Прест встал рядом со мной, обёртывая копье в ткань, которую он достал из одной из своих седельных сумок. Разве Атира не говорила о чернильных рисунках? Их узорах?
Пришла моя очередь втягивать воздух.
— Кто изготовил это копьё?
Прест посмотрел на меня и перевёл взгляд на Кира. Рэйф подвёл лошадей, и Кир взял поводья. Кивнув, он разрешил Рэйфу забрать у покойников золото и оружие. Столь же молниеносным жестом он указал мне на седло.
— Поехали, трофей.
— Ты знаешь, кто его сделал.
Секунду Кир буравил меня взглядом, но немного смягчился. Он заговорил, но не ответил на мой вопрос.
— Садись на лошадь. Мы возвращаемся в лагерь.
Я осталась стоять на месте, стараясь собраться с мыслями, не смотря на сумасшедшее биение сердца.
— Церемония…
Кир просверлил меня гневным взглядом.
— Да будь она проклята.
Я подошла к лошади и вцепилась в седло, старясь вернуть силу ногам. Дрожа всем телом, я все-таки смогла взобраться на лошадь.
— Какой вывод можно сделать из того, что военачальник убежал прятаться в лагерь после того как на него напали шесть разбойников?
— Шесть разбойников, которые оказались не так уж хороши, — вмешался Рэйф.
Прест фыркнул, но не отвёл глаз с улицы.
— И это сказал мужчина, который всю следующую неделю будет отрабатывать владение щитом, — ответил Кир, даже не глядя в сторону Рэйфа.
Рэйф захлопнул рот.
Кир придержал свою лошадь и вскочил в седло.
— Вывод, что военачальник не дурак.
Прест и Рэйф тоже сели на лошадей.
— Мы целы и невредимы, — сглотнула я, подавляя свой страх. — Множество людей собралось на церемонию. Что они скажут, когда военачальник не явится?
Я развернула свою лошадь к замку.
Кир схватил поводья, как только я посмела проехать мимо него, заставляя коня остановиться.
— Тогда я поеду один. Прест и Рэйф проводят тебя в лагерь.
Я покачала головой.
— И ты станешь прекрасной мишенью. Если мы все поедем на церемонию, то на обратном пути у нас будет целый эскорт. — Я поймала взгляд Кира. — Кроме того, мои люди ждут меня. Какие слухи пойдут, если я не появлюсь?
Кир уставился на меня и заиграл желваками. Я видела, как на шее вздулась небольшая вена, но не отвела взгляд. В конце концов, Кир сделал глубокой вдох, очень, очень медленно выдохнул, выпустил поводья и повернул свою лошадь к замку.
— А они?.. — Рэйф указал на трупы.
— Пусть гниют.
Улицы оставались пустыми, пока мы ехали в замок. Здания, которые когда-то казались дружественными и знакомыми, теперь отбрасывали длинные тени, в которых скрывалась опасность. Поводья стали мокрыми от потных рук, а плечи сутулились с каждым шагом. Страх сжал меня в своих тисках.
Рэйф ехал около меня с луком и стрелой в руке. Его лошадь шла само по себе, поводья лежали связанными в узел перед седлом. Прест ехал таким же образом, но немного позади нас. Оба постоянно осматривали улицы, стараясь уловить малейший намёк на опасность.
Кир ехал впереди; его мечи были вложены в ножны, да и выглядел он внешне расслабленным, но крутил головой во все стороны, внимательно рассматривая дома, мимо которых мы проезжали.
Я откашлялась, чтобы снова спросить о копье, но Кир жестом указал мне молчать, даже не оглянувшись. Я прикусила губу, ощущая непереносимую горечь в горле и борясь с желанием прижаться к седлу.
Лошади чувствовали напряжение и беспокойно ёрзали под нами. Но Кир заставлял нас двигаться в прогулочном темпе. И только когда вдали появились пылающие огнями ворота замка и люди, он пустил своего коня в рысь. Мы промчались за ним заключительное расстояние до главного внутреннего двора.
Люди, ксиане и огневики, сгрудились вокруг нас. Дворцовая стража вышла забрать лошадей. Солнце по-прежнему заливало двор, заставляя мой наряд светиться подобно яркому пламени. Я попыталась выглядеть уверенной и расслабленной, но желудок скрутился в узелок, как только я заметила реакцию ксиан на платье.
Кир, Прест и Рэйф все ещё не теряли бдительности, внимательно следя за толпой. Кир первым опустился на землю и, помогая мне слезть с лошади, посмотрел на меня озадаченным взглядом, как будто он обнаружил нечто неправильное. Рэйф и Прест окружили меня, и мы двинулись в замок.
Перед нами появился Озар.
— Военачальник, — произнёс он с поклоном. Подняв голову, он сразу же с беспокойством посмотрел на меня. Я рискнула немного улыбнуться. Его глаза слегка тронула радость, и он продолжил: — Позвольте проводить вас в зал ожидания.
Он отвёл нас в ту же комнату, где я ожидала церемонию передачи. Она произошла всего несколько дней назад, но, кажется, что в другой жизни. Мы вошли в залу, и я расслабила плечи. Наконец на нас не бросают любопытные взгляды.
Озар остановился в дверном проёме позади и снова поклонился.
— Я сообщу королю о вашем прибытии. Вскоре он к вам присоединиться.
Кир схватил сенешаля за руку.
— Мы задержимся на несколько минут. Я пошлю за Ксимандом, когда буду готов.
Кир прошёл в комнату, бросил плащ на один из стульев и стал расхаживать взад-вперёд. Свет от огня и ламп играл на его лице, бросая на голубые глаза тёмный и грозный отблеск.
— Кто они? — спросил он.
— Не наши, — уверенно ответил Прест.
— Откуда ты узнал? — поинтересовалась я.
Прест пожал плечами.
— Все на месте.
— Он прав. — Кир продолжил беспокойно расхаживать. — Если бы копье бросил один из моих людей, он бы не промахнулся.
— Узор Ифтена, — тихо произнёс Рэйф.
— Ифтена? — Я уставилась на Кира.
— С цельным наконечником, — добавил Прест.
— Что это значит? — спросила я, озадаченная загадочными комментариями.
Кир вздохнул:
— Когда копье бросили, наконечник был цел. Он должен разлетаться, когда копье поражает цель. У использованных копей не может быть цельного наконечника.
— Возможно, что он не сломался. — Мой аргумент прозвучал неубедительно даже для меня самой.
— Вряд ли, — ответил Прест.
— Лошадей ловили с полными колчанами, — пожал плечами Рэйф. — Но узор точно Ифтена, и насколько я знаю, он не терял лошадь.
Рэйф замолчал и, не глядя ни на кого из нас, добавил:
— И Ифтен был в городе.
Я прижала руку ко рту.
— Ремн сказал, что Ифтен встречался с Ксимандом наедине.
Мог ли?.. Я попыталась вспомнить точные слова Ремна, но не смогла.
Кир прервал мои размышления, и я сосредоточилась на его словах.
— И все же этим подонкам хорошо заплатили. Это указывает на ксиан.
— Мои люди не рискнули бы нарушить мир, — уверенно ответила я. — С такой же лёгкостью их мог нанять ваш человек.
Кир покачал головой.
— Мои люди только узнают о чеканке и деньгах. Скорее всего, это был ксианец. — Он заколебался. — Или король ксиан.
Я с яростью посмотрела на Кира.
— Ксиманд поклялся. Он не будет рисковать своей короной и нарушать обещание.
— Я верю лишь в то, что он не будет рисковать своей головой, — парировал Кир. — Но я не так уверен в данном им слове. — Кир приблизился ко мне. — И не уверен, что он понимает, что, если ты умрёшь, миру придёт конец.
— А если умрёшь ты, военачальник? — тихо спросила я. — Удержится ли мир? На тебя ведь тоже напали и бились с тобой с удвоенной яростью.
Воспоминание промелькнуло перед глазами, и на живот легла невыносимая тяжесть. На несколько мгновений я увидела раненого и умирающего Кира. Дражайшая Богиня. Я закрыла глаза и сглотнула ком в горле.
Тёплая рука на плече подвела меня на один из стульев у камина. Я открыла глаза и увидела, что Кир стоит на коленях передо мной.
— Прости, — прошептала я.
— Не за что. Ты хорошо держалась. — И тут в его глазах загорелся вредный взгляд маленького мальчика. — Для целителя.
Прест и Рэйф фыркнули, скорее даже нервно хихикнули. Я выпрямила спину и постаралась придать себе оскорблённый вид.
— Если ты думаешь, что за покушением стоит Ксиманд, противодействуй ему. Спроси его…
— Нет. — Кир стал очень серьёзным. — Его действия говорят мне больше, чем слова. Никому не рассказывайте о нападении. Пусть наш враг гадает, что произошло.
Прест и Рэйф кивнули. Я тоже кивнула, желая всем сердцем оставить эту тему. Кир встал и указал Рэйфу на дверь.
Дверь в зал ожидания открылась, и в комнату восшествовал Ксиманд в сопровождении лорда-маршала Уоррена и членов совета. Я попыталась встать на поклон, но Кир не дал мне подняться. Я озадаченно подняла голову, но Кир смотрел только на Ксиманда.
Ксиманд склонил голову перед Киром.
— Военачальник.
— Ксиманд, — холодно произнёс Кир.
Больше они не успели ничего сказать, поскольку Озар подошёл к огромной двойной двери.
— Уважаемые лорды, герольд готов начать церемонию. Займите свои места.
Кир подошёл к двери, и все в комнате начали занимать свои места. Я встала со стула, не зная куда деться. Как только я поднялась, мой плащ распахнулся, и по комнате разнеслись судорожные вздохи. Ксиманд, стоявший прямо за Киром, повернул голову. Его глаза расширились, как только он увидел алый оттенок платья и такой же румянец на моих щёках. И хоть выражение его лица не выказало никаких чувств, его глаза сияли.
Преисполненная решимости сохранить хотя бы крохи достоинства, я нашла глазами Преста и Рэйфа в самом конце процессии и пошла к ним.
— Трофей! —раздался окрик Кира по всему залу.
Я обернулась.
— Военачальник?
Его взгляд скользнул к Ксиманду, стоявшему в одном шаге позади него.
— Твоё место подле меня.
Я в изумлении уставилась на Кира. Остальные в зале притихли, без труда распознавая борьбу за власть. Голубоглазый взгляд остался спокойным и уверенным, мой же метнулся к Ксиманду, который, безусловно, пытался сдержать ярость.
— Сюда, — снова заговорил Кир, указывая на место возле себя.
Я подчинилась.
— Да, военачальник.
Он, внимательно изучая, посмотрел на меня. Я же ощущала взгляд Ксиманда точно два кинжала в спине.
Озар наблюдал за действием, сохраняя беспристрастное лицо. Кир указал ему открыть двойные двери. Сенешаль выполнил приказ и прошёл в тронный зал. Стоявший при полном параде герольд три раза стукнул посохом об пол.
— Лорды и леди, приветствуйте Кира, военачальника Огненной земли…
— Нет, — произнёс Кир громче герольда, тем самым вызывая переполох в тронном зале.
Глаза несчастного глашатая вылезли из орбит.
—Военачальник?
— Это ваше слово, а не наше. Мы с Равнин.
Герольд безумно заморгал на секунду и откашлялся.
— Лорды и леди, приветствуйте Кира, военачальника Равнин и повелителя Кси.
Он посмотрел на Кира, и тот одобрительно кивнул. Казалось, слуга только расслабился, как тут же заметил меня, но годы тренировок не дали его голосу дрогнуть. Он продолжил без малейшего колебания:
— …и Ксилару, военный трофей.
Кир вошёл в тронный зал, излучая каждым шагом силу и уверенность. Я ступала рядом с ним, отставая на один шаг. Зал был переполнен людьми, занявшими каждый уголок и щель. Людей Кира было столь же много, как и дворян. Все кланялись, когда мы равнялись с ними, и поднимали головы, когда мы проходили вперёд. По комнате сразу же разнеслись шепотки: все обсуждали военачальника и, то, что его рабыня идёт прямо за ним, как равная. Я же смотрела только вперёд. С правой стороны от трона стояло второе кресло, поменьше. Кир подошёл к трону, повернулся и оглядел зал. Я сделала шаг налево, чтобы встать рядом с ним. Кир бросил на меня быстрый взгляд и указал на второй трон. Мои глаза расширились, но я повиновалась. За спиной я услышала, что герольд объявил Ксиманда.
Чьё место я только что заняла.
Толпа среагировала, как только я повернулась к залу, демонстрируя платье во всем его темно-красном великолепии. Я пропустила мимо ушей все шепотки, потому что, как только Ксиманд пошёл по залу, я увидела в точности до секунды, как брат понял, что произошло. Я опустила глаза, не желая видеть взгляд Ксиманда, который подходил все ближе и ближе. Должно быть, Кир сделал какой-то жест, поскольку брат встал слева от его трона. Я услышала, что герольд объявил о лорде-маршале Уоррене и членах Совета. Они прошли через тронный зал и выстроились с левой стороны от Ксиманда.
Как только все заняли свои места, Кир сел. Я подождала несколько секунд и тоже села. Все остальные остались стоять.
В зал вышел архиепископ Дризен с двумя помощниками, поклонился перед военачальником и начал церемонию. Древние песнопения, мрачные и сладостно-горькие молитвы о мёртвых заполнили моё сознание. Ладан чадил из кадильниц на длинных ручках, которые медленно раскачивали двое служков. Честно говоря, они могли пройтись голыми и натереться навозом - так много внимания я на них обращала. Все мои мысли были поглощены Ксимандом и тем, как его оскорбил Кир. Ксиманд не идиот, он не подвергнет опасности мир. Я надеюсь. Но поставить рабыню выше короля…
Я рискнула бросить взгляд на военачальника. Он восседал на троне с величием, которого я никогда не лицезрела у брата. Я с трудом отвела взгляд и попыталась сконцентрироваться на священниках. Я не видела Ксиманда со своего места, но могла представить выражение его лица.
Выпить после церемонии он нас точно не пригласит.
Архиепископ завершил молитву и поклонился Киру. Казалось, лорды и леди подумали, что церемония окончена, но Кир дал знак рукой, и из толпы вышел Жоден при лучшей броне и оружии. Его круглое лицо омрачал хмурый взгляд.
Жоден приблизился к трону и поклонился. Кир кивнул ему в ответ.
— Жоден, ты возвеличишь нашу церемонию. — Кир окинул взглядом присутствующих. — Наша традиция требует оплакать мёртвых песней. Жоден согласился выступить для нас.
Жоден воздел правую ладонь к небу и сказал на своём языке:
— Да услышат небеса мою речь. Да запомнят её люди.
Ему ответили все, кто смог понять его слова.
— Мы будем помнить.
Жоден опустил ладонь, глубоко вздохнул и начал петь.
Его речь звучала богаче и намного глубже, чем я ожидала. Песнь заполнила комнату, останавливая все шорохи и шепотки. Каким-то образом его голос объединил нас, позволил поделиться своей болью и на краткую секунду сделал единым целым. Язык не стал барьером. Для тех, кто понимал, в песне говорилось о возлюбленных, которые больше никогда не увидят небо, не разделят сладость кубка с вином. Или радость смеха. В ней говорилось о пустоте за столом, заброшенном домашнем очаге, о дыре в сердце. Мои глаза наполнились слезами. Я вспомнила отца и того воина, что умер благословив меня на прощание. Я опустила голову, стараясь не дать волю своему горю.
Остальные тоже не остались безучастны. Я бросила взгляд на Кира и увидела крепко сжатый кулак и побелевшие костяшки пальцев.
И тут песня изменилась. Голос Жодена зазвенел в надежде на воссоединение, что любимые снова поскачут на лошадях под бесконечными небесами и испьют ещё неизведанных вин. Я сумела поднять голову и посмотреть на Жодена, пока в воздухе витали финальные строки. Я вытерла глаза, захлюпала носом и заметила, что и остальных тронула эта песня.
Утихли последние ноты, и Жоден снова поднял руку.
— Чтобы помнили.
И раздался ответ:
— Мы будем помнить.
Кир повторил слова и продолжил:
— Благодарю тебя, Жоден. Ты оказал нам честь.
Жоден поклонился и попятился к толпе.
Архиепископ вышел вперёд, готовясь по традиции благословить монарха. Бросив осторожный взгляд в сторону Ксиманда, он встал перед Киром, поклонился и благословил его. В конце Кир уважительно кивнул первому лицу нашей церкви.
Без всяких раздумий архиепископ повернулся ко мне, и я увидела, как расширились его глаза, когда он понял, что натворил. Традиция требовала благословить и королеву, а трофей едва ли подходил на эту роль. Казалось, бедняга совершенно растерялся, но решил кивнуть мне. Я кивнула в ответ. Я сомневаюсь, что он даже осознал, как вздохнул от облегчения, повернувшись благословить народ.
Архиепископ не успел произнести финальных слов, как Кир поднялся с трона. Я решила ждать, но он протянул мне руку, и я встала рядом с ним. Мы прошествовали к залу ожидания в полной тишине.
И ксиане, и огненные заполнили пространство перед дверью, но все разошлись, пропуская нас вперёд. Ксиане не знали, каким правилам этикета нужно последовать: стоит ли им поклониться или сделать реверанс, да и кому. У огненных не было такой проблемы. Они выпрямили спины и вздёрнули подбородки с торжественным взглядом.
Мы подошли к двери, и я увидела множество знакомых лиц, включая лорда Дерста. Нахмурившись, он отступил назад, словно не желая касаться меня; его губы искривились в оскал.
Лорд вытянул голову вперёд и посмотрел мне прямо в глаза.
— Шлюха, — яростно произнёс он.
Его голос прозвучал тихо, но вполне разборчиво. Я покраснела и отвела взгляд в обиде, что почти не почувствовала, как Кир отпустил мою ладонь. Звук доставаемой стали, вспышка движения. Я оглянулась и увидела, как меч Кира глубоко зашёл в грудь Дерста.
Время как будто остановилось. Дерст выпучил глаза и медленно осел на пол. Кир вытащил меч из тела и махнул им, обрызгивая кровью одежду близстоящих. Дерст издал непонятный звук и зажал рану. Люди отстранились, позволяя лорду упасть к их ногам. Раздался крик, и все стали толкаться, желая выйти вперёд и получше разглядеть происходящее.
— Тишина, — приказал Кир, доставая кусок ткани, чтобы вытереть клинок.
В гробовой тишине зал с ужасом смотрел, как военачальник бросает на пол окровавленную ткань и вкладывает меч в ножны на поясном кольце. Удар металла об металл привлёк внимание больше, чем голос.
— За оскорбление — мстят.
Тишина стала ещё более зловещей. И, к моему ужасу, ксиане положили ладони на свои мечи, следя за огненными вокруг нас.
— Трофей.
Я резко подняла взгляд и увидела, что Кир стоит рядом со мной, протягивая руку. Ту руку, что в одно мгновение убила лорда Дерста. Ту руку, что спасла мою жизнь на рынке.
Все замерли, приковав взгляд к этой руке, и я знала, что мир в тот момент балансировал на краю меча. Оттолкни я её, встань на колени и помоги Дерсту, и найдутся те, кто использует ситуацию в качестве оправдания обнажить меч.
Помня о своём положении, помня о своём долге, помня о мёртвых, которых все ещё хоронили за пределами городских стен, я протянула Киру ладонь и позволила вывести себя из тронного зала.
За нами последовал Ксиманд вместе с лордом Уорреном. Тронный зал взорвался гулом, но его отрезало от нас, как только захлопнулась дверь.
Секунду мы простояли в тишине. Кир прошёл к камину.
— Церемония прошла хорошо, — произнёс он так спокойно, словно ничего не произошло. Словно в тронном зале не умер человек. Словно я не бросила его лежать в луже собственной крови.
Ксиманд не ответил. Уоррен откашлялся.
— Было умно позволить нашим священникам прочитать молитвы. Такой поступок высоко оценят. — Он тоже проигнорировал произошедшее.
Кир наклонил голову.
— Мы чтим мёртвых с обеих сторон. — Он оценивающе посмотрел на Уоррена. — К сожалению, нам не удалось поговорить с вами вне рамок переговоров или официальных бесед. Я бы с радостью обсудил ваши стратегии, особенно на реке.
Губы Уоррена искривились в усмешке.
— Я буду только рад.
— Завтра? В полдень. Приведите своих людей, и мы вместе пообедаем.
Я в оцепенении смотрела, как они болтают ни о чем, словно все хорошо и прекрасно, как будто Кир только что не убил человека за простое оскорбление. Моё сердце кровоточило в груди, а воздух в комнате казался отяжелевшим и сверхтеплым.
Кир поднял плащ со стула, куда бросил его перед церемонией.
— Я хочу осмотреть замок.
— Озар покажет вам дворец, — проскрежетал Ксиманд.
— Нет, — прервал его Кир. — Я хочу увидеть все глазами трофея.
Ксиманд сжал челюсть. Никогда ещё не видела на его лице такой злости и страха. Казалось, у него задёргался правый глаз, а ладони сжались в кулаки. Я задержала дыхание, ожидая какая из эмоций победит.
Руки Ксиманда расслабились. Его голова дёрнулась, как будто в кивке, и он прошёл к двери. Уоррен с покорным взглядом последовал за ним.
— Я должен знать размер его владений. — Голос Кира прозвучал как кошачье урчание. Ксиманд замер в дверном проёме.
Кир продолжил говорить:
— Я должен назначить нового лорда как можно скорее.
Уоррен встал вполоборота к Киру.
— Военачальник, по нашим традициям сын наследует владения своего отца. Сын Дерста, Дегнан, является его наследником.
— А способный ли человек этот Дегнан?
Уоррен в недоумении пожал плечами. Он повернулся к Ксиманду за поддержкой, но тот никак не отреагировал. Наконец маршал перевёл взгляд на Кира.
— Он наследник, военачальник.
— Я учту это. — Кир поднял бровь. — Вы свободны.
Богиня, он сознательно провоцирует Ксиманда?
Ксиманд ничего не сказал и ушёл. Уоррен последовал за ним.
Я выдохнула. Разве Кир не понимает, разве они не знают, какой ужас произошёл? Убивать человека без предупреждения из-за обидного слова? И так нехорошо задеть гордость Ксиманда, оскорбить его перед всем двором. Военачальник дал чётко понять, что его символ не для меня, и я не могу защититься от последствий своих слов, но чтобы мир продержался и после рассвета кто-то должен озвучить истину.
— Рэйф, я хочу компанию. Попроси Жодена, Йерса, Оксна, Сенбэра и Узания присоединиться к нам. Я видел Эпора и Айсдру в толпе, попроси и их тоже. Остальным прикажи вернуться в лагерь. В группе, без остановок. Скажи всем быть начеку.
— Ваш меч, военачальник? — Рэйф остановился в дверях. — Вы желаете, чтобы я позаботился о нем?
— Всё нормально. Я сам всё сделаю.
Рэйф кивнул и вышел из комнаты.
Кир посмотрел на огонь. Подойдя поближе, я облизала губы и сделала вдох. Кир посмотрел в мою сторону.
— Ты хочешь указать на мою ошибку.
Я прикусила язык. Его голубые глаза блестели в свете огня, и я ожидала вспышки гнева. Вместо этого Кир грустно улыбнулся.
— А я ещё говорил об изменениях, да?
Я не поняла к чему он это и хотела спросить, но стук в дверь прервал нас. В комнату вошёл Рэйф с компанией. Все что-то спокойно обсуждали между собой.
Момент был утерян. Я могла бы рискнуть и озвучить истину наедине, но только не перед остальными. Как только Кир отошёл от меня, я стала искать в толпе дружественное лицо и увидела Жодена.
— У тебя чудесный голос, Жоден.
Он широко улыбнулся. Как же я была рада видеть его искреннюю радость.
— Благодарю вас, трофей.
— Идём, — сказал Кир, указывая на дверь. — Покажи нам свою каменную палатку.
Вначале я отвела их на высочайшую точку в высочайшей башне. Молодой стражник на площадке чуть не выронил копье от страха. Он никак не ожидал увидеть военачальника, когда обычно компанию ему составляли лишь пчелы, чьи ульи держали наверху по распоряжению Анны. Солнце клонилась к горизонту, но вечерние сумерки давали нам ещё достаточно света.
Зубчатые стены очаровали Кира. С такой высоты можно было лицезреть всю долину и даже дальше их лагеря. Кир, Рэйф и остальные прижались к внешней стене, пытаясь рассмотреть всё, что раскинулось внизу, насколько хватало взгляда. Постоянный для такой высоты ветер проносился со свистом, цепляясь за волосы и одежду. А вот Прест прижался к противоположной стене, у двери; его глаза расширились от ужаса, что показались белки, а смуглое лицо стало пепельного цвета. Он казался очень благодарным за то, что я увела их с обзорной, и мы вернулись вниз.
Огненные задавали о дворце вопрос за вопросом, не понимая как я могла постоянно жить в четырёх стенах. Узкие коридоры раздражали их, и я видела, что они поднимали глаза, словно ища небо. На некоторые вопросы я знала ответ, на другие - нет. Огненные восхищались массивными стенами, морщили носы от отхожих мест с их маленькими отверстиями и в шутку толкались на круговых лестницах. Я показала им залы и башни, которые основали древние короли и достроили их потомки. Гостей впечатлил возраст дворца и его укрепления, но я заметила, что Кира не взволновало, сколько времени ушло, чтобы замок поднялся до текущей высоты.
Залы и коридоры были странно тихи, по пути нам не встретились ни слуги, ни дворяне. Эта неловкая тишина тревожила меня, даже когда я повела гостей в дворцовую часовню.
Комнату освещала сотня свечей, а позади алтаря ярко мерцала статуя богини из белого мрамора. Она была прекрасна — в руках корзина с травами и цветами, лицо светится покоем и добротой. Я остановилась в центральном проходе, и на моем лице появилась улыбка.
— Значит, это правда. Вы поклоняетесь людям.
Я удивлённо повернулась и увидела за своей спиной, как Жоден оглядывает церковь в полном изумлении.
— Эта часовня выделена для поклонения Богине, леди луны и звёзд. — Я с трудом подыскала правильные слова. — Она больше, чем «человек».
— Он не хотел никого обидеть, — тихо произнёс Кир, пока остальные скучковались вокруг нас, разевая рты и тараща глаза. В комнате витало общее неодобрение.
— Просто им странно видеть такое. — Кир окинул рукой залу. — Ещё одно различие между нами.
— Большое различие, — пробормотал Йерс, вертя своим кривым носом.
На этой ноте я развернулась и вывела огненных из часовни, пока не появились жрецы. Напряжение хоть ножом режь и безо всяких религиозных споров.
— Ваша Богиня, она — целительница? — спросил Кир, поравнявшись со мной.
— Да.
Я решила показать им свою прежнюю комнату и направилась прямо к ней.
— Она богиня исцеления и милосердия. — Я посмотрела через плечо. — Но не того милосердия, что даруется на поле боя.
Кир проворчал что-то под нос.
— В городе стоит храм богу солнца. Он олицетворяет собой чистоту и силу.
— Вы поклоняетесь солнцу, как человеку? — с недоверием спросил Жоден.
— Как ты стала целителем? — так гладко сменил тему Кир, что я даже улыбнулась.
— Я играла с другом в догонялки в дворцовом саду. Мы были очень молоды, и кухарки потеряли нас из вида. Мы бегали и смеялись, и тут неожиданно мой друг упал, споткнувшись об огромного… дикобраза? — Я не была уверена, что огненные знают этого зверя, но несколько человек вздрогнули в сочувствии.
— Иглокрыса, — объяснил Рэйф, и теперь все поняли.
— Его лицо и руки были сплошь утыканы иглами, и он начал кричать и плакать. Прибежали кухарки, прибежала Анна. Все кричали и плакали, так что я тоже начала кричать и плакать. И тут появился мужчина, высокий мужчина, похожий на серую озёрную птицу, высокую и спокойную. Он успокоил всех парой слов и вытащил иголки. И знаете, мой друг совсем не плакал от боли, он смеялся всю процедуру. Произошло чудо, и мир восстановился. — Это воспоминание было таким хорошим, что я улыбнулась Киру. — Он восстановил мой мир своей тихой речью и нежными руками.
— И ты захотела стать похожей на него.
Я кивнула, открывая дверь в свою прежнюю комнату.

Из неё вынесли практически всю мебель. Кир огляделся и нахмурил брови.
- Это была твоя спальня?
Прест и Рэйф зашли с нами внутрь, остальные остались стоять у двери.
— Не слишком ли маленькая комната для дочери рода Кси? — продолжил он.
Я пожала плечами.
— Мне не нужна просторная комната. Кроме того, у меня были и другие комнаты для личного пользования. Я покажу.
Кир посмотрел на меня и медленно улыбнулся в ответ.
Рэйф подошёл к камину.
— Кажется, теперь здесь жгут мусор.
Я обернулась. В камине лежал пепел от книг и бумаг. Груда выглядела до боли знакомой…
Она и была знакомой.
Я узнала шнурок, которым часто пользовалась раньше. Пламя должно было быть огромным. Удивительно, как дым не пошёл в комнату. Я опустилась на колени и протянула руку, но пепел осыпался при одном касании.
Комок подкатил к горлу.
— Что-то важное? — спросил Кир.
Я поднялась на ноги.
— Нет. Ничего важного. — Я вытерла руки и на негнущихся ногах пошла к двери. — Идёмте. Я вам ещё не все показала.
Я вышла в коридор и увидела Озара. Комок в моем горле уплотнился, когда он заметил мою боль.
— Он сжёг мои книги, — прошептала я.
Озар протянул руку, его глаза сморщились от жалости, но в дверном проёме появился Кир, и рука Озара безжизненно рухнула на место.
— Сенешаль, ваше присутствие не требуется. Трофей нам все сама покажет.
Озар склонил голову.
— Военачальник, простите меня. Мне сказали, что у вас нет во мне нужды, но я служил двум королям в этом замке, как мой отец до меня. Извините старика за его гордость.
Кир остановился.
— Вы «наследовали» своё место?
— Нет, военачальник. Ксиран выбрал меня за мои умения, и Ксиманд решил сохранить за мной пост.
— А ваш сын?
— Моему сыну не интересно служить в этом качестве, военачальник. Он предпочитает путь воина. — Озар улыбнулся. — Я почту за честь, если вы разрешите мне показать укрепления замка.
— Ведите.
Озар повиновался и уже скоро завёл речь о дырах-убийцах и зубчатых стенах. Я плелась позади, совсем не вслушивалась в рассказ. Почему он это сделал? Наверняка, мои тетради и книги сжёг Ксиманд. Я не могла этого представить. Я сделала, как он велел. Почему он так сердит? Что его так разъярило, что он даже не может приветствовать меня или отметить моё присутствие в зале?
Озар привёл нас в комнату над главными воротами замка, и все пришли в восторг от дыр-убийц и лебёдок для опускных решёток. Я отошла в сторону, и Озару удалось проскользнуть ко мне.
— Дерст? — прошептала я.
— Он жив, но в тяжёлом состоянии. С ним Эльн. — Облегчение нахлынуло на меня, как только Озар шёпотом продолжил объяснение: — Уоррен очистил замок и внутренний двор от вспыльчивых дураков. На данный момент у него все под контролем. Я запер Дегнана в его покоях и выставил стражу у дверей. Парень не может решить, что его больше разъярило: нападение на отца или потеря наследства.
— Ксиманд? — вздохнула я, боясь ответа.
— В своих покоях и не желает никого видеть. — Озар провёл рукой по влажному лбу и вытер её об штаны. — Боюсь нам не избежать кровопролития, если Дерст умрёт.
Кир и остальные все ещё изучали хитрости защитников замка.
— Озар, есть церемония, ритуал. Ты просишь символ другого человека, — быстро заговорила я. — Он защитит, если ты выскажешь огненному что-то оскорбительное или печалящее. Мне не позволено… — Я замолкла, поскольку подошёл Кир.
— Поразительный каменный шатёр, Озар. — Кир окинул помещение взглядом. — Я поражаюсь вашему таланту поддерживать комплекс в целостности и обеспечивать всем необходимым.
Озар улыбнулся.
— Не больше, чем я поражаюсь талантам, требуемым чтобы удержать армию на марше, военачальник. — Он откашлялся. — У меня есть вопрос, военачальник, но я не хотел бы вас оскорбить.
Кир поник и бросил на меня взгляд.
— Спрашивай, сенешаль.
— Не могли бы вы объяснить использование символов вашими людьми? — Вопрос Озара прозвучал рассудительно, но сенешаль напрягся, ожидая реакции Кира.
— Хорошо. — Кир удивил меня, поскольку я услышала стыд в его словах.
— Возможно, за едой и питьём? Моя леди-жена — дворцовая кухарка и с радостью поприветствует вас в своём королевстве. — Озар положил руку на моё плечо. — Она очень любит военный трофей.
— Анна? — спросил Кир.
Озар поклонился, и Кир кивнул ему в ответ.
— Глупо оскорблять повара, — улыбнулся Кир. — Ведите.
Кухня была пуста, за исключением Анны и одного слуги. Одетая в чистое платье и новый фартук с ключами на поясе, Анна выглядела похудевшей и уставшей. Она увидела меня, и её лицо просияло, как солнце. Или она не заметила платье, или кто-то счёл целесообразным предупредить её относительно его цвета. На секунду мы замерли в неловком молчании: Анна не знала, как меня поприветствовать — и я взяла инициативу в свои руки.
— Военачальник, позвольте мне представить Анну, властительницу кухни и наших сердец.
Анна выдавила нервный смешок, быстро взглянула на военачальника, вышла вперёд и заключила меня в объятия. В комнату вошли остальные, и Анна слегка развернулась и указала на стол, уставленный сластями и лакомствами.
— Рассаживайтесь и подкрепитесь, мои лорды.
Слуга стал раздавать кружки с элем, и погруженные в разговор Кир и Озар сели за стол.
Приобняв за плечи, Анна подвела меня к большому очагу, отчаянно вцепилась в меня и прошептала на ухо:
— С тобой всё хорошо?
— У меня все хорошо и прекрасно, — ответила я, улыбаясь.
Она немного отступила и зло посмотрела на алое платье.
— Нет.
Анна отчаянно затрясла головой.
— С тобой всё хорошо? — с тревогой взглянула она на моё лицо.
Я покраснела и обняла её.
— Да, — прошептала я. — Да, со мной все хорошо.
Анна отстранилась, вытирая глаза. Её лицо было полно сомнений.
— Ремн сказал мне тоже самое, но мог ли он знать наверняка? — Она нахмурилась, скорее чтобы сдержать слезы, чем гнев. — Ты должно быть голодна.
Теперь уже мои глаза наполнились слезами. Еда была ответом Анны на любую проблему или боль. Она протянула мне кружку и сунула в руку одну из своих сластей.
— Трофей.
Я повернулась и увидела, что Кир мне что-то показывает рукой. Бросив извиняющий взгляд на Анну, я подошла к военачальнику. Кир подвинулся, освобождая место, и стоило мне сесть, как я ощутила его дыхание у своего уха:
—Не ешь и не пей.
Все остальные смеялись и ели, пробуя различные угощения. Я наклонила голову к Киру и прошептала:
— Что, прости?
Кир уставился в свою кружку, все ещё полную пива.
— Прест скажет нам, когда можно будет.
Я уставилась на него, и тут до меня начало медленно доходить, почему он так сказал. Я уже открыла рот, чтобы дать резкий ответ, когда Прест наклонился через стол.
— Военачальник, вы должны это попробовать!
Он держал одно из фирменных лакомств Анны — небольшое медовое пирожное с орехами.
Кир выхватил угощение у Преста и надкусил. Его лицо расплылось в чистейшем удовольствии.
— Анна!
Она обернулась.
— Анна, из чего эта вкуснотища?
Она посмотрел на Озара, который успокоил её улыбкой.
—Военачальник, это всего лишь мука, сахар, яйца, ваниль с орехами и мёдом от дворцовых пчёл, — осторожно ответила она.
Кир посмотрел на меня с ребяческой ухмылкой.
— Ваниль. Именно поэтому они мне так нравятся. — Он снова куснул пирожное. — Вы не могли бы научить моего повара как их готовить?
Анна сузила глаза, и я поняла, что ей тяжело разглядеть убийцу с диким взглядом в этом нетерпеливом ребяческом лице.
— Да, военачальник, если только у вашего повара есть хоть какой-то талант.
Казалось, Анна немного расслабилась.
Озар поддался вперёд.
— О символах, военачальник.
Они завели беседу, а Анна засуетилась, удостоверяясь, что всем хватает еды и питья. Я осталась сидеть рядом с Киром, выслушивая его объяснения. В целом, Кир сказал то же самое, что и Атира.
— Так, если у меня есть ваш символ, и я использую его, чтобы оскорбить вас, то, что тогда? — спросил Озар.
— Я ответил бы, что высказанная истина ложна и бросил бы вызов, — помрачнел Кир. — Вам останется либо забрать ваши слова обратно, либо сразиться со мной.
— Значит, оскорбить можно только под защитой символа?
— Нет, но когда оскорбление брошено без символа, ожидается, что у вас наготове оружие, поскольку вас сразу же, попытаются убить.
— А! — ответил Озар. — А вот мы высказываем оскорбление и ждём, что нас вызовут на бой, и только потом обнажаем мечи.
— Теперь я это знаю. — Кир поставил кружку на стол. — Мы должны вернуться в лагерь.
Все поднялись со своих мест, и я коснулась руки Кира.
— Позволь мне показать тебе кое-что.
Я подвела его к кладовой.
— Здесь я провела немало часов, готовя лекарства и травы, — произнесла я, распахивая широкую дверь. — Это было моим королевством.
Дверь вела в пустоту.
Я не верила своим глазам. Ни стола, ни фляг — ничего. Только слабый аромат трав точно дымка витал в воздухе, подтверждая, что здесь когда-то находилась кладовая.
К нам подошёл Озар.
— Я должен предупредить тебя, Лара. Король вычистил комнату в ту ночь как ты… — Он сделал едва уловимую паузу. — …Уехала.
Я набросилась на него:
— Озар, здесь хранились ценные лекарства, не говоря уже о моем… оборудовании. Что он сделал с ними? — Озар уставился в пол. Я схватила сенешаля за руку. — Скажи мне, что он передал вещи в Храм Исцеления.
Озар отвёл взгляд.
— Возможно. Я не знаю.
***
Большую часть обратного пути я провела погруженная в собственные мысли. Кир не одобрил долгих прощаний. Одно объятие с Анной, и мы сели на лошадей и в спешке ускакали под покровом ночи, с оружием наготове. Кир не позаботился попрощаться с Ксимандом, и я была уверена, что сделал он это специально.
Ночь окутала поля, так что мне не пришлось снова лицезреть могильные холмы. Звезды ярко мерцали в ночном небе, и я слышала, как жители Огненной земли зашептали своего рода молитву. Я тихо вздохнула. Я не должна больше использовать это слово, ведь они называют себя совсем по-иному. На мгновение я задумалась, а почему ксиане называют их «жителями Огненной земли».
Конечно же, я больше не ксианка? Я ведь вообще никто?
Я закрыла глаза и растворилась в своей боли.
Только когда Рэйф откашлялся, я поняла, что он держит мою лошадь за уздцы, и мы стоим перед шатром Кира. Я соскользнула с седла и потёрла лоб, желая облегчить боль. Маркус стоял у самого входа в палатку, освещаемый светом ламп.
— Трофей, что с вами?
Кир подошёл ко мне, как только наших лошадей увели, положил руки на мои плечи и повёл в спальню. Я заковыляла вперёд, ведомая его тёплыми руками. Он усадил меня на кровать.
Я услышала, как Кир зашептался о чем-то с Маркусом.
— Я приготовлю каваджа, — спокойно произнёс Маркус. — Может, немного хлеба.
Я выдавила из себя улыбку. Очевидно, Анна не единственная, кто заедает боль едой.
— Нет, — ответил Кир. Он опустился на колени передо мной и снял ярко-красный туфель нежным прикосновением.
— Нам просто нужно поспать, Маркус. Ты тоже ложись.
Маркус с сомнением посмотрел на Кира, но ушёл. Кир снял второй туфель, и я подняла голову.
— Почему он это сделал? Почему он их сжёг? — промолвила я.
Кир замер и посмотрел на меня.
— Это всего лишь заметки, наблюдения. Просто каракули… — Меня захлестнула невыносимая боль.
Кир фыркнул. Я посмотрела на него в удивлении.
— Тебя пытались убить на рынке, дважды оскорбили, а ты беспокоишься о потере каких-то бумажек, — произнёс он и резко поднялся.
Меня охватил гнев.
— Может быть, это и бумажки, но они были важны для меня.
Кир поднял бровь.
— Именно поэтому их и сожгли.
Я обмякла. Усталость накрыла меня точно приливная волна.
Кир сел рядом со мной на кровать и снял сапоги. Затем принялся за доспехи, медленно удаляя каждую пластину и кладя их на скамейку. Собрав всю силу воли в кулак, я встала и прошла ванную, чтобы снять платье. Я попыталась аккуратно свернуть его, но материал выскальзывал из рук, и одеяние каждый раз падало на пол. Усталая, разбитая и расстроенная, я, наконец, сдалась и оставила наряд лежать на одной из скамеек. Для меня приготовили тунику и штаны, и я облачилась в них для сна. Постирала нательное белье и быстро умылась. Мои волосы спутались после подъёма на башню и поездки, поэтому я взяла гребень и вернулась в спальню, чтобы попытаться хоть как-то разобраться со спутанной массой.
Кир проскользнул в уборную сразу же после моего ухода, и я услышала плеск воды. Я попыталась провести гребёнку по волосам. Было больно, но не так сильно как от мысли, что все мои работы сожжены, а травы и смеси уничтожены. Нет ни малейшего смысла разрушать кладовую. Зачем он это сделал? Как можно было подумать, что Анна попытается меня отравить? Смешно до нелепости. И Ксиманд не нанял бы наёмников, чтобы расторгнуть мир. Голова распухла от всех этих мыслей, и я выдернула клок волос и стала разбирать путаницу с удвоенной силой.
Кровать провисла, а гребень исчез из моих рук. Кир придвинулся ко мне, обнял и крепко прижал к себе. Я опустила голову, смущаясь, как хорошо бывает, когда тебя обнимают. Странно, что меня держат вот так, обнимают столь сильно. И как же быстро его прикосновения стали привычными и такими желанными. Мы сидели так очень долго, а затем Кир одной рукой рассыпал волосы по моей шее и уткнулся носом в затылок. Его тёплое дыхание защекотало волоски, и я вздрогнула, испытывая неловкость и волнение. Кир провёл руками по плечам и опустился к запястьям.
Он взял мою правую ладонь и стал массировать её, медленно проводя по каждому пальцу и двигая кончиками пальцев по моей ладони. Я ощущала кожей его мозоли от мечей. Кир поднёс губы к моему уху и заговорил:
—Меня учили, что в нашем теле находятся все элементы. В плоти, дыхании, душе и крови, – еле слышно прошептал он, касаясь большого пальца. — Иногда элементы внутри нас теряют гармонию, и нам нужно чужое прикосновение, чтобы придти в норму, вернуть утраченное равновесие.
Он продолжил гладить меня, потирая ногти и разминая суставы. Я ощутила тёплое покалывание в центре ладони.
Вздохнув, я прислонилась к груди Кира, и медленными, выверенными движениями он стал массировать мою левую ладонь.
— Душа сотворена из огня и расположена в левой руке.
Он повторил свои действия, и я насладилась его прикосновениями в полной тишине.
— Дыхание сотворено из воздуха и расположено в правой руке, — продолжил Кир, пока не закололо и эту руку.
Я почувствовала, что моё сердце успокоилось, и я дышу в унисон с Киром. Я ощущала его тепло даже через тунику.
— Мир устоит, Лара. — Он взял мои руки и сплёл наши пальцы, образуя кулак. — Вместе, наши народы станут сильнее. Объединённые в одно целое, под единым правлением.
— Твоим правлением, — прошептала я.
Кир аккуратно уложил меня на подушки и передвинулся на край кровати. Он взял мою левую ногу и начал её нежно растирать.
—Кровь сотворена из воды и находится в левой ноге.
Его слова напоминали своего рода ритуал, а прикосновения доставляли одно удовольствие. Я лежала очень тихо, растворившись в тепле и счастье.
— Ксиманд поклялся мне в верности. — Прикосновения Кира все ещё были нежны, но в голосе звучала резкость.
— Он повинуется.
Он согнул мою ногу и потянул все пальцы, стимулируя мышцы.
Из-за неги я не сразу собралась с мыслями.
— Ты намеренно спровоцировал его этим вечером.
— Да. — Кир выпустил мою ногу и занялся второй. — Намеренно. Его действия говорят больше, чем клятвы.
Он помассировал эту ногу, как и первую.
— Плоть сотворена из земли и находится в правой ноге.
Я перевела взгляд на него и улыбнулась, чувствуя себя защищённой от опасности и апатичной. Глаза Кира блестели. Он отпустил мою ногу и забрался на постель, чтобы лечь ко мне. Навис на секунду, посмотрел своим мерцающим взглядом. Я подняла голову в ожидании, надежде…
Кир тихо вздохнул и сел в изножье. Казалось, что я как-то его подвела, но я понятия не имела, что заставило меня так подумать. Я уставилась на его спину. Я должна была хоть как-то нарушить тишину.
— И Дерст?
Кир резко вскинул голову, вздохнул и покачал её, слегка развернувшись, чтобы взглянуть на меня.
— Ошибка. Я знал об этом даже в ту секунду как доставал меч.
Он встал с кровати. Маркус затопил жаровни перед уходом, и они излучали приятный жар. Кир подошёл к ним и бросил гроздь листьев в ближайшую. Пламя вспыхнуло, но быстро успокоилось. В воздухе повис мягкий пряный аромат. Удивительно, насколько шатёр теплее каменного замка.
Кир сел на одну из скамеек и достал бутыли и ткани из маленького сундучка под ней. Его меч стоял рядом. Кир взял его и, посмотрев на клинок с сожалением, начал вытирать мерцающий металл одной из тканей. Я повернулась на бок, понаблюдать, как он вытирает клинок с особым вниманием. Между нами воцарилась долгая тишина.
— Я прошу своих воинов изменить своё поведение, и все же в пылу гнева наношу удар, как велит наш обычай, — заговорил Кир.
У меня не нашлось ответа.
Он откинул в сторону ткань и стал водить по острию камнем, рождая нежный успокаивающий звук. Одна из бутылей была открыта, и я уловила слабый аромат гвоздичного масла. Я зевнула, наблюдая за действиями Кира в слабом свете.
— Спи, трофей. А я посижу немного и подумаю над своими ошибками, и какой урок из них можно извлечь.
Я вытянулась на кровати, не имея сил забраться под одеяла. Даже с помутневшим взглядом я видела тревогу на лице Кира.
— Он не умер.
Рука Кира замерла.
— Он жив?
— Озар сказал, что жив. По крайней мере, до того как мы пошли на кухни.
Я закрыла глаза и погрузилась в дрёму.
Успокаивающий звук стал раздаваться в другую сторону.
— Вот как. Завтра все покажет. Я пошлю гонца или съезжу сам. А теперь спи.
Я попыталась сопротивляться, но темнота сомкнулась надо мной.

Я закидываю ногу, но лошадь шарахается и кидается в сторону.
Я теряю равновесие и резко падаю на землю.
Копье пролетает над моей головой.
«Смерть!..»
Лидер так и не заканчивает свое предложение. Кир пробивает его защиту и вонзает меч в грудь молниеносным колющим движением. С ожесточенной быстротой Кир атакует второго врага.
Я вжимаюсь в стену, стараясь сидеть тише воды и ниже травы. Раздается лишь лязг оружия, учащенное дыхание да скрип сапог при смене позиции.
«Проснись. Открой глаза».
Четыре оставшихся головореза переключают свое внимание без слов. У Преста теперь один противник. Двое теснят Кира. Рэйф тоже сражается против одного.
Прест ударяет своего врага щитом и таранит его достаточно сильно, чтобы тот потерял равновесие, и всаживает меч под ребра. Я жду, что Прест поможет Киру. Но он остается стоять на месте, осматривая улицу, с оружием наготове.
Киру не нужна помощь. Он предугадывает ходы своих противников и без труда блокирует удары. Нападающие тяжело дышат и медленно двигаются. Один из них делает ошибку, отстранившись, когда его напарник перемещается вперед, и Кир не колеблется. Но соперник ждет этого выпада, и через секунду Кир падает на мостовую с кровоточащей раной в груди.
«Проснись, трофей».
Я кричу и опускаюсь на колени. Я протягиваю руки, но кровь все льется и льется.
«Со мной все хорошо. Все хорошо. Проснись».
Кир поворачивает голову, глаза расширены, взгляд стекленеет. Я кричу, заливаюсь слезами, но никто не приходит на помощь. Везде только скорбь и смерть…

Я проснулась с криком, вся в холодном поту. Сердце бешено колотилось.
Кир прижал меня к себе. Как только зрение прояснилось, я смогла различить палатку и Маркуса, стоящего недалеко от края кровати, с маленькой лампой в руке. Вспыхнуло пламя, слабое и немощное, и по стенам шатра заплясали тени. Я развернулась и нащупала грудь Кира, чтобы проверить рану. Я должна остановить кровотечение. Богиня, пожалуйста, я должна…
Кир не разжал рук, но дал необходимое пространство. Мои руки безумно зашарили по его груди, упругой коже, старым и исцеленным шрамам. Проверив, я подняла взор.
- Была кровь, так много крови. Я не смогла ее остановить.
- Это был ночной кошмар. Всего лишь ночной кошмар.
Сильные руки Кира обхватили меня, и я позволила себе это объятие. Я почувствовала, как Кир махнул Маркусу возвращаться в постель, и напряглась, как только свет отступил.
- Маркус, - тихо произнес Кир. – Оставь лампу.
Свет остался, а Маркус ушел. Мы сидели, обнявшись, пока не выровнялось дыхание и сердцебиение. Наконец я слегка отодвинулась, отбросила дрожащей рукой волосы с потного лба и хрипло рассмеялась.
- Прости. Глупо с моей стороны.
Кир уложил меня под меха, отказываясь отпускать.
- Совсем не глупо. Ночные кошмары весьма реальны.
Я положила голову на его плечо, ощущая тяжесть и усталость.
- Когда я была маленькой, Анна всегда была рядом, если мне снились страшные сны. Она обнимала меня, целовала в лобик и сидела рядом, пока я не засыпала.
Кир тихо засмеялся.
- Постарайся заснуть.
Он нежно поцеловал меня в лоб.
Успокоившись, я закрыла глаза.
Через какое-то время я проснулась, лежа в темноте. Света хватало, чтобы увидеть, что Кир лежит рядом со мной на спине - чуть шевельнешь пальцем и прикоснешься. Я закрыла глаза и стала слушать его дыхание, упивалась чистейшим успокоением. Кошмар был так реален, так ужасен. Мне хотелось верить, что мои страхи связаны с вопросом мира между нашими народами, но я беспокоилась об одном мужчине.
Кир пробормотал что-то во сне и слегка сместился. Я открыла глаза и стала изучать его лицо, пытаясь прикинуть возраст. Он не юнец, но остальное сказать сложно. Старше Ксиманда, но моложе Уоррена. Я зевнула, позволяя векам налиться тяжестью. Забота об изувеченных и больных пациентах не учит радости делить тепло под одним одеялом. Пока что это моя единственная обязанность как трофея.

- ГДЕ ЕГО СИМВОЛ?!
Я подскочила, придерживая одеяла, а Кир наполовину выскочил из кровати с мечом в руке. С улицы доносилось множество голосов и ворчание, как будто кто-то переносил тяжелый груз.
- МАРКУС! – раздался рев. - ГДЕ ЭТОТ ДУРАК ВОЕНАЧАЛЬНИК?
Палатка тряслась до самого основания.
Не отпуская меч, Кир рухнул на кровать с перекошенным лицом.
- Должно быть, Симус узнал вести у Жодена.
- ТИШИНА!
Я снова подпрыгнула, теперь уже от ора Маркуса; его голос ничем не уступал по громогласности басу Симуса.
- Я не спал всю ночь и утро, а тут ты еще вопишь!
Я покраснела и посмотрела на Кира.
- Сожалею о прошлой ночи.
Он повернул голову и хулигански улыбнулся.
- А я нет, ведь большую часть ночи ты провела в моих объятиях.
Мое лицо лишь сильнее залилось краской.
- Пропусти меня в шатер и принеси символ, да проклянут его снега,- снова проревел Симус. – Я должен озвучить несколько истин.
Кир встал и крикнул в ответ:
- Ты много лет его не использовал, зачем теперь он тебе понадобился?
Кир схватил тунику и опоясал меч.
- Эй-эй! Осторожней, я раненый воин, а не дохлый олень!
В палатку попятился мужчина, неся на койке Симуса. Он лежал на животе, держась за бока. Его несли четверо мужчин, но казалось, они только мешали друг другу.
- Сюда, - направил Симус. – Опустите меня сюда.
Койка была брошена, и прежде чем Симус успел бы озвучить новую жалобу, носильщиков как ветром сдуло. Симус зарычал, поскольку лежал наполовину внутри, а наполовину снаружи; откинутый полог закрывал его поясницу.
- У тебя прошлым вечером все мозги в меч утекли?! – исподлобья посмотрел он на Кира.
Маркус появился с другого входа и с грохотом водрузил на стол кружки и кувшин с каваджем.
- Как я понимаю теперь ты захочешь поесть, после того как распугал табуны своими криками?
- Мне понадобятся силы, чтобы вбить разум в одну голову. – Симус принял вид оскорбленного достоинства. Я вцепилась в одеяло и взъерошила волосы, стараясь истерично не рассмеяться.
Ворча и кудахча как старая курица, Маркус повернулся уйти.
- Тело не сможет получить отдых, если всю ночь будут кричать и плакать, - озвучил он напоследок и вышел из палатки.
Кир налил каваджа и передал кружку Симусу.
- У меня было веское основание…
- Распороть брюхо одному из них? В тронном зале? – Симус закатил глаза. – И дай угадаю, ты еще оскорбил их слабую пародию на короля?
Я нахмурилась, и Симус впился в меня взглядом.
- Я озвучиваю истины, трофей, и уж извини, что я не боюсь твоего клиночка.
- Как твоя нога, Симус? – многозначительно спросил Кир, вручая мне полную кружку.
Симус пропустил вопрос мимо ушей.
- И что же тебя толкнуло так поступить, о великий военачальник Равнин? За что ты бросался камнями в озабоченных эхатов?
Я нахмурила брови. Что такое «эхат»?
- Мужчина оскорбил военный трофей. Он назвал ее шлюхой, - ответил Кир, используя в конце слово ксиан.
- Как? - Маркус принес еду. - Что это такое?
Я сделала большой глоток каваджа, пока Кир объяснял значение слова. Почему у них нет подобного понятия? Что это означает для их людей? Они могу возлежать с кем пожелают? Это казалось таким варварским.
- Они продают свое тело? – Маркусу поплохело, и он отошел от стола, бормоча, что ему нужно искупаться.
Симус ничего не ответил, просто глотнул каваджа.
Кир вздохнул и сел на ближайший к Симусу угол кровати.
- Я знал, что совершил ошибку даже в ту секунду, когда доставал меч.
Симус хранил молчание.
- Как я могу просить, чтобы мои воины изменили свой образ жизни, когда я сам не смог измениться в тот миг? – Кир провел рукой по волосам.
- Об изменениях легко говорить, но сложно исполнить. - Голос Симуса затих, взгляд стал серьезным. – Конечно, ты скажешь правду.
Маркус вошел с двумя ведрами и исчез в уборной.
- Ты скажешь, что сожалеешь о его смерти, но все должны извлечь урок из этого инцидента.
- Он не мертв, - вмешалась я. – По последним известиям он был все еще жив.
- Он жив? – переспросил Симус, скользя взглядом к Киру. – Теряешь хватку?
Крик возмущения заполнил палатку. Я вцепилась в одеяло, Кир схватил меч, Симус сжал два кинжала, которые появились из ниоткуда. Я покосилась на вход в уборную и увидела, что Маркус стоит в комнате, размахивая моим женским бельем в кулаке и тряся им в воздухе.
- Откуда это?!..
Я вскочила с кровати и потянулась за бельем, но этот коренастый воин в шрамах увернулся.
- Это мое! - Я предприняла еще одну попытку, бегая вокруг кровати. Симус взорвался хохотом, а Кир отошел в сторону.
Маркус снова отпрыгнул.
- Военный трофей не смеет ничего принимать, кроме как из рук военачальника! - Его лицо стало ярко-красным, а рубцы страшно побелели.
- Отдай! - Я сделала еще один выпад и на этот раз исхитрилась вырвать ткань из рук. Раскрасневшись и задыхаясь, я спрятала белье за спиной и столкнулась с Маркусом нос к носу. – Не твое дело…
- Кроме как из рук военачальника! – закричал Маркус, плюясь слюной.
- Ты брэгнект! Я купила белье на его деньги!
Маркус заморгал. Очевидно, это было самым страшным ругательством в их языке, так как Маркус просто лишился дара речи. Однако молчал он недолго.
- Ну, стоило попросить Вашество или меня.
Я закатила глаза, просто представляя, какой бы вышел разговор.
- Очевидно, что и о платье она не удосужилась нам сказать.
На этот раз дара речи лишилась уже я. Голос у Кира оставался спокойным, а вот взгляд был колючим. Симус принял нейтралитет: убрал кинжалы и вернулся к кружке с каваджем.
- Скажи нам, трофей. Скажи, о чем умолчала вчера.
Маркус нахмурился, мечась глазами между нами.
- Платье? Что было не так с платьем?
- У нас нет такой ткани как ваша, с такими яркими, интенсивными цветами… - Я нервно запустила свободную руку в волосы, отводя их назад.
Маркус фыркнул.
- Платья горожан тусклые и скучные. Они в них как скучные серые гуси. Ходят вразвалочку, да гогочат…
Кир сел за стол и наполнил тарелку едой.
- Они повели себя так, словно я клеймил тебя, как-то отметил. - Он наклонил голову. – Я прав?
Маркус фыркнул, поворачиваясь к Киру. Я воспользовалась возможностью, чтобы спрятать белье под подушку.
- Это прекрасное платье цвета пламени, подчеркивающее ее красоту. В чем проблема?
- Для нас это честь. – Кир пронзил меня взглядом. – А для вас?
Я тяжело вздохнула.
- В городе Водопадов такой цвет носят только шлюхи.
Бровь Маркуса подскочила вверх. Он поглядел на Кира и только потом перевел взгляд на меня.
- Шлюхи? Это оскорбление?
Я кивнула. Уперев руки в бока, Маркус повернулся к Киру.
- Вы это слышали? Хвала небесам у нас нет подобного слова. - Он воздел руки. – План никогда не сработает. Мы не можем надеяться объединить наши жизни…
Кир хлопнул по столу открытой ладонью, грохоча тарелками. Мы с Маркусом оба подпрыгнули.
- Сработает, - мрачно и решительно выпрямился Кир. - Я сотку новый узор между нашими народами. - Он посмотрел на Симуса. - Свою ошибку использую в качестве примера.
Его глаза сверкнули в сторону Маркуса, который стоял, излучая неодобрение.
- Мы узнаем о наших различиях, зададим вопросы при необходимости. – Теперь он перевел взгляд на меня. – И высказываться все должны свободно, без страха.
Я покраснела и отвела взгляд.
- Меня все поняли?
Симус и Маркус склонили головы.
- Да, военачальник.
Прикусив губу, я сделала тоже.
Кир сел на место и взял хлеба.
- Симус, прикажу отнести тебя обратно в твою палатку. Маркус, подогрей каваджа.
Маркус ушел. Кир на меня не смотрел.
- Если хочешь искупаться перед завтраком, то ступай.
Я убежала в уборную.
К тому моменту как я вышла из ванной, Кир и Симус уже ушли. Маркуса тоже не было в столовой, но я слышала, как он грохочет посудой за стенами шатра. Я порылась в седельных сумках и капнула ванильное масло себе на шею. Закрыла глаза и глубоко вздохнула теплый аромат. На мгновение я вернулась в детство, на кухню Анны, услышала ее смех и звон ключей, ощутила присутствие любимых людей. С плеч упал тяжелый груз. Я сделала несколько глубоких вдохов и села за стол.
Вошел Маркус и поставил передо мной дымящуюся тарелку.
- Военачальник ушел отправить посланника в замок. – После секундного колебания он налил кавадж в мою кружку. - Я не хотел вас обидеть, военный трофей.
Я озадаченно посмотрела на него.
- Платье. Я не хотел вас оскорбить.
Я уставилась в тарелку.
- Я должна была сказать, Маркус. Но ты так гордился, что нашел такое платье. Я просто не смогла…
Он покачал головой и поморщился.
- Не в первый раз страдает моя гордость и не в последний.
- Маркус… - Я размазала еду на тарелке. - Маркус, ты поддерживаешь Кира в вопросе мира? А армия?
- Мы знаем лишь сражения и набеги. Завоевать и удержать земли, смешать обычаи - новая идея. Мечта Вашества. - Взгляд Маркуса покрылся пеленой, пальцы забарабанили по кувшину. - Все знали о его планах и последовали за ним, прекрасно понимая, но знать и делать – это не одно и, то же.
Он посмотрел на меня и сморщил нос.
- Вашество держит узды, но кто-нибудь всегда будет критиковать дорогу. Ифтен с удовольствием посмотрит, как Вашество упадет с лошади.
Маркус резко осел на один из пней.
- И тут появились вы.
- Я?
- Да. Трофей должен быть доставлен в Сердце Равнин. Это целый месяц пути с началом снегов. А вы за всю свою жизнь и дня не прожили вне каменных стен. - Маркус покачал головой. - Вашество - хороший лидер, ему можно доверить жизнь, но риски этого пути намного выше, чем в сражении. Я прошел с ним всю войну, и неужели откажусь следовать дальше?
- Но ты не веришь, что он одержит успех, - выдохнула я с замиранием сердца.
Маркус тут же встал, хмурясь на меня.
- Вам стоит проведать Атиру. Ешьте, скоро явятся Рэйф и Прест, а у вас тарелка еще полная.
Как я ни старалась, мне не удалось узнать большего.

С помощью Гила утро пролетело быстро: мы занимались купанием, перевязкой и всем остальным. Я была поражена, как Гил схватывал все на лету. Он цитировал мои речи слово в слово, но даже с такой памятью требовалась практика. Одно дело рассказать, а другое - прочистить рану. Тут у вас живой пациент, который ерзает и жалуется на боль. В середине работы я услышала шум на улице – кто-то что-то мастерил. Я оглянулись, но Рэйф и Прест не выказали признаков беспокойства, поэтому я решила не обращать на шум внимания.
Мои пациенты хорошо выздоравливали; фактически остались только двое, включая Атиру. Она тоже уверенно шла на поправку, несмотря на ощутимый дискомфорт, когда я скорректировала оказываемое на ногу давление. Казалось, боль стихла, как только Атира улеглась, а оружие заняло свое надлежащее место. В тайне я признала, что отсутствие одежды на больном экономит время, но эту идею я не стану озвучивать перед своими пациентами ксианами.
Эта мысль сбила меня с рабочего настроя. Я растворилась в успокаивающей рутине заботы о людях, забыв, что никогда больше не буду лечить ксиан. Волна ностальгии настигла меня, и пришлось прикусить губу, чтобы не заплакать. Я чувствовала себя потерянной, одинокой и…
Я вырвала грустные мысли из сердца и сконцентрировалась на работе.
Я отчаянно хотела расспросить Атиру о Сердце Равнин и ее жизни там и, что она думала о планах военачальника, но она планировала узор и водила камни по дощечке. Кроме того, мы были здесь не одни. Я боялась, что Маркус прав и планы Кира объединить наши народы и, изучить чужой образ жизни обречены на провал с самого начала. Что будет с Киром, если он потерпит неудачу? Что будет со мной? Я покраснела, чувствуя себя дурочкой. Я расспрошу позже, когда Гил уйдет и все заснут. Я попрошу символ Атиры.
Как только все устроились, я достала «Эпопею Ксайсона». Мне удалось утаить ее от Маркуса и незаметно пронести в палатку исцеления.
- У меня для вас сюрприз. – Я с улыбкой открыла фолиант. – Я хотела бы прочитать вам эту книгу. Это история моего предка…
Раздался грохот. Я в испуге подняла голову. Гил уронил кувшин. Все уставились на меня в недоумении. С широко-раскрытыми глазами побледневшая Атира приподнялась на локтях.
- Трофей, вы храните свои песни на бумаге?
Я кивнула и развернула книгу, чтобы все смогли разглядеть письмена.
Гил тщательно их осмотрел. Напряженно вглядываясь в буквы, подошел пациент. Даже Рэйф и Прест оставили свои посты.
- Я слышал о таком, но небо мне свидетель, я думал, что это сказки для детей. - Рэйф нахмурился. - Как метки могут содержать ваши песни?
- Послушайте. - Возложив том на колени, я зачитала вслух: - Внемлете легенде о Ксайсоне, короле воинов, и его победе над варварами южных земель. Ксайсон, стройный и сильный как скала, десять лет правил своим народом, как пришли варвары и стали грабить деревни, держать в страхе людей… - Я внезапно осеклась. Только сейчас пришло в голову, что варвары из легенды могли быть людьми Кира.
Прест фыркнул.
- Сколько лет? – спросил он, указывая на книгу.
- Истории почти четыре века. Ксайсон – мой прапрадедушка девять поколений назад.
Прест выглядел впечатленным. Атира опустилась на простыни.
- Какая древняя песня. Ты оказала нам честь, трофей.
- Не спешите так. - Я улыбнулась присутствующим, которые расселились вокруг меня. - Вы еще не все услышали.
Я читала им около получаса. Моя публика ловила каждое слово, даже если речь шла о численности войск, амуниции или назначении лорда.
И хотя эпопея была скучнее некуда, чтение подтолкнуло меня выучить новые слова при переводе. Рэйф и Прест вернулись на свой пост у входа, но когда я заметила, что они напряглись, силясь расслышать рассказ, стала читать чуть громче. Наконец я остановилась и закрыла книгу. Полная тишина. Атира откашлялась:
- Трофей, я не знаю, что велят ваши традиции, но мы обычно благодарим певца.
- «Спасибо» будет достаточно. - Я встала и от души потянулась. - Я рада поделиться с вами этой историей. Но сейчас я голодна. Обед скоро?
Гил вскочил с места.
- Я мигом. - Он бросился бежать и столкнулся с кем-то у входа. - Извините, военачальник!
- Смотри, куда идешь, мальчик, - раздался сердитый ответ. Рэйф и Прест выпрямились, поскольку в палатку вошел Кир. Его лицо не излучало гнев, который он продемонстрировал этим утром.
- Как продвигается… - Кир увидел книгу у меня в руках и встал как вкопанный.
Пришло время сознаваться.
- Я купила ее вчера на твои деньги. - Я нервно провела рукой по обложке. - Это старинная история под названием «Эпопея Ксайсона». Я надеялась отвлечь…
- Ты читаешь моим людям? – В его вопросе слышалось неприкрытое удивление.
Я кивнула.
- Я еще купила букварь. Это учебник по чтению. Так я смогу научить Гила читать мою книгу по травам. - Я рискнула посмотреть Киру в глаза.
Он выглядел очень удовлетворенным.
- Ты согласна учить его? - Он прошел и посмотрел на Атиру. – А ее ты научишь?
- Да, - кивнула я - Если она пожелает.
Глаза Атиры стали еще шире.
- Военачальник, по вашему приказанию я буду стараться изо всех сил.
Кир сузил глаза и кивнул.
- Это все о чем я прошу, воин. Научиться читать не так легко как объехать лошадь, но твое старание польстит мне.
Она кивнула, принимая напутствие.
Кир выгнул бровь.
- Я объявил о проведении узорных танцев завтра ночью.
Лицо Атиры прояснилось, но лишь на секунду.
- Я пропущу танец, но люди соткут мой узор. – Гордость смешалась с разочарованием.
Кир улыбнулся.
- Если Симуса смогли принести на сенель, то почему тебя не могут?
Я нахмурилась, заметив, что Кир наблюдает за мной, пристально смотря на лицо.
- Объясни ей, воин. Скажи ей, почему это так важно для вас.
- Трофей, создать узор – большая честь. – Мольба сквозила не только в голосе Атиры, но и взгляде. – И не увидеть, как соткут мой первый узор, все равно, что получить удар кинжалом вот сюда. - Она положила руку на сердце.
- Кожа высохла и огрубела. Если мы будем осторожны, и ты поклянешься не двигаться, я разрешу…
- Я клянусь, клянусь, трофей.
Атира была такой серьезной и пылкой, что я даже улыбнулась.
- Тогда договорились, если здесь все в порядке, я хочу тебе кое-что показать. – Кир потянул меня за рукав к выходу. Прест и Рэйф улыбнулись во все зубы.
Я прищурила глаза.
- Что происходит?
- Ничего, - ответили они в унисон. Видимо, я даже не постаралась скрыть скептицизм, потому что все рассмеялись.
День выдался пасмурным и обещал дождь. Кир положил руки мне на плечи и повернул за угол палатки. Прест и Рэйф шли немного впереди.
Моему взору предстала вторая палатка, поменьше – видимо ее установили совсем недавно. Я перевела взгляд на улыбающегося Кира. Прест и Рэйф встали у входа.
- Это для тебя! - крикнул Рэйф, откидывая полог. Кир подтолкнул меня, и я вошла в палатку. Остальные последовали за нами.
Я застыла, пораженная увиденным.
Здесь было все, о чем я просила, в достаточном количестве, всё, о чем можно было мечтать и…
Оборудованная кладовая. Я прошла внутрь, открыв глаза от удивления. На трех столах стояли колбы и чаши, ступки и пестики, небольшие жаровни, банки и склянки. Я повернулась и посмотрела на Кира. Он улыбался, смотря на меня в ответ. Прест и Рэйф рассмеялись.
- Когда ты успел?
Кир усмехнулся.
- Вчера вечером и этим утром. Когда ты рассказала мне о «кладовой» и что в ней должно храниться, я отправил Сэл к твоему другу Ремну. Они собрали все, что я пожелал, и было необходимо. Теперь у тебя есть… «кладовая палатка»? – Он посмотрел по сторонам, и его улыбка потухла. - Я забыл… эти вещи такие хрупкие. Надо будет придумать, как их перевезти. - Он в задумчивости зашагал по крохотному тенту. - Я поговорю с Сэл. Посмотрим, что она сообразит.
Меня перехлестнули противоречивые эмоции. Радость от подарка. Страх перед предстоящим отъездом. Я положила дрожащую руку на ладонь Кира.
- Спасибо.
Он улыбнулся мне.
- Я помог бы, но на обед приехал Уоррен со своими людьми. Он отправил гонца, подтвердить что явится, и передал, что целитель Эльн всё еще борется за жизнь Дерста.
Я позабыла, что нужно дышать.
- Эльн очень талантлив. Я была его ученицей.
Кир поднял голову.
- Это он вытащил иглы дикобраза?
Я улыбнулась
- Да, и это тоже.
Кир приподнял подбородок.
- Мы поговорим о сражениях, будем бахвалиться нашей храбростью. Присоединишься к нам? - В его глазах зажглись искорки смеха
Я осмотрелась.
- Здесь так много работы. Ты не возражаешь?
- Нет. – У него дернулись губы. – И все же ты пропустишь триумф Симуса, множество еды и питья и рассказы о его мастерстве. - Кир покачал головой. - Прест и Рэйф попросились присутствовать. Я пошлю кого-нибудь им на замену.
Я пожала плечами и улыбнулась.
- Со мной ничего не случиться.
Кир нахмурился.
- Нет. Я назначу замену. Еду распоряжусь принести сюда. - Он коснулся рукой моего лица и поцеловал. Его губы словно не желали покидать меня.
- Я буду думать о тебе - Он заговорил тише: - И об этом утре. - Наклонился вперед и прошептал мне на ухо: - И о сегодняшнем вечере.
Он выпрямился и улыбнулся, увидев румянец на моем лице.
- Возможно, тебе и сегодня приснятся кошмары? – Он вышел из палатки, тихо посмеиваясь.
Я с головой окунулась в работу, стараясь отвлечься. Прест и Рэйф помогали мне расставить все по столам. Потребовалась время, чтобы все отсортировать и разобрать тяжелые ящики.
Наконец не осталось ни одного непроверенного ящика, но все-таки Прест нашел. Крышка не захотела поддаваться. Прест и Рэйф вцепились в нее, но тут снаружи палатки раздались приветственные возгласы – прибыла смена. Последним рывком Прест смог сдвинуть крышку, и ребята вскочили на ноги, стремясь уйти.
Рэйф привел новых стражников.
- Трофей, это Эпор и Айсдра. Они будут охранять вас в наше отсутствие.
Прест и Рэйф повернулись и ушли. Я поблагодарила их напоследок.
Я улыбнулась пожилому мужчине и женщине – мы с ними уже виделись в замке. Я запомнила ярко-золотые волосы и бороду мужчины, сияющие точно солнце. У него была простая теплая улыбку и мощное телосложение, как на изображениях бога солнца в храме. По морщинкам в уголках глаз и небольшой седине на висках я поняла, что он старше большинства жителей огненной земли, с которыми мне довелось встретиться. Да и оружие у него отличалось: за его спиной висела продолговатая палица, конец которой торчал точно рукояти клинков Кира.
Эпор улыбнулся в ответ и кивнул.
- Я Эпор, трофей. Это Айсдра. Сообщите нам, нужна ли вам помощь. Мы будем снаружи, если мы вам понадобимся,… если Айсдра прекратит разевать рот.
У Айсдры – она уступала Эпору в комплекции, но не в росте - была длинная, свисавшая вдоль спины коса седых волос, желтоватый оттенок кожи и странно скошенные глаза. На спине у нее висел щит, а на поясе меч с кинжалом.
Айсдра с любопытством осматривала все вещи в палатке. Она показалась мне немного рассеянной, но услышав фразу Эпора, дернула голову, перекидывая косу, и гневно сверкнула на Эпора серыми глазами. Тот же просто рассмеялся и вывел Айсдру за косу из палатки. Я заметила у пары металлическую проволоку, тянувшуюся вдоль раковины левого уха. Она заблестела на свету, когда Айсдра повернула голову. Нужно спросить у Атиры, что означает это украшение.
Я понаблюдала, как Эпор и Айсдра занимают места у входа. Мне все еще казалось непривычным видеть женщин в броне и при оружии, которое они носили не для декоративных целей. Все здешние женщины были так сильны, уверены в своих возможностях и безопасности положения. Я завидовала им в какой-то степени: они свободно владели тем, за что мне пришлось тяжело бороться.
Я вернулась к работе и сняла крышку с последнего ящика.
Я села… резко… и не поверила своим глазам.
Ящик был доверху полон бумагой, чернилами и пустыми журналами.
Через один чудесно-ужасный момент я поняла, что потеряна навсегда. Кир, военачальник, взял меня, потребовал, сделал своим военным трофеем. Но в какой-то момент, каким-то образом, он нашел путь к моему сердцу.
Как это произошло? Я отдалась на милость варвара, сумасшедшего военачальника-грабителя, ожидая от него лишь надругательство и бесчестие. Но этот человек дал мне, его собственности, только доброту и уважение. Я знала, что это его подарок: я не говорила Сэл о бумаге или чернилах, да она и не поняла бы их важности.
Неужели я ему так дорога, что он обратил внимание на такую крошечную деталь?
Он хотел, чтобы я была счастлива?
Я прижала один из журналов к груди; меня переполняли эмоции. Радость и смятение вступили в схватку. В горле пересохло, и я закрыла глаза. Что произойдет, когда мы вернемся к нему на родину? У такого воина как Кир есть другие… завоевания. По крайней мере, пять. Это я знаю наверняка. Я представила, как он обнимает другую, и мне стало дурно. Не в силах справиться с болезненным бессильем, я закрыла глаза.

Кир проводит пальцами по моим волосам, рассыпая их по меху. Глаза вспыхивают, синим блеском.
«Хочешь узнать главный плюс в положении военачальника?»
Я просто поднимаю взгляд и киваю. Кир усмехается.
«Я всегда получаю то, что хочу».

Я уронила голову. Боль рвала мою душу на части. Богиня, позволь ему хотеть меня. Позволь ему хотеть меня вечно.
Хватит. Я выпрямилась и смахнула слезы рукавом. Меня еще ждет работа.
Я вернулась в палатку исцеления, чтобы проверить своих пациентов. Мужчина выглядел хорошо и дремал после еды. Тем не менее, Атира не спала и махнула рукой подойти, когда заметила меня. Я отослала Гила, так как знала, что его ждет другая работа, и поспешила подсесть к Атире.
- Трофей! - Атира выглядела очень обеспокоенной. - Трофей, я могу взять ваш символ?
Она выглядела тревожной и взволнованной.
Я достала камень и вручила ей.
- Ты держишь мой символ, Атира. Какие истины ты выскажешь?
Она смотрела на меня, но все равно колебалась.
- По лагерю прошел один слух о вас, и я захотела узнать правду. И если это действительно, правда, подтвердите ее.
Я задумалась на минуту.
- Слух? Обо мне?
- О ваших людях. - Она кивнула. - И вас.
Она потерла камень между пальцами.
- Правда ли, что вы нетронуты? И ваши люди не возлегают друг с другом, пока не связаны супружеским долгом?
Я отскочила от нее как ошпаренная. Сознательно или нет, Атира сделала то же самое, продолжая крепко сжимать символ и держа его между нами. Мне потребовалась минута, чтобы собраться с мыслями.
- Атира, кто сказал тебе…
- О Небеса, это правда, - прошептал она, уставившись на меня в неописуемом ужасе. - Вы слепы в молодости и спите только с вашими избранниками?
Мне удалось кивнуть. Лицо опалило таким жаром, что стало дурно.
- Но тогда кто вас учит? Кто наставляет?.. – Она замолкла, стоило ей взглянуть в мои глаза. - Никто? Вы сами должны с этим разбираться?
Атира молча, рухнула на койку.
Я закрыла глаза и прижала пальцы к щекам, пытаясь их охладить.
- Никто мне ничего не говорил, трофей. Я подслушала рассказы ваших людей, слова военачальника о желании следовать вашим обычаям, и высказала предположение. И все-таки я скажу: это безсловеснство. Такое безсловеснство, трофей.
Я озадаченно посмотрела на нее.
- Что значит это слово? «Безсловеснство»?
- Тупо. Глупо. Невежественно. - Ее сердитые глаза с яростью смотрели на меня. - У нас есть инициаторы. Учителя. Как Жоден. Он был бы отличным выбором. Вам стоит попросить его.
В этот момент она была похожа на родителя, рекомендующего ребенку учителя.
Я пыталась подобрать слова, но слезы и смех сдавили мне горло:
- Атира, мы верим, что пара должна быть связана узами… быть нетронутой… и учиться вместе.
Она покачала головой и подняла символ.
- Военачальник сказал изучать и уважать чужой образ жизни. Но такой обычай варварский и глупый.
С хмурым взглядом она протянула мне символ.
Я взяла камень.
- Я благодарю тебя за твою истину, Атира. Ты права, наши обычаи очень сильно различаются.
- Я прошу обдумать мои слова, трофей. Кир опытен, но он не инициатор. У вас нет тхиэ, чтобы посоветовать в выборе, но хорошенько подумайте и приходите ко мне. Мы все обсудим. Обещаю, данный разговор останется только между нами.
Я сбежала в кладовую, чтобы окунуться с головой в безумство знакомого.
Как и всегда, я полностью погрузилась в работу. Вскорости у меня на столе кипели и булькали различные горшочки. Двойная порция лекарства от лихорадки охлаждалась во флягах на дальнем столе. В углу вымачивался кувшин с отваром из шиповника. На всех столешницах была разбросана бумага, так как я пыталась восстановить рецепты различных бальзамов и лосьонов, которые делала уже не один год. Я не обладала феноменальной памятью, так что процесс шел со скрипом. Проще начать смешивать ингредиенты, и мой нос вспомнит нужные запахи. По крайней мере, я надеялась.
Я также надеялась, что не сходящий с моих щек румянец вызван работой, а не разговором. Дражайшая Богиня, инициаторы? Ко мне могут обратиться с просьбой понести пять детей? И что, если мы с Киром не сможем зачать стольких детей? Меня заставят уйти в «услужение» другому?
У входа раздался шум, я подняла голову и увидела Маркуса, укутывавшегося в плащ, с большой корзиной в руке. Он уставился на меня своим глазом.
- Вашество так и думал. Уже за полдень, а вы даже обедать и не собирались. – Маркус зацокал, посмотрев на мое лицо. - Да, заработались, как я и ожидал. Хорошо, что хоть у кого-то из нас есть здравый смысл, которые элементали дарят всем живым существам.
Он осмотрелся.
- Уже? А пространство для еды или питья не выделили?
Я рассмеялась, и мы вытащили несколько ящиков, чтобы сесть. Маркус достал из корзины тарелки и флягу. Ощутив внезапный приступ голода, я накинулась на еду. Маркус же стал расхаживать по палатке и нюхать мои смеси.
- Уоррен все еще здесь? – спросила я, набив рот едой.
- Да. - Маркус вдохнул лекарство от лихорадки. - Они хлещут кавадж и травят военные байки. - Он закатил глаз. - По звукам можно подумать, что они решили пережить бои заново.
- Маркус?
- Да? – откликнулся он, продолжая расхаживать вокруг.
Я откашлялась.
- Что с тобой произошло?
Он резко развернулся и уставился на меня. Я уж было думала, что оскорбила его, но он только фыркнул одно слово:
- Целители.
И тихонько засмеялся про себя.
- Так и думал, что вы спросите. - Он достал ящик и сел. - Ладно, у меня совершенно простая история. Вы когда-нибудь слышали о воспламеняющемся дёгте?
Он показал мне жестом продолжать есть, так что я просто покачала головой.
- Ясно. - Он вздохнул - Противная вещь. Ее бросают в противника. Это вещество загорается при запуске и убивает все, чего касается. - Он уставился на свои ноги. - Я был в подобном сражении, и мне хватило глупости высунуться, когда поблизости пролетала эта штука. Я задел лишь самый краешек, но и этого хватило с лихвой.
Он вздохнул.
- Субстанция покрыла меня и начала гореть. О, как она горела! Я мечтал умереть, но молодой воин, едва молоко на губах обсохло, не внял моим мольбам о милосердии.
Он посмотрел на меня с серьезным взглядом.
- Вашество не сделал этого. Он не позволил мне умереть. Даже после боли и страха в последовавшие дни, он не позволил мне умереть.
Маркус поднялся.
- Когда все закончилось, и я был излечен… моим боевым дням пришел конец. С одним глазом я бы долго не продержался на поле боя.
Он сжал кулаки, затем прижал руки к голове и лицу.
- Горе от той потери жжет меня сильнее, чем тот огонь.
Его руки опустились, и единственный глаз уставился куда-то в отдаление.
- Вашество обругал меня за глупость и сделал своим символоносцем.
Маркус пожал плечами.
- С тех пор я у него на службе.
- Значит, он сделал то же самое, что и Жоден. - Я задумалась на мгновение. - Он был наказан?
Маркус рассмеялся над моими словами.
- Нет, трофей, не в том смысле, которое вы вкладываете в это слово. Я был простым воином, а не заместителем командующего. Конечно, к отказу Кира отнеслись не очень хорошо, и его действия вызвали много толков, но вы видели каков он в бою. Никто не посмел бросить ему вызов. Многие брали его символ и критиковали за нарушение традиции, но каждый раз он отвечал на истины.
Маркус встал и с головой укутался в плащ.
- Нет, с Жоденом все по-другому. Из-за его отказа предоставить милосердие, Симус попал в плен и от этого факта нельзя отмахнуться, трофей. Пока Кир поддерживает его, а Симус благодарен, будут большие проблемы с Советом старейшин. И возможно с Певцами.
- Как поступили целители…
Маркус поморщился.
- Я понятия не имею, кто, что и как делал, и не имею ни малейшего желания вспоминать детали. Это дела давно минувших дней, трофей. - Он впился в меня взглядом и указал на тарелку. - Ешьте. Я должен вернуться в шатер и узнать нужно ли что-нибудь Вашеству.
Он ухмыльнулся и поднял бровь.
- Симус травит байки, а эти горожане верят каждому его слову. Я должен вернуться и заделать дыру в ведре, из которого льется его самомнение.
Я захихикала, а Маркус покинул палатку.
Я поработала даже во время еды, кратко записывая все рецепты, которые только смогла вспомнить. Покончив с записями, я поставила горшки охлаждаться. Осталось время, чтобы дистиллировать лекарство от кашля – рецепт, к счастью вспомнился - если только смогу найти нужные ингредиенты в ящиках. Нужно проверить, не забыла ли я заказать мед. С ним лекарство будет вкуснее.
Внезапно на улице раздались мужские голоса и топот коней. Полог открылся, и в палатку вошла Айсдра.
- Трофей, там раненые.
- Раненые?! - Сняв последний горшок с жаровни, я вскочила с места, завязала волосы в узел и побежала.
В палатке толпились люди. Капитан разведчиков увидел меня и поспешил подойти.
- Трофей, у нас шесть раненых. Хуже всего выглядит воин с ранением в живот, мы положили его в дальней части. Остальные пострадали весьма незначительно, хотя у некоторых весьма серьезные ссадины и порезы. - Он глубоко вздохнул. - Я отправил гонца военачальнику.
Я кивнула, быстро подсчитывая. Первым делом нужно позаботиться о ранении в живот. Мы с Гилом собрали воду и ткань, и я отправила паренька справиться с более легкими случаями. Атира не спала, но только приподнялась на подушках – сильнее она двигаться не могла. Я отправилась в дальнюю часть палатки, опасаясь увидеть худшее.
Двое воинов стояли перед корчащимся на койке мужчиной. Один выглядел знакомо под шлемом, но мое внимание было устремлено только к раненому. Окровавленными руками мужчина сжимал рукоять кинжала, торчащего в паху. Кровь просачивалась между пальцами. Я проглотила ком в горле. Ох, Богиня, он плох.
Я опустилась на колени у койки и поставила около себя воду и ткань.
- Я целитель, позвольте мне помочь вам. - Я потянулась, пытаясь убрать руку с оружия и хорошенько рассмотреть рану. - Осторожно, осторожно.
Я убрала руки мужчины и стала ощупывать...
Не было никакой раны. Была кровь, но не рана. Проткнув броню, кинжал лег плашмя. Я в удивлении подняла голову и узнала эти глаза.
- Арнит?!
Я отшатнулась в недоумении. В его глазах читалась не боль, а невиданная мною прежде ярость. Я не успела среагировать, как он кинулся на меня. Одной рукой он сжал мое горло, другой достал кинжал и повалил на землю, плюхаясь мне на живот и выбивая из легких воздух. Арнит усилил хватку, не давая мне и шанса сделать вдох.
Его напарники тоже пришли в действие. Краем глаза я заметила, что они достали оружие, закричали и бросились на раненых. Палатка потонула в криках и звуках борьбы.
Арнит поднял руку. В воздухе сверкнуло лезвие кинжала и резко опустилось ко мне. Я вцепилась обеими руками в запястье Арнита. Но он здоровый мужчина полный сил, и кинжал опускался к моему сердцу, медленно, но неотвратимо. Арнит снова сжал мне горло, не давая ни вскрикнуть, ни вздохнуть. Его глаза сверкали безумной яростью.
- Умри, вражеская сука.
Собрав все силы, я попыталась отвести клинок. Острие ринулась вниз. Вспышка боли, и меня окутала тьма.

- Открой глаза, маленький целитель. - Шепот звучал нежно, но настойчиво. Голос Симуса просачивался сквозь темноту и боль, мягкую и тихую, упрямо требуя ответа.
- Маленький целитель, открой глаза. Очнись ради меня.
Я стала поворачивать голову на звук, но остановилась, как только ощутила боль. Воздух, которым я дышала, был отравлен запахом крови и смерти.
- Хвала небесам. – Голос Симуса стал еще настойчивее, и он прошептал: - Не двигайся, маленькая. Просто открой глаза и говори. Кир нуждается в тебе.
Кир нуждается во мне? Я подняла веки.
Кир стоял передо мной с мечами в руках. Он был забрызган кровью и стоял в боевой стойке, будто напротив врага.
- Наконец-то! - Голос Симуса, все еще нежный и тихий, раздавался откуда-то со стороны. Я медленно повернула голову и увидела его черное лицо на земле, под задней стенкой палатки. Черты его лица были напряжены, но он все-таки улыбнулся мне.
- Трофей, Кир бушует. Попытайся достучаться до него.
Я не видела и не могла сказать, что именно происходит. Я облизала губы и задохнулась от боли.
- Кир? – голос звучал не громче шепота, горло раздирала агония.
Кир лишь на секунду посмотрел на меня, а затем снова перевел взгляд на вход в палатку, как будто наблюдая за врагом. Мечи были покрыты кровью.
- Продолжай пробовать, маленькая, - прошептал Симус. - Он не узнает нас, и никого не впускает в палатку. Боевая ярость? Ты поняла?
Я слышала об этом. Кажется, в Эпопее кто-то страдал от этого недуга? Я заморгала в замешательстве.
В голосе Симуса снова послышалась тревога:
- Останься со мной, маленькая. Только не отключайся.
- Кир. - Я попыталась откашляться и заговорила немного громче: - Позволь им помочь. Они - друзья.
Он перевел свой осторожный и подозрительный взгляд на меня, а затем отвернулся к стенам палатки. Я немного сместилась, пытаясь получить лучший обзор, но совершила ошибку. Крик вырвался из моей груди, поскольку меня накрыла волна боли. Я не смогла сдвинуть плечо.
- Трофей? - Взволнованный тон Симуса ворвался в расплывшийся перед глазами серый мир.
Кир зарычал, один мечом указывая на Симуса, другим на вход. Снаружи толпились люди; я слышала их голоса. Стены палатки вибрировали от топота.
Я поборола страх и панику.
- Симус, скажи всем молчать и отойти от палатки.
Лицо Симуса исчезло, и на улице раздался ропот. Кир напрягся, мечи по-прежнему наготове, кровь катится по острию. Я отгородилась от увиденного и попыталась дышать размереннее. Кажется, тишина помогла, и Кир немного сменил позицию.
- Кир. – Я заговорила еще громче: – Военачальник.
Его взгляд снова встретился с моим, но на сей раз, он казался более озадаченным, чем настороженным. Я слегка улыбнулась.
- Позволь Симусу войти.
Я закрыла глаза и вздохнула, превозмогая боль, боясь, что снова потеряю сознание.
- Симусу?! – грубо произнес Кир, почти прорычав имя.
- Друзья. Полегче, Кир. Они помогут нам. Симус, - крикнула я. - Убери оружие и войди.
Я услышала шелест и движение снаружи. Симус, а может быть и не он, медленно разрезал заднюю стенку палатки. Кир развернулся, занимая место между мной и расширяющейся щелью.
Симус вполз на четвереньках, волоча за собой раненую ногу. Кир отслеживал каждое его движение кончиком меча. Оставаясь вне пределов его досягаемости, черный воин вжался в пол.
- Мой военачальник, враг убит, и все в безопасности. Каковы будут распоряжения?
Несколько секунд Кир не отрываясь, смотрел на Симуса, а затем медленно опустил мечи.
- Симус? - Его голос звучал грубо и озадаченно.
- Что?..
Симус не поднял головы.
- Боевая ярость, военачальник.
Кир уже озирался, поворачивая во все стороны.
И тут его взгляд упал на меня.
- Небеса!
Сквозь туман я увидела, что он отбросил свои мечи и опустился на колени рядом со мной. Симус протянул руку и подвинул оружие к себе.
- Войдите и помогите ей! – зарычал Кир.
Я рассмеялась бы, но мне было ужасно больно.
Ко мне подбежал Гил. Жоден появился из ниоткуда и оттащил от меня Кира.
- Позволь мальчику работать.
- Трофей, вы меня слышите?
Весь мир перед моими глазами окутала какая-то серость, но я смогла различить копну рыжих волос и тревожный взгляд. Гил отвернулся, а затем сунул что-то под нос. Глубокий вздох, и внезапно все стало ярким и резко различимым. Аромат измельченных листьев, лежащий в руке Гила, очистил мой взор.
- Трофей. – Гил сглотнул и продолжил срывающимся голосом: - Кинжал прошел через ваше плечо до самой рукояти. Сейчас вы прикованы к полу.
Он подавил всхлип.
- Крови очень много.
Ну, это, конечно, объяснило некоторые вещи. Я задрожала на секунду, но не от холода. Перед глазами проплыла картина произошедшего.
- Что с остальными? – выдавила я из себя вопрос, несмотря на боль. - Атира?..
Кир заворчал.
- Ты пострадала сильнее всего, - тут же ответил мне Гил.
Симус кивнул.
- Скажи нам, что делать.
- Переверните меня так, чтобы кинжал было хорошо видно. Внимательно очисть его и вытащи из моей руки. - Я сделала еще один глубокий вздох. Аромат листьев продолжал действовать. - Гил, ты должен очистить и перевязать рану. Используй вареную скунсовую капусту; в палатке есть еще немного.
По телу прошлась очередная дрожь. Казалось, что я веду занятие по лекарству, а сама нахожусь где-то далеко-далеко.
- Держи меня в тепле и следи за симптомами жара. - Туман вернулся, листья больше не могли отгонять боль. Я смогла лишь различить кивок Гила и его взволнованный взгляд.
- Ты справишься, - прошептала я. - Симус.
- Трофей. - Симус не шевелился вместе с Киром.
- Как только кинжал очистят, я хочу, чтобы ты его вытащил.
Кир начинал возражать, но я не позволила ему продолжить.
- Военачальник.
Я попыталась поднять руку. Кир встал на колени и взял мою обессилившую ладонь.
- Позволь им сделать то, что они должны.
Я посмотрела ему в глаза.
- Со мной все будет хорошо.
Симус опустился на колени. Взяв все необходимое, Гил встал на колени рядом с ним. Они слегка меня сдвинули, и я задохнулась от боли. Сквозь туман я попыталась сфокусироваться на глазах Кира. Они были такими синими, такими испуганными.
Испуганными?
Удивившись, я открыла рот, чтобы спросить чего он так испугался, но в этот момент Симус вытащил кинжал из моего плеча. Боль нежно разрезала туман, окутывая все темнотой.

Просыпаться не хотелось, ведь я парила в такой теплой и успокаивающей темноте. Но уши болели от сердитого голоса, который не давал заснуть. Я распахнула глаза, только чтобы прищуриться от немилосердно яркого света. Кто-то продолжал зло кричать. Я снова опустила веки и прищурилась, пытаясь привыкнуть к освещению.
Лежала я в постели Кира. Казалось, палатка горела до рези в глазах.
— Ах. Моя девочка. — Шепот привлек мое внимание.
— Эльн?
Я медленно повернула голову: шея не желала слушаться из-за боли. Эльн сидел на кровати рядом со мной, держа в руках маленькую чашу. Я озадаченно уставилась на него.
— Это я, дитя. — Он не стал говорить громко. — Как ты себя чувствуешь?
—Чувствую? — Я не поняла вопроса, но еще более смутилась гневной тирады, которая, ни прекращалась, ни становилась спокойней. Я медленно повернула голову назад и обнаружила, что стена палатки между спальней и залом для заседаний свернута, и по освободившемуся пространству взад-вперед расхаживает Кир. Все еще облаченный в черную кожу, с блестящими отражающими свет серебряными лентами на запястьях, он двигался по комнате точно кошка. Большая, сердитая кошка. За ним я видела множество макушек, заполнивших зал. Что-то было не так. Я села.
Точнее попыталась. Рука, на которую я захотела опереться, не подчинилась, и я задохнулась от боли. И в этот момент вернулось воспоминание, подробности нападения накрыли меня словно водяной поток.
Кир тут же примчался к кровати. Он наполовину взобрался в центр и положил руку мне на грудь, не давая подняться.
— Ты проснулась. Трофей, как ты? — спросил он на моем языке.
Я откинулась на подушки.
— Кажется, рука вот-вот отвалится, — прохрипела я.
Кир втянул воздух сквозь зубы.
— Ничего не отвалится, — решительно ответил Эльн. Он нахмурился на меня и резко дернул головой, говоря не в самой вежливой манере, что нужно следить за языком. — Конечно, больно, но рана чистая и хорошо перевязана. На шее синяк, но это пустяки. Ты полностью поправишься.
Гил топтался позади Эльна, не находя себя места от беспокойства.
Эльн продолжил:
— Твой ученик справился, Лара.
Кир зарычал:
— А другие — нет.
Он вскочил на ноги.
— Присмотри за ней, — отрезал он, возобновляя свое шествие. Никто не смел шевельнуться.
Я растянулась на кровати, и Эльн наклонился проверить лоб. Гил стоял рядом, нервно наблюдая за нами.
— Эльн, как…
— Похищен из дома всадниками и брошен в седло, как мешок с провиантом, — фыркнул Эльн, проверяя сердечный ритм. — Прошло немало времени, прежде чем нашелся переводчик, который объяснил, что случилось.
— Сколько времени я пролежала без сознания? — прохрипела я. Гил перевел взгляд с моего лица на Эльна и обратно.
— Не знаю. Ты была без сознания, когда я приехал, а пробыл я здесь лишь четверть часа, — проворчал Эльн.
Я повторила вопрос Гилу на его языке.
— Трофей, вы пролежали без сознания около часа. Я приложил все усилия, но сказал военачальнику послать за настоящим целителем из города, и я знал имя вашего учителя. — Его лицо было бледно под рыжими волосами. — Я сказал ему, что я ваш ученик.
Эльн поднял брови, услышав знакомое слово.
— Твой «ученик» прекрасно справился с перевязкой. Я проверил рану, и, кажется, швы нам не понадобятся. — Эльн наклонил голову к парню. — Можешь ему перевести.
Я так и сделала, и Гил рухнул рядом с кроватью. Казалось, он не выдержал тяжести своих страхов.
— Я так боялся, трофей, что причиню вам боль, и военачальник причинит боль мне… — Кир снова принялся кричать. Гил сглотнул. — Видимо, большая часть крови, которую мы увидели на вас, принадлежала нападающим, а не вам.
Эльн поднес мне отвар.
— Я хочу, чтобы ты выпила это и поспала.
Я унюхала содержимое чаши.
— Лотос? Нет, Эльн. Я хочу сохранить рассудок при себе.
— Тогда выпей еще воды и лекарства от жара, — не стал возражать Эльн.
Я заглянула в основную часть шатра; головы наклонились еще ниже, поскольку Кир и не думал останавливаться.
— Что происходит? — спросила я.
Эльн посмотрел через плечо.
— Судя по тону, военачальник начинает выносить приговор.
Я дернулась вверх, не обращая внимания на руку. Гил бросился поддержать меня, став на колени за моей спиной.
Голос Кира резал точно бритва.
— Я хочу узнать, как военный трофей была атакована в моем лагере, находясь под защитой моих воинов. — Он резко повернул голову к стоящим на коленях воинам, и я услышала рык рассвирепевшей кошки в его голосе.
Дражайшая Богиня, он зол. В палатке находились Эпор и Айсдра, капитан патруля и его люди, Симус, Прест и Рэйф. На многих красовались бинты. Генерал Уоррен и его люди тоже стояли на коленях, преклонив головы. Кажется, вдалеке я различила светлую голову Ифтена. Все стояли на коленях за исключением Симуса, который сидел на пеньке подле Кира.
Кир продолжил расхаживать:
— На данный момент мне известно лишь то, что мой патруль столкнулся с шестью стражниками, которые утверждали, что получили ранения в каком-то бою. — Его голос звучал холодно и твердо, а взгляд сверлил несчастного капитана патруля. — И мой патруль оказал им помощь, отведя к военному трофею, — произнес он оскорблено.
— Но именно твой военный трофей просила о помощи, — спокойно и сдержанно произнесла я.
Кир повернул голову ко мне, одарил строгим взглядом и отвернулся.
— Оказавшись в палатке, они атаковали, как только трофей стала уязвима, — продолжил он свое хождение.
— Придя в палатку, я склонилась над тяжелораненым воином. Это мой долг как мастера-целителя.
Кир снова обернулся и прожег взглядом.
— Не было никакого ранения. Всего лишь уловка, прием убийцы, нацеленного на твою погибель. — Он повернулся к своим людям. — Так называемые раненые атаковали тебя и всех остальных в палатке.
Богиня.
— Кто-нибудь еще пострадал? — прошептала я Гилу, рассматривая толпу.
Он опустил голову к моему уху.
— Нет, трофей. Мы вовремя ушли с дороги, а патруль и стража разобрались с врагами. — Он сделал паузу, и на его лице отразился благоговейный страх. — Атира убила своего противника, даже не потревожив ногу. — Он был впечатлен ее мастерством. — А когда военачальник ворвался в палатку… — Он задрожал, но продолжил спокойным тоном: — Нам теперь никогда не узнать какая голова, от какого тела.
Кир продолжал выступать:
— Когда я узнаю, кто за этим стоит, я…
Я наклонилась к Гилу, чувствуя невыносимую усталость.
— Арнит. — Потребовалась почти все силы, чтобы произнести это имя.
Генерал Уоррен поднял голову и уставился на меня.
Я кивнула.
— Это был Арнит, член дворцовой стражи. — Я закрыла глаза. — Кажется, там был и Дегнан. Остальных я не распознала.
— Дегнан? Сын Дерста? — произнес Кир в полном бешенстве. Я услышала низкий рык и снова открыла глаза. Сжимая меч в руке, Кир возвышался над генералом. Уоррен был достаточно умен, чтобы опустить голову и не поднимать глаз.
— Отвлекающий маневр, ваше присутствие, стража… — голос Кира звучал низко, остро, смертоносно.
Уоррен не шелохнулся.
— Нет. В тот день, как мой король поклялся вам в верности, вы стали моим сеньором. Я воин и человек чести. Я никогда не позволил бы поднять руку на дочь рода Кси.
Он поднял голову и посмотрел Киру прямо в глаза. Кир замер, и я задержала дыхание, думая, что сейчас произойдет то же самое, что в тронном зале. Вместо этого Кир вложил меч в ножны.
Уоррен заговорил:
— Позвольте мне вернуться в замок и провести расследование. Я вернусь с новыми сведениями, и если мои люди действительно стоят за покушением, моя жизнь в ваших руках. Я не позволю действиям некоторых уничтожить мир.
— Я верю ему, — прохрипела я.
Кир не ответил, только продолжил шагать. Я видела, как напряжен каждый его мускул. Челюсть сжата, а желваки дрожат от гнева. Мне было неловко лежать растрепанной на кровати, когда в комнате находились посторонние. Моя рука ныла, пульсировала от боли. Я слегка ее переместила и подавила крик, так как боль не заставила себя долго ждать.
Кир тут же подбежал в кровати.
— Ты должна отдохнуть. — Он метнул гневный взгляд в Гила. Тот с должной поспешностью уложил меня на кровать. Кир повернулся к залу.
— Уоррен, заберите мертвых и вернитесь в замок. Сообщите, что разузнаете. — Он махнул рукой и перешел на свой язык. — Оставьте нас. Все.
Люди поднялись и быстро ушли. Симусу помогли двое мужчин.
Эльн скривил рот.
— Как я понимаю, нас всех прогнали. — Он встал с кровати. — Я проверю твоих пациентов, прежде чем уеду. С твоим «учеником».
— Целитель. — Кир протянул мешок монет. — За ваши хлопоты.
И бросил деньги Эльну.
Высокий и полный королевского достоинства, Эльн бросил взгляд на мешочек, когда тот со звоном упал к его ногам. Учитель посмотрел прямо в глаза Кира, брови выгнулись в молчаливом гневе.
— Задолго до того, как она стала вашим военным трофеем, она была моей подругой и ученицей. — Он посмотрел на меня, и на его лицо снова вернулась теплота. — Выздоравливай, Лара. Если мне разрешат, я снова тебя навещу.
И вместе с Гилом он царственно вышел из шатра.
Эпор и Айсдра остались стоять на коленях, и их присутствие привлекало внимание Кира.
— Уходите.
Эпор поднял голову.
— Военачальник, мы подвели вас.
Айсдра согласно кивнула.
Кир сгреб мешочек и уставился на него, на мгновение; крохотная мышца на челюсти всё ещё продолжала пульсировать.
Маркус откашлялся:
— Защита человека сильно отличается от обычных обязанностей воина. Кто же знал, что раненые нападут?
Кир впился в Маркуса взглядом, но тот равнодушно посмотрел ему в ответ.
— Военачальник, нам стыдно, Эпору и мне, — заговорила Айсдра. — Мы просим о шансе стереть этот позор.
Я почувствовала необходимость вступиться:
— Они ни в чем не виноваты.
Гнев Кира опалил мою кожу.
— Виноваты. Они должны были защищать тебя.
Он бросил мешочек с монетами в один из сундуков. Я уже открыла рот, чтобы ответить, но Маркус указал мне молчать.
Через несколько долгих минут Кир решил:
— Возвращайтесь к своим обязанностям. Но подобное не должно повториться.
— Никогда, — подтвердил Эпор.
— Наши жизни принадлежат ей, — заверила его Айсдра.
Кир махнул рукой, и пара встала и вышла из палатки. Маркус молча, опустил полог. Кир подошел к жаровням и добавил углей.
— Кир, — спокойно позвала я. Он не обернулся.
Маркус подошел поправить меха.
— Немного бульона? Вина, каваджа?
Я кивнула.
— Да, Маркус. Бульона и каваджа.
Он бросил взгляд на спину Кира и ушел выполнять поручение. Кир стоял, уставившись на мрачные угли.
— Кир, мне нужна твоя помощь.
Он обернулся и посмотрел на меня затравленным взглядом. Я попыталась сесть. Он немедленно бросился помочь.
— В уборную, — сказала я, улыбаясь ему. Он поднял меня и понес. Без улыбки. Без ответа. Как только я закончила, он отнес меня обратно, осторожно опустил на кровать и усердно укрыл одеялами. Затем сел рядом, не сводя с меня глаз, гладя волосы.
Я коснулась его лица.
— Кир, что…
В шатер вошел Маркус с подносом в руках. Кир встал и продолжил мерить палатку шагами. Маркус помог мне сесть.
— Я подогрел суп на медленном огне, — пробормотал он. — Выпейте.
Он сунул миску в мои ладони и уставился своим единственным глазом. Я покорно стала пить, наслаждаясь теплом. Вкус вышел очень приятный. Богатый, соленый, с небольшим количеством специй, которые я не узнала. Соль прилипла к губам и слегка защипала. Я сделала еще несколько глотков, смакуя вкус, прежде чем поняла, что находилось на дне.
— Маркус, ты подмешал лекарство!
— Да, — признался Маркус, не чувствуя раскаяния. — Гил и Высокий дали мне его. Будьте паинькой. Выпейте все до конца.
Маркус поднял кувшин с вином и налил в чашу.
— А это для вас. — Он поднес напиток Киру.
— Нет, — отвернулся Кир.
Маркус нахмурился, но обернулся на меня и уставился на миску в моих руках. Я сдалась, зная, что Эльн прав, но не желала принять собственное лекарство. Кроме того, шея и рука продолжали болеть. Я выпила все до капли и передала посуду Маркусу.
— Оставь нас, — прорычал Кир.
Маркус забрал тарелки, встретился со мной взглядом и кивнул в направлении Кира. Я кивнула в ответ, радуясь, что он доверял мне заботу о Кире. Лицо Маркуса посветлело, и он покинул комнату.
Все еще взвинченный, Кир продолжал расхаживать не находя покоя. Я улеглась среди мехов и подушек, уже чувствуя действие лотоса. Кир встал на колени у кровати.
— Ты как?
Я улыбнулась.
— Прекрасно. Маркус прав, сон поможет. — Я зевнула и сместилась, пытаясь устроиться поудобнее.
Он посмотрел на меня словно в последний раз.
— Тебя могли убить. Если бы я не услышал шум и не пришел, он бы убил тебя. — В его взгляде словно что-то умерло. — Если бы ты погибла, миру пришел бы конец.
Встревожившись, я попыталась открыть глаза.
— Мир важнее отдельно взятого человека.
Кир взял несколько подушек и подложил под руку.
— Не борись со сном. Закрой глаза.
Я посмотрела на него сквозь слипающиеся веки, не в силах побороть лекарство. Кир выглядел таким усталым, изнуренным.
— Спи, — нежно поцеловал он меня.
— Только с тобой.
Он покачал головой.
— Нет.
Но он опустился на кровать и обнял меня одной рукой, не разжимая меча во второй.
— Спи.
Усталость неумолимо брала верх, но я решила сопротивляться еще немного.
— Кир, не делай ничего, что… — я не смогла придумать слово.
— Необдуманного? — нежно спросил Кир.
— Глупого.
Я зевнула и сквозь сон услышала его тихий смех.

Я проснулась в темной палатке под ритмичные звуки шагов. Мне понадобилась минута, чтобы понять, где я. Под действием лотоса все казалось немного не четким. Меня так и манило отдаться во власть тепла и темноты, но шаги не давали заснуть.
Кир расхаживал вперед-назад. Я зевнула и стала наблюдать, как он двигается в черной коже. Я сразу нахмурила брови, поняв, что он совсем не спал.
— Кир? Что ты делаешь?
— Охраняю. Ты находилась под моей защитой. Тебя ранили. Такое больше никогда не повторится.
Я распахнула глаза от такого известия, и мир обрел больше очертаний. Опираясь на здоровую руку, мне удалась приподняться и посмотреть на Кира.
— Кир, у тебя же целая армия. Она…
— Недостаточно хороша. — Он остановился и посмотрел на меня. — Сегодня ночью вся армия будет на страже, будут назначены удвоенные патрули.
Я застонала, закрыв глаза, и позволила голове опуститься на подушки. Сегодня никто не уснет.
Кир подошел ко мне.
— С тобой все хорошо? Мне позвать Гила?
Я изучила его лицо, все тревожные морщинки до единой.
— Кир, — твердо произнесла я. — Отмени приказ.
Его хмурый взгляд стал еще мрачнее.
— Ты должна…
— Достаточно, — оборвала я. — Я в безопасности. Я здесь, с тобой.
Я свернулась клубком. Кир заколебался, подошел к пологу и вышел. Я лежала в своем рода оцепенении, воображая, как целая армия закаленных воинов глухо ворчит, что им приходится защищать трофей военачальника. Да ещё с удвоенными патрулями. Я зевнула, закрыла глаза и задремала.
Через какое-то время вошел Кир и встал подле меня. Я высунула руку из-под одеял и сжала его ладонь. Такая холодная, и все же я чувствовала силу в мышцах. Я зевнула и сильно дернулась. Кир странно на меня посмотрел, но позволил утащить себя под одеяла. Я отодвинулась, отдавая ему нагретое место. Сквозь туман я почувствовала, что он немного расслабился. Я придвинулась поближе и положила голову ему на грудь. Черная кожа медленно нагрелась под моей щекой.
Согревая друг друга, мы пролежали так целую минуту. Я снова зевнула и вывихнула челюсть. Кир рассмеялся и погладил мои волосы.
— Тебе стоит еще поспать.
Я подняла голову и попыталась сфокусироваться, но проиграла сражение.
Грудь Кира задрожала в смехе.
— Я думал, ты проспишь до завтрашнего вечера, трофей.
Завтрашнего? Я уронила голову.
— Что такое узорный танец?
— А?
Я приподняла свою чугунную головушку.
— Что такое узорный танец?
— Групповой танец. Мужчины и женщины создают узор, который они ткут своими телами. — Я почувствовала, что Кир пожал плечами. — Словами не объяснить. Тут нужно видеть.
— Посмотрим его завтра. — По какой-то причине я почувствовала себя счастливой.
Рука Кира замерла.
— Я отменил танцы.
Я снова попыталась поднять голову, но смогла только сместить ее с груди Кира. Я попыталась сосредоточиться на его глазах.
— Меня возненавидят.
Кир повернулся на бок ко мне.
— Тебя ни в чем не будут обвинять.
Я потеряла фокус, и его лицо поплыло перед глазами. От следующего зевка на глазах выступили слезы, а челюсть снова хрустнула. Я что-то сказала, но вышло лишь неразборчивое бормотание. Туман застилал глаза.
Кир вздохнул и сместился, выбираясь из-под одеял. Он укутал меня, не позволяя холодному воздуху коснуться.
— Я все устрою. Спи.
Я уплыла в сон, задаваясь вопросом, что же я такое сказала.