Дорогие пользователи и гости сайта. Нам очень нужны переводчики, редакторы и сверщики. Мы ждем именно тебя!
Добро пожаловать, Гость
Логин: Пароль: Запомнить меня
  • Страница:
  • 1
  • 2

ТЕМА: Даринда Джонс - Четвертая могила у меня под ногами

Даринда Джонс - Четвертая могила у меня под ногами 30 Июль 2015 19:49 #1

  • Euphony
  • Euphony аватар
  • Не в сети
  • Переводчик, Редактор
  • Сообщений: 2336
  • Спасибо получено: 8647
  • Репутация: 652
Даринда Джонс "Четвертая могила у меня под ногами"


Название: Fourth Grave Beneath My Feet / Четвертая могила у меня под ногами
Автор: Darynda Jones / Даринда Джонс
Описание: современный паранормальный любовный роман
Количество глав: 20 глав
Год издания: 2012
Серия: Charley Davidson / Чарли Дэвидсон - книга 4
Статус перевода: завершен
Окончательная редакция:

Перевод: Euphony
Сверка: Euphony
Редактура: Nikitina
Худ. оформление: RuSa
Первоначально перевод осуществлен на сайте: lady.webnice.ru

Аннотация

Порой быть ангелом смерти – совсем не сахар. После последнего дела, которое, прямо скажем, пошло наперекосяк, Чарли взяла отпуск на пару месяцев, чтобы со всем возможным удовольствием погрязнуть в жалости к себе родимой. Но когда у нее на пороге возникает женщина, убежденная, что кто-то хочет ее убить, Чарли приходится взять себя в руки. Ну или хотя бы прилично одеться. Она подозревает, что что-то не так, когда все знакомые этой женщины утверждают, будто та спятила. Чем охотнее люди опровергают ее историю, тем больше верит ей Чарли.
Тем временем с умопомрачительно сексуального сына Сатаны, Рейеса Фэрроу, сняты все обвинения. Он оказывается на свободе и, по воле Чарли и после весьма конкретных угроз, старается с ней не пересекаться. Однако без него личная жизнь Чарли превращается в полное ничто.
Кроме всего прочего, в Альбукерке весьма успешно орудует поджигатель, поэтому Чарли трудно оставаться не у дел. Тем более что в это, похоже, вовлечен Рейес.
Стоило жизни войти в привычную колею, как Чарли снова втягивают в мир преступлений и наказаний, где последнее слово останется за дьяволом в синих джинсах.



Администратор запретил публиковать записи гостям.
Спасибо сказали: Cerera, Natala, RuSa, llola, elvira, Darling, Инк

Даринда Джонс - Четвертая могила у меня под ногами 30 Июль 2015 20:01 #2

  • Euphony
  • Euphony аватар
  • Не в сети
  • Переводчик, Редактор
  • Сообщений: 2336
  • Спасибо получено: 8647
  • Репутация: 652
Благодарности

Эта книга многим обязана многим людям. В первую очередь, разумеется, моему потрясающему агенту Александре Макинист и моему невероятному издателю Дженнифер Эндерлин. Спасибо вам огромное! Вы обе для меня – неисчерпаемый источник вдохновения, и я глубоко убеждена, что каждая из вас ведет тайную жизнь супергероя.
Спасибо всем в «Macmillan Audio», а особенно – безупречной Лорелее Кинг, которая вдохнула жизнь в моих персонажей. В буквальном смысле. И, кстати, спасибо всем-всем в «St. Martin’s Press», «Macmillan» и «Janklow & Nesbit».
Особая благодарность Жаклин Фрэнк и Натали Джастис, которые придумали название для этой книги, пока мы, измученные и замызганные после оживленной трехдневной конференции, ждали такси. За эти три дня кипящая энергией Натали покорила механического быка, а Джеки завоевала мое сердце во время неприличной игры за круглым столом. Вы, девчонки, просто бомба.
Огромное спасибо Мэри Джо, Мэри Эллен и Бет за консультации и советы по поводу ПТСР. Вы сделали все возможное и невозможное, чтобы мне помочь, учитывая, что у меня было всего три дня. Я безмерно вам благодарна.
Спасибо Даниэль «Дэн-Дэн» Своупс за наши совместные мозговые атаки, даже когда ее мозг был таким же уставшим, как и мой. Отдельное спасибо твоей замечательной семье, которую я давно считаю своей. Ну и, конечно же, спасибо моим родным (сами знаете, кого я имею в виду) за то, что всегда готовы поддержать и понять, даже когда я пропускаю праздники и дни рождения. Когда доберусь до очередного крайнего срока, мы с вами, зуб даю, устроим барбекю.
Огромную благодарность шлю Кейт Эллисон. Именно она прочла книгу, когда та была совсем еще младенцем и наверняка доставила ей немало хлопот. И именно Кейт сумела дать мне необходимую ответную реакцию. Я ценю это намного больше, чем ты можешь себе представить.
К сожалению, должна сознаться, что как минимум три из лучших сюжетных линий в этой книге родились не в моем извращенном… то есть живом воображении, а явились на свет из грамотных, но порой пугающих размышлений Джонатана «Дока» Уилсона и Квентина «Q (Кью)» Икинса. Вы, ребята, как цельнозерновые завтраки: веселые и хорошо усваиваетесь.
Но больше всего я хочу сказать спасибо тебе, дорогой читатель. Благодаря тебе мои мечты воплощаются в жизнь. Ну или большинство из них. Как-то мне пригрезилось, что я голая в аэропорту и… нет, ты прав. С этим лучше обратиться к профессионалам. Но все равно огромное тебе спасибо! Надеюсь, тебе понравилось читать эту книгу не меньше, чем мне нравилось ее писать.
Администратор запретил публиковать записи гостям.
Спасибо сказали: Solitary-angel, Cerera, Natala, RuSa, llola, elvira

Даринда Джонс - Четвертая могила у меня под ногами 30 Июль 2015 21:09 #3

  • Euphony
  • Euphony аватар
  • Не в сети
  • Переводчик, Редактор
  • Сообщений: 2336
  • Спасибо получено: 8647
  • Репутация: 652
Квентину,
своднику на полставки и круглосуточному ниндзя,
который даже в таком возрасте говорит что-то вроде
«Спасибо, Пасхальный кролик! Хрум-хрум!».
В жизни можно быть уверенным только в двух вещах.
Угадайте, какая из них я.

Чарли Дэвидсон, ангел смерти

Я смотрела канал «Магазин на диване» со своей мертвой бабушкой Лиллиан и раздумывала, какой была бы моя жизнь, если бы я только что в один присест не слопала целую упаковку шоколадного мороженого с кусочками шоколада и шоколадным пудингом под названием «Шоколадная терапия» (1), припивая его мокко латте. Наверняка ничего бы не изменилось, зато есть о чем подумать.
Стояло позднее утро. Солнце, пробивавшееся сквозь жалюзи, обложило меня яркими полосками, отчего создавалось крутейшее впечатление киношки в жанре нуар. Поскольку жизнь моя с недавних пор круто свернула на темную сторону, нуар подходил как нельзя кстати. И подходил бы даже больше, не будь на мне пижамных штанов с кадрами из «Звездных войн» и блестящей майки, гордо провозглашающей, что «Земные девушки легкодоступны». Однако этим утром у меня не было сил переодеться во что-то более уместное. Уже несколько недель мы с апатией соседи. Плюс у меня в какой-то степени развилась агорафобия. С тех самых пор, как меня пытал человек по имени Эрл.
И это полный абзац.
Пытки, не имя.
Меня же зовут Шарлотта Дэвидсон, но большинство людей называют меня Чарли.
- Можно с тобой поговорить, сладкая тыковка?
Или сладкая тыковка. Вместе с сотней других ласкательных имен, включающих весь осенний урожай, которыми постоянно называет меня бабушка Лиллиан. Бабуля Лил умерла примерно в шестидесятых, и вижу я ее потому, что родилась ангелом смерти. А это, в свою очередь, означает три вещи. Во-первых, я могу общаться с мертвецами – то есть с умершими, которые не перешли сразу после смерти, – и, как правило, общаюсь с ними ежедневно. Во-вторых, для обитателей призрачного измерения я супермегаяркая, и упомянутые мертвецы могут увидеть меня из любой точки мира. Когда они чувствуют, что готовы, то могут перейти через меня. И это подводит к пункту три: я – портал между землей и тем, что многие называют раем.
К этому короткому списку есть кое-какие дополнения, включая и то, чего я еще сама о себе не знаю, но упомянутое составляет суть моей основной работы. За которую, кстати, мне никто не платит. Поэтому официально я работаю частным детективом, но это тоже не помогает оплачивать счета. По крайней мере в последнее время.
Я откинула голову на спинку дивана, чтобы посмотреть на бабушку Лил. Вообще-то, она моя двоюродная бабушка по папиной линии. На вид – худая пожилая женщина с добрыми серыми глазами и бледно-голубыми волосами. На ней был обычный ее наряд, потому что мертвые редко переодеваются: кожаный жилет поверх цветастого гавайского платья и хипповские бусы. В общем, прикид сам по себе подсказывал, что из жизни она ушла в шестидесятых. А еще у нее любящая улыбка, демонстрирующая нехватку зубов, но я только еще больше ее за это люблю. Есть у меня такой пунктик – я неравнодушна к сумасшедшим. Уж не знаю, откуда взялось это необъятное гавайское платье. Сама бабушка Лиллиан тоненькая, как тростинка, и в нем выглядит как жердь с обвисшей вокруг палаткой, но кто я такая, чтобы возражать?
- Конечно, можно, ба.
Я попыталась выпрямиться, но в голове вертелась назойливая мысль – любое движение потребует усилий. Я просидела то на одном, то на другом диване уже два месяца, приходя в себя после пыток. Вдруг я вспомнила, что сейчас покажут посуду, рекламу которой я жду все утро. Конечно же, бабушка Лиллиан поймет. Пока она не начала говорить, я подняла палец и попросила:
- А может разговор подождать, пока не закончится реклама посуды с керамическим покрытием? Я ее очень жду. И она с покрытием. Керамическим.
- Ты ж не готовишь.
Бабуля Лил права.
- Ладненько, что стряслось? – Я сложила накрест ноги в пушистых тапочках с кроликами на журнальный столик.
- Даже не знаю, как сказать, – глубоко вздохнула она, и голубоволосая голова поникла.
Наплевав на усилия, которые для этого потребовались, я беспокойно выпрямилась.
- Ба?
Она печально опустила голову еще ниже.
- Мне… мне кажется, я умерла.
Я моргнула. Уставилась на нее. Потом снова моргнула.
- Понимаю. – Бабушка Лил смачно шмыгнула носом в широченный рукав своего платья, и беззвучно сдвинулись бусы братской любви. В смерти неодушевленные предметы хранят зловещую тишину. Вроде как мимы. Или как тот крик, который испустил Аль Пачино в фильме «Крестный отец 3», когда на ступеньках умерла его дочь. – Знаю-знаю, - утешительно похлопала меня по плечу бабуля Лил, - переварить такое непросто.
Умерла бабушка Лиллиан задолго до того, как родилась я, но я понятия не имела, знает она об этом или нет. Многим призракам даже невдомек. Вот почему я никогда не заикалась об этом при ней. Год за годом она по утрам варила мне несуществующий кофе и жарила невидимые яйца, а потом снова пускалась в очередное приключение. Бабушка Лил по-прежнему вела свою разгульную жизнь. В смысле путешествовала по миру. И редко надолго оставалась в одном и том же месте. Что само по себе очень неплохо. Иначе не видать мне по утрам настоящего кофе. И не только по утрам, но и все те двенадцать раз за день, когда мне кровь из носа необходим кофеин. Будь она чаще рядом, у меня бы наблюдалась постоянная кофеиновая ломка. И страшные мигрени.
Быть может, теперь, когда она сама все выяснила, я смогу объясниться с ней по поводу кофе.
Обстоятельств ее смерти никто доподлинно не знал, поэтому я не могла не спросить:
- Ты знаешь, как умерла? Что произошло?
В нашей семье ходили слухи, что бабушка Лиллиан умерла в коммуне хиппи в Мадриде на подъеме «цветочной революции». До этого она действительно вела жизнь путешественницы. Летом ездила в Южную Америку и Европу, а зимой – в Африку и Австралию. И даже после смерти не изменила этой традиции, «разъезжая» по всему миру. Тем более что с тех пор отпала нужда в паспорте. Но никто так и не смог рассказать мне, как именно она умерла. Или чем зарабатывала на жизнь. Как ей удавалось обеспечивать себе все эти путешествия, пока она была жива. Я в курсе, что какое-то время бабуля Лил была замужем, но у меня в семье о ее муже почти ничего не знали. Как-то дядя рассказывал мне, что муж ее скорее всего был нефтяным магнатом из Техаса, но со временем связи оборвались, и никто ничего не знал наверняка.
- Точно не знаю, - покачала головой бабушка Лиллиан. – Помню, мы сидели у костра, пели песни, закидывались кислотой…
Мне понадобилась вся сила воли, чтобы накативший ужас не отразился на лице.
- … а потом Берни спросил, что со мной, но он и сам только что принял, поэтому я не обратила на него внимания.
Это я могла понять.
Она подняла на меня влажные от горя глаза.
- Наверное, надо было к нему прислушаться.
Я обняла ее за узкие плечи.
- Мне очень жаль, ба.
- Знаю, тыковка. – Она потрепала меня по щеке холодными пальцами, в которых не было ни плоти, ни крови. Потом улыбнулась своей жутковатой улыбкой, и я подумала, не умерла ли она от передозировки. – Я помню день, когда ты родилась.
И снова я удивленно моргнула.
- Правда? Ты там была?
- Ну конечно. Мне очень жаль, что так случилось с твоей мамой.
Меня пронзила вспышка острой скорби. Я не была к этому готова, поэтому несколько секунд ушло, чтобы взять себя в руки.
- Мне тоже.
Воспоминание о том, как умерла мама сразу после моего рождения, не входило в число моих любимых. И воспоминание это было ясным и точным до мельчайших деталей. Когда она отделилась от своего физического тела, послышался щелчок, будто лопнула натянутая резинка. В тот момент я поняла, что наша связь оборвалась. Я любила ее уже тогда.
- Ты была особенной, - проговорила бабуля Лил и покачала головой, предаваясь воспоминаниям. – И раз уж теперь ты знаешь, что я покойница, я просто обязана спросить: какого пестика ты такая яркая?
Вот дерьмо. Не могла я ей сказать правду о том, что я ангел смерти, а весь этот свет – бонус к профессии. Она думала, я особенная, а не какая-то там еще с намеком на смертельность. Вслух такая правда звучит фигово. Поэтому я решила как угодно обходить ее за тридевять земель.
- Ну… долго рассказывать, ба, но если хочешь, можешь перейти через меня. Попадешь на другую сторону и окажешься рядом с родными. – Я опустила голову, надеясь, что она не примет предложения. Мне нравилось, что она со мной, пусть это и делает меня эгоисткой.
- Шутишь? – Она хлопнула себя по колену. – И пропустить все то дерьмо, в которое ты постоянно вляпываешься? Ни за что. – Она еще покудахтала, что напомнило мне последний ужастик, который я посмотрела, и повернулась к телику. – Ну рассказывай, что такого кайфового в этой твоей посуде?
Я поудобнее примостилась рядом с ней, и мы посмотрели ролик про целый набор сковородок, которые в состоянии пережить любые издевательства. В том числе и огромные горсти щебня, которыми елозили по антипригарным покрытиям. Поскольку люди не имеют привычки жарить камни, я никак не могла взять в толк, к чему это показывают. Но сковородки выглядели симпатично. К тому же купить их можно было в рассрочку. И мне они были нужны позарез.
Мы мило беседовали по телефону с жизнерадостным представителем службы по работе с клиентами по имени Герман, когда зашла Куки. Она так часто делает. Заходит. Как к себе домой. Само собой, я была в ее квартире. В моей было не продохнуть от коробок и подавляющих воспоминаний, поэтому я перебралась в пучине собственного ничегонеделания к ней.
Куки – крупных габаритов женщина с черными волосами, торчащими во все стороны, и без малейшего намека на вкус, о чем так и кричал надетый на ней прямо сейчас желтый костюм. А еще она моя лучшая подруга и секретарь, когда у нас есть работа.
Я помахала ей и вернулась к телефону:
- Не проходит платеж? Как это не проходит? У меня еще баксов двенадцать на карточке, а у вас в рекламе говорится, что можно взять в рассрочку.
Перегнувшись через спинку дивана, Куки отобрала у меня телефон и нажала «отбой», полностью игнорируя возмущение, ясно написанное у меня на лице.
- Не столько «не проходит», - сказала она, отдавая мне телефон, - сколько «отказано». – Потом взяла пульт и переключила на новости. – Я заблокировала все исходящие платежи с твоей шопоголической кредитки.
- Что? – Я раздумывала, как бы прикинуться оскорбленной до глубины души и выйти из себя, но я и так была не в себе без всяких усилий. И честно говоря, меня обуревало нешуточное восхищение. – Как ты умудрилась?
Ведущий новостей говорил о недавней серии банковских ограблений. В сюжете показали видеозапись с четырьмя людьми, которых теперь называли «воры-джентльмены». Их лица скрывали белые резиновые маски. Они были вооружены, но ни разу за все восемь ограблений никто из них не вытащил пушку. Отсюда и название.
Я как раз думала, не кажутся ли они мне знакомыми, когда Куки схватила меня за руку и подняла с дивана.
- Умудрилась, - сказала она, подталкивая меня к двери.
- Как?
- Легко и просто. Позвонила и назвалась тобой.
- И они купились? – Теперь я официально в шоке. – С кем ты говорила? С Германом? По голосу он настоящий милашка. Секундочку! – Я уперлась пятками в пол. – Ты меня выгоняешь?
- Не то чтобы выгоняю, но занимаю твердую позицию. Пора уже.
- Пора? – нерешительно переспросила я.
- Пора.
Что ж, хреново. Теперь я могу смело сказать, что сегодняшний день – полный отстой.
- Люблю желтый, - промямлила я, послушно шагая под присмотром Куки из ее квартиры в свою. – Ты совсем не похожа на огромный банан. Зачем ты заблокировала кредитку, с которой я могла оплачивать покупки на любимом канале? У меня их всего-то три.
- И все они заблокированы. Надо же мне было убедиться, что я буду получать зарплату каждую неделю. А еще все остатки с твоего счета я перевела на секретный счет в банке на Каймановых островах.
- Ты смогла перевести деньги?
- Как видишь.
- А разве это не присвоение чужого имущества?
- Оно самое. – Буквально толкнув меня через порог, Куки закрыла за нами дверь моей квартиры. – Я хочу, чтобы ты хорошенько посмотрела на все это барахло.
Признаться, у меня в квартире царил полный хаос. Но каким макаром это касалось моей кредитки? Она всего лишь вспомогательный инструмент. В правильных руках (в моих, например) она могла воплотить мечты в реальность. Я осмотрелась, глядя на коробки с суперскими вещами, которые назаказывала за это время. Здесь было все: от волшебных чистящих губок, незаменимых в обиходе для любой фанатичной домохозяйки, до приемо-передающих радиоустановок на случай, если грянет апокалипсис и сотовые станут мусором. Относительно аккуратная стена коробок кончалась нагроможденной горой черте какого барахла, обозначающей одно особое место. Сама моя квартирка – как иллюстрация к детскому конструктору «Лего». И тот крошечный островок пространства выглядел так, будто кто-то разрушил аккуратно построенные там кусочки из конструктора. Или будто этот изуродованный островок не выстоял при вторжении маленьких Лего-пришельцев.
За видимой стеной коробок были еще коробки. Где-то за ними затерялся мистер Вонг. Призрак, который жил в углу моей гостиной и вечно парил над полом спиной ко всему миру. Никогда не двигался и никогда не говорил. Бедняжка. Скучнее жизни не придумаешь.
Вдобавок мне пришлось освободить офис и перетащить все оборудование и папки к себе домой. Точнее – в кухню, где негде было развернуться, поэтому все, что раньше обеспечивало работу офиса, превратилось в банальный склад, пригодный лишь для хранения бумажек. Я была вынуждена выехать из офиса, потому что мой отец предал меня худшим из всех возможных способов. По его указке меня арестовали, пока я лежала в больнице, выздоравливая после того, как меня пытал психованный маньяк. А так уж вышло, что помещения моего офиса находились прямо над папиным баром. Не знаю, какая муха его укусила, когда он организовывал мой арест. То есть он хотел, чтобы я бросила сыскной бизнес, но время и способ действия ему определенно стоило продумать получше.
К сожалению, бар располагался метрах в пятнадцати от моего дома, поэтому приходилось избегать встреч с папой, когда надо было выйти по делам. Однако с этим я легко справлялась, поскольку не выползала на свет божий больше двух месяцев. Последний мой поход в большой мир был за вещами из офиса, и тогда я заранее убедилась, что папы нет в городе.
Поразглядывав коробки, я решила напуститься на Куки. Разыграть из себя жертву. Свалить все на нее. Я указала на коробку с логотипом «Электролюкс» и уставилась на Куки:
- Кто, черт возьми, оставил меня без присмотра? Это все ты виновата.
- Еще чего, - отозвалась она, ни капельки не впечатленная моим спектаклем. – Мы это все рассортируем и отошлем обратно. Кроме того, чем ты действительно будешь пользоваться, а это капля в море. Повторюсь: мне бы хотелось и дальше получать свою зарплату, если, конечно, ты не считаешь, что это вопиющая наглость с моей стороны.
- Ты берешь с карточки «Американ Экспресс»?
- Нет, ее я тоже заблокировала.
Я громко ахнула, притворяясь потрясенной. Решительно расправив плечи, Куки сопроводила меня к моему собственному дивану, убрала с него коробки, которые поставила сверху на другие коробки, и уселась рядом со мной. Ее глаза блестели теплотой и пониманием, и мне мигом стало не по себе.
- Что, опять разговаривать будем?
- Боюсь, что да.
- Кук… - Я попробовала встать, чтобы сбежать куда глаза глядят, но она положила руку мне на плечо. – Я уже не знаю, как еще сказать, что со мной все в порядке. – Взгляд Куки опустился к Маргарет, уютно примостившейся у меня в набедренной кобуре, и я сказала в свою защиту: - А что? Куча частных детективов носят при себе оружие.
- С пижамой?
Я фыркнула:
- А то. Особенно если пижама с кадрами из «Звездных войн», а пушка очень смахивает на бластер.
Маргарет была моей новой лучшей подругой. И она никогда не переводила деньги с моего счета на какой-то другой, как некоторые лучшие подруги, чьи имена называть необязательно.
- Чарли, я ведь прошу только, чтобы ты поговорила с сестрой.
- Я с ней каждый день разговариваю.
Я сложила на груди руки. Ни с того ни с сего все дружно стали твердить, что мне необходимо проконсультироваться с мозгоправом, когда на самом деле со мной все в полном порядке. Что с того, что мне не хочется выходить из дома? Многим нравится сидеть в четырех стенах. Месяцами.
- Ага. Она звонит и пытается поговорить с тобой о том, что произошло и как ты себя чувствуешь, а ты ей постоянно затыкаешь рот.
- Ничего подобного. Я просто меняю тему.
Пока я томилась в чудесных парах отрицания, Куки успела сварить и налить нам обеим кофе. Когда я пришла к выводу, что люблю отрицание ничуть не меньше, чем мокко латте, она снова села рядом со мной и вручила мне чашку. Я сделала глоток и от восторга закатила глаза. Ее кофе в сто раз лучше, чем кофе бабушки Лиллиан.
- Джемма считает, что тебе не помешало бы какое-нибудь хобби. – Куки посмотрела на коробки. – Вменяемое хобби человека со здоровым образом жизни. Пилатес, например. Или борьба с аллигаторами.
- Я в курсе. – Я откинулась на спину и согнутой рукой закрыла лоб. – Я уже думала о том, чтобы начать свои мемуары, но ума не приложу, как описать в прозе музыку из порнухи семидесятых.
- Ну вот! – Куки ткнула меня локтем. – Писательство. Чудесное начало. Можешь попробовать себя в стихах. – Она встала и покопалась на моем заставленном коробками столе. – Держи, - она подсунула мне несколько листов бумаги. – Напиши мне стихотворение о том, как проводишь день, а я начну с этих коробок.
Я отставила кофе и села.
- Серьезно? А можно я напишу стихотворение о своем мировом господстве или о том, какую пользу здоровью приносит ежедневное употребление гуакамоле?
Чтобы посмотреть на меня поверх одной из впечатляющих коробочных стен, Куки поднялась на цыпочки.
- Ты купила две электроскороварки? Две?
- На них была скидка.
- Чарли, - с укором начала она. – Минуточку. – Внезапно она скрылась за стеной и снова вынырнула. – Они суперские! – Как будто я не знаю. – Можно мне одну?
- Естественно, блин. Вычту из твоей зарплаты и все.
А это мысль. Я могла бы платить ей зарплату покупками через «Магазин на диване», хотя это вряд ли сохранит ей электричество или воду в кранах. Зато Куки будет счастлива, а разве счастье – не самое важное в жизни? Вот об этом и надо написать стишок.
- Ты же понимаешь, что надо сходить в магазин, чтобы начать пользоваться всеми этими штуковинами?
Слова Куки еще глубже столкнули меня в яму отчаяния, которую чаще называют сожалением по поводу покупок.
- Разве не для этого существует служба доставки в «Мачо Тако»?
- Придется покупать еду, специи и море прочей фигни.
- Ненавижу ходить за продуктами.
- И тебе придется научиться готовить.
- Ладно, - тяжко вздохнула я, признавая поражение. Когда возникает нужда, во мне просыпается нешуточный актерский талант. – Верни обратно все, что хоть как-то связано с приготовлением пищи. Ненавижу готовить.
- Памятный браслет в честь Джеки Кеннеди оставить хочешь?
- Его надо готовить?
- Нет.
- Тогда оставляем. – Я подняла руку и повертела браслетик на запястье. – Только посмотри, как блестит!
- И очень подходит к Маргарет.
- На все сто.
- Тыковка? – позвала бабушка Лиллиан.
Я оторвалась от созерцания браслета. Теперь, раз она знает, что мертва, мне больше не грозят приступы паники от ее регулярных предложений готовить для меня две недели кряду. В последний раз я чуть не умерла от голода. Я показала ей браслет:
- Как думаешь, такой браслет – не слишком?
- Джеки идет ко всему, дорогуша. Но я хочу поговорить с тобой о Куки.
Я посмотрела на Куки и разочарованно нахмурилась.
- Что еще она натворила?
Бабуля Лил села рядом со мной и похлопала меня по руке.
- Думаю, она должна знать правду.
- О Джеки Кеннеди?
- Обо мне.
- А-а, ну да.
- Для чего, бога ради, нужна эта чудовищная машина? – спросила Куки откуда-то со стороны кухни. Потом, будто из ниоткуда, появилась коробка, неуверенно паря над башней из других коробок.
Я взволнованно улыбнулась:
- Помнишь, как мы с тобой иногда заказывали кофе, а его доставляли с потрясающей пеной сверху?
- Ага.
- Так вот эта машина и творит то пенное волшебство.
Темная голова выскочила из-за коробок.
- Не может быть!
- Может.
Куки с любовью воззрилась на коробку:
- О’кей, можно ее сохранить. Мне только надо будет выкроить немножко времени из расписания, чтобы прочесть инструкцию.
- Ну так как? – продолжала бабушка Лиллиан. – Скажешь ей?
Я кивнула – она права. Ну или была бы права, если бы Куки уже не знала.
- Кук, можешь подойти на секундочку?
- Ладно, но прямо сейчас я мысленно разрабатываю систему сортировки. Если отвлекусь и все пойдет насмарку, ответственности нести не буду.
- Ничего не могу обещать.
С тревожным блеском в глазах она пошла ко мне, на ходу встряхивая очередную коробку.
- Ты знаешь, как долго я мечтаю о сушилке для салата?
- Неужели люди и правда о таком мечтают?
- А ты нет?
- Думаю, я купила это в четыре утра, когда потеряла связь с реальностью. Даже понятия не имею, зачем людям сушить салат.
- Зато я имею.
- Ясно. В общем, у меня плохие новости.
Куки присела на кресло, приставленное к дивану. На лице ее отчетливо читалось беспокойство.
- Ты бог знает сколько сидишь тут и уже умудрилась получить плохие новости?
- Вроде того.
Я едва заметно наклонила голову, чтобы дать ей знать: мы не одни.
Куки нахмурилась.
Я повторила маневр.
Сбитая с толку, она пожала плечами.
Я громко вздохнула:
- У меня новости о бабушке Лиллиан.
- А-а. А! – Она заозиралась, а потом посмотрела на меня, вопросительно приподняв брови.
Я быстренько покачала головой. Обычно Куки подыгрывает, притворяется, что тоже видит бабушку Лил. Но теперь, когда бабушка Лил осознала, что проходит сквозь стены, это было бы ни к чему.
Я накрыла ладонью руки Куки и многозначительно проговорила:
- Бабушка Лиллиан умерла.
Куки нахмурилась.
- Ее больше нет.
Она пожала плечами, сбитая с толку. Опять.
- Так и знала, что ей будет нелегко, - сказала бабуля Лил и снова шмыгнула носом в рукав.
Мне просто жуть как хотелось закатить глаза. Куки не понимала моих намеков. Значит, нужно поднапрячься.
- Ты же знаешь, что я вижу призраков.
Куки просветлела лицом, когда поняла, что бабушка Лиллиан наконец-то осознала свою смерть.
Я похлопала ее по руке. Сильно.
- Сейчас она здесь с нами. Только ты ее уже не сможешь увидеть.
- То есть…
- Да, - перебила я, пока Куки не сболтнула лишнего, - бабушка Лиллиан умерла.
В конце концов до Куки дошел весь смысл происходящего, а не маленький его кусочек. Ее рука метнулась ко рту, и слабый писк просочился сквозь пальцы.
- Только не бабушка Лил!.. - Она согнулась пополам и затряслась от рыданий.
Как тонко!
- Даже не подозревала, что ей будет настолько тяжело, - заметила бабушка Лиллиан.
- Я тоже. – С ужасом я наблюдала, как Куки разыгрывает сцену из «Крестного отца». Жути наводило еще и то, что все происходило в шаге от меня. – Все хорошо, - проговорила я и погладила Куки по голове. Сильно погладила. Ее глаза из-за пальцев метали молнии. – Бабушка Лил с нами. Как призрак. Она передает, что любит тебя.
- Ой, точно, - исступленно закивала бабуля Лил, - передай, что я ее люблю.
- Бабушка Лил, - сказала Куки, выпрямляясь и глядя сбоку от меня. Правда, не с той стороны.
Я кивком показала ей, где сидит бабушка Лиллиан, и Куки посмотрела туда.
- Бабушка Лил, мне очень-очень жаль. Нам будет ужасно вас не хватать.
- Ой, ну разве она не милашка? Она мне всегда нравилась.
Я взяла бабушку Лил за руку.
- Мне она тоже всегда нравилась. По крайней мере нравилась еще минут пятнадцать назад.
Я решила, что отказывать себе в душе ни в коем случае нельзя, и побежала в ванную, пока Куки проводила инвентаризацию, а бабушка Лил отправилась посмотреть, как с нового ракурса выглядит Африка. Интересно, узнает ли она когда-нибудь, как давно уже мертва? Я уж точно не собиралась ей рассказывать.
Горячая вода – одно из лучших лекарств в мире. Снимает напряжение и успокаивает нервы. Но еще круче в этом смысле – ротвейлеры. С тех пор как красавица-ротвейлер по кличке Артемида умерла и стала моим хранителем (отчего она меня оберегает, понятия не имею), обычный душ превратился в испытание. А все потому, что ей тоже нравится принимать душ. Появляется она нечасто, но стоит мне включить воду – тут как тут.
- Привет, золото, - поздоровалась я, глядя, как Артемида пытается поймать ртом струю воды.
Она игриво залаяла, и от стенок ванной отразилось громкое эхо. Я наклонилась и почесала ее по ушам. На ощупь она была абсолютно сухой, потому что струи текли прямо сквозь нее, но Артемида усердно старалась поймать языком тяжелые капли.
- Я знаю, каково тебе, красавица. Иногда то, чего нам больше всего хочется, получить никак нельзя.
Она прыгнула на меня, восторженно виляя купированным хвостом, и от ее веса я неловко вписалась спиной в кафельную стену. Чтобы не грохнуться, ухватилась за душ и дала Артемиде вылизать мне шею, пока поток воды снова не привлек ее внимание. Она нырнула за ним, чуть не сбив меня с ног. Мне позарез надо обзавестись ковриком для душа. Брить ноги в компании гоняющейся за любым всплеском воды псины сильно смахивает на хождение по краю пропасти, но задание это надо выполнить несмотря ни на что.
С горем пополам и минимальной потерей крови я закончила брить ноги и притянула к себе Артемиду. Она лизнула меня в левое ухо, слегка прижав мочку передними зубами, отчего по мне побежали мурашки, и я громко рассмеялась:
- Спасибочки, как раз собиралась вымыть это ухо. Огромное тебе спасибо.
Она гавкнула, понимая, что забава подошла к концу – чудесный мир водных брызг исчез. Потом прыгнула прямо в наружную стену и испарилась. А я задумалась, нормально ли это – принимать душ с собакой.
Высушив волосы, я стянула их в нечто, отдаленно напоминающее хвост, надела джинсы и белый свитер с «молнией» у воротника и посмотрела в зеркало. Зачем – сама не знаю. Через пару часов все равно переоденусь обратно в пижаму. Так зачем же я одевалась? Тратила на это силы? И в душ-то зачем полезла?
Вылив на ладонь немого лосьона, я стала втирать его в руки, изучая противный шрам на щеке. Он почти исчез. На любом другом человеке такой шрам остался бы вечным напоминанием о событиях, которые лучше навсегда похоронить в памяти. Но в том, чтобы быть ангелом смерти, есть свои преимущества. В частности, скорое исцеление и минимальный риск заиметь постоянные шрамы. И никакого видимого объяснения, откуда у меня взялся не самый запущенный в мире случай агорафобии. Какой же я была дурой!
Я взяла лосьон, который втирала в руки, и размазала его по зеркалу. Белые полосы исказили в отражении мое лицо. Так-то лучше.
Вмиг разозлившись на себя еще больше, я подошла к окну посмотреть, на работе ли уже мой предатель-отец. Казалось, что с каждым днем он появляется все позже и позже. Не то чтобы меня это как-то заботило. Ни один человек, по указке которого арестовывают его собственную дочь, когда та лежит при смерти в больнице, после того как чуть не умерла от пыток, не заслуживает моего внимания. Но вместо отцовского коричневого джипа я увидела некоего мистера Рейеса Фэрроу и затаила дыхание. Он прислонился спиной к задней части папиного бара, скрестив на груди руки и подперев подошвой ботинка стену.
Он был на свободе.
То есть я знала, что его отпустили, но до сих пор с ним не виделась. Десять лет он сидел в тюрьме за преступление, которого не совершал. Копы поняли, как облажались, когда чувак, которого он якобы убил, связал меня и самозабвенно пытал. Я была рада, что Рейеса освободили, если бы не одно «но»: он использовал меня, как приманку, так что мы с ним снова в тупике. Я злюсь на него за то, что он использовал меня как приманку. Он злится на меня за то, что я злюсь на него. Похоже, наши отношения из одних только тупиков и состоят. Это мне в награду, что хватило ума воспылать страстью к сыну Сатаны. Было бы куда проще, не будь он таким восхитительно и опасно обалденным. Слабость у меня к плохим парням.
Этого конкретного плохого парня при рождении окунули в озеро красоты. Сложенные на широкой груди руки бугрились мускулами. Полные, слишком чувственные, чтобы оставаться спокойной, губы сложились в угрюмую прямую линию. Темные волосы, по которым вечно ножницы плачут, вились у шеи и густыми локонами падали на лоб. А если присмотреться, держу пари, что смогла бы разглядеть длинные густые ресницы, веером лежащие на щеках.
Мимо прошел какой-то мужчина и махнул рукой. Рейес кивнул ему в ответ и в тот же миг, видимо, почувствовал, что я за ним наблюдаю. Секунду назад он смотрел вниз и вот теперь – прямо на меня. Сердитый взгляд встретился с моим. Несколько долгих напряженных мгновений мы смотрели друг другу в глаза, а потом с медлительной целеустремленностью он дематериализовался – его тело превратилось в дым и пыль, пока от него не осталось и следа.
Рейес умел отделяться от физического тела. Его нематериальная форма, которую я видела так же легко, как призраков, могла оказаться в любой точке мира, стоило Рейесу только захотеть. Это меня ни капельки не удивило. Зато удивило другое. В нематериальном состоянии Рейеса никто из людей, кроме меня, видеть не мог. Но тот мужик помахал. Увидел Рейеса и помахал ему. Это означало, что у кирпичной стены стояло его физическое тело.
Это означало, что физическое тело Рейеса дематериализовалось. Испарилось в прохладном утреннем воздухе.
Но ведь это невозможно!
(1) Райское изобретение!
Тык [ Нажмите, чтобы развернуть ]
Администратор запретил публиковать записи гостям.
Спасибо сказали: Solitary-angel, Cerera, Natala, RuSa, llola, Darling

Даринда Джонс - Четвертая могила у меня под ногами 30 Июль 2015 22:12 #4

  • Euphony
  • Euphony аватар
  • Не в сети
  • Переводчик, Редактор
  • Сообщений: 2336
  • Спасибо получено: 8647
  • Репутация: 652
Сложно ничего не делать.
Никогда не знаешь точно, когда закончил.

Надпись на футболке

Вся моя сила воли до последней капли ушла на то, чтобы оторваться от окна. Неужели Рейес и правда только что дематериализовался в человеческом теле? Вдруг нагрянула следующая мысль: какого черта он вообще тут торчал? И еще одна: с какой стати он такой сердитый? Моя очередь злиться. А у него нет никаких причин. И я бы сказала ему это прямо в лоб, будь у меня хоть малейший стимул выйти из дома и попытаться его догнать. Но дома я чувствовала себя слишком уютно. Мысль о том, чтобы выйти и вступить в борьбу с сыном абсолютного зла, казалась мне такой же разумной, как и летающие муравьи. То есть где логика? Муравьи сами по себе жуткие, ни к чему давать им возможность еще и летать.
Совершенно сбитая с толку, я вышла в гостиную.
- Снаружи был Рейес Фэрроу. Стоял у стены бара и смотрел на мои окна.
Куки так и подскочила. Секунд десять она смотрела на меня с отвисшей челюстью, а потом перепрыгнула через диван и бросилась ко мне в спальню, чуть не выдавив наружу окно. Когда речь идет о мужчинах, проворства ей не занимать. Мне не хватило духу признаться, что из гостиной было бы видно лучше. Причем прямо с того места, где она и сидела. Не рискнула я сообщить ей и о том, что Рейеса там уже нет.
- Его там нет, - сказала Куки взволнованным и испуганным голосом.
- Как? – спросила я, притворяясь удивленной, бросилась к окну и выглянула из-за занавесок. Само собой, его там не было. – А ведь минуту назад был. – Я нарочито внимательно оглядела всю улицу.
Куки нахмурилась:
- Ты знала, что он ушел.
Я пристыженно съежилась.
- Извини. Ты так погрузилась в свою гимнастику, что не хотелось тебя отвлекать. Представляешь, как трудно было бы объяснить копам, почему ты выпала из окна и умерла лепешкой на асфальте? – Я снова посмотрела туда, где стоял Рейес. – Клянусь, если этот мужик сидит у меня на хвосте…
- Солнце, чтобы кто-то сидел у тебя на хвосте, тебе нужно хоть куда-нибудь ходить. А так он вроде как просто за тобой следит.
Она права. И это тоже я ему в лицо брошу, если когда-нибудь захочу с ним поговорить.
Я опустила голову, а Куки продолжала изучать глазами парковку в надежде, что он снова появится. Трудно ее за это винить.
- Пока мы не сменили тему, мне кажется, он дематериализовался в человеческом теле.
Куки тут же взвилась:
- Я думала, такое невозможно. Ты уверена?
- Нет. – Я вернулась от окна в загроможденную коробками гостиную. На ум пришла другая мысль. Чертов синдром дефицита внимания. – Будь предельно искренней: сильно я на мели?
Глубоко вздохнув, Куки поплелась за мной. Перед тем как ответить, она печально оглядела меня с ног до головы.
- По шкале от одного до десяти… в общем, тебя на этой шкале нет. Ты скорее на отметке в минус двенадцать.
- Вот блин. – Я посмотрела на памятный браслет Джеки Кеннеди, чувствуя большой и ужасный груз в душе. Расстегнула застежку. – Вот. Его тоже верни.
Куки взяла браслет.
- Точно?
- Ага. Все равно я только притворялась, что он сочетается с Маргарет. Вот будь он черным, да с черепами…
- Боюсь, Джеки нечасто носила черепа. Знаешь, у нас ведь еще парочка клиентов, которые нам должны.
- Правда?
Звучало обнадеживающе. Я обошла коробки, направляясь к мистеру Кофе. В последнее время свидания с ним – единственное активное действие, которое я себе позволяла.
- Угу.
Куки явно колебалась, а значит, что-то не так. Налив себе кофе, я обернулась к ней, вопросительно изогнув брови:
- Кто, например?
- Например, миссис Аллен.
- Миссис Аллен? – Я поелозила ложкой в блюдце со сливками и добавила в кофе заменитель сахара. – Она платит мне печеньем. Не думаю, что это поможет со счетами.
- Верно, но за прошлый раз, когда ты нашла Пипи, она не заплатила.
Пипи, он же Принц Филипп, – шизанутый пудель миссис Аллен. Ей надо было назвать его Гудини. Этот песик может смыться даже из запертого банковского хранилища. Но, по правде сказать, Куки ошибалась. Чувствуя себя виноватой, я прикусила губу и отвела взгляд.
Куки ахнула:
- Она тебе заплатила?
- Вроде того.
- И ты не поделилась?
- Ну…
- Целая тарелка печенья, а ты не поделилась? И это после того, как вся беготня легла на мои плечи?!
У меня отвисла челюсть.
- Беготня? Ты подошла к окну и заметила его у мусорного бака!
- Да, но я шла, - она двумя пальцами наглядно изобразила процесс ходьбы, и мне стало немножко веселее, - к окну на своих двоих.
- Да, но ведь это я гналась за зловредным кусочком дерьма семнадцать кварталов.
- Три.
- И он меня укусил.
- У него нет зубов.
- Деснами тоже больно. – Я машинально почесала руку, вспоминая весь тот ужас.
- Он пудель. Неужто он может так сильно прижать деснами?
- Как скажешь. В следующий раз сама будешь за ним гоняться.
Куки громко вздохнула:
- А как насчет того парня? Билли Боб? Он до сих пор нам должен.
- Ты имеешь в виду Бобби Джо? Парня, который считал, что подружка пытается убить его арахисом? Так он заплатил натурой.
- Чарли, - укоризненно произнесла Куки, - сколько раз тебе говорила: не торопись спускать штаны!
- Не в том смысле, - разобиделась я. – Он покрасил нам стены в офисе.
Долго и нудно Куки смотрела на меня раздраженным взглядом, а потом уточнила:
- В том офисе, где нас больше нет?
Я робко пожала плечами:
- Ну да. Я забыла его предупредить, и он покрасил стены, когда мы уже выехали. Еще радовался, что там так пусто и под ногами никто не путается.
- Ну просто фантастика! – Ее энтузиазм показался мне фальшивым, и это было непривычно. – Наверняка кто-то еще нам должен денег, - добавила она.
И тут меня осенило. Вот он – ответ на все наши молитвы! Или как минимум на некоторые.
- Ты права, - сказала я. Рейес Фэрроу мне должен, и должен неслабо. Я усмехнулась, глядя на Куки. – Я раскрыла дело. Мне задолжали обычную таксу плюс медицинские расходы и моральный ущерб.
Ее лицо посветлело от надежды.
- Какое дело? И кто должен?
По тому, как я решительно стиснула зубы, она сразу поняла, о ком речь. Взгляд у нее тут же сделался рассеянным и мечтательным.
- Можно я помогу тебе с тем, чтобы нам вернули долг?
- Нетушки, твоя задача – отослать все это барахло обратно. Иначе на что мы будет питаться в следующем месяце?
- Вечно я в стороне от веселья.
- Сама виновата.
Куки откашлялась.
- Как вот в этом, - она широко развела руки, - виновата я?
- Это тебе за то, что оставила меня без присмотра. Чеки на возврат нашла?
Она подняла стопку бумажек:
- Да.
- У себя дома справишься?
- Справлюсь.
Собрав все чеки, Куки пошла на выход. Опять на те же грабли.
- Кстати, - сказала она, перед тем как открыть дверь, - у меня твой пульт, так что даже не думай.
А вот это уже было лишнее.
Куки ушла, а я сидела и пыталась придумать план действий. Жаль, что я не могла связаться с Ангелом. Вот если бы кто-то сумел найти этого противного, гадкого…
- Как ты это сделала? – раздался позади голос, и я подскочила от неожиданности.
Ух, какой высокий! Скачок, не голос. Прижав руки к груди, я повернулась к тринадцатилетнему мертвому гангстеру по имени Ангел Гарса. Он стоял посреди моей квартиры, одетый в свои вечные джинсы и грязную футболку. На голове красовалась бандана.
- Ангел, какого черта?
- Как это «какого черта»? Что ты сделала?
- Чего? – переспросила я, уговаривая сердце успокоиться. Обычно я так не пугаюсь, когда появляется Ангел.
Темные глаза вопросительно сощурились:
- Как ты это сделала?
- Не знаю. А что я сделала?
- Только что я был на кинсеньере (1) у кузины, и вот торчу у тебя.
- Серьезно?
- Так это твоих рук дело?
- Вряд ли. Я просто подумала о тебе, а ты тут как тут.
- Ну тогда прекрати так делать. Странно это было. – Он обнял себя и потер ладонями.
- Это же круто. Ты никогда не приходишь, когда надо.
- Я твой детектив, pendeja (2), а не комнатная собачонка.
- Поверить не могу, что это сработало.
- Откуда такая прорва коробок?
- Ты только что назвал меня pendejа?
Наконец Ангел обратил на меня внимание, и я заметила знакомый взгляд.
- Неплохо выглядишь, босс.
- А ты выглядишь на свои тринадцать.
Напомнить Ангелу о его возрасте – это всегда эффективно. Он тут же ощетинился и отвернулся, притворившись, будто рассматривает мою новую фондюшницу. То, о чем я собиралась его спросить, ему явно придется не по вкусу, поэтому я поднялась и решительно встала прямо перед ним с суровым выражением на лице.
- Мне нужно знать, где он.
От удивления Ангел выпрямился, но сразу взял себя в руки и пожал плечами:
- Кто?
Он совершенно точно знал, о ком я говорю.
- Минуту назад он был на улице прямо перед домом. Где он остановился?
Ангел огорченно вздохнул:
- Ты неделями не желала его видеть. С чего вдруг сейчас?
- Он мне денег должен.
- Меня это не касается.
- Коснется, если я не смогу выдать тебе зарплату. – За работу в качестве детектива я каждый месяц анонимно высылаю его матери чек. В своем нынешнем неплотном состоянии пользоваться деньгами Ангел не может, зато может его мама. Идеальное соглашение.
- Вот же дерьмо. – Он исчез за стеной из коробок. – Каждый раз, когда ты рядом с ним, с тобой случается всякая фигня.
- Неправда.
Он опять появился, но только частично.
- Что такое флоуби (3)?
- Ангел. – Я коснулась его пальцем под подбородком, ощутив едва заметную щетину, только-только обозначившуюся у него на лице. – Мне нужно знать, где он.
- Может, сначала разденешься мне на радость?
- Нет.
- Хочешь, чтобы разделся я?
- Нет. И фу-у.
Он обиженно расправил плечи.
- Будь я живой, то был бы старше тебя.
- Но это не так, - мягко напомнила я. – И мне очень, очень жаль.
- Тебе ответ не понравится.
- Ничего. Мне только нужно знать, где он, и все.
- Сегодня вечером он будет в районе складов в доках компании «Гарбер».
- В районе отгрузочных складов? – удивилась я. – Он там работает?
У Рейеса есть деньги. Куча денег. Мне его сестра рассказывала. Так зачем ему пахать на судоходную компанию?
Несколько долгих мгновений Ангел молча грыз заусеницу на пальце, а потом ответил:
- Смотря что называть работой.
Информация о новой, так сказать, должности Рейеса, так меня потрясла, что на какое-то время я лишилась дара речи. Потом подошла к двери и взялась за ручку. Что я делаю? Собираюсь встретиться с Рейесом Фэрроу. Без оружия. Он никогда не пытался лично причинить мне вред, но на свободе он уже два месяца. Кто знает, на что он вообще способен? А с момента выхода из тюрьмы мог приобрести уйму вредных привычек и научиться плохому. Например, блефовать в покер. Или мочиться в публичных местах.
Вообще-то я не очень люблю носить с собой огнестрельное оружие. Всякий раз, когда пушка при мне, перед глазами так и пляшут картинки, как ее у меня отбирают и ею же убивают не отходя от кассы. Но несмотря на это я все же вернулась в спальню за Маргарет. По-моему, при личной встрече с грязным лживым мерзавцем вроде Рейеса Фэрроу невозможно переборщить с осторожностью. Или с количеством оружия. Поэтому я продела ремень в петли на джинсах, засунула «Глок» в кобуру и щелкнула застежкой.
Глубоко вздохнув, я вышла за дверь, дошла до лестницы и растеряла весь запал. По этой самой лестнице я спускалась и поднималась миллионы раз. Но сейчас она казалась круче. Опаснее. Руки тряслись на перилах, когда я останавливалась на каждой ступеньке, собираясь с духом шагнуть на следующую и раздумывая, что, черт возьми, со мной не так. Согласна, прошло немало времени с тех пор, как я в последний раз выходила из дома, но вряд ли мир снаружи мог сильно измениться.
Когда мне в конце концов удалось одолеть два лестничных пролета до первого этажа, я уставилась на металлическую входную дверь в здание. Она была чуть приоткрыта, и дневной свет просачивался в щели по краям. Дыхание стало поверхностным и частым, от напряжения вспотели ладони. Усилием воли я по очереди заставила ноги шагать. Потянулась трясущейся рукой к вертикальной ручке и толкнула. В коридор ринулся ослепительно яркий свет дня. У меня перехватило дыхание, и я захлопнула дверь. Держась за ручку, чтобы не упасть, я огромными глотками глотала воздух и старалась успокоиться.
Одна минута. Мне нужна всего минута, чтобы собраться с мыслями. Вечно они разбегаются кто куда, и потому в голове первостатейный бардак.
- Мисс Дэвидсон?
Не задумываясь, я достала из кобуры пистолет и навела на затененную лестницу, откуда услышала голос.
Женщина ахнула и отскочила, огромными глазами глядя на целившееся ей в лицо дуло.
- И-извините. Я думала…
- Кто ты? – спросила я, уверенно держа пушку. А ведь думала, что такое невозможно, учитывая, какой хаос царил у меня внутри.
- Харпер. – Она подняла руки, показывая, что безоружна и не собирается сопротивляться. – Харпер Ло…
- Чего тебе надо?
Я понятия не имела, почему до сих пор в нее целюсь. Как правило, симпатичные женщины без скрытых намерений меня не пугали. Жуть какая-то.
- Я ищу Чарли Дэвидсон.
Я опустила пистолет, но в кобуру засовывать не стала. Рано еще. Вдруг она окажется психопаткой. Или продавцом, который ходит по домам.
- Это я. Чего надо? – От резкости в собственном голосе я даже поежилась. Почему я так ужасно себя веду? Хорошо ведь позавтракала.
- Я… я бы хотела вас нанять. По-моему, кто-то хочет меня убить.
Я сощурилась, изучая ее внешность. Длинные темные волосы. Высокая и фигуристая, с округлостями там, где им и положено быть. Мягкие черты лица. Опрятно одета. Вокруг шеи свободно повязан нежно-голубого цвета шарф, концы которого спрятаны под темно-синим пальто. Глаза у нее были большие, теплые и пленительные. Ну никак не похожа на сумасшедшую. Впрочем, большинство психов выглядят очень даже нормально.
- Сыщика ищешь? – Мало ли. У меня два месяца работы не было. Судя по всему. Я глянула вверх, где находилась квартира Куки.
- Да. Мне нужен частный детектив.
Я глубоко вздохнула и убрала Маргарет в кобуру.
- Я вроде как переезжаю в другой офис. Можем поговорить у меня дома, если устроит.
Она поспешно кивнула. В каждом ее движении сквозил страх. Бедняжка. Она явно не заслуживала лицезреть мою неприглядную сторону.
Стыдясь самой себя, я свесила голову и стала подниматься наверх. Это оказалось намного проще, чем спуститься. А по идее, наоборот. Особенно после двухмесячной овощной диеты. Мышцы у меня должны были уже атрофироваться.
- Чего-нибудь выпьешь? – спросила я, когда мы оказались у меня в квартире. Запыхалась я совсем чуть-чуть.
- Нет-нет, спасибо. – Харпер изучала меня настороженным взглядом. И поделом мне. Мои навыки общения срочно необходимо отшлифовать. – С вами все в порядке? – спросила она.
- Все прекрасно. Через минуту перестану сопеть. Я по лестницам уже давненько не ходила.
- В здании есть лифт?
- М-мм, нет. Видишь ли, мне почему-то не кажется мудрым поступком пойти домой к тому, кто только что целился в тебя из пистолета.
Она разглядывала бедлам, он же мой дом/офис/бальный зал. С поправкой на то, что танцевать тут никак не получится. Услышав мои слова, она смущенно опустила взгляд.
- Наверное, я немножко в отчаянии.
Жестом предложив ей присесть на кресло, я плюхнулась на диван. Хорошо, что бабушка Лиллиан еще не вернулась из Африки. Я взяла блокнот и ручку и поинтересовалась:
- Так в чем дело?
- Со мной происходят странные вещи, - тяжело сглотнув, ответила Харпер. – Очень странные.
- Например?
- Кто-то вламывается ко мне домой и… оставляет там всякое.
- Что значит «всякое»?
- Ну, вот сегодня утром у себя в постели я нашла мертвого кролика.
- Надо же. – Застигнутая врасплох, я сморщила нос от отвращения. – Нехорошо это, конечно. Но, может быть… даже не знаю, кролик покончил с собой.
Она торопливо пресекла любые мои попытки продолжить:
- Вы не понимаете. Такое происходит постоянно. Кролики с перерезанными глотками. Перерезанные тормоза.
- Секундочку. Тормоза? В машине?
- Да. Да! – Харпер начинала паниковать. – Тормоза в моей машине. Они просто отказали. Как могут тормоза просто взять и отказать? – Она была напугана, и у меня в ответ разрывалось сердце. Руки у нее тряслись, глаза наполнились слезами. – А потом моя собака. – Она спрятала лицо в ладонях и спустила с поводка до сих пор подавляемые эмоции. – Ее больше нет.
Теперь мне уже всерьез было не по себе из-за того, что я вообще достала Маргарет. Я наказала ее суровым взглядом. Маргарет. Не Харпер. А Харпер с рыданиями, от которых ее всю трясло, выплакивала свои страхи. Я подалась вперед и положила руку ей на плечо. Через несколько минут она начала успокаиваться, и я снова стала задавать вопросы:
- В полицию обращалась?
Вытащив платок из кармана пальто, Харпер промокнула нос.
- Снова и снова. Так много раз, что в конце концов одному из офицеров поручили изучить мои жалобы.
- Надо же. И какому офицеру?
- Офицеру Тафту, - ответила она с намеком на резкость в голосе. Стало ясно, что симпатией тут и не пахнет.
- Понятно. Я с ним знакома. Могу поговорить с ним, чтобы…
- Он мне не верит! Никто из них не верит.
- А как насчет тормозов? Наверняка можно узнать, были ли они испорчены намеренно.
- Механик не сумел определить, имело ли место умышленное вмешательство. Поэтому в полиции просто не обратили на этот случай никакого внимания. Как и на все остальные.
Я снова откинулась на спинку дивана и задумчиво постучала ручкой по блокноту.
- Давно это происходит?
Харпер прикусила губу и смущенно отвела взгляд.
- Уже несколько недель.
- А что говорят родные?
Она пальцами разгладила край шарфа.
- Мои родители не из тех, кто бежит на помощь по первому зову. А бывший муж… Ну, он при любой возможности обратил бы все против меня. Поэтому я ничего ему не рассказывала.
- Ты его подозреваешь?
- Кеннета? – тихонько фыркнула она. – Нет. Он гад, конечно, но безобидный.
Стараясь быть предельно осторожной, я спросила:
- Он платит тебе алименты?
- Нет. Ни цента. У него нет причин желать мне смерти.
Я не была в этом так уж уверена, но пока решила согласиться.
- Как насчет коллег по работе?
И снова я ее смутила. Под моим вопросительным взглядом Харпер слегка побледнела.
- У меня… Я… Уже какое-то время я не работаю.
Любопытно.
- Как же ты оплачиваешь счета?
- Мои родители весьма обеспеченные люди. Они регулярно платят мне, чтобы я не лезла в их жизнь. Ситуация устраивает и их, и меня.
Так и напрашивался вывод, что, не будь Харпер поблизости, им не пришлось бы ее содержать. Может статься, родители еще меньше готовы прийти на помощь, чем ей представляется.
- А что они думают по поводу происходящего?
Харпер пожала плечами:
- Они верят мне даже меньше, чем офицер Тафт.
На Тафте она меня подловила. Врагами мы с ним не были, но и друзьями тоже. Была у нас с ним разок стычка, закончившаяся тем, что он отчихвостил меня на чем свет стоит и пулей вылетел из моей квартиры. А такие стычки я не забываю. В той, о которой я говорю, была замешана его сестра, умершая, когда он сам был совсем еще мальчишкой. Тафт вышел из себя, когда я сказала, что сестра увязалась с тех пор за ним. Некоторые люди становятся ужасно обидчивыми, когда я им говорю, что их умершие родственники ходят за ними попятам.
- Ладненько, - сказала я, - я возьмусь за это дело при одном условии.
Казалось, напряжение отпустило Харпер. Не знаю только почему: потому что я согласилась взять дело, или потому что она действительно так сильно боялась за свою жизнь.
- Что угодно, - проговорила она.
- Ты должна пообещать, что будешь со мной абсолютно честной. Как только я возьмусь за твое дело, я на твоей стороне. Понимаешь? Представь, что я твой врач или психоаналитик. Ничего из того, что ты мне скажешь, я никому не разболтаю без твоего разрешения.
Харпер кивнула:
- Я расскажу вам все, что смогу.
- Вот и славно. Итак, есть у тебя какие-нибудь мысли или подозрения, кто может хотеть твоей смерти?
У большинства людей, которые становятся жертвами угроз, такие наметки есть. Но Харпер покачала головой:
- Я не раз пыталась понять, кому это нужно, но ума не приложу, кто бы хотел причинить мне вред.
- Довольно искренне. – Мне не хотелось на нее давить. Она казалась по-настоящему хрупкой, и то, что я тыкала ей в лицо пушкой, только усугубляло ситуацию.
Я записала имена родных и друзей Харпер – всех, кто мог подтвердить ее историю. Покушение на убийство – дело не шуточное. Как и преследование, и запугивание. Меня тревожило, что ближайшие родственники не принимают ее всерьез. Надо будет нанести им нежданный визит в ближайшее время.
- Тебе есть где остановиться, чтобы не возвращаться домой? – спросила я, закончив с писаниной.
Едва заметно Харпер покачала головой, и от этого легкого движения волосы упали ей на лицо.
- До сих пор даже не задумывалась. Но, наверное, нет. Там, где я буду в безопасности, точно нет.
Это могло оказаться проблемой. Хотя…
- А знаешь, у меня, кажется, есть такое местечко. Почти как приют, только это тату-салон.
- Ох, хорошо.
Похоже, она была не против. Я уж точно за.
- Супер. Тогда посиди пока здесь, а я передам всю информацию своей помощнице. Она живет напротив. А потом доставлю тебя по адресу.
Харпер рассеянно кивнула, глядя на коробку, стоявшую на диване рядом со мной. Это была полная коллекция фигурок членов группы «Kiss».
- Да-да, - согласилась я с ее искренним недоумением. – К таким решениям приводит избыток кофеина.
- Могу себе представить.
Я вышла в коридор, испытывая небывалый подъем от мысли, что сейчас брошу Куки в лицо своего нового клиента – не буквально, конечно, а то неудобно бы получилось, – и едва не вписалась в мистера Самору, нашего управдома.
- Привет-привет, - поздоровался он.
Пухлый человечек был ниже меня ростом, его волосы цвета соли с перцем всегда выглядели так, будто за ними никто никогда нормально не ухаживал. Сам он постоянно носил треники и футболки, какие не увидишь даже на самом зачуханном наркомане. Но хозяин из него был что надо. Когда у меня посреди декабря накрылся обогреватель, мистер Самора починил его всего за каких-то там две недели. Само собой, от отчаянного желания хоть немного поспать в тепле мне пришлось долбиться в его дверь. Всего одна ночь у него на диване, которая стоила мне ночных кошмаров и эпилептического припадка, и этот тюлень раскочегарился не хуже «мерседеса». В общем, потрясно получилось.
- Привет, мистер Зи (4).
Он тащил на себе стремянку, защитную пленку и галлон краски. И направлялся в квартиру в конце коридора. Это как, черт возьми, понимать? Когда я только сюда въезжала, я хотела занять ту квартиру. Просила. Умоляла. Но ее хозяева не желали раскошеливаться на ремонт. А теперь вдруг мистер Зи сам ее красит? Теперь им вдруг приспичило?
- А что тут происходит? – как можно равнодушнее поинтересовалась я.
Он остановился передо мной с ключом в руке. Наши с Куки квартиры находились напротив друг друга. А площадь квартиры в конце коридора, дверь в которую располагалась в торцовой стене, была равна обеим нашим. Все равно что взять обе наши квартиры и объединить в одну. Несколько лет назад квартиру затопило, а деньги по страховке хозяева просадили в казино раньше, чем успели закончить ремонт. Поэтому там годами никто не жил. Чего я лично до сих пор не понимаю.
- Заканчиваем наконец-то с этой квартиркой, - ответил мистер Самора, ключом указывая на дверь. – После обеда приедут ребята из строительной бригады, так что, может, шумно будет.
У меня в груди буйным цветом, как бегония весной, расцвела надежда. Из-за всех новоприобретений моя квартира стала чересчур тесной. Кому-кому, а мне уж точно не помешает берлога побольше да получше.
- Я ее хочу, - вырвалось у меня помимо воли.
Он изогнул брови.
- Не выйдет. Сдана уже.
- Как же так, мистер Зи? Я эту квартиру хотела, когда только пришла к вам. И вы обещали внести меня в список потенциальных квартиросъемщиков.
- А ты и так в списке. Прямо после этих людей.
Я ахнула:
- То есть вы сжульничали?
- Нет. Мне дали взятку. Это не одно и то же.
Он пошел к двери в вожделенную квартиру. Я угрожающе встала перед ним.
- Если помните, я вам тоже взятку давала.
- Так то была взятка? – фыркнул он. – А я-то думал, мне на чай.
Теперь я официально обалдела.
- А еще я предлагала вам платить больше, чем плачу за эту коробку от печенья.
- Оскорбляешь мое здание?
- Нет, ваши моральные принципы.
- Если мне память не изменяет, ты предлагала за эту квартиру на пятьдесят баксов больше, чем платишь за свою.
- Так и есть.
- За квартиру, которая в два раза больше твоей.
- И что с того? Тогда у меня больше не было.
- Как я понимаю, новый съемщик платит в три раза больше, чем ты за свою квартиру. К тому же оплачивает весь ремонт.
Гадство. Вряд ли я могу себе такое позволить. Разве что верну кофемашину, которая варит эспрессо. И электрошуруповерт.
- Поверить не могу, что вы так всадили мне нож в спину.
Мистер Самора удобнее поддернул стремянку.
- Не думаю, что сдать квартиру – это всадить тебе нож в спину, мисс Дэвидсон. Но если тебя это так задело, всегда можешь поцеловать меня в зад.
- Мечтать не вредно.
С тихим смешком он скрылся за дверью. Мне удалось заметить зашитые в новенький и некрашеный гипсокартон стены. Много же я успела пропустить.
Проклиная на все лады свою дерьмовую удачу и такой же слух, я зашла к Куки.
- Ты знала, что мистер Зи сдал квартиру 3В?
Куки оторвалась от монитора компьютера и посмотрела на меня:
- Не может быть. Я ее хотела.
- Я тоже. Как думаешь, кого мы в соседи получим?
- Может, еще одну старушку с пуделями.
- Может. А может быть, серийного убийцу.
- Ну, помечтать-то никто не мешает. Что у тебя? – кивнула Куки на лист бумаги у меня в руках.
- А, да. У нас клиент.
- Правда?
Я, конечно, ждала, что она удивится. Все-таки прошло немало времени. Но все равно было немножко обидно.
- Ага. Свалилась как снег на голову. Наверное, наша реклама в ночном эфире на радио все же дает плоды.
- Может быть. Но я все равно считаю, что результат был бы лучше, будь реклама на английском. Здесь не так уж много людей говорит на японском.
- Ей-богу, Кук, ты ведешь себя так, будто мне вовсе не хочется привлечь клиентов.
Она протянула руку и выхватила у меня лист.
- И как только мне в голову могло такое прийти?
Смущенно пожав плечами, я оглянулась убедиться, что Харпер нет в дверях. А потом тихонько сказала Куки:
- Найди о ней все, что сможешь. О членах ее семьи, о коллегах по работе. Была ли она волонтером, и если да, то в какой области. Вплоть до того, выписывали ли ей штрафы за парковку в неположенных местах. В общем, все, что сумеешь достать.
- Будет сделано. А ты сейчас куда? – спросила Куки, когда я направилась на выход.
- Харпер считает, что ее пытаются убить. Так что я доставлю ее в безопасное место.
- Похоже на план. – И вдруг, когда уже входная дверь с щелчком закрылась, она крикнула: - А у нас есть такое место?!
(1) Кинсеньера – (исп. quinceañera) в странах Латинской Америки возраст совершеннолетия девочек, символизирующий переход от подросткового возраста к взрослой жизни. Кинсеньера празднуется в день пятнадцатилетия.
(2) Рendeja - (исп.) дура; чувиха.
(3) Флоуби – (англ. Flowbee) машинка для стрижки волос в виде насадки на пылесос.
(4) Самора - (исп. Zamora). Отсюда англ. сокращение Mr. Z – мистер Зи.
Администратор запретил публиковать записи гостям.
Спасибо сказали: Solitary-angel, Cerera, Natala, RuSa, llola, Darling

Даринда Джонс - Четвертая могила у меня под ногами 30 Июль 2015 22:57 #5

  • llola
  • llola аватар
  • Не в сети
  • Переводчик
  • Сообщений: 1851
  • Спасибо получено: 4157
  • Репутация: 125
Ух-ты! Спасибо огроменное! :36 : rose
Администратор запретил публиковать записи гостям.
Спасибо сказали: Euphony

Даринда Джонс - Четвертая могила у меня под ногами 30 Июль 2015 23:20 #6

  • Euphony
  • Euphony аватар
  • Не в сети
  • Переводчик, Редактор
  • Сообщений: 2336
  • Спасибо получено: 8647
  • Репутация: 652
С возвращением.
Наемники, смотрю, облажались.

Надпись на футболке

После эпической битвы, в которой мои ноги хотели шагать в одно место, а голова требовала идти в другое, мы с Харпер миновали папин бар и вышли в переулок, ведущий к нашему только что придуманному безопасному месту. Не в силах с собой справиться, я сканировала окружающее пространство, как солдат на вражеской территории. Что странно – Харпер делала то же самое. Мы обе опасливо озирались по сторонам и смахивали на двух наркоманок, проходя мимо спешащих по делам людей, студентов колледжа и какого-то бездомного.
Я решила попытаться поднять нам настроение.
- Кем ты хотела стать, когда вырастешь? – спросила я у Харпер. Обняв себя руками, она шла рядом со мной с поникшей головой и честно старалась выдавить улыбку. – Мы почти пришли, - добавила я, спасая ее от необходимости отвечать. – Пари святая. Только с татуировками по всем рукам и крутым нравом. А вообще на нее всегда можно положиться. В основном, конечно, в смысле сомнительных советов, но у всех у нас должна быть своя фишка, верно?
- Как думаете, вы его поймаете? – Видимо, Харпер не удавалось думать ни о чем другом, кроме грозящей ей в данный момент опасности. То есть она явно не страдала синдромом дефицита внимания.
- Я сделаю все, что в моих силах, солнце. Крест на пятке.
- Я устала чувствовать себя беспомощной. Надо было заняться карате или еще чем-то в этом духе, да?
Мне нравился ход ее мыслей, но даже боевые искусства не дают гарантии на долгую и счастливую жизнь.
- Не изводи себя, Харпер. В мире полно психов. Да таких, чьи поступки даже приблизительно невозможно понять без диплома психотерапевта. Так что нельзя знать наверняка, что движет этим человеком.
Она кивнула, соглашаясь с моим экспертным мнением по поводу психов. Я выросла бок о бок с одним из них в лице Дениз Дэвидсон. Она же – моя мачеха родом из ада. Уж она могла бы преподать сыну Сатаны парочку уроков.
- Вот и пришли, - сказала я, указывая на сетчатую дверь в деревянном обрамлении, покрытом облупившейся красной краской.
Харпер остановилась и осмотрела переулок. Мы стояли у черного хода в убогий на вид тату-салон. Похоже, вера в меня у Харпер немного пошатнулась.
- Здесь абсолютно безопасно. Честное слово.
Неуверенно кивнув, она проговорила:
- Хорошо. Я вам верю.
Может, она и правда сумасшедшая.
- А еще у Пари очень симпатичный помощник.
Лицо Харпер озарила робкая улыбка. Она казалась такой чистой, неземной и все равно была настоящей красавицей. Мне стало интересно, какой была ее жизнь. Надеюсь, что узнаю, пока буду заниматься ее делом.
Я уже открывала дверь, когда услышала ее голос:
- Учителем.
- Что, прости?
- Учителем. Вы спрашивали, кем я хотела стать, когда вырасту. Я хотела стать учителем.
Я повернулась к ней:
- А почему не стала?
Пожав плечами, Харпер отвела взгляд:
- Мама не одобрила. Ей хотелось, чтобы я стала врачом или адвокатом.
Я в упор не могла представить Харпер адвокатом, зато легко представляла ее врачом. Она определенно была из тех, кто умеет заботиться о других. Правда, далеко не все доктора могут похвастать таким качеством. Так что, быть может, из нее получилась бы чудесная медсестра. Хотя и учителем она была бы замечательным.
- Надеюсь, твои мечты воплотятся в жизнь, Харпер.
- Спасибо, - удивленно отозвалась она. – Надеюсь, ваши тоже.
Я благодарно улыбнулась:
- Большинство моих связаны с мужчиной, от которого проблем больше, чем он того стоит. Но мысль приятная.
Она мягко рассмеялась, прикрыв ладонью рот. Зря – у нее слишком красивые губы, чтобы их прятать.
Мы вошли в салон Пари. Перед главным входом стоял стол, но так называемый кабинет у нее находился в задней части студии – в уголке размером с мошонку мотылька, откуда открывался вид из окна на мусорный бак на другой стороне переулка. Услышав раздраженное бормотание из-под стола, я пошла на звук, почти надеясь поймать Пари на чем-то незаконном. Ну очень уж симпатичный у нее помощничек.
По столу были разбросаны компьютерные внутренности. Каждый доступный сантиметр столешницы усеивали провода и какие-то приспособления всех мастей и размеров.
Создавалось впечатление, будто всякий раз, когда я прихожу к ней в салон, она занята какой-нибудь технической фигней. Что, по-моему, шло вразрез с самой сутью ее художественной натуры. Впрочем, натура Пари одной только художественностью не ограничивается.
Я услышала глухой стук, от которого у меня на губах расползлась злорадная ухмылка. Извращенка я.
- Привет, Пар, - сказала я, с беспечным видом прислонившись бедром к столу.
Послышались звуки напряженной возни, включая резкий треск и какое-то бульканье, а потом появилась голова Пари. Густые темные волосы, которые одним показались бы спутанной копной, а другим (то есть мне) – произведением искусства, выглядели так, будто намертво приросли к проводам, над которыми она трудилась. Выплюнув микроскопический кусочек пластмассы, она выдергивала провода из прически одной рукой и прикрывала глаза другой.
- Черт тебя дери, Чарли. – Пари зажмурилась и стала вслепую шарить рукой по столу в поисках очков.
Пари способна видеть то, что нормальные люди называют призраками, с тех пор как в двенадцать пережила околосмертный опыт. Различать внешности и общаться с призраками она не умеет, зато видит их как серую дымку, так что всегда знает, когда они рядом.
Но меня она в состоянии заметить даже за милю. Кажется, моя яркость ее бесит. И это забавно.
Уже в третий раз она слепо оттолкнула от себя солнцезащитные очки и наконец открыла глаза, наградив меня сердитым взглядом. Наверное, это было больно. Мне оставалось лишь надеяться, что у Пари нет похмелья.
Вздохнув, она нырнула обратно под стол.
- У тебя там парень, что ли? – поинтересовалась я.
- Парень? – ворчливо переспросила она, явно пытаясь до чего-то дотянуться. – Нет у меня никакого парня.
- А я думала, есть.
- Нет.
- У тебя есть помощник.
- Это не парень. Это Тре.
- Который и есть парень.
- Но не в этом смысле. Как ты сюда попала? Дверь же была заперта.
- Ничего подобного. Не была.
Она снова высунула голову и огляделась.
- Серьезно? А должна быть заперта.
Когда Пари опять спряталась под столом, я спросила:
- А что такого? Чем ты занимаешься?
- Ничем…
Как-то неубедительно это прозвучало. Зуб даю, у нее что-то на уме. Я наклонилась посмотреть, что она делает.
- Я бы сказала, ты меняешь телефонный кабель.
- Ничего подобного, - огрызнулась Пари. – С какой стати мне этим заморачиваться?
Будь лжецы основным блюдом на собрании шрайнеров (1), Пари была бы запеченным поросенком на шикарной тарелке.
- Ладно, как знаешь. Ничего мне не рассказывай. Мне нужно на несколько дней приютить у тебя клиентку. Можно воспользоваться твоей запасной комнатой?
- Там только диван, но на нем удобно.
- Сойдет. Это Харпер. Харпер, это Пари.
- Привет, Харпер, - сказала Пари, и прежде, чем Харпер успела ответить, помещение озарилось вспышкой искр из-под стола. За вспышкой послышался глухой удар, когда Пари уже в сотый раз стукнулась макушкой снизу об столешницу.
Сомневаясь, что телефонный кабель может так искрить, я снова наклонилась.
- Нет, правда, что ты там делаешь?
- Ты видела искры?
- Я собираюсь показать Харпер комнату. Постарайся не убить себя, пока я не вернусь.
- О’кей. Запри дверь, когда будешь уходить.
- А…
- Стой! – Снова показалась голова Пари, лицо просияло от какой-то идеи. Ярко подведенные глаза сузились, пока она хлопала по столу, снова пытаясь найти свои очки. На этот раз я дождалась, пока она их найдет. Водрузив очки на лицо, Пари проговорила: - Я делаю тебе одолжение.
Я опять прислонилась к столу бедром.
- Ага.
- А долг платежом красен, так?
Гадая, к чему это она, я повторила:
- Ага.
- Сходи со мной на свидание.
- Ты не в моем вкусе.
- Ну же, Чак. Одно свидание, и я никогда больше об этом не заикнусь.
- Да нет же, я серьезно: ты не в моем вкусе.
- Я, понимаешь, о том, что у тебя офигенный дар знать наверняка, когда кто-то лжет.
Я глянула на Харпер. Похоже, у нее резко подскочил интерес к происходящему.
- Ну, - пожала плечами я.
- В общем, я подумываю сходить на свидание с одним парнем, но вряд ли сумею понять… ну, знаешь, честен ли он со мной.
- Ты его в чем-то подозреваешь?
- Да нет. Просто подумала, что ты могла бы «внезапно появиться», - Пари показала в воздухе кавычки для убедительности, - и посидеть с нами минутку-другую. Короче говоря, столько, сколько тебе понадобится, чтобы прочесть его.
- Я вообще-то не читаю людей.
- Ну, чувствуешь их.
- Весело, конечно, но было бы неловко.
- Ты понимаешь, о чем я. Баш на баш, дамочка. Что посеешь, то и пожнешь. – Она посмотрела мимо меня. – Без обид, Харпер.
- Да-да, я вовсе не оби…
- Ну? – перебила Пари бедную Харпер, которая наконец-то решилась заговорить. – Мой диван за твою суперсилу.
- Раз ты так ставишь вопрос.
- Чудненько. Пришлю тебе эсэмэской где и когда.
- Замечательно. Покажу-ка я Харпер ее диван.
- О’кей.
Я уже было решила, что разговор окончен, раз уж Пари снова нырнула под стол, но внезапно она опять выскочила. Прямо как печенье для тостера, только не замороженное.
- Минуточку. А где тебя носило?
- Да так. Дома сидела.
- Два месяца?
- Вроде того.
- Хм. Ну ладно. Дверь запри! – крикнула она напоследок. Вот же настырная.
- А она необычная.
- Да уж. – Я провела Харпер за угол, заставленный коробками с какими-то товарами для тату-салона, и мы с ней оказались в маленькой задней комнате. – Не хоромы, конечно, но уверена: никто и не подумает здесь тебя искать.
Она отреагировала вежливым кивком. Я бы побилась об заклад, что она готова была сморщиться от отвращения, но не стала этого делать из-за присущей ей доброты.
- Здесь замечательно, - сказала Харпер вопреки всем моим ожиданиям. Мало таких приятных людей мне встречалось.
- Супер. Я отчаливаю заниматься расследованием и все такое. Вечером вернусь. Справишься тут?
- Конечно. Со мной все будет в полном порядке.
Я коснулась ее руки, чтобы отвлечь от созерцания нового, пусть и временного, места жительства.
- Я сделаю все, что в моих силах, чтобы найти того, кто за всем этим стоит. Клянусь.
Лицо Харпер озарилось даже от слабого намека на улыбку. Если не ошибаюсь, напряжение в ней немного ослабло.
- Спасибо.
Я оставила Харпер посреди крошечной комнатушки, и мне на глаза тут же попался помощник Пари, Тре. Он набивал татуировку девушке, которая выглядела так, будто страдает от боли и охвачена желанием одновременно. Понять ее можно. Тре был как коктейль «Лонг-Айленд»: высокий, с непритязательной начинкой, достаточно вкусный, чтобы смочить горло и другие места, но с ног собьет легко, когда меньше всего ожидаешь.
- Здорово, Чак, - поздоровался он, сделав паузу в монотонном гудении иголок.
Для меня не секрет, что всем татуировщикам в глубине души нравится причинять людям боль. Мне стало любопытно, отразилась ли эта особенность на интимной жизни Тре. Если ему такое по душе, то я могу вынести боль. Немного, но…
- Здорово, чувак, - отозвалась я, почти не задумываясь, что отвлекаю его. В этом деле ошибки остаются навсегда. Как результат девятимесячного ожидания после выпускного.
Тре сделал очередную паузу и поинтересовался:
- Ты сказала «чувак», потому что не помнишь, как меня зовут?
Мои плечи поникли.
- Черт возьми, подловил. Хотя нет, минуточку. Я же помнила… - Я задумчиво постучала себя пальцем по виску, а он вернулся к своему занятию. – Ну вот же! Тебя зовут Пожарная Тре-вога?
Сосредоточенно сдвинув брови, он покачал головой, не отрываясь от работы.
- Рыбья Тре-буха?
- Нет, - мягко рассмеялся он.
- Тогда Тре-зубец?
Он снова остановился, и огромные темные глаза девушки стали метать в меня молнии. То ли она ревновала, то ли ей было так больно, что она хотела поскорее закончить. В общем, я перестала им мешать.
- Забудь, что спросил, - сказал мне Тре, весело улыбаясь.
Вот же сердцеед. Неудивительно, что клиентура Пари женского пола увеличилась втрое с тех пор, как он стал на нее работать.
- Как-нибудь свидимся, красавчик.
Он подмигнул в ответ и снова занялся татуировкой. В его глазах искрилась лукавая улыбка. Мне стало жаль эту девушку.
На обратном пути я пронеслась через парковку прямиком к Развалюхе – моему вишневому джипу «вранглеру». На полуоткрытом пятачке в центре Альбукерке я чувствовала себя голой. Однажды мне уже приходилось бывать голой в общественном месте. Дискомфорт ощущался тот же, но на этот раз было иначе. Резче. Острее. Болезненнее.
- А ведь он по тебе скучает.
Я развернулась и увидела темнокожую женщину с шикарной фигурой. Она прошла мимо меня, направляясь к черному ходу папиного бара. За последние несколько недель я ее пару раз видела и подумала, что ее нанял барменом папа, когда я отказалась от этой работы. Он хотел, чтобы я бросила свое детективное агентство и работала на него. Глупость несусветная.
Женщина остановилась и дружелюбно улыбнулась мне. Я миролюбиво улыбнулась в ответ. Назвать ее потрясающей было бы катастрофическим преуменьшением. Она была как сияющий небоскреб, гордо стремящийся в небеса и бросающий вызов простым смертным попытаться его низвергнуть.
- Твой отец, - уточнила она. Целую минуту я тонула в омуте экзотических глаз, пока она не повернулась снова к бару. – Он только о тебе и говорит.
Видимо, ей было известно о нашей размолвке, но все ее слова были как горох об стену. Даже если это правда, я еще не была готова простить папу. Интересоваться его жизнью – тоже.
Я забралась в Развалюху и села на обитое кожзамом сиденье. Машина казалась удобной, как большая красная перчатка, и такой же теплой. Не буквально, конечно. Погода стояла холодная, и на окнах из пластика виднелся морозный узор. Я вставила ключ в замок зажигания, чтобы разогреть двигатель. Развалюха проснулась с резким рычанием, постепенно переросшим в тихое мурлыканье. Давненько уже мы с ней не проводили время вдвоем. Попозже мы обязательно поговорим по душам, а сейчас ей придется кое-куда съездить и встретиться с парочкой подозреваемых.
Харпер дала мне свой адрес, и я решила проверить ее жилище, перед тем как копнуть глубже. Если тот, кто ее преследует, подкинул очередное посланьице, мне хотелось увидеть это собственными глазами. Можно немало узнать о человеке по тому, как именно он оставляет такие улики. Например, просто сыплет угрозами преступник или на самом деле готов воплотить их в жизнь? Причинит он вред жертве, в моем случае – Харпер, или только хочет напугать ее до смерти? Чтобы, скажем, манипулировать ею?
Харпер жила в охраняемом районе «Таноан Эстейтс» (2), и я не знала, нужно ли для проезда туда ее официальное разрешение. На всякий случай я достала удостоверение частного детектива. Может пригодиться, а может и нет.
Подъехав к воротам, я самым дружелюбным образом улыбнулась охраннику в форме.
Он смотрел на меня, совершенно не впечатленный моими стараниями.
- Привет, - сказала я.
Он коротко кивнул с тем же безразличием. Пора мне вступать в игру.
- Меня зовут Чарли Дэвидсон. Я работаю по иску одного из ваших жильцов. В последнее время у вас случались грабежи? Срабатывала сигнализация?
Охранник пожал одним плечом:
- Сигнализации срабатывают постоянно. В основном по вине самих жильцов. Попытки проникнуть в дома тоже случаются, но редко. А кто вас нанял?
- Харпер Лоуэлл. Она живет…
- Я знаю, где она живет.
Я лишь молча подняла брови, и тогда охранник стянул кепку и почесал макушку.
- Послушайте, мы получили от нее несколько звонков, но ничего подозрительного так и не нашли. Никаких признаков взлома, никаких следов обуви. У ее дома никогда не останавливались незнакомые машины. И она так и не сумела описать злоумышленника. Если такой вообще существовал в природе.
- Так, по-вашему, она лгала?
- Нет, - снова пожал плечами охранник. Пришел его черед соврать. – Не столько лгала, сколько… надумала себе невесть чего.
- То есть у нее паранойя?
Он задумался на несколько секунд.
- Скорее чрезмерная подозрительность.
- Вот оно что. Понятно. Не возражаете, если я осмотрюсь у нее в доме? Мисс Лоуэлл дала мне ключи и код сигнализации.
- Да пожалуйста. Я только запишу номер вашей машины.
- Всех посетителей у вас регистрируют?
- Само собой.
Я изобразила самую ослепительную улыбку из своего арсенала:
- А могу я как-нибудь получить копии последних страниц вашего журнала?
Он покачал головой:
- Без ордера – никак.
Блин. Надо будет поручить это Куки. У нее талант получать закрытую документацию без всяких ордеров. Лично я считаю, что это ее суперсила.
Охранник записал необходимую информацию обо мне, и я поехала по застроенной территории, пока не нашла дом Харпер. Таноан – один из самых красивых районов Альбукерке. Хоть на это родители Харпер не поскупились.
К самой же Харпер никаких претензий: закрытая территория с охранниками в форме, постоянно активированная система безопасности, по три замка на каждой двери. Я бродила из комнаты в комнату в поисках хоть каких-нибудь признаков незаконного проникновения в дом, пока меня не занесло в кухню. С моей последней чашки кофе прошло около часа. Наверняка Харпер не обидится.
Я обалдела от радости: у нее была кофемашина, для которой нужны особые капсулы в пластике, и которая варит одну порцию кофе за раз. Может быть, я заказала себе такую же. Надо будет прошерстить коробки, когда вернусь домой.
Я копалась в шкафчиках, раздумывая, где бы я была, будь я капсулой для кофе, пока не пришла к выводу, что в таком случае я была бы в раю, не иначе. Где же еще, если бы меня до краев наполняло блестящее молотое черное золото? Открыв дверцу последнего шкафчика, я отшатнулась от неожиданности. Напротив банки с консервированной свеклой сидела мягкая игрушка в виде белого кролика. Как правило, белые кролики, тем более игрушечные, меня не пугают, но наткнуться на такого в кухонном шкафу, по-моему, жутковато.
А он сидел и смотрел.
Словно осуждал.
Я уже было потянулась к нему, но остановилась. Это улика. Согласна, в игрушке нет ничего такого, что могло бы сойти за прямое доказательство чьей-то вины. Не было в ней и открытой угрозы. Но все-таки это была улика.
К тому же кролик был страшненький. Что-то не так с глазами, и из шеи будто извлекли набивку, отчего голова сидела криво прямо на крошечных пушистых плечах.
Я оставила игрушку на месте и вышла из дома Харпер, испытывая тревогу и острую нехватку кофеина.
Рассказав охраннику о находке (и опять не произведя на него никакого впечатления), я дала ему свою визитку и заставила пообещать, что он будет внимательно следить за домом Харпер и позвонит мне, если произойдет что-то необычное. А потом, поджав хвост, поехала домой. По словам Ангела, вечером Рейес будет на складе. Значит, мне нужно убить время. Я могла отлежаться на диване с тем же успехом, что и мотаться по Альбукерке, как перепуганный цыпленок с отрезанной башкой.
Минуточку. Почему-то меня задело словосочетание «перепуганный цыпленок». Я мысленно поиграла с ним. Несколько раз произнесла, катая звуки на языке. А потом поняла: я и есть перепуганный цыпленок. Потому что внезапно до меня дошло, что я боюсь всего и сразу.
Я проехала мимо Академии (3) и остановилась на парковке торгового центра, чтобы вдоволь повариться в собственном изумлении. Я – перепуганный цыпленок в самом трусливом смысле. Вроде курицы, высиживающей яйца. Как ангелу смерти выполнять свою работу, если она – курица на насесте? Вдруг каждый звук, каждое движение стали вызывать во мне парализующие вспышки адреналина размером с Австралию. Так нельзя. Нужно взять себя в руки.
Я посмотрела на приборную панель Развалюхи. Сидеть в ней было хорошо, но не так хорошо, как валяться на диване. И тут меня осенило. Годами я не замечала собственной грубости. Я ведь так и не дала имени своему дивану. Как я могла так поступить со своей же софой? Как могла быть такой черствой, холодной и эгоистичной?
Но как мне ее назвать? Это важно. Очень важно. Нельзя, чтобы она шла по жизни с именем, которое не подходит ее исключительной индивидуальности.
Пусть это странно, но сейчас меня переполняло облегчение от новообретенной цели в жизни. Я снова завела Развалюху, и мы поехали. О курице с яйцами подумаю позже. Мне нужно выбрать имя дивану.
В приподнятом настроении я свернула обратно к Академии, не забыв заехать за чашкой мокко латте, и уже направлялась домой, когда зазвонил мой сотовый.
- Да? – ответила я, нарушая закон о запрете разговоров по телефону за рулем в пределах города. Осматриваясь в поисках копов поблизости, я ждала, когда дядя Боб закончит говорить с тем, с кем говорил прямо сейчас, и вернется к разговору со мной.
Дядя Боб (или Диби, как я его называю при каждом удобном случае) служит детективом в управлении полиции Альбукерке. Время от времени я ему помогаю с делами. Он в курсе, что я вижу призраков, и пользуется этим. А я и не против вовсе.
- Отнеси это ей, а потом сразу звони судмедэксперту.
- Лады, - сказала я, - но не уверена, что сиюминутный звонок судмедэксперту чем-то поможет. И еще, кажется, его зовут Джордж.
- А, точно. Чарли. Привет.
- Привет, дядя Боб. Что там у тебя?
- Ты за рулем?
- Нет.
- Слышала что-нибудь?
Такие диалоги у нас с ним частенько. Он задает случайные вопросы, я придумываю такие же случайные ответы. С моей стороны усилий минимум.
- Слышала, что Тиффани Горэм, с которой я сидела за одной партой в младших классах, до сих пор сует в лифчик вату. Но это только слухи.
- По делу, - процедил он сквозь зубы. Я знала, что он стиснул зубы, потому что слышала, как он выдавливает слова. Это означало, что он раздражен. Хреново, потому что я понятия не имела, о чем речь.
- Не знала, что у нас есть дело.
- Ох ты ж… Так Куки тебе не говорила?
- Как-то она говорила, что я какашка.
- О деле. – Держу пари, он снова стиснул зубы.
- Так у нас есть дело?
Однако ответа я не получила. Дядя Боб уже говорил с другим офицером. Или детективом. Или проституткой. В зависимости от того, где он находится и сколько у него наличных. Хотя сомневаюсь, что он бы велел проститутке проверить отчет о вскрытии человека, скончавшегося в «скорой» по пути в больницу. Разве что у него в голове тараканы крупнее, чем мне всегда казалось.
Я подумала, что с его стороны было нагло набрать меня, чтобы поговорить с другими людьми.
- Перезвоню, - рявкнул он, понятия не имею кому.
Связь прервалась, а я стояла на светофоре и думала, каким был бы гуакамоле, будь авокадо оранжевым.
Наконец я сосредоточилась на мальчишке у меня на заднем сиденье. У него были светлые волосы до плеч и ярко-голубые глаза. На вид лет пятнадцать-семнадцать.
- Часто сюда захаживаешь? – спросила я у него, но не успел он ответить, как снова затрезвонил мой сотовый. Не проблема – у пацана был пустой взгляд, и я сомневалась, что он вообще мне ответит.
- Извини, - сказал дядя Боб в трубку. – Хочешь обсудить дело?
- У нас есть дело? – снова спросила я, взбодрившись.
- Ты как?
Этот вопрос он задавал мне каждый раз, когда звонил.
- Лучше не бывает. Я и есть дело? Если так, то я решу эту задачку как два пальца об асфальт прямо сейчас: я еду по Сан-Матео к перекрестку с Сентрал на вишневом джипе «вранглер» с фиговой выхлопной.
- Чарли.
- Поторопись, пока я не взлетела!
И тут он сдался:
- Короче, поджигатель обнаглел.
К сожалению, я даже не представляла, о чем он говорит. Дядя Боб – детектив по расследованию убийств и редко работает над чем-то, что с убийствами не связано.
- Ладно. Проглочу наживку. Зачем ты ищешь поджигателя? И почему он обнаглел? А раньше он что, шутки шутил?
- Три вопроса, один ответ. – Диби пробубнил что-то другому офицеру, потом вернулся к разговору со мной. – И ответ этот – потому что наш поджигатель теперь официально убийца. В здании, которое он спалил вчера ночью, находилась бездомная женщина. Она погибла.
- Черт. Теперь понятно, почему ты занимаешься поджогами.
- Ага. Так ты что-нибудь слышала?
- Кроме новостей о Тиффани Горэм, ничего.
- Ты не могла бы поразнюхивать по своим каналам? А то парень становится небрежным.
- Погоди-ка. Это тот, который перед поджогом всегда проверяет, пусто в здании или нет?
- Он самый. На сегодняшний день мы связали его с четырьмя пожарами. Тот же почерк, вплоть до синхронизатора и горючего. Вот только на этот раз он не стал утруждаться и проверять, есть ли кто в здании. Тебя случайно не навещала эта бездомная женщина?
- Нет, но я постараюсь что-нибудь разузнать.
- Спасибо. Вечером занесу тебе файл на этого парня.
- Договорились. – Хотя я-то знала, что приедет он исключительно из-за Куки. Втрескался по уши, бедняга.
- Ты разговаривала с отцом?
- Вот блин! Связь прерывается. Я почти ничего не слы… - Я нажала «отбой», чтобы не дать ему завалить меня вопросами. Тема папы закрыта, и дядя Боб прекрасно это знает.
Как только мы разъединились, телефон тут же опять зазвонил. В третий раз. Я ответила на звонок:
- Дом сухих завтраков Чарли.
- Звонил твой дядя, - сообщила Куки. – Хочет, чтобы ты взглянула на одно из его дел.
- Знаю, - сказала я, притворяясь разочарованной. – Мы с ним только что говорили по телефону. Он рассказал, как просил тебя немедленно связаться со мной, а ты отказалась. Да еще и заявила, что у тебя уйма дел поинтереснее. Вроде перекачки денег на оффшорные счета.
- А ты в курсе, что у тебя тут массажер для шеи? Шикарная штука.
- А ты хоть что-нибудь полезное сделала?
- Конечно! Достала все необходимые тебе адреса. Правда, на брата информации мизер. Он ни разу в жизни не оплачивал коммунальные услуги.
- Может, за него платят родители.
- Логично. Проверю их счета, посмотрим, куда они тратят деньги. Зато я нашла его рабочий адрес и адрес родителей Харпер.
- Супер. Напиши им от меня сообщение.
- Сейчас? Понимаешь, этот массажер – чудо что такое.
- Ну, если ты не хочешь, чтобы я подала на тебя в суд за присвоение чужих денег…
- Сейчас так сейчас.
(1) Шрайнеры – североамериканское парамасонское общество, основанное Уолтером Флемингом и Уильямом Флоренсом в Нью-Йорке в 1870 году. Также «храмовники», или «Древний арабский орден благородных братьев-мистиков Храма». Англ. Shriners, или A.A.O.N.M.S. (Ancient Arabic Order of the Nobles of the Mystic Shrine). По утверждению членов Ордена, несмотря на название, к исламу Орден не имеет никакого отношения.
Лого шрайнеров [ Нажмите, чтобы развернуть ]

(2) Tanoan Estates – строительная фирма и агентство по продаже недвижимости, широко известные в штате Нью-Мексико, в частности, в г. Альбукерке, где есть целый одноименный район в северо-восточной части Хайтс.
(3) Академия Альбукерке – независимая от госфинансирования и правительственного аппарата Штата некоммерческая средняя школа, принимающая учеников с шестого по двенадцатый классы.
Администратор запретил публиковать записи гостям.
Спасибо сказали: Solitary-angel, Cerera, Renka, Natala, RuSa, Darling

Даринда Джонс - Четвертая могила у меня под ногами 01 Авг 2015 10:06 #7

  • Euphony
  • Euphony аватар
  • Не в сети
  • Переводчик, Редактор
  • Сообщений: 2336
  • Спасибо получено: 8647
  • Репутация: 652
Дурака не исправить, зато его можно надолго отвлечь
одним блоком из конструктора.

Надпись на футболке

Я ехала в родные трущобы, и расстояние между мной и домом родителей Харпер только увеличивалось. Вот почему мне пришлось круто развернуться под жуткий ор автосигнала (это я злостно давила на свой) и поехать в обратном направлении. В конце пути меня ждали затейливые ворота из кованого железа с высокими кирпичными стенами с обеих сторон. Я нажала на кнопку переговорного устройства.
Сквозь потрескивание динамика послышался надменный мужской голос:
- Да?
Должно быть, я оказалась в гостях у потомственных богатеев. Огромный особняк, чьи очертания были мне видны, словно заявлял о двух вещах: у Лоуэллов денег куры не клюют, и Лоуэллы хотят, чтобы люди это знали.
Снова посмотрев на переговорное устройство, я ответила:
- Мне тако с двойной сальсой. – Почему-то мне не предложили напитки на выбор, и я попробовала другой подход: - Я к мистеру и миссис Лоуэлл. – Улыбнувшись в камеру, установленную над коробком с динамиком, я вытащила удостоверение частного детектива и показала его в объектив. – Меня наняла их дочь. Харпер. – Не получив ответа, я решила сменить тактику. – Мне всего лишь нужно задать им несколько вопросов.
Последовала долгая пауза, в течение которой я лучезарно и непрерывно улыбалась мертвому мальчишке у меня на заднем сиденье и очень старалась не задумываться о том, насколько идиотской становится сложившаяся ситуация. Наконец надменный мужик вернулся:
- Мистер и миссис Лоуэлл не принимают.
И что бы это значило?
- А я и не бросаю пас на сорок ярдов. Всего лишь хочу задать парочку вопросов. Похоже, их дочери грозит опасность.
- Они не принимают посетителей.
Надо же, какие заботливые.
- В таком случае через несколько минут здесь будет полиция. Заранее приношу извинения за мигалки и сирены.
Больше всего на свете богатые люди не любят скандалов. А я скандалы просто обожаю. Особенно такие, где фигурируют интрижки на стороне и фотографии генеральных директоров на каблуках и в боа из перьев.
- У вас пять минут, - сказал тот же голос.
Стискивать зубы у него получалось куда лучше, чем у Диби. Надо будет упомянуть об этом, когда в следующий раз увижусь со своим угрюмым дядюшкой. Может, он на специальные занятия походит.
Проехав по длинной и широкой подъездной дороге, которая превратилась в мощеную булыжником тропинку, я поставила Развалюху на ручной тормоз и глянула в зеркало заднего вида.
- Даже не думай прокатиться с ветерком, приятель.
Мальчишка и ухом не повел. Весело с ним, однако.
У массивной белой двери меня ждал самоуверенный мужчина, одетый намного проще, чем я ожидала. Сам особняк больше напоминал дома на Восточном побережье, чем большинство домов в Нью-Мексико. Ни слова не говоря, мужчина сопроводил меня в помещение, которое мне лично показалось смесью гостиной и выставочного зала какого-нибудь художника. Хотя никаких принадлежностей для рисования я здесь не увидела. А раз уж и рисовать я не умею, то решила хорошенько осмотреться. Повсюду на стенах и полках стояли и висели фотографии, но ни одного обыкновенного снимка среди них не было. Каждый портрет был сделан профессиональным фотохудожником, и у каждого был свой цветовой акцент. Черный. Коричневый. Синий. Судя по портретам, семья состояла из четырех человек: родители, сын и дочь. Харпер. У всех, кроме мальчика, были темные волосы. И вообще он мало походил на остальных. Неужто к курочке в гости ходил петух из другого курятника? Петух-блондин? Вереница фотографий отчетливо отражала этапы развития детей в этой семье. От четырех-пяти лет до двадцати с хвостиком. Даже на первый взгляд становилось ясно, что родители Лоуэллы детей своих держали в ежовых рукавицах. На одном портрете все четверо были одеты в белое и смахивали на психов.
Ей-богу, от этих людей мороз по коже.
- Чем могу помочь?
Я обернулась к женщине. Если верить фотографиям, она и была главой этого закрытого клуба снобов. По тому, как она задирала нос, было ясно: дамочка о себе крайне высокого мнения. Или так, или она сочла мое восхищение ее же гостиной омерзительным.
Руки я не протянула.
- Миссис Лоуэлл, меня зовут Шарлотта Дэвидсон. Я приехала поговорить о Харпер.
- Мне сказали, вы частный детектив.
- Верно. Меня наняла ваша дочь. Она считает, что кто-то пытается ее убить.
Долгий вздох сказал мне, что миссис Лоуэлл, по всей видимости, глубоко наплевать.
- Падчерица, - поправила она, и у меня тут же загривок дыбом встал.
Интересно, поступает ли моя мачеха так же? Поправляет людей, когда они называют меня ее дочерью? Коробят ли ее такие слова? Или даже сама мысль об этом?
- Харпер упоминала о том факте, что ее преследуют?
- Факте? – переспросила дамочка, всем своим видом демонстрируя презрительное недоверие. – Да, мисс Дэвидсон. И нас от всего этого уже тошнит. Не думаю, что вам удастся удивить нас чем-нибудь новеньким.
Меня просто поражало безразличие этой женщины. Одно дело – не верить Харпер, и совсем другое – оставаться совершенно безучастной к страданиям собственной падчерицы. Вдруг мне пришло на ум, что я могу все-таки кое-что для себя прояснить.
- Позвольте спросить, а брат Харпер – он ваш пасынок?
Ее тут же раздуло от гордости.
- Артур – мой родной сын. Мы с отцом Харпер поженились, когда Арту было семь. Харпер тогда было пять. Ее наш брак не порадовал, и сразу после свадьбы начались эти ее выходки.
- Выходки? – переспросила я.
- Да, - миссис Лоуэлл небрежно махнула рукой. – Целые театральные представления. Высший пилотаж драматического искусства. Ее постоянно кто-то преследовал, пытался напугать, причинить вред, убить. Представьте себе, как трудно воспринимать всерьез то, что длится уже больше двадцати пяти лет.
Любопытно. Об этом Харпер мне даже не заикнулась.
- Значит, все началось, когда она была маленькой?
- Когда ей было пять лет.
- Понятно.
Я достала блокнот и притворилась, будто делаю для себя пометки. Отчасти для того, чтобы выглядеть официально, но больше для того, чтобы выкроить минутку и тщательно прочитать ее эмоции. На мой взгляд, миссис Лоуэлл говорила правду. Она считала, что жалобы Харпер – не более чем выдумка, и не верила, что жизни Харпер угрожает хоть какая-нибудь опасность.
С другой стороны, моя собственная мачеха никогда не верила ни единому моему слову. В общем и целом, безразличие миссис Лоуэлл далеко не невидаль, но ясно доказывало, что она мелочный и тщеславный человек.
- По словам психотерапевтов, - продолжала она до невозможности ядовитым тоном, - точнее даже семи, у которых наблюдалась Харпер, нет ничего необычного в том, что дочь, когда ее отец снова вступает в брак, чувствует себя отверженной и пытается привлечь внимание. Харпер была младенцем, когда умерла ее родная мать, и, кроме Джейсона, у нее никого не было.
- Ваш муж дома? Можно с ним поговорить?
Мое рвение вызвало у нее вспышку раздражения.
- Нет, нельзя. Мистеру Лоуэллу нездоровится. Едва ли его порадуют очередные заблуждения Харпер по поводу неминуемой гибели, а уж тем более – новости о том, что она наняла частного детектива.
По лицу миссис Лоуэлл было видно, что она считает меня обычной шарлатанкой, цель которой – выудить у Харпер, а значит, и у самой миссис Лоуэлл побольше денег. Я давно привыкла к тому, что люди мне не верят, поэтому меня подобное пренебрежительное отношение абсолютно не тронуло. А вот пренебрежение в адрес Харпер – еще как. Миссис Лоуэлл самым очевидным образом не питала ни малейшей привязанности к своей падчерице. Она видела в ней только лишнее неудобство. Ненужное бремя. И это очень напоминало то, как моя мачеха думает обо мне.
- К тому же, - опять заговорила миссис Лоуэлл, вспомнив что-то еще, - она испарилась на три года. Три года! Что мы только ни делали, чтобы ее отыскать, но она просто исчезла с лица земли. Об этом она вам рассказывала?
Мне до смерти хотелось сказать, что с такой мачехой я бы сделала то же самое, но вслух я ответила:
- Нет, мэм, не рассказывала.
- Вот видите? Она совершенно не в себе. Когда наконец она соизволила навестить нас, то заявила, будто бы сбежала, чтобы спасти свою жизнь. Какой абсурд! – Миссис Лоуэлл раздраженно переступила с ноги на ногу. – А теперь она еще и нанимает частного детектива? Что ж, на этот раз она переступила черту.
Я написала в блокноте слово «коза» и быстренько замалевала его, пока не увидела моя собеседница. До сих пор в этом деле мной руководили мои собственные предубеждения, а так я ни к чему не приду. Мысленно сделав шаг назад, я попробовала посмотреть на все с точки зрения миссис Лоуэлл, как бы трудно это ни было. Нечасто мне приходилось ставить себя на место богатеньких стерв, но ведь они тоже люди. Правда?
Итак, миссис Лоуэлл выходит замуж. За состоятельного человека. И выясняет, что его дочь со всем пылом ненавидит ее и сам союз своего отца с новой мамой. Ненавидит настолько, что сочиняет дикие истории, будто кто-то пытается ее убить. Зачем? Чтобы избавиться от новой матери? Или отомстить отцу за то, что бросил ее?
Ну уж нет. Ни за что на это не куплюсь. Миссис Лоуэлл – хладнокровная стерва. Из тех, кто легко выйдет замуж из-за денег. Где-то я ее могу понять – иногда девушке приходится делать то, что приходится. Но так открыто и черство игнорировать страхи Харпер – это, по-моему, очень похоже на жестокость. Джейсон Лоуэлл для этой дамочки был талоном на еду, а его дочь – частью сделки. И я никак не могла понять отца Харпер. Какую роль играл в этом он? Почему не поддержал собственную дочь? Не протянул ей руку помощи?
Я откашлялась и спросила:
- Вы говорили о театральных представлениях. Можете привести пример?
- Да сколько угодно. То кто-то оставляет мертвых кроликов у нее в постели, то на дне рождения кузины ее выворачивает на праздничный торт только потому, что кто-то рядом взорвал хлопушку. Хлопушку! А все эти кошмары? Нас постоянно будили ее крики посреди ночи. Или в три утра мы просыпались и видели, как она стоит у нашей кровати.
- Она ходила во сне?
- Ничего подобного. Она просыпалась и приходила к нам. Говорила, что кто-то у нее в комнате. Несколько раз Джейсон выскакивал из постели и бежал проверять. А потом ее врач нам сказала, что именно этого она и добивается. И мы перестали реагировать. Говорили ей, чтобы возвращалась к себе.
- И она слушалась?
- Ну конечно же, нет. Наутро мы находили ее спящей то под лестницей, то за диваном. Из-за ежедневных утренних поисков мы постоянно опаздывали по делам. Эти ее выходки были по-настоящему утомительны.
- Даже представить не могу.
- Поэтому мы прекратили искать. Хотелось ей спать в чулане – бога ради. Мы ее не трогали и занимались своими делами. Врач по-прежнему настаивала, что с ней все в порядке. Предупреждала, что, чем больше внимания мы будем уделять Харпер, тем больше драм она будет разыгрывать. Так что уделять ей внимание мы тоже перестали.
У меня в груди забилась тупая боль от одной только мысли о том, через что пришлось пройти Харпер. И никто ее не поддерживал. Никто ей не верил.
- То есть вы ничего не делали?
Миссис Лоуэлл тихонько фыркнула:
- Как и советовала ее врач. Однако выходки Харпер лишь участились. Ночь за ночью мы переживали кошмары и панические атаки, но не делали ничего, только снова и снова велели ей возвращаться в постель. В итоге, чтобы расквитаться с нами, она перестала есть.
- Чтобы расквитаться с вами? – переспросила я, чувствуя, как сводит горло.
- Да. А потом перестала мыться, расчесываться. Вы хоть представляете, как это унизительно? Иметь ребенка, который больше похож на помойную крысу, чем на приличную юную леди?
- Наверное, ужасно, - отозвалась я бесцветным, ничего не выражающим тоном.
От этой гадкой барышни мой сарказм не ускользнул, и я тут же пожалела о сказанном. Она закрылась. Из-за развязности моего собственного языка больше мне от нее никакой информации не получить.
- Думаю, ваше время истекло, мисс Дэвидсон.
Мысленно отругав себя на чем свет стоит, я спросила:
- А брат Харпер здесь? Могу я с ним поговорить?
- Сводный брат, – поправила меня миссис Лоуэлл. Мне показалось, что она почувствовала, как я расстроилась. – И у него есть собственное жилье.
Последняя фраза сопровождалась в ней любопытной вспышкой негодования. Я ощутила, как сильно миссис Лоуэлл недовольна тем, что ее сын переехал. Но бога ради, ему ведь уже за тридцать. Чего она ожидала?
Она велела домработнице проводить меня к выходу, пока я не задала очередных вопросов. Как, например, кто стрижет ее газон. До сегодняшнего дня я понятия не имела, что кустам можно придать форму Кокопелли (1).
- Давно здесь работаете? – поинтересовалась я у молодой женщины, провожавшей меня до двери, хоть и понимала, что ответ не может быть положительным. На вид ей было лет двадцать.
Она нервно оглянулась и покачала головой.
- Могу я спросить, как давно вы знаете Лоуэллов?
Открыв мне дверь, она еще раз осмотрелась и только потом ответила:
- Нет. Я здесь всего пару недель. С тех пор как предыдущая домработница вышла на пенсию.
- Правда?
Похоже, ей очень хотелось, чтобы я убралась из этого дома. Хреново. Мне самой не хотелось втягивать ее в неприятности. Я знаю, как работается таким людям: наниматели запрещают болтать о том, что происходит в их домах, иначе тут же увольняют. Но речь шла о члене семьи.
- И как долго последняя домработница проработала здесь?
- Почти тридцать лет, - ответила моя сопровождающая, и мне показалось, она не меньше моего озадачена этой информацией. Ума не приложу, как можно продержаться тридцать лет под руководством женщины вроде миссис Лоуэлл. Но если кто и знал, что происходит в таких домах, то только наемные работники.
- Спасибо, - сказала я, подмигнув, и получила в ответ робкую улыбку.
Когда я уезжала из особняка Лоуэллов, у меня было еще больше вопросов, чем когда я приехала. Зато появилась более ясная картина того, что пережила Харпер. И все-таки она ни словом не обмолвилась, как долго это продолжается. Конечно, ее можно понять: если никто ей не верил, то с чего ей думать, что поверю я? Необходимо как можно скорее с ней встретиться. Мне не хватало важной информации, которая могла бы нам помочь раскрыть все это дело.
Однако кое-что не давало мне покоя. Все, что делала Харпер, все ее кошмары, заблуждения и истерики, указывали на одно и то же – посттравматическое стрессовое расстройство. На эту мысль меня навели хлопушки. В колледже я плотно изучала психологию и теперь легко узнала один из основных симптомов ПТСР: обостренная реакция, вроде дрожи или тошноты, на громкие звуки.
В определенной степени ПТСР может быть спровоцировано даже преследованием, особенно если жертве угрожают. Однако симптомы Харпер указывали на более серьезную форму расстройства. Само собой, дипломированный психотерапевт сумел бы распознать проблему. Может быть, мне стоит навестить тех семерых врачей, о которых говорила миссис Лоуэлл.
Я позвонила Куки и поручила ей узнать, у кого и в какой период наблюдалась Харпер.
- Еще я хочу поболтать с их предыдущей домработницей, которая недавно вышла на пенсию. А потом попробуй накопать побольше информации на семейство Лоуэллов.
Куки застучала по клавишам:
- Домработница. Будет сделано. А вот по поводу информации…
- Грязное белье, Кук. Мне нужно, чтобы ты наскребла как можно больше грязи на эту семью. У таких напыщенных снобов всегда есть, что скрывать, и я хочу знать, что это такое.
- Такое грязное бельишко редко появляется на первых полосах газет, но я попробую.
- А еще мне надо поговорить с психотерапевтами, к которым Лоуэллы гоняли Харпер. Начала она ходить по ним приблизительно лет с пяти.
- Тут могут возникнуть сложности.
- Хочешь сказать, тебе не по зубам?
- Нет, – по голосу было слышно, что Куки улыбается. – Хочу сказать, что давненько уже ты не испытывала мои способности.
- На такой ответ я и рассчитывала.
Повесив трубку, я сразу набрала номер Дэвида Тафта. Офицер Тафт служил в том же участке, что и дядя Боб, и у него была мертвая младшая сестра, которая любила навещать меня в самое непотребное время. То есть – в любое. Мы не были лучшими друзьями – Тафт и я, и этим объяснялся его прохладный официоз.
- Тафт, - ответил он на звонок.
- Привет, вещает Чарли Дэвидсон. – Он молчал, поэтому я продолжила: - У меня клиентка, которая говорит, что общалась с тобой в участке. Харпер Лоуэлл.
- Не припоминаю. Так ты вернулась?
- Я никуда и не уходила. Она утверждает, что ее преследуют и пытаются убить.
- Понял, о ком ты говоришь. Никаких следов преследования мы так и не обнаружили.
- Ты ей веришь?
- Не верил, пока не поговорил с ее родителями.
Так-так, он начинает мне нравиться.
- А что так?
- Не знаю. Мне показалось, они уж слишком пытались меня убедить, что их дочь сумасшедшая.
- У меня возникло такое же впечатление.
- Значит, она тебя наняла?
- Ага. Тебе хоть какие-нибудь улики попадались на глаза? – В моем голосе так и звучала надежда.
- Ничего такого, что нельзя было бы объяснить попытками спятившей барышни привлечь к себе внимание. Мягкие игрушки в виде кроликов трудно назвать угрозой чьей-либо жизни.
- Еще бы. Особенно когда их выпотрошили и с перерезанным горлом подбрасывают тебе в постель, пока ты спишь.
- Слушай, я с тобой не спорю. Просто не удалось найти никаких свидетельств, чтобы подтвердить ее историю.
А ведь он только-только начал мне нравиться…
- Искал ты, само собой, в поте лица.
- Я не халтурил, Дэвидсон, - раздраженно рявкнул Тафт.
- Ладно-ладно. Нечего в позу становиться.
- Моя сестра не появлялась?
Сестра Тафта умерла, когда они оба были еще детьми, и с недавнего времени решила, что доставать меня куда веселее, чем день за днем повсюду следовать за братцем. Ему понадобилось время, чтобы поверить, что я ее вижу, могу с ней говорить и пылаю несвойственной мне жаждой убийства из-за ее дурацкой привычки задавать вопросы один за другим. Но с тех пор, как до него дошло, что все по-настоящему, Тафт решил приглядывать за сестрой через меня. Радость-то какая!
- За последние дни – нет, - ответила я. – Она много времени проводит у Рокета.
- То есть в том заброшенном дурдоме, где ты общаешься с призраками?
- Да, а общаюсь я только с одним призраком. С Рокетом. У него есть младшая сестра, и они с твоей младшей сестрой стали не разлей вода. Я планирую проведать их как только, так и сразу. Потом дам тебе знать, как у нее дела.
- Спасибо. Я правда очень благодарен…
Ага-ага.
- Если что-нибудь выяснишь…
- Тебе позвоню первой.
- На случай, если твоя сестренка поинтересуется, ты все еще якшаешься со шлюшками?
Из трубки в ухо просочился мягкий смех.
- Нет. То есть не всегда.
- Смотри мне. Чтобы мне не пришлось потом ехать и надирать твой обожающий шлюшек зад.
- Постараюсь не мучиться бессонницей от таких угроз.
- Удачи.
Я повесила трубку и глубоко вздохнула, решив, что пора. Сейчас брат Харпер наверняка уже дома, а его домашнего адреса у меня все еще нет. Завтра придется ловить его на работе. Если Куки права, он работает на какую-то энергосберегающую компанию. А на сегодняшний вечер у меня забот полон рот. Я распрямила плечи и покрепче взялась за руль. Потому что мне предстоит схватка с драконом. С драконом по имени Рейес Фэрроу.
Мы с Развалюхой ехали по району складов недалеко от железнодорожных путей в центре города. Дождь лил как из ведра, потоками заливая лобовое стекло. В нашем засушливом климате никому и в голову не придет расстраиваться из-за ливня. Жаловаться на дождь в Альбукерке – все равно что жаловаться на солнце в Сиэтле. Поэтому я не столько сетовала на непогоду, сколько была раздосадована необходимостью вести машину под проливным дождем, из-за которого почти не разбирала дороги. Оставалось надеяться, что владелец мусорных баков, которые я сбила по пути сюда, окажется понимающим человеком.
Я остановилась в переулке и какое-то время наблюдала через рабицу за проезжающими на огражденную территорию машинами, а потом решила отрастить яйца и тоже попасть за забор. Какие неприятности могут меня там ждать? Перед тем как двинуться вперед, я достала Маргарет и засунула под свое сиденье.
Как только я миновала въезд, гигантских размеров мужик в пончо из синтетики поднял руку, требуя остановиться. Я остановилась. Отчасти потому, что он был огромный, и отчасти потому, что его вид хоть и нагонял страху, но все же вдохновлял сцепиться с ним и победить.
Я вручную опустила стекло, раздумывая, стоит ли мне купить машину со всеми новехонькими наворотами. Без опускания стекол вручную я бы вполне обошлась, но Развалюха стала мне такой родной, что я уже не представляла жизни без нее. Разве что на капоте моей новой тачки красовался бы ягуар. Тогда бы Развалюха покатилась в кювет быстрее, чем алюминиевая банка.
Я погладила приборную панель.
- Шучу-шучу, девочка моя. Ни за что тебя не брошу. Только если ты сама загоришься, и мне придется спасаться бегством.
Словно приходя в себя после потрясения, она поворчала и подребезжала, пока снова не начала привычно мурлыкать. Норовистая, что тут скажешь. Мы просто созданы друг для друга.
- Ты коп? – спросил мужик в пончо.
- Нет. Но когда-то встречалась с копом.
Он поднял фонарик и осмотрел нутро Развалюхи. Жаль его, конечно, но все, что ему попалось на глаза, – это беспорядочно разбросанные кипы документов, пара курток, набор первой необходимости, состоящий в основном из упаковок с сырными крекерами, и НЗ из мятного печенья с шоколадом. Чертовы девочки-скауты. Как по мне, и крекеры, и печенье – слишком уж большое искушение. Наверняка туда крэк подсыпают.
Из-за темноты и капюшона на голове у мужика в пончо я не могла разглядеть его лица. Однако он прекрасно справлялся с задачей одним своим присутствием олицетворять опасность.
Он слегка склонил голову набок:
- Тебя сюда копы прислали?
- Не сегодня, - улыбнулась я, будто совсем не замечала бьющего в лицо дождя.
- Кто-то приглашал?
- Ага, Нэнси Берк приглашала на пижамную вечеринку в шестом классе. Мы играли в бутылочку, и мне пришлось целоваться с черепашкой по имени Эстер.
- Да ладно? Ну, я тебя не знаю, и мне на тебя насрать.
- Так вот в чем дело! – Я протянула в окно руку. – Я Чарли.
Мужик отступил и жестом показал мне разворачиваться.
- В проезде отказано. Езжай туда, откуда приехала.
Проклятье. Чуяло мое сердце, что надо было одеться посексапильнее и назваться Киской.
- Погодите! – я пошарила рукой под торпедой в поисках своего денежного запаса на случай экстренной нехватки мокко латте. – Я приехала поговорить с Рейесом Фэрроу.
Однако на громилу мои слова, похоже, не произвели никакого впечатления.
- Фэрроу ни с кем не разговаривает. А теперь вали отсюда, иначе вытащу твою задницу из этой консервной банки и вытряхну из тебя все дерьмо.
А вот это уже совсем ни к чему. Пальцы сами по себе прошлись вдоль двери, пока вслепую не наткнулись на замок. На всякий случай. Потом я протянула мужику пятьдесят баксов одной бумажкой. Что ж, поиграем в игру. Я – влюбленная в бога Рейеса бедняжка, готовая на все, лишь бы попасть внутрь. Взглянуть на него хоть одним глазком.
- Умоляю. Я всего лишь хочу его увидеть. Только… посмотреть.
Громко вздохнув, мужик выхватил протянутый мной полтинник.
- Если только замечу, как ты что-то снимаешь, вытащу твою задницу на улицу и вытряхну из тебя все дерьмо.
Святой ежик, да он просто фанат вытаскиваний и вытряхиваний!
- Спасибо. – Я признательно поморгала, в основном играя роль, а не потому, что дождь заливал глаза. – Огромное вам спасибо.
Он нахмурился и убрал фонарик влево, показывая, где мне припарковаться. Я послушалась и взяла одну из валявшихся на заднем сиденье курток, чтобы использовать ее в качестве зонтика. Попрощавшись с мальчишкой, который смотрел в какой-то свой кусочек космоса, я поспешила к боковой двери склада, куда чуть раньше на моих глазах вошла какая-то пара. К сожалению, меня снова остановили. Еще один здоровый чувак в пончо из черной синтетики. И он тоже хотел денег.
- Пятьдесят баксов, - ровным тоном заявил он.
Ни за какие коврижки.
- Пятьдесят баксов? Я же только что отдала полтинник парню на воротах, чтобы сюда попасть.
Мне была видна только нижняя часть его лица. Он улыбался.
- Это за парковку. Чтобы войти – еще полтос.
Вот гадство. Быть на мели – один сплошной геморрой. Я вытащила кошелек, и тут же несколько человек у меня за спиной разочарованно застонали.
- Дождь, вообще-то, дамочка. Вы бы поспешили.
- Охренительно сегодня будет, - сказал второй, не обращая внимания на слова друга.
- Точняк. Я слышал, его не одолеть.
- Чертовски верно, этот чувак непобедимый. Ты его видел? Он двигается, как гребаная пантера.
Отлично зная, о ком они говорят, я покопалась в кошельке, надеясь найти еще одну заначку на мокко латте. Больше у меня не было ни цента. И, черт побери, лучше бы вся эта лабуда того стоила.
- Ну, не знаю, - сказал кто-то еще. – Я бы его уделал.
Я оглянулась через плечо. У всех друзей оратора отвисли челюсти.
Чувак усмехнулся:
- Если бы он был безоружен, а у меня в руках торчал бы АК-47.
Все рассмеялись, пока не заметили, что я перестала искать деньги. Один из них оттолкнул меня почти на метр.
- Ничего личного, детка. Мы тут на махалово посмотреть пришли.
- Твою мать, началось уже.
Из-за двери послышались приветственные вопли толпы.
- Держи, - кто-то из них вручил охраннику полтинник и проскользнул мимо меня.
Остальные последовали примеру, и вскоре я поняла, каково оказаться в стиралке в режиме отжима. Меня буквально прижало к мужику в пончо номер два, и каким-то чудом в моей руке оказалась бумажка достоинством в пятьдесят долларов. Наверное, это произошло потому, что в тот момент, когда в дверь протискивался последний чувак, я сумела выдернуть денежку. Чувак думал, что заплатил, а охранник – что получил плату.
- Вот, - я протянула полтинник, немного переигрывая с энтузиазмом, но вышибала, похоже, ничего не заметил.
Он забрал у меня деньги и помог войти – то есть, не проявив ни малейшей любезности, втолкнул меня внутрь. Я споткнулась от наплыва других людей, подпирающих меня сзади, и метнулась к относительно освещенному пятачку посреди темного и почти пустого склада. Запах грязи смешивался с запахами пива, дыма и мужских одеколонов. Мне нравится, когда в воздухе витает аромат мужественности. Особенно если это – одеколон.
И все же я была на взводе, когда шагнула вперед.
Чем ближе я подходила к основному зрелищу, тем яснее понимала, что народу тут больше, чем можно было ожидать. Вокруг клетки из рабицы, очень похожей на те, что показывают в кино, только примитивнее, стояли люди – в основном мужчины, – выкрикивая ободряющие короткие фразы. У этой допотопной конструкции не было ни мягких матов, ни канатов, а вход на «ринг» закрывался цепями на замок. Снаружи. Нехорошо. Ой, как нехорошо.
Крики толпы подзадоривали, и было ясно: крови всем хочется больше, чем льющегося здесь рекой бесплатного пива. Напитки оплачены. Ставки сделаны. Кулаки в игре. Меня поразило, как много здесь женщин. Пока я не поняла, что они не кричат, как мужчины. А смотрят. Следят. Тогда-то я и увидела, к чему прикованы их взгляды. Точнее к кому.
К Рейесу Александру Фэрроу.
Не замечая сетки, я сосредоточилась на главном – на шоу, ради которого пришли все эти люди.
(1) Кокопелли — одно из божеств плодородия, обычно изображается в виде сгорбленной фигуры, играющей на флейте.
Такой вот кустик: [ Нажмите, чтобы развернуть ]
Администратор запретил публиковать записи гостям.
Спасибо сказали: Cerera, Renka, Natala, Darling

Даринда Джонс - Четвертая могила у меня под ногами 01 Авг 2015 10:55 #8

  • Euphony
  • Euphony аватар
  • Не в сети
  • Переводчик, Редактор
  • Сообщений: 2336
  • Спасибо получено: 8647
  • Репутация: 652
Привет. Я Неприятность.
Слыхала, вы меня искали.

Надпись на футболке

Ангел не шутил. Рейес принимал участие в боях без правил. Для меня сама мысль была настолько чуждой, что поначалу мне почудилось, будто Ангел говорил о кошачьих боях. С трудом поборов изумление, я, проталкиваясь сквозь толпу плечами и локтями, торопилась подойти как можно ближе, чтобы лучше видеть. Традиционные боксерские трусы у бойцов явно не были в чести. На сопернике Рейеса были треники, на нем самом – только джинсы и ничего больше. Разве что руки чем-то обмотаны, а торс и плечо перебинтованы. К легальным соревнованиям травмированного бойца никогда бы не допустили. Происходящее здесь было так же законно, как магазинная кража.
В тот миг, когда Рейес почувствовал мое присутствие, он оторвал взгляд от текущей задачи, включавшей кровь, пот и противника в сто тридцать с лишним килограммов, и посмотрел мне в глаза. На его лице мелькнуло удивление. Сомневаюсь, что это хоть кто-нибудь, кроме меня, заметил. Он мгновенно взял себя в руки. Выражение его лица ожесточилось, крепкие мышцы напряглись, а парень, которого он скрутил в узел, истошно завопил от боли и похлопал ладонью по полу клетки, сдаваясь.
Тяжело, наверное, такому человеку, явно закаленному бойцу, вот так сдаться, признав поражение. Видимо, боль, которую причинял ему Рейес, была по-настоящему мучительной.
И все же Рейес не остановился. Не отпустил его. Исполняющий роль рефери ворвался в клетку, когда парень постучал по полу еще раз. От боли, исказившей его лицо, у меня внутри все сжалось, но взгляд Рейеса по-прежнему был прикован ко мне. Он смотрел на меня пылающими от злости глазами, его челюсти были крепко сжаты, и в какой-то момент захват стал еще крепче. Рефери бешено пытался оттащить Рейеса от поверженного соперника. Еще двое мужчин вбежали в клетку, но у них не было и сотой доли энтузиазма рефери. Они осторожно приближались под рев обезумевшей толпы. Которая хотела крови. То есть еще больше крови. Боль того человека была непереносимой. Она пульсировала у меня в венах колючими жидкими волнами, смешиваясь с гемоглобином.
Не сводя глаз с Рейеса, я опустила голову и прошептала:
- Пожалуйста, прекрати.
Он тут же отпустил мужика и выпрямился, сидя на корточках. На невозможно красивом лице отражалось лишь опасное обещание всевозможных удовольствий.
Ему не нравилось, что я здесь. Это очевидно. Но было и кое-что еще. Он злился. Он – тот, кто подставил меня, чтобы увидеть, как я сломаюсь. Тот, кто может поцеловать меня в лилейно-белую задницу хоть миллион раз. Он злился – на меня. Совести у него нет!
Его соперник лежал на брезенте, хрипя и корчась в муках. Наверное, в последние секунды Рейес нанес ему какое-то серьезное повреждение. Сам Рейес не обращал на него ни малейшего внимания. Как и на рефери, который стучал его по спине и нервно о чем-то предупреждал, и на какого-то парня, который без задней мысли попытался положить ему на плечо руку в знак поддержки. Вскочив на ноги, Рейес стремительно вышел из клетки, как будто его где-то ждут. Пока он шел сквозь толпу, со всех сторон сыпались приветственные оклики и поздравления, но и на них он никак не реагировал. Хорошо, что у людей хватало ума отступать с его пути.
Без помех пройдя мимо зрителей, Рейес скрылся за дверью в дальнем углу, которая вела в большое помещение. Может быть, там находились какие-то подсобки. Тренеры помогли второму парню подняться на ноги и повели его в противоположную сторону, пока уборщик смывал кровь с пола на «ринге».
Ноги понесли меня туда, куда смотрели глаза. К двери в углу. Я с трудом протискивалась сквозь беснующуюся толпу и томящихся женщин. Несколько из них сбились в группку у двери, но войти не осмеливались. Меня немало удивило, что дверь никто не охранял. Оттуда вышел еще один парень, ниже Рейеса и на вид покрепче. Его руки тоже были чем-то обмотаны. Он поднял кулаки, готовый с боем пробиваться к клетке.
И толпа взбесилась.
Я шагнула за дверь и оказалась в комнате, похожей на раздевалку. Не такую, как в спортзалах – чистую и ярко освещенную, а как на старых заводах – душную, темную и грязную.
Три ряда металлических шкафчиков разделяли наполненную паром комнату пополам. Слева виднелось несколько коморок, отгороженных друг от друга стенками, и письменный стол. А справа…
- И они хотят, чтобы ты не спешил, - послышался оттуда мужской голос. – Мы с тобой об этом уже говорили, помнишь?
Я пошла на голос мимо шкафчиков и оказалась перед открытым пространством со скамейками и парой столов. За ними находились душевые, которые кто-то, судя по всему, совсем недавно использовал по назначению. Рейес сидел на столе в клубах теплого пара. Какой-то мужчина (должно быть, его тренер) стоял перед ним и обматывал ему руки белыми эластичными бинтами, совсем как в фильмах. Джинсы на Рейесе сидели достаточно низко, чтобы мне была видна впадинка между тазовой костью и мышцами живота, отчего моим ногам тут же расхотелось поддерживать меня в вертикальном положении. Обычные бинты и свежий белый эластичный бинт красовались на плече и вокруг ребер. Мне с трудом удалось подавить прилив беспокойства. Что до всего остального… Смуглая кожа идеально обтекала внушительные твердые мышцы и жилистые изгибы. Одним словом – неотразим.
Впервые я увидела Рейеса, когда мы с Джеммой, моей сестрой, учились в старших классах. Однажды поздно ночью я заметила его через кухонное окно квартиры, где он тогда жил. Это был неблагополучный район города, и сцена перед моими глазами была лишним тому доказательством. Его избивал мужчина. Позже я узнала, что того мужика звали Эрл Уокер. И это чудовище вырастило Рейеса, а много лет спустя едва не замучило меня до смерти в моей собственной квартире. Рейесу тогда было девятнадцать. Ожесточенный. Дикий. И прекрасный. Но Уокер был огромным. Он снова и снова вбивал кулаки в Рейеса, пока тот не мог больше стоять. Не мог защищаться.
Чтобы помешать Уокеру убить его, я бросила в окно кухни кирпич. Это сработало – Уокер остановился. Однако от того кирпича было столько же пользы, сколько от лейкопластыря на огнестрельной ране. Прошли годы, и я узнала, что Рейес больше десяти лет просидел в тюрьме за убийство Эрла Уокера, который, как выяснилось, все это время был очень даже жив. Он подстроил свою смерть, а Рейес сел за преступление, которого не совершал. Вся соль в том, что он сбежал из тюрьмы, чтобы доказать свою невиновность, и использовал меня как наживку, чтобы выманить Уокера. В итоге я чуть не погибла. А Куки с дочкой Эмбер подверглись серьезной опасности.
На все это вкупе с тем, что он в буквальном смысле сын Сатаны, выкованный в пламени греха, закрыть глаза тяжело. Но в то же время он был тем самым темным существом, которое следовало за мной с рождения и не раз спасало мне жизнь. Его действия противоречили всему, что мне с детства внушали о темных силах. О том, как нельзя им доверять.
И вот теперь я стою на краю пропасти. Осмелюсь ли я снова довериться ему? Хватит ли мне храбрости поверить его словам? Два месяца я провела в четырех стенах, пытаясь решить эту головоломку.
Жар Рейеса добрался до меня, и я шагнула ближе. Знакомое тепло, которое он излучал мягкими волнами, словно обладал радиоактивным полем, действовало на меня, как щиплющий бальзам на рану, – успокаивало и раздражало одновременно. Я стояла в свете флуоресцентных ламп, но Рейес даже не взглянул в мою сторону. А значит, у меня появился шанс тщательнее его рассмотреть, понять, насколько свобода его изменила. Буквально сразу стало ясно, что не очень. Его волосы были такой же длины, как и два месяца назад. Густые пряди падали на лоб и вились за ухом. На скулах, которые придавали ему упрямый и непреклонный вид, темнела дневная щетина, обрамлявшая чувственные губы с такой восхитительной точностью, что от одного взгляда у меня слюнки потекли.
Я с трудом оторвалась от его лица и перевела взгляд на широкие голые плечи. Под ярким светом отчетливо виднелись татуировки, с которыми он родился. Эти татуировки на самом деле представляли собой карту, ключ к вратам ада. Как и все, я легко могу прочесть любую карту, но как можно использовать какую-нибудь карту, чтобы оказаться в другом измерении, пересечь вечную пустошь и попасть туда, куда никому попадать не хочется?
Не отрывая глаз от того, чем занимался тренер, Рейес спросил:
- Что тебе здесь нужно?
Пялясь на его поразительную красоту, я не сразу поняла, что он обращается ко мне. Я не видела его два месяца. А до того все наши встречи с ним во плоти оказывались слишком мимолетными и изнурительными, и каждая из них заставляла меня чувствовать себя рассеянной и легкомысленной, будто я не в себе. Не важно, как сильно я на него злилась. Его красота и умопомрачительная притягательность действовали на меня, как магнит. А я, видимо, простая металлическая скрепка, потому что каждая молекула во мне тянулась к нему.
Не понимая, что происходит, тренер поднял голову. Потом до него дошло, что в комнате есть кто-то еще. Он повернулся ко мне с недовольным выражением лица:
- Вам нельзя здесь находиться.
- Мне нужно поговорить с вашим бойцом, - сказала я, стараясь придать голосу уверенности, которой совсем не ощущала.
Наконец голова Рейеса медленно повернулась, и еще медленнее поднялись его ресницы, пока я не увидела мерцания глубоких карих глаз. Изо всех сил я старалась уговорить сердце продолжать биться, но оно не послушалось и замерло у меня в груди. Губы Рейеса слегка приоткрылись, и мои глаза опять прилипли к ним. В ответ эти невообразимые губы превратились в тонкую линию, а Рейес сказал:
- Ты должна уйти.
Не обращая внимания на жар, затопивший меня по самую макушку от звучания богатого низкого голоса, я расправила плечи, подошла ближе и вручила ему записку, которую успела нацарапать, когда увидела его в клетке.
- Я принесла тебе счет.
Густые черные ресницы опустились, когда Рейес посмотрел на клочок бумаги в руке.
- Счет за что? – поинтересовался он, читая написанное.
- За мои услуги. Я нашла тебе твоего отца. При этом чуть не умерла. Мое детективное агентство, мистер Фэрроу, – это частное предприятие, предоставляющее платные услуги. Что бы ты себе ни думал, я тебе не девочка на побегушках.
Когда я упомянула его фамилию, он выгнул бровь, но быстро с собой справился.
- Это чек из «Мачо Тако», - сказал он, перевернув бумажку.
- Я импровизировала.
- Ты выписала счет на миллион долларов.
- Что ж, я стою недешево.
От крошечного намека на улыбку приподнялся уголок его рта.
- У меня при себе нет миллиона.
- Можем сходить к ближайшему банкомату, если это поможет.
- К сожалению, нет. – Рейес сложил бумажку и засунул в задний карман, а я в этот момент могла думать только о том, как сильно мне хочется быть чеком из «Мачо Тако». – Я на мели, - добавил он.
Мне даже не надо было считывать его эмоции, чтобы знать: это вопиющая ложь. И хорошо, потому что во всяких обманах я, мягко говоря, профан. Вот если бы речь шла о вожделении… О сжигающем первобытном желании, от которого с трудом стоишь на ногах… В общем, ложь точно не мой конек. И кстати…
- Зачем тебе эти бои? – Я обвела взглядом убогие условия, которые предоставляло это помещение. Даже организаторы нелегальных боев должны придерживаться хотя бы элементарных норм санитарии. А здесь – просто ужас какой-то.
- Я же сказал, я на мели. Мне нужны деньги.
- Ничего ты не на мели, - возразила я.
Рейес прогнал мужика, который перематывал ему руки, и встал со стола.
Я предусмотрительно сделала шаг назад. Он наступал, и каждое движение казалось каким-то текучим, вопящим о могуществе.
Однако у меня в рукаве завалялась парочка тузов. Пора шокировать и поражать.
- У тебя есть пятьдесят чудненьких лимонов, которые только и ждут, когда ты возьмешься за них своими горячими ручонками.
Он застыл, и мне это сказало больше любых слов. У другого бы отвисла челюсть или вылезли из орбит глаза, а Рейес от удивления застывал. Вот почему я знала, что подловила его.
- Ошибаешься, - сказал он, и голос его прозвучал, как обернутая в шелк холодная жесткая сталь.
Я продолжала стоять на своем:
- Мне сказала твоя сестра.
Рейес вырос с девочкой, с которой у него не было кровного родства, но которую он во всех смыслах считал своей сестрой. Над ними обоими зверски издевались, хотя и по-разному. Их воспитывал Эрл Уокер – человек, который меня пытал. Он лишал Ким еды и воды, пока Рейес не соглашался на его жуткие требования. В руках этого монстра Ким с Рейесом росли в настоящем кошмаре. Чтобы ее защитить, Рейес отрекся от связи с ней, когда его арестовали за предполагаемое убийство Уокера. И все же, сидя за решеткой, умудрился сделать ее миллионершей.
Рейес быстро пришел в себя:
- Это не мои деньги, а ее.
Я сложила на груди руки.
- А она не собирается их тратить и клянется, что они твои.
- Она не права. – Он шагнул ближе. – И мне казалось, мы с тобой договорились, что ты не лезешь к моей сестре.
Не столько договорились, сколько он мне угрожал, но я решила, что сейчас не время уточнять детали.
- Это было уже после того, как ты сбежал из тюрьмы. Ты был ранен, а я очень переживала.
- Тебе-то что? – Еще один шаг. – В прошлый раз ты послала меня на хрен.
Я с трудом осталась на месте. Он шел ко мне только для того, чтобы заставить меня отступить. Он всегда так делает, когда хочет доказать свою власть надо мной.
- Я сказала это только в мыслях.
- По твоему лицу все было понятно без слов.
- По лицу, которое твой отец пытался с меня срезать? По этому лицу тебе было все понятно?
Рейес побледнел.
- Он не мой отец.
- Знаю. Но драться здесь – это дикий бред. Тебе жить надоело?
- Кто бы говорил.
- И что это значит?
На его челюстях заиграли желваки, и только потом он ответил:
- Я стараюсь держаться в стороне, как ты и хотела. – Он шагнул ближе, и на этот раз мне не оставалось ничего другого, как вписаться спиной в стену из шлакоблока. Рейес навис надо мной, упершись рукой в стену у меня над головой. – Но ты не упрощаешь задачу.
Глубоко внутри меня все трепетало от эмоциональной перегрузки. Каждую клеточку в моем теле Рейес Фэрроу разжигал, будто я из бензина: одна искра – и вспыхну, как факел. Он знал, как действует на меня. Наверняка знал. И только поэтому я все еще оставалась в здравом уме. Только поэтому не протянула руку и не коснулась бинта на ребрах. Только поэтому не попыталась засунуть пальцы за пояс его джинсов.
Чтобы успокоиться, пришлось глубоко вздохнуть.
- Я видела тебя сегодня утром. – Рейес слегка нахмурился, поэтому я объяснила: - Возле моего дома. Ты стоял на улице. Ты меня преследуешь?
- Нет, - сказал он и, опустив руку, отвернулся от меня. – Я охочусь на другого зверя.
- И по счастливой случайности этот зверь живет в моем доме?
Рейес принялся разглаживать бинты на руках.
- Нет, но в твоем доме живет то, чего он хочет больше всего на свете.
От сказанного у меня зачастил пульс, и сбилось дыхание. Есть только один зверь, которому хотелось бы меня заполучить, и на которого стал бы охотиться Рейес. Демон.
Не успела я и глазом моргнуть, как Рейес оказался передо мной. Я бы с радостью сбежала, но его рука крепко держала меня за горло.
- От тебя несет страхом.
Для проформы и без особого успеха я попыталась вырваться.
- И кто же в этом виноват?
- Я, и я опять приношу свои извинения, но тебе, черт возьми, давно пора избавиться от страха. – Он прижался ко мне, и у моей кожи не осталось другого выбора, кроме как впитать исходящий от него жар. Я вдохнула его и ахнула, когда тепло разлилось в животе и согрело ноги. – Им это нравится, - шепнул Рейес мне на ухо. – Все равно что наркотик. Как запах крови манит акул, так и они идут на запах страха, который доводит их до безумия. Страх для них – и приманка, и афродизиак.
- Ты-то откуда знаешь?
- Я один из них. И сейчас мне хочется только одного – затащить тебя в чертов душ, сорвать одежду и поиметь каждый сантиметр твоего тела.
Я закрыла глаза, представляя себе описанную картинку.
- Тебе и без страха этого хочется.
- Верно, но сейчас сильнее. Ты ангел смерти, и для таких, как я, на земле нет ничего аппетитнее, чем перспектива слизать страх с твоей кожи.
Об этом он мне никогда не говорил. Он мне о многом никогда не говорил, но знать такую пикантную подробность мне бы точно не помешало.
- Я никогда тебе не говорил об этом, потому что это никогда не было проблемой, - сказал он, поразив меня до глубины души.
Приехали. Снова он читает мои мысли. Я удивленно посмотрела на него.
- У тебя все на лице написано, Датч.
Опять двадцать пять. Датч. Загадочное имя, которое дал мне Рейес. Имя, значения которого я до сих пор не понимаю.
- Я просто вижу, - продолжал он. – Вижу твою растерянность. Твои сомнения. Я не умею читать твои мысли. Зато, как и ты, умею читать твои чувства. И это никогда не было проблемой, потому что ты никогда раньше не боялась. По крайней мере не так, как сейчас.
- Ошибаешься, - отозвалась я еле слышно от трепета и тревоги. – Я всегда тебя боялась.
Похоже, мои слова заставили его задуматься. Рука у меня на шее на несколько секунд перестала так крепко сжимать, поэтому у меня появился шанс выдрать себя из пальцев Рейеса. Что я и сделала. А как только освободилась, отшатнулась от него, как от огня. Он снова упирался одной рукой в стену и глубоко дышал, как будто пытался справиться с эмоциями.
- Уходи, пока я не передумал тебя отпускать.
Я покачала головой:
- И не подумаю, пока ты не пообещаешь перестать драться.
Он тут же поднял голову и посмотрел на меня.
- Шутишь?
- В данный момент – точно нет. – Если у меня есть хоть какая-то власть над ним, то сейчас самое время ею воспользоваться. Я задрала нос, чтобы встретиться с ним лицом к лицу с поднятой головой. – Я запрещаю тебе драться.
Меня ударило вспышкой гнева, будто я взрезалась в стену из огня. Рейес выпрямился и двинулся ко мне.
- Ты сама настаивала, чтобы я сохранил это тело. А теперь решила указывать, что мне можно, а что нельзя с ним делать?
Он прав. Однажды я настояла, чтобы Рейес сохранил свое смертное тело, когда он хотел дать ему умереть. С тех пор мое решение не изменилось.
- Можно и так сказать, - согласилась я, расправляя плечи.
- И что же, по-твоему, я должен с ним делать?
На такой вопрос я могу придумать тысячу ответов. Рейес опять меня подавлял, наступая, вынуждая пятиться, пока я не врезалась в стол, на котором он сидел. Каждой порой я чувствовала, как просачивается в меня его жар.
- Мне нужны ответы. А их я вряд ли получу, если ты умрешь в нелегальных боях без правил. Тут хоть фельдшер есть?
- Умру? – насмешливо переспросил он.
Я указала на бинты:
- Ты не такой несокрушимый, как думаешь.
Рейес рассмеялся. Резкий смех эхом отразился от металлических шкафчиков.
- Ты всерьез считаешь, что человек способен такое со мной сделать?
Понадобилось несколько секунд, чтобы до меня дошел смысл его слов. А когда это случилось, у меня отвисла челюсть. Так я на него и уставилась – с открытым ртом.
- То есть… ты хочешь сказать, что они…
- Рей?
Я подскочила, стараясь не дать комнате завертеться у меня перед глазами, пока мозг обдумывал сказанное Рейесом. Демоны. Они снова здесь, на Земле. И Рейес с ними дрался.
Я посмотрела на женщину, которая вошла в комнату.
- Ты готов к следующему бою? Тебя просят выйти.
Даже не взглянув на нее, он продолжал смотреть мне в глаза.
- Уэнделл хочет, чтобы на этот раз ты потянул время, - проговорила она слабым, неуверенным голосом. Я ощущала ее тревогу прямо со своего места.
Когда на свет вышла высокая женщина с короткими светлыми волосами, я ее узнала. И меня чуть удар не хватил. Элейн Оук? Та самая, которая создала веб-сайт? И у которой имеется целый музей, посвященный вещам Рейеса, украденным у него охранниками из тюрьмы? Охранниками, которым она платила? Она здесь? С Рейесом?
Я-то думала, она всего лишь из тех, кто фанатеет от зеков. Богатенькая барышня, следившая за Рейесом все то время, что он провел в тюрьме. Которая платила охранникам за информацию о нем и за то, чтобы они воровали вещи из его камеры и делали фотки, пока он не видит. Причина моего офонарения сместилась с демонов, блуждающих по холмам и долинам Земли, на женщину, блуждающую по холмам и долинам тела Рейеса. У меня в груди поднялась ядовитая и приводящая в бешенство ревность, которая рвалась наружу унизительным чувством обиды.
Я честно старалась ее подавить, но Элейн наверняка видела по моему лицу, в каком я шоке. Ее лицо говорило о том же. А еще о настороженности. Рейес находился опасно близко, и ей определенно это не нравилось. Затем на ее лице отразилось узнавание, сменившееся волной очевидного изумления.
- Рей? – снова позвала она. – Ты знаешь, кто это?
Он шумно выдохнул сквозь стиснутые зубы:
- Да.
- Ох, хорошо. – Элейн подошла к нам. – Вы здесь по делу? – спросила она меня. Надежда в ее глазах была настолько очевидной, что мне почти стало ее жаль.
- Ага. Хочу получить заработанные деньги.
- Ну, что бы там ни было, я могу заплатить. Я менеджер Рейеса. – Она повернулась к нему и робко положила ладонь ему на руку. – Тебе стоит приготовиться. Текущий бой почти окончен. – Она выдавила улыбку. – Сам знаешь, все собрались здесь ради тебя. А этот бой всего лишь заполняет перерыв, чтобы поддержать настроение публики.
Ему сегодня снова придется драться? И ее это ни капельки не беспокоит?
Мне так сильно захотелось вырвать ее идеально уложенные короткие волосенки, что даже колени дернулись. Я мысленно себя обругала. Рейес мне не принадлежит. Я не имею права вмешиваться в его дела, даже если речь идет об этих боях. И он это знает. Больше десяти лет он просидел за решеткой за преступление, которого не совершал, а тут являюсь я и пытаюсь указывать ему, что делать. Прямо как все остальные за последние десять лет. Каждый его шаг, каждую его мысль старались контролировать. Надзиратели, охранники, начальники тюрьмы.
Но елки-палки, Элейн Оук?!
- И нам надо вернуться домой до того, как появятся новые спонсоры, - добавила она. – Им всем не терпится с тобой познакомиться.
Я чуть не шмякнулась в обморок. Домой? Он с ней живет? Похоже, у моего офонарения не было ни конца ни края. На какое-то время я потеряла связь с реальностью, бросаясь в крайности с каждым новым открытием.
Рейес смотрел на меня, замечая каждое движение, каждую реакцию.
- Не оставишь нас на минутку? – спросил он. Я не понимала, к кому из нас он обращается. И не знала, есть ли мне до этого дело.
- Ла-адно, - протянула Элейн, медленно двинувшись на выход, как будто для этого потребовалась вся ее сила воли.
- Ты живешь с ней? – еле слышно спросила я. – Ты хоть знаешь, кто она?
- Да. – Рейес помолчал и добавил: - И еще раз да.
Против воли из моего горла вырвался тихий удивленный смех. Я повернулась, чтобы уйти, но Рейес положил руки на стол, чтобы меня остановить. Я бросила взгляд на Элейн. Она стояла у шкафчиков и видела все, что произошло. А я видела боль в ее глазах. Добро пожаловать в мир Рейеса Фэрроу.
- Тебе пора идти, - сказала я ему.
- Ты мне не ответила. Что, по-твоему, я должен делать с телом, которое ты заставила меня сохранить?
Я наградила его взглядом, полным ненависти.
- Отправь его обратно в ад.
Он улыбнулся, а я почувствовала себя так, будто меня пырнули в живот раскаленной кочергой. Неужели ему нравится, когда я в замешательстве? Когда мне больно?
- Не могу, пока на Земле у меня так много развлечений.
- Развлечений? То есть я для тебя – очередное развлечение?
В комнату вошел мужчина. Тренер Рейеса.
- Пора выходить.
- Ну так как? – снова спросил Рейес. Говоря по справедливости, я должна была ответить.
Но все это становилось попросту нелепым. Снаружи у двери я заметила Элейн, которая заглядывала внутрь, беспокойно хмурясь.
- Твоя подружка уже психует, - сказала я, чтобы сменить тему.
- Ревнуешь?
- Ни капельки.
- А со стороны кажется, что ревнуешь.
- Ничего я не ревную. Просто у тебя невероятный…
- Пресс?
У меня свело живот. Я глубоко вздохнула, чтобы взять себя в руки.
- Вкус.
- Со вкусом у меня все в порядке. – Он заставил меня поднять голову, взявшись за мой подбородок обмотанной бинтами рукой. – Ты не хочешь, чтобы я был рядом. Так какая тебе разница?
- Никакой.
- Зачем тогда пришла?
- Ты мне не заплатил.
- Надо же. А все те разы, когда я спасал тебе жизнь, не считаются?
Я пожала плечами:
- Выпиши мне счет.
Он наклонился ко мне и прошептал:
- Лучше я тебя трахну.
- Лучше забудь об этом.
- Ты так и не ответила на мой вопрос. – Он прижался губами к моему уху, обдавая теплым дыханием. Жар спустился по шее и разлился по плечу одурманивающей волной наслаждения. – Что мне делать с моим телом, Датч?
Целую минуту спустя я с трудом ответила:
- Возьми его повидаться с сестрой.
Упоминание о драгоценной сестре подействовало на Рейеса, как ушат ледяной воды. Он тут же замер, его тело окаменело.
- Тебе пора, - настойчивее сказал тренер. – Иди туда и…
Рейес резко обернулся к нему, как кобра, готовая броситься на жертву. Мужик отступил. Его глаза расширились за долю секунды до того, как он поднял руки, заранее сдаваясь.
- Я только хочу сказать, что мы все потеряем, если ты не выйдешь.
Кажется, Рейес успокоился. Он повернулся ко мне, взялся за мой воротник и притянул к себе, пока его рот не оказался в паре сантиметров от моего.
- Иди домой.
Он отпустил меня, мягко оттолкнув, и я успела в ответ шлепнуть его по руке. Однако он уже шел к двери.
Иди домой, значит? Черт бы побрал мое левое полупопие.
Администратор запретил публиковать записи гостям.
Спасибо сказали: Cerera, Renka, Natala, Darling

Даринда Джонс - Четвертая могила у меня под ногами 01 Авг 2015 12:45 #9

  • Euphony
  • Euphony аватар
  • Не в сети
  • Переводчик, Редактор
  • Сообщений: 2336
  • Спасибо получено: 8647
  • Репутация: 652
Зачем убивать добротой, если можно взять топор?
Надпись на футболке

По-прежнему пребывая в крайней степени изумления, я стояла в той части склада, где людей было меньше всего. Он живет с ней? С этой женщиной? С Маньячкой? Сказать, что я была в шоке, было бы величайшим преуменьшением со времен фразы «Хьюстон, у нас проблема» (1). Меня как молнией шибануло.
Но святой ежик! Он с ней живет?! Меня так и пожирала ревность, отчего я бесилась еще больше. Чем испытывать ревность, лучше б на меня напали оголтелые огненные муравьи. Меня переполняли страх, ярость, обида и неуверенность в себе. Я глянула вниз на то, что делало меня представительницей женского пола. На Угрозу и Уилл Робинсон. Ладно, неуверенность отпадает.
Хотя мне всеми фибрами души не хотелось смотреть на очередной бой Рейеса, я все же украдкой пробралась в темный уголок, чтобы именно этим и заняться – посмотреть. Здесь он меня точно не увидит, а значит, не распсихуется зазря. К счастью, сцена, на которой установили клетку, была достаточно высокой, поэтому толпа зрителей не мешала мне видеть происходящее. Но я все равно взобралась на небольшое бетонное возвышение с прикрученной к нему вертикальной металлической опорой, обнялась с ней и стала выглядывать Рейеса.
Он разговаривал со своим тренером, потом повернулся, чтобы зайти в клетку, но, сделав один шаг, застыл. Опустил глаза. Глубоко вздохнул. А через секунду пристально посмотрел прямо на меня. Я тут же втиснулась поглубже в угол. Как такое может быть, что он меня заметил? Хотя, возможно, он смотрел на кого-то еще. Рейес склонил набок голову, поднял руку и указал на выход у меня за спиной.
Одной слаженной волной море голов повернулось посмотреть, на что он показывает. Я тоже повернулась, так что они наверняка не поймут, что он имел в виду меня. Когда я опять посмотрела на Рейеса, он скрестил на груди руки и испепелял меня взглядом. Я спрыгнула с возвышения и встала в такую же позу. Вот только я скрестила руки демонстративно и вызывающе. Если ему так хочется, чтобы я ушла, то пусть подойдет и сам вышвырнет меня на улицу.
Минуточку, нет. Это явно не лучшая мысль.
Я все не могла решить, что делать, как вдруг толпа снова разразилась приветственными криками – из двери в противоположном конце помещения вышел соперник Рейеса. Когда он стал подниматься по лестнице, Рейес перевел взгляд с меня на него. Оно и понятно: парень был больше и мускулистее предыдущего. Рейес и сам далеко не маленький, но стройный, жилистый, созданный быть не только сильным, но и быстрым. А этот чувак – одна сплошная силища. Больше похож на профессионального культуриста, чем на бойца. И, каким бы невероятным ни был размах у Рейеса, у этого шкафа сантиметров на десять больше.
От одного его вида у меня сердце забилось в горле. Я знала, что Рейес сверхъестественное существо, но он ранен, а этот парень – просто громадина. Когда он вошел в клетку, я шагнула вперед, однако Рейес остался на ступеньках со своей стороны. Он наблюдал. Изучал. Опустив руки и голову, смотрел на противника исподлобья, как будто чего-то ждал. Но чего?
Толпа стихла, затаив дыхание от предвкушения. Мужик в клетке застыл и уставился на Рейеса. Потом вдруг нахмурился и отвел взгляд, будто его что-то смутило. Тогда-то я и заметила это: размытость движений, нечеткость в ауре. Он потряс головой, словно прочищая мысли, а мгновение спустя впился в меня взглядом. Его глаза расширились, на лице мелькнуло удивление, будто он меня узнал. Понятия не имею, с чего бы вдруг. Я его никогда в жизни не видела. Но, когда он испустил звериный вопль, ледяной страх сковал мне спину и пополз по коже.
Я отшатнулась, глядя, как мужик, забыв о двери в клетку, ловко и изящно, как большое животное, перемахнул через сетку. Черты его лица исказились, будто наружу рвался зверь с глубоко укоренившейся ненавистью ко мне. Я попыталась замедлить мир, остановить устремившуюся ко мне угрозу. В прошлом мне уже удавался такой фокус – до встречи с Эрлом Уокером. Но не получилось. Все вышло из-под контроля. В том числе и яростный грохот пульса у меня в ушах.
Краем глаза я заметила Рейеса, который пытался перехватить чувака. Он легко перепрыгнул через сетку и метнулся вверх, но не дотянулся всего на пару сантиметров. Потом схватился за верхний край сетки, оттолкнулся и, проделав невероятный переворот в воздухе, прыгнул вперед. Стены клетки прогнулись под его весом и от силы, которую он, судя по всему, приложил, бросившись в гущу толпы.
Рейес исчез за спиной противника. Шкаф приземлился в нескольких метрах от меня и помчался вперед, сбивая, как таран, любого, кто оказывался на его пути. Я же видела только его лицо, превратившееся в маску свирепой ярости.
А ведь я с ним даже не знакома!
Я попробовала развернуться и убежать. Призвав на помощь всю силу воли, которая у меня есть, я пыталась заставить ноги унести меня куда подальше, но могла только смотреть. Смотреть, как он приближается. Из вопящего рта капала слюна, собираясь пеной, как у бешеной собаки. Он хотел моей смерти. То есть жаждал моей смерти, как наркоман – очередной дозы. Я это чувствовала. Ослепительная вспышка разъедающей его изнутри жажды убийства ударила меня волной за долю секунды до того, как он меня настиг.
Он врезался в меня, как товарняк. Я чуть не потеряла сознание, расплющившись об стену, но внезапно он упал. Наверное, потому, что у него на спине сидел Рейес и вбивал его в пол. Мужик громко орал, пытаясь стряхнуть Рейеса, но продолжал ползти вперед. Корчился и боролся за каждый сантиметр, который приближал его ко мне. А я пыталась слиться со стеной, утопая в недоумении. И дикой агонии. Когда я стукнулась о стену, в голове одичавшим ураганом взорвалась боль, угрожавшая сожрать половину Барбары – моего мозга.
Из-за неожиданного и жестокого поворота событий толпа запаниковала. Некоторые пострадали, когда этот мужик приземлился, но куда больше получили увечья в давке, пока одни спешили на выход, а другие пытались подобраться ближе, чтобы лучше видеть. Крики становились все громче и громче, подзадоривая мужика, который изо всех сил пытался добраться до меня.
- Уходи!
Я взглянула на Рейеса. Все его силы уходили на то, чтобы сдерживать мужика. Значит, этот мужик не человек. Или не совсем человек. Еще несколько мгновений борьбы, и Рейес взял его в удушающий захват.
- Чарли, черт тебя дери, беги! – прорычал он сквозь стиснутые зубы.
Кое-как мне удалось встать на ноги. В этот момент мужик двинул локтем Рейесу в челюсть, отчего захват немного ослабел. Однако шкафу этого хватило, чтобы проползти вперед еще сантиметров пятнадцать. Глаза на искаженном от ненависти и презрения лице снова остановились на мне. Изо рта капала слюна, из носа хлестала кровь, но единственной его целью было добраться до меня. Обдирая ногти о бетонный пол, он изо всех сил пытался ползти дальше.
Царящий вокруг хаос зажил собственной жизнью и теперь сопровождался оглушительной безумной какофонией. Со всех сторон раздавались крики, в то время как зрители одновременно бросились к выходу. Сомневаюсь, что кто-то из них понимал, от чего бежит. Они кричали. Бежали и толкались. И хорошо. Люди следовали примеру остальных, подсознательно понимая, что иначе их здоровью причинят непоправимый вред. У них просто не было выбора.
Заметив какого-то парнишку в толстовке с логотипом группы «Slipknot», я бросилась к двери. Он упал, а значит, за каких-то пару секунд, если никто не придет ему на помощь, его попросту затопчут. Я пыталась протиснуться к нему, но толпа обезумевших зрителей оттеснила меня назад, и мальчишка исчез из виду.
А потом я услышала рычание. Мне нужно было вернуться и посмотреть, как там Рейес. Надо признать, мужик добился некоторого успеха. Меня от него снова отделяли всего несколько шагов. Не в силах отвести глаза от Рейеса с Халком, я медленно попятилась в толпу. Вдруг озверевшего мужика, который ни на секунду не оставлял бешеных попыток приблизиться ко мне, окутала тьма. А через мгновение из его головы выскочила еще одна. Черная, непроглядная, как самый далекий уголок вселенной. Но мне удалось заметить острые, словно обсидиановые лезвия, зубы, заточенные на концах, как иглы. Зверь исчез внутри мужика так же внезапно, как и появился, и до меня дошло, на что я смотрела. На демона.
Нет. Я сделала еще один шаг назад. Нет. Не на демона. На человека, одержимого демоном. Демонов я видела, когда они пытали Рейеса. Паукообразные тела. Тощие конечности, согнутые и скрученные под невообразимыми углами. В безглазых головах – только зубы, зубы и еще раз зубы. И один из них сейчас был внутри человека. Его трясло от неумолимой, первобытной жажды разорвать меня на куски. Он так сильно этого хотел, что я физически ощущала исходящий от него дикий голод.
Шкаф предпринял последнюю героическую попытку стряхнуть с себя Рейеса, но тот был слишком силен. Прижав мужика к полу, он одним четким движением дернул его за голову и сломал шею. От зловещего хруста, неестественно повернутой головы и от того, как быстро жизнь покинула этого человека, мои вены затопила очередная волна адреналина, и в нос ударила вонь, похожая на запах тухлых яиц.
Меня замутило. Стараясь не поддаваться накатившей слабости, я огляделась, чтобы понять, видел ли кто-нибудь, как Рейес сломал человеку шею. Сейчас на складе почти никого не было. Кто-то из отставших стоял в тени, но в основном это были вышибалы и другие наемные рабочие. Лица у всех были застывшие, а сами они в ужасе пялились на мертвого парня.
Рейес уже был на ногах. Схватив за куртку, он сильно дернул меня, заставляя на него посмотреть.
- Что надо сделать, чтобы ты хоть раз в жизни меня послушала?
Колоссальный поток адреналина, перегрузивший мою нервную систему, настойчиво затребовал выхода. Изо всех сил я оттолкнула Рейеса и бросилась к стене, где меня вывернуло наизнанку прямо на бетонный пол.
И это меня всерьез озадачило. Никогда раньше у меня не было такой реакции на нападения. Как правило, я веду себя гораздо более собранно. Ну, если и не собранно, то по крайней мере остаюсь в вертикальном положении. А в этот раз я едва стояла на ногах. Мир вокруг вертелся, а желудок продолжал лезть куда-то вверх. Это объясняло, почему меня трясет и почему постоянно хочется согнуться в три погибели. Но почему именно сейчас? Почему именно с этим парнем?
Рейес не дал мне ни закончить, ни перевести дух. Снова схватив меня за куртку, на этот раз сзади, он потащил меня к двери. Я подумывала о том, чтобы сопротивляться, но на это ушло бы много сил, которых прямо сейчас во мне, похоже, совсем не осталось. В его руках я чувствовала себя тряпичной куклой с висящими и совершенно бесполезными конечностями. И я стала ругаться. На это у меня всегда сил хватит.
Вытерев рот рукавом, я сглотнула опять подступивший к горлу ком и приглушенным голосом потребовала:
- Отпусти меня.
Само собой, никакой реакции не последовало. Рейес продолжал тащить меня по полу, как отслужившую свое половую тряпку. В этом его рукоприкладстве не было никакой необходимости, да и приятного было мало, но все мои умственные силы уходили на то, чтобы сдерживать подступавшую волнами желчь.
Где-то между подскакиваниями желудка и попытками не дать ему выпасть наружу через рот, я выдавила несколько слов:
- Что это было?
Разумеется, я и сама знала, но все это казалось таким нереальным и ужасным, что в голове не укладывалось. Я и понятия не имела, что люди на самом деле могут быть одержимыми. Думала, это не более чем способ киношников вызвать у зрителей озноб и наградить кошмарами по ночам. Или одна из уловок проповедников, помогающая держать под ногтем прихожан.
Но тот мужчина был одержим. В этом не было никаких сомнений, как и в том, что я здесь стою. То есть в том, что меня волокут по полу.
Мы были на полпути к двери, когда Рейес рванул меня вверх, чтобы поставить перед собой, и смертельной хваткой впился мне в плечи. Выражение его лица было скорее сердитым, чем, скажем, понимающим. Поэтому я, естественно, взбесилась. Меня только что выворачивало наизнанку. Он вообще в курсе, что существует элементарная любезность? К сожалению, ничего с этим поделать прямо сейчас я не могла. Только снова сглотнула и попыталась хоть немного отодвинуться.
- Садись в свой чертов джип и убирайся отсюда, или, клянусь всем святым…
Пока я целиком и полностью была сосредоточена на разговоре и честно собиралась выслушать его семитысячную угрозу, которую, конечно же, приняла бы близко к сердцу, снова послышался хруст. Сразу за ним – хриплый стон. И опять хруст. И еще один стон, больше похожий на визг раненой совы.
Я глянула влево, где лежал соперник Рейеса. Только он уже не был мертвым. Он стоял на четвереньках, вытягивая шею то в одну, то в другую сторону, словно разминал ее после долгого сна. Вокруг него витала та же чернота, будто демону было трудно оставаться в границах тела, в которое он вселился.
Рейес дернул меня к себе, оказавшись со мной нос к носу.
- Уходи.
И демон прыгнул. Как тигр в индийских зарослях, мужик бросился на нас. На меня. Рейес так сильно меня оттолкнул, что я опять ударилась головой. На тот раз – о бетонный пол. Однако на посыпавшиеся из глаз искры я едва обратила внимание: когда Рейес встал передо мной, напряженный, как скрученная пружина, готовый в любой момент броситься в атаку, я услышала глубокое низкое рычание, эхом отразившееся от самых темных уголков вселенной.
Из ниоткуда свирепым клубком выскочила Артемида и прыгнула прямо сквозь мужика. Его физическое тело еще немного пролетело вперед, упало с громким шлепком и заскользило по полу. А позади него в лапах моей хранительницы визжал и корчился демон. Его зубы сомкнулись у нее на шее. Когти били ее по спине. Она взвыла, но продолжала держать его, мотая головой, разрывая на куски бьющегося в агонии демона, пока не полилась и не заклубилась на полу похожая на дым кровь. Через несколько секунд кровь рассеялась. Вместе с демоном.
Я бросила взгляд на человека, напавшего на меня. На этот раз никаких сомнений – он был мертв. Безжизненные глаза неподвижно смотрели в никуда.
Повернувшись ко мне, Артемида опустила голову и оскалилась. Из ее груди вырвалось очередное хриплое рычание. А я-то думала, мы с ней подруги. Однако Рейес тоже повернулся и, чтоб я скисла, сделал то же самое. Мне вдруг стало неловко, как это бывает, когда что-то застревает между зубами. Вот только смотрели они не на меня, а мимо – на что-то у меня за спиной.
Тогда-то я и почувствовала затылком холодную опустошающую ненависть и поняла, что там еще один. Оглянувшись, я увидела пустые глаза мальчишки в толстовке с логотипом «Slipknot». Он был гораздо мельче Халка, но хладнокровная решимость и капающая с подбородка слюна пугали ничуть не меньше. Как только он бросился на меня, Артемида метнулась вперед и стрелой пролетела прямо сквозь него. Буквально вырвав из мальчишки демона, она жестоко растерзала тварь, пока та не сдохла в клубах дыма.
Как только из него «вынули» демона, мальчишка упал и свернулся в клубок. И я его узнала. Это был пацан с моего заднего сиденья. Тот самый, которого я приняла за призрака. Сейчас светлые волосы были взъерошены и покрыты грязью. А голубые глаза почему-то казались темнее. Неужели демон, завладев его телом, как-то вытолкнул душу? Может быть, им обоим там места не нашлось.
Я изумленно моргала, пока Рейес не поднял меня с пола. Опять. Меня уже начинало доставать, что сын Сатаны таскает меня, как ему вздумается, но сил слишком уж возражать не было. Он снова потащил меня к выходу.
- Погоди, - сказала я, на этот раз сопротивляясь, хоть и безуспешно. – Забери мальчишку.
- Нет.
Призвав на помощь все свое упрямство, я уперлась ногами, извернулась и освободилась от Рейеса. Он остановился и зло уставился на меня.
- Прекрасно. Можешь испепелять меня взглядом и хмуриться, сколько влезет. Я с этого склада без мальчишки не уйду. – Рейес только сложил на груди руки, поэтому я добавила: - Он был одержим. Он всего лишь невинный мальчик.
Ко мне подбежала Артемида и игриво залаяла. Я присела и потерлась об нее носом, потом снова взглянула на Рейеса, вдруг осознав, что на него она даже не пыталась напасть.
- Почему они выбирают таких, как он?
- У них свои причины. Те же, по которым тебе надо как можно скорее отсюда уехать.
- В него могут опять вселиться? Могут снова за ним прийти?
Рейес задумчиво оглянулся.
- Возможно.
Я помчалась к мальчику, присела и убрала светлые волосы с грязного лица. За мной увязалась Артемида и попыталась лизнуть его в нос. А когда поняла, что не получается, понуро уселась рядом с ним.
- Как нам удостовериться, что они за ним не вернутся?
Рейес подошел к нам и тоже присел, проверяя пульс парнишки. И Артемида никак на это не отреагировала.
- На освященной земле они его не тронут, - сказал Рейес. Артемида потянулась к нему и лизнула в руку.
- Серьезно? – спросила я, удивляясь и его словам, и поведению Артемиды. А я тут, видите ли, переживала, что раз уж он сын Сатаны, то она обязательно попытается перегрызть ему глотку. – Ты имеешь в виду церкви и кладбища?
- Да. – Он почесал Артемиду по ушам, потом перевернул мальчишку на спину и приподнял ему веки. – У него шок.
- Нужно забрать его в безопасное место, – я коснулась руки Рейеса, – пожалуйста.
Артемида заскулила, будто тоже просила его помочь.
С явной неохотой Рейес наклонился и поднял мальчишку на руки. Тот вовсе не был совсем уж маленьким, но Рейесу, похоже, не составило никакого труда подняться на ноги с шестнадцатилетним подростком на руках. Артемида взволнованно залаяла, в последний раз ткнулась в меня носом и испарилась туда, откуда пришла, нырнув прямо в пол у нас под ногами. Где, елки-палки, она торчит, когда ее нет рядом?
Я оглянулась на соперника Рейеса, в котором тоже похозяйничал демон, и на меня накатило чувство вины. Он точно так же случайно попался им под руку.
- Его не возьмем, - сказал Рейес, пинком открывая дверь.
Большинство машин разъехалось. И, слава богу, закончился дождь. Я шла рядом, внимательно следя за парнишкой.
- Кого?
- Мужика на складе. Твоего сочувствия он не стоит.
- Но ведь он невинный. – Я побежала вперед и открыла пассажирскую дверь.
- Ничего подобного. Подвинь кресло.
Я заметила, что нематериальной сущности парнишки на заднем сиденье не было. Он вернулся в собственное тело? Неужели все именно так и происходит? Я подвинула переднее сиденье, и Рейес положил мальчишку на заднее.
- Ключи.
- Минуточку. Куда ты собираешься нас везти?
- Подальше отсюда. Давай ключи и садись.
- Спасибо, но я и сама могу за рулем сидеть.
- И что будет, если он снова станет одержимым, пока ты едешь по шоссе?
Я бросила ему ключи:
- Коробка передач немного заедает.
Он сел за руль как раз в тот момент, когда с востока послышались сирены. Миновав мокрую парковку, мы поехали на запад, свернув на Вторую улицу.
- Куда мы его везем? – спросил Рейес.
- Я знаю, где его приютят на первое время. Там разберутся, что делать. Нам нужно попасть на Сентрал, а дальше бери на восток.
Только когда сирены остались позади, я вспомнила, что мы бросили на складе Элейн Оук, и задумалась, надо ли о ней напоминать. А потом решила, что пора бы уже перестать потакать собственной мелочности. В конце концов, Элейн могла угрожать опасность.
- Мы забыли там твою подружку.
Уголок рта Рейеса безразлично приподнялся.
- И только что сбежали с места преступления, - с тем же безразличием пожал плечами он.
Я вдруг осознала, что наделала.
- Я не могу просто взять и сбежать с места преступления.
- На этот раз можешь.
Я оглянулась.
- Может быть, нам стоит вернуться. Им наверняка захочется узнать, от чего умер тот человек.
По-моему, Рейесу и на это было наплевать.
- У тебя проблемы с деньгами?
Последнее, что мне хотелось бы обсудить, – это мои финансовые затруднения. Я бы с охотой поговорила о демонах, одержимости и о том, как невинные дети стали пешками в войне, о которой когда-то предупреждал меня Рейес. Но решила усыпить его бдительность. Может быть, если я буду сотрудничать, он расскажет больше.
- Я выехала из офиса, - ответила я, пытаясь заглушить боль от предательства папы. Хотя Рейес все равно это почувствует. – И еще не оправилась от несчастного случая.
- То, что сделал с тобой Уокер, ты называешь несчастным случаем?
- Мне так проще, так что да.
Мне не нравилось вплотную задумываться о том, что Эрл Уокер издевался надо мной намеренно. Он пришел ко мне с двумя целями: допросить под пытками, а затем убить. Но словосочетание «несчастный случай» как будто упрощало произошедшее, превращало во что-то, с чем можно жить.
Рейес крепче сжал руль.
- Мне очень жаль, Датч. Я и подумать не мог, что он к тебе придет.
Надеясь уйти от разговора, я сложила на груди руки и подозрительно глянула на него:
- Пытаешься заговорить мне зубы, чтобы не оплачивать счет?
Еще чуть-чуть, и он бы улыбнулся.
- Как ты насчитала миллион?
Я оборвала выбившуюся из кофты ниточку.
- Добавила текущие расходы к моей обычной таксе и округлила.
Бросив на меня быстрый взгляд, чтобы не отрываться надолго от дороги, он спросил:
- Хреново у тебя с математикой, да?
Видимо, мы оба были не против сменить тему, поэтому я решила задать вопрос, который не давал мне покоя:
- Почему ты с ней живешь?
Он посмотрел на меня, и встречные огни проезжающей мимо машины осветили его лицо, отразившись в богатой глубине карих глаз.
- Потому что она предложила.
- Ты мог бы жить у Амадора с Бьянкой, - сказала я, вспомнив о единственных, как мне казалось, верных друзьях Рейеса.
Он снова смотрел на дорогу.
- Я мог бы жить с тобой.
- Вот это вряд ли, - фыркнула я, хотя сама мысль была до смешного приятной и тут же отозвалась искрами в нижней половине моего тела. Раз уж мы вышли на дорожку вежливости, я призналась: - Я рада, что ты на свободе.
- Докажи, - отозвался он с умопомрачительной ухмылкой.
Я с трудом подавила кульбит в животе.
- У меня дома идет инвентаризация. Не заставляй меня снова тебя искать. И мы приехали, - я показала на здание, стоящее под прямым углом к самой старой церкви в Альбукерке. Вывеска гласила: «Сестры Непорочного Креста».
- Ты хочешь оставить его в женском монастыре? – спросил Рейес.
- Здесь освященная земля. – И они его примут. Я оглянулась на мальчишку. Разве может быть иначе?
Притормозив перед зданием, Рейес проехал чуть дальше и остановил Развалюху. Вход в монастырь освещался одной-единственной лампочкой. Вместо того чтобы сразу выйти, я повернулась к своему водителю и по совместительству самому крутому в мире обогревателю.
- Мне нужно знать больше, Рейес. Раз уж на меня открыли охоту, я имею право знать, что происходит.
Он заглушил двигатель и уставился в окно.
- Я пытаюсь выяснить, как и почему.
- Замечательно. Мне хватит простых ответов на вопрос «Что?».
Рейес промолчал, поэтому я выбралась из машины и подвинула сиденье вперед. Пусть позже, но мы обязательно все обсудим.
Парнишка по-прежнему был без сознания, но пошевелился. Рейес вышел и обошел машину, и тут меня осенило: я ведь забыла о самом главном!
- Я кое о чем хотела тебя спросить. Сегодня утром, когда я видела тебя у папиного бара, тебе кто-то помахал.
Рейес прислонился к заднему крылу Развалюхи и сложил на груди руки.
- Иногда такое случается. Мы живем в странном мире.
- Да нет, не об этом речь. Ты же был там? В физическом теле?
- Почему ты спрашиваешь? – спросил он, переступив с ноги на ногу, словно ему было неловко.
- Потому что ты испарился. Дематериализовался. Весь, целиком.
На его чувственных губах заиграла зловещая усмешка.
- Датч, ты же знаешь, что это невозможно.
- Но…
Парнишка опять пошевелился. Я посмотрела на него. На светлые волосы, упавшие на красивое лицо. На длинные ресницы и резко очерченные скулы, говорящие о силе характера. Никаких сомнений – быть ему сердцеедом.
С благодарной улыбкой я оглянулась на Рейеса, но его уже не было. Я покрутилась туда-сюда, обошла Развалюху. Но он испарился. Растворился, как дым в воздухе.
Да что ж это такое!
(1) Фраза Джона Леонарда Суайгерта – пилота командного модуля космического корабля «Аполлон 13», единственного из летавших на Луну пилотируемых кораблей, на котором в полёте произошла серьёзная авария. Вошла в речевой обиход как метафора со значением «сложность, неприятность», стала идиомой.
Промка из прошлого: Джон Суайгерт [ Нажмите, чтобы развернуть ]
Администратор запретил публиковать записи гостям.
Спасибо сказали: Cerera, Renka, Natala, RuSa, llola, elvira, Darling

Даринда Джонс - Четвертая могила у меня под ногами 03 Авг 2015 10:18 #10

  • Renka
  • Renka аватар
  • Не в сети
  • Переводчик, Дизайнер
  • Сообщений: 473
  • Спасибо получено: 2035
  • Репутация: 128
Альтернативная обложка
ВНИМАНИЕ: Спойлер! [ Нажмите, чтобы развернуть ]
Администратор запретил публиковать записи гостям.
Спасибо сказали: Solitary-angel, Euphony, Natala, elvira, Darling

Даринда Джонс - Четвертая могила у меня под ногами 10 Апр 2016 22:26 #11

  • Yulinarium
  • Yulinarium аватар
  • Не в сети
  • Редактор
  • Сообщений: 144
  • Спасибо получено: 118
  • Репутация: 11
ах, файликов на скачку нет...
Администратор запретил публиковать записи гостям.

Даринда Джонс - Четвертая могила у меня под ногами 11 Апр 2016 08:51 #12

  • Euphony
  • Euphony аватар
  • Не в сети
  • Переводчик, Редактор
  • Сообщений: 2336
  • Спасибо получено: 8647
  • Репутация: 652
Конечно, нет, я же всего 6 глав просмотрела из 20)). Вот как до конца доползу, так Светик и подшаманит :4
Администратор запретил публиковать записи гостям.
Спасибо сказали: Solitary-angel

Даринда Джонс - Четвертая могила у меня под ногами 11 Апр 2016 20:48 #13

  • Yulinarium
  • Yulinarium аватар
  • Не в сети
  • Редактор
  • Сообщений: 144
  • Спасибо получено: 118
  • Репутация: 11
я тут просто себе читалку забиваю сейчас литературой, а читаю я быстро)) ну надеюсь, что мне пока хватит предыдущих частей)
Администратор запретил публиковать записи гостям.
Спасибо сказали: Euphony

Даринда Джонс - Четвертая могила у меня под ногами 11 Апр 2016 21:19 #14

  • Euphony
  • Euphony аватар
  • Не в сети
  • Переводчик, Редактор
  • Сообщений: 2336
  • Спасибо получено: 8647
  • Репутация: 652
На крайняк, весь инет читает, так сказать, старую редакцию)), так что и ты вполне, если че, можешь ее где-нибудь взять. Хоть у меня, правда, я только вордовские файлы храню...
А ваще круто, что нас прибывает)). :25
Администратор запретил публиковать записи гостям.

Даринда Джонс - Четвертая могила у меня под ногами 29 Янв 2017 16:42 #15

  • Cerera
  • Cerera аватар
  • Не в сети
  • Администратор
  • Сообщений: 2074
  • Спасибо получено: 2151
  • Репутация: 65
Счастья мне мало. Требую эйфории!
Надпись на футболке

Очевидно, Рейесу не хотелось отвечать на мои вопросы. Хотя не стоит забывать, что мы все-таки в святом месте. Вдруг он не может находиться на освященной земле? Но опять же, неужели он действительно умеет дематериализоваться в физическом теле? Одна только мысль об этом совершенно сбивала меня с толку.
Я залезла в джип к парнишке и убрала волосы с его лица. Он дернулся, очнулся и отшатнулся от меня – явно был смущен и напуган одновременно.
- Все хорошо, - я подняла руки, показывая, что не причиню ему вреда. – С тобой все в порядке, но мне нужно отвести тебя туда.
Он дико озирался и каждый раз, когда натыкался взглядом на меня, щурился, как от яркого света. Я обалдела, осознав, что он такой же, как Пари. Он видел, как я сияю, и это определенно его тревожило. Потянувшись через переднее сиденье, я нащупала свои солнцезащитные очки.
- Должно помочь. – Парень их и не подумал взять, поэтому я развернула дужки и нарочито медленно надела на него очки. Он весь напрягся, но не шелохнулся. – Так лучше?
Он огляделся, потом снова настороженно уставился на меня.
- А, ну да. Это мой джип, Развалюха. А я Чарли, - сказала я и тут же об этом пожалела.
С чего вдруг мне пришло в голову знакомить пацана с машиной, в которой, как он наверняка думает, его похитили? Все равно что познакомить Иону с китом1 после всего случившегося и надеяться, что они станут закадычными друзьями.
- Развалюха тут ни при чем, честное слово.
- Почему я здесь? – спросил парнишка, и до меня дошло, почему он мне не отвечал. Он пользовался не голосом, а руками.
- Ты глухой? – показала я знаками.
Похоже, он удивился.
- Да.
- Ясно. В общем, я Чарли, - продолжила я. Чтобы показать собственное имя, пришлось потратить аж несколько секунд. Я вдруг страшно обрадовалась, что родилась, зная все известные человечеству за всю историю существования мира языки. В том числе и жестовые во всем их многообразии.
- Здесь есть кто-то еще? - спросил парнишка, и я недоуменно нахмурилась. – Ты назвала еще чье-то имя.
- Ну да, - смутилась я. – Я знакомила тебя с джипом. – Я махнула рукой, показывая все и сразу. – Ее зовут Развалюха.
- Ты дала имя машине?
- Ага. И не спрашивай, пожалуйста, чему еще. Ты еще слишком молод.
На его губах появился едва заметный намек на улыбку.
- Меня зовут Квентин, - показал он по буквам, потом поднял левую руку и к внешней стороне запястья прикоснулся большим и указательным пальцами правой2, показывая знак своего имени на языке жестов.
- Приятно познакомиться, - изобразила я, и, отдавая дань традиции, он ответил тем же, хотя я сильно сомневалась, что он это всерьез. – Я привезла тебя сюда, потому что здесь безопасно. Ты помнишь, что с тобой произошло?
Квентин отвел взгляд.
- Немного.
Вот гадство. Ему определенно понадобится мозгоправ.
Я подождала, пока он снова не повернется ко мне, а потом сказала:
- Это снова может случиться. – Он застыл, меня ударило волной страха, и я поспешила добавить: - Мне очень жаль. Но мы должны попасть в здание. Там ты будешь в полной безопасности.
Он подался вперед, чтобы выглянуть на улицу.
- У тебя есть родные в Альбукерке?
- АБК? - переспросил он, не узнав аббревиатуру.
Пришлось показать название целиком. Целый подвиг.
- Да. Ты в Альбукерке, штат Нью-Мексико.
Отразившийся на его лице шок в комментариях не нуждался.
Я положила руку Квентину на плечо, давая ему время переварить информацию, а потом спросила:
- Откуда ты?
Придя в себя через несколько секунд, он ответил:
- Вашингтон, округ Колумбия.
- Ого, далековато от дома тебя занесло. Ты помнишь, как сюда добрался?
Он отвернулся, пряча выступившие на глазах слезы. Я приняла это за отрицательный ответ. Наверное, в него вселился демон еще до того, как уехать из Вашингтона.
- Я могу связаться с твоей семьей. Сообщить, что с тобой все в порядке.
Квентин закрыл лицо рукой, и мне на сердце тяжелым одеялом упало горе. Я снова положила ему руку на плечо. Погладила, утешая. Ему не нужно было ничего говорить, я и без того поняла, что у него нет родных. Может быть, и дома тоже нет.
От тяжести у него на душе мне самой стало трудно дышать. Он ведь совсем один. Да еще и не понимает, что происходит.
- Вы собираетесь заходить? Поздно уже.
От неожиданности я подскочила и увидела рядом с Развалюхой сестру Мэри Элизабет. У меня в груди буйным цветом расцвел благоговейный трепет.
- Вам ангелы сказали, что мы приедем?
- Нет, я увидела вас из окна.
- А-а. – А вот это уже не так интересно.
- К тому же ангелы ничего мне не говорят. Я всего лишь немножко подслушиваю их разговорчики.
- Точно. Я и забыла.
Уговорив Квентина выйти из Развалюхи, я представила его сестре Мэри Элизабет и еще трем сестрам, которые вышли поздороваться. Они столпились вокруг него, как курицы-наседки, проверяя царапину на лице и серьезный порез на запястье. Я чуть не умерла от счастья, когда оказалось, что двое из них знают амслен3. С ним все будет в порядке. По крайней мере, на какое-то время.
Нас проводили в монастырь, угостили супом (который оказался куда лучше привкуса рвоты, все еще стоявшего у меня во рту) и горячим шоколадом, а потом меня стали забрасывать вопросами на тему каково быть ангелом смерти, и на что это похоже, когда через меня проходят люди. Вечеринка продолжалась, пока не появилась мать-настоятельница и не положила конец веселью. Сестра Мэри Элизабет им все про меня рассказала, поэтому неудивительно, что их переполняло любопытство. От меня не ускользнуло, как старательно они обходили тему Рейеса. Им было известно, кто он такой, и какая между нами связь.
Я повернулась к Квентину, который вел захватывающую беседу с сестрой Энн по поводу того, почему у приставки Xbox такая шикарная графика и отличная скорость соединения с интернетом. Сестра Энн оказалась экспертом в области компьютерных игр и напрочь обезоружила застенчивого юношу.
Он снова надел мои очки, чтобы понимать меня.
- Ты не против остаться здесь на какое-то время? – спросила я у него.
- А можно мне остаться с тобой?
- Нет. Тебе нужно находиться на освященной земле. А моя квартира… скажем так, ничего общего со святостью не имеет.
Квентин кивнул и осмотрелся, притворяясь, будто его совершенно не заботит перспектива пожить в доме, битком набитом монахинями. Хотя, на мой взгляд, после всего случившегося он испытывал облегчение.
- Если что-нибудь понадобится, напиши мне эсэмэску, - я протянула ему визитку. – Минуточку, у тебя телефон есть?
Он похлопал себя по карманам куртки и джинсов, а потом с широченной улыбкой достал сотовый. Нажал на несколько кнопок, и улыбка угасла.
- Сдох, - показал он одной рукой.
- Я могу достать тебе зарядное устройство, - знаками предложила сестра Мэри Элизабет, и я чуть не обзавидовалась ее энтузиазму, которому, казалось, ни конца ни края нет.
- Спасибо, - искренне поблагодарил ее Квентин и уже у меня спросил: - У тебя есть знак имени?
Мне стало так стыдно, что я сникла.
- Нет. Никто из моих глухих друзей так и не придумал мне личного знака. Каждый раз, когда я спрашиваю об этом, они отвечают, что все еще думают. Лично мне кажется, они просто не хотят заморачиваться.
- Почему?
- Наверное, потому, что у меня много хороших качеств, и они никак не могут остановиться на чем-то одном, чтобы выбрать мне именной знак.
Он тихо усмехнулся и показал до смешного нечеткими жестами, чтобы я как будто не поняла:
- Люди с нормальным слухом поголовно психи.
- Да неужели? – отозвалась я, горделиво подбоченившись. – Зато глухие запросто говорят с набитым ртом. – Я рассмеялась от этой старой шутки из справочника для глухонемых.
Квентин закатил глаза, и я воспользовалась шансом его обнять. Поначалу он застыл, а потом так крепко обнял меня в ответ, будто от этого зависела его жизнь. Мы обнимались, пока не расслабились его руки. Я чмокнула его в грязную щеку, и он тут же опустил голову со свойственной ему застенчивостью, которая мне казалась беспредельно милой.
- Я скоро вернусь, лады?
- Погоди, - вдруг занервничал он. – Монахини едят бекон? Я очень-очень люблю бекон.
Чтобы привлечь его внимание, сестра Мэри Элизабет похлопала его по руке:
- Я обожаю бекон. Приготовлю на завтрак, идет?
Он кивнул и спокойно пошел с сестрами, взволнованными миссией его защитить. Они собирались показать ему жилые помещения, где он сможет помыться и переодеться в чистую одежду. Похоже, он успокоился и был признателен за то, что его здесь приняли. Поэтому я тоже успокоилась и была признательна сестрам за гостеприимство. А еще я с уверенностью могла сказать, что он понравился матери-настоятельнице. Когда она заглянула ему в глаза, что-то глубоко внутри нее шевельнулось. Что-то теплое и материнское. Интересно, какие воспоминания всколыхнулись в ней, когда она увидела Квентина?
Как только все разошлись, я пришпилила сестру Мэри Элизабет к стулу своим фирменным взглядом, от которого, по идее, кто угодно занервничает. Только она, казалось, совсем не нервничала, если судить по слегка рассеянному взгляду. Мне с моим синдромом дефицита внимания такой взгляд хорошо знаком.
- Я знаю, о чем вы хотите меня спросить, - заявила она, как всегда, опережая меня на шаг.
- Прекрасно, тогда мне не придется спрашивать. Что вы слышали?
Суперсила сестры Мэри Элизабет заключается в способности слышать ангелов. В буквально смысле. Она как будто прослушивает их телефонные разговоры, только без жучков. Именно так она и узнала обо мне, Рейесе и Артемиде. Она годами подслушивала, как о нас говорили высшие существа. Мне оставалось только диву даваться, о чем конкретно они разговаривали. Я вовсе не такой интересный человек, как хотелось бы.
Опустив голову, сестра уставилась в чай. Не похоже на нее. Наверное, стоит ждать плохих новостей.
- Они нашли способ вас выследить.
Вот оно что. Ну, не так уж плохо.
- Кто? Демоны?
- Да, падшие. Они разработали новый план.
- Они вселяются в людей, - сказала я, кривясь от отвращения. – Это и есть их великий план? Отбирать жизни? Разрушать их? В того мальчишку какой-то демон вселился без всякой причины.
- У них была причина. – Она подвигала по столу несколько просыпавшихся сахаринок. – Они вселяются только в тех, у кого есть дар воспринимать потусторонний мир. В ясновидящих.
Я посмотрела на дверь, через которую вышел Квентин.
- То есть Квентин ясновидящий?
- Ага, вполне.
- Круто, но я-то тут причем? И разве ясновидение не означает способность видеть будущее?
- Необязательно. Этим термином называют всех людей, кто видит больше других. Тех, кто видит потусторонний мир. Некоторые из них с этой способностью рождаются. А некоторые приобретают ее другими способами. Например, оказавшись на волосок от смерти.
Я подумала о Пари. В детстве она чуть не умерла, и с тех пор видит призраков.
- Но почему они выбирают таких людей? Чего хотят добиться?
- Потому что зачастую эти люди видят ауры.
- Ясно, - сказала я, хотя до сих пор ничего не понимала.
- Если они смогут видеть ауры, - сестра положила ладонь мне на руку, - они смогут увидеть вас.
Я мысленно отвесила себе подзатыльник. Иногда я поразительно торможу.
- Ну конечно! Это объясняет, зачем им понадобился Квентин. Он видит свет вокруг меня.
Надо будет повидаться с Пари, убедиться, что с нашей последней встречи никто в нее не вселился.
- Вот так они и смогут вас выследить. А если верить последним разговорам, то демоны все ближе и ближе. Потому-то вам и послали хранителя. Артемиду. Ангелы знали, что это произойдет.
Черт возьми. Так и знала, что на то есть какая-то жуткая причина, полная мрака и обреченности. Не могли мне послать Артемиду в качестве запоздалого подарка на новоселье.
- Они могут причинить ей вред? – вдруг встревожилась я. – Могут демоны причинить вред Артемиде?
- Не знаю. Не слышала. – Сестра откашлялась и взяла мою чашку. – Хотите еще чаю?
- Конечно, спасибо, - рассеянно отозвалась я.
Собрав наши чашки, сестра Мэри Элизабет поднялась сделать нам еще чаю, и в этот момент в кухню вошла мать-настоятельница и села за стол, наградив меня своим, по-видимому, лучшим презрительным взглядом.
Я улыбнулась. В деталях насладилась мастерством того, кто делал для них мебель. Постучала пальцами по столу. Посмотрела на часы. Точнее на голое запястье, где были бы часы, не забудь я их.
- Знаете, - наконец нарушила воцарившуюся тишину мать-настоятельница, - мне понадобилось немало времени, чтобы… - она помолчала, подбирая подходящие слова, - …чтобы поверить в способности сестры Мэри Элизабет.
Ну, класс. Зуб даю, речь пойдет обо мне и полной коробке из-под обуви, набитой моими грехами.
- Понимаю, - сказала я таким понимающим тоном, какой только сумела изобразить. – Чтобы поверить в мои способности, людям тоже нужно немало времени. В этом нет ничего страшного.
- Вообще-то, есть. Ее послал нам Господь, а я в этом сомневалась. Подвергла сомнению Его дар. Придет время, и мне придется ответить за свой проступок.
Мне показалось, это слишком сурово.
- Не думаю, что грешно пользоваться логикой и человеческими инстинктами.
Она улыбнулась, и улыбка ее была скорее снисходительной, чем одобрительной.
- По ее словам, близится великая и ужасная война.
- Верно, - кивая, с энтузиазмом подтвердила сестра Мэри Элизабет, снова садясь за стол и протягивая мне чашку свежего чая. – И разгорится она от рук самозванца.
- Самозванца? – переспросила я, но мать-настоятельница положила ладонь на плечо сестры Мэри Элизабет, призывая ее к молчанию. – Да ладно! - воскликнула я, переводя взгляд с одной на другую. – У вас есть информация, которая может оказаться для меня полезной, а вы не собираетесь ею поделиться?
- Это не в нашей власти, - заявила мать-настоятельница. – Эти сведения священны. Нам дали их, чтобы мы могли молиться.
- Я тоже могу молиться, - оскорбилась я, - только скажите о чем. Я внесу молитвы в список дел.
Ледяные манеры женщины слегка оттаяли, и в уголках губ затеплилась едва заметная улыбка.
- Молитвой нужно жить, а не вносить ее в список дел между походом по магазинам и стиркой.
Гадство. Она права.
- Но ведь речь идет о моей жизни.
- Как и о жизни и спасении каждого на Земле. Вам предначертано сыграть свою роль. Нужно только решить, какую именно.
- Загадки? – не впечатлившись ее речью, поинтересовалась я. – И это все? Вы предлагаете мне разгадывать загадки?
В огромных глазах сестры Мэри Элизабет, молча наблюдавшей за нашим разговором, горела пылкость, свойственная только чистой наивности. Она была похожа на ребенка, смотрящего по телику любимый субботний мультфильм.
Чудесно. Значит, все самое интересное они приберегут для себя.
- Можете вы хотя бы сказать мне, на что я способна?
Сестра удивленно ахнула:
- На все, что только придет вам в голову.
- Ну, не знаю, - я очень старалась не казаться разочарованной. – Мне в голову всякое может прийти.
Мать-настоятельница погладила свою протеже по руке и сказала материнским, заботливым голосом:
- Пора спать.
Другими словами, мне указали на дверь. Сестры пообещали приглядывать за Квентином, пока для него не станет безопасно выходить во внешний мир. Это хорошо, но им было известно больше, чем мне. Я старалась не поддаваться обиде. Не так чтобы очень старалась, но крошечное усилие приложила, пока не сдалась окончательно и не разобиделась к черту на все человечество целиком. Уж не знаю почему. К счастью, когда я добралась до Развалюхи, промокнув до нитки (оказалось, что дождь пошел заново), все прошло.
Я позвонила Куки. Она знала, куда я поехала, и сейчас наверняка места себе не находила от беспокойства. Или пребывала на краю безумия от похоти. Так на нее действует Рейес. Подозреваю, что так он действует на большинство девушек.
- Ну? – спросила она, подняв трубку.
- Как думаешь, мы действительно одни во вселенной?
- Тебя опять похитили инопланетяне?
- Слава богу, нет. Одного раза мне хватило.
- Буду знать. Так что там с Рейесом? Ты его видела?
- Видела. Ругалась. Блевала.
- Тебя рвало?
- Да.
- На Рейеса?
- Нет, но только потому, что в тот момент я до этого не додумалась. Я еду к Пари повидаться с Харпер, потом домой. Не зря же я лифчик надела.
- Чудесно. Тогда у тебя есть несколько минут, чтобы все мне рассказать.
Я подумала о том же. В самых кратких по возможности фразах я рассказала ей обо всем, что произошло. До Пари было не так уж далеко, чтобы вдаваться в подробности. И краткость – сестра таланта. К тому моменту, как я добралась до салона, в моем теле трепетала каждая клеточка. Похоже, рассказывать о Рейесе – все равно что видеть его вживую. Как может мужчина быть таким нечеловечески прекрасным? Наверное, все потому, что он не человек. Кажется, одно его присутствие вызывает сдвиги в моем пространственно-временном континууме. Рядом с ним я чувствую себя дезориентированной. Выведенной из равновесия. И возбужденной. Очень возбужденной.
- А что со счетом? – поинтересовалась Куки полным надежды голосом.
- Я сказала ему, чтобы прислал нам чек.
- Чек? – потрясенно переспросила она. – А не может он натурой отработать все, что нам должен?
- Возможно, но мне он должен куда больше, чем тебе. Думаю, тебе он должен доллара два.
Ее голос стал глубоким и хриплым:
- Я на многое способна за два доллара. Шли его сюда – я докажу.
Временами она меня пугает. Я нажала «отбой», пообещав, что как можно скорее почищу зубы, чтобы не вонять рвотой. Однако мои мысли снова и снова возвращались к текущей проблеме. Хотя скорее – к проблемам. Во множественном числе. Они вернулись. Демоны во всей своей красе. И у них есть план. Иногда я тоже составляю планы, но, как правило, не включаю в них мировое господство. Другое дело – хот-доги на гриле. Или, скажем, текилу.
Поискав место, я припарковалась позади тату-салона прямо под знаком «Стоянка запрещена». Указаний, кому конкретно запрещена, на нем не имелось, и я решила, что вряд ли речь идет обо мне. Я быстренько метнулась к двери под дождем, но все равно опять насквозь промокла. Мне очень хотелось пожаловаться Пари и Тре, но оба были заняты извлечением мучительных стонов из клиентов, поэтому я не стала им мешать и сразу направилась в импровизированную спальню для гостей. Стоило мне войти, Харпер, которую, кажется, очень интересовали обои Пари, тут же вскочила на ноги.
- Что-нибудь узнали?
- Негусто. Как ты тут? – Я села на диван и жестом предложила ей присесть рядом со мной.
Она села, впрочем, неохотно.
- Все хорошо.
- Сегодня я говорила с твоей мачехой. Почему ты не сказала мне, что все это началось, еще когда ты была ребенком?
Смутившись, она снова встала и отвернулась от меня.
- Я думала, вы мне не поверите. Мне никто не верит, тем более когда я рассказываю все от начала до конца.
- Вот что я тебе скажу, - проговорила я, прекрасно понимая, как она себя чувствует. – Ты пообещаешь доверять мне, а я пообещаю доверять тебе, ладно?
- Ладно.
Мне наконец удалось уговорить Харпер снова сесть, но она спряталась за завесой длинных темных волос.
- Ты можешь рассказать мне, с чего все началось?
- Не знаю. Не помню.
- Твоя мачеха говорит, все началось сразу после того, как она вышла замуж за твоего отца.
Закатив глаза, Харпер повернулась ко мне:
- Она всегда так говорит. Ведь все крутится вокруг нее и их женитьбы. Все это просто не может иметь никакого отношения ко мне и к тому, что надо мной издевались почти всю мою жизнь. – Она расстроенно обняла себя.
Мне понравился мимолетный проблеск настоящей Харпер. Эта Харпер была бойцом. Энергичной и способной постоять за себя женщиной. Я и так это знала, учитывая, что ей отравлял жизнь какой-то психопат.
Я одобрительно улыбнулась:
- Уже лучше.
- Что? – спросила она, сдвинув красивые брови.
- Не обращай внимания. Почему бы тебе не рассказать мне свою версию истории?
Она глубоко вздохнула, прислонилась к спинке дивана и начала:
- Я действительно не помню. Они поженились. Да, мне это не понравилось, но ведь мне было всего пять. Мало ли, что мне нравилось и не нравилось. У них начался медовый месяц, они уехали, а я осталась с мамиными родителями в Боск-Фармсе4. – Она снова посмотрела на меня. – Это были мои родные бабушка и дедушка, по маме, и они были замечательные. Потом мы вернулись. Тогда-то все и началось. Сразу после медового месяца.
Я достала блокнот из сумки и начала делать пометки. Мне казалось, именно этим сейчас и надо заниматься.
- О’кей. Расскажи мне в подробностях, с чего все началось. Какие воспоминания были самыми первыми?
Харпер пожала плечами:
- Я столько раз проходила через это с психотерапевтами, что уже не уверена, какие события происходили на самом деле, а какие я навыдумывала. К тому же это было очень давно.
- Ну, ты осознаешь, что некоторые твои воспоминания могут быть навязаны врачами. Это меня радует. Такие воспоминания могут быть «подделаны» твоим разумом, который пытался справиться с обстоятельствами. Но давай допустим, беседы ради, что нет. И все, что ты помнишь, происходило в действительности. Что тогда ты мне можешь рассказать?
- Ну, хорошо. Тогда… все началось с того, что я нашла в постели мертвого кролика.
- Настоящего мертвого кролика?
- Да. Однажды утром я проснулась, а он лежал у меня в ногах.
- Что было дальше?
- Я закричала. Прибежал папа. – Она глянула на меня и отвернулась. – Он его убрал.
Харпер снова вошла в режим «доктор-пациент». Переживала, что я о ней подумаю, как истолкую любой ее жест.
- Все ясно, Харпер. Папа пришел к тебе на помощь. Может быть, ты пыталась таким образом привлечь его внимание? Этому тебя годами учили твои врачи? Тому, что тебе просто-напросто не хватало внимания отца?
Она поникла.
- Вроде того. Может быть, они были правы.
- Я думала, у нас договор. – Когда она снова посмотрела на меня, я продолжила: - Мы же согласились допустить, что ты ничего не выдумывала и не выдавала нарочно за правду. – Я подалась к ней. – Что ты не сумасшедшая.
- Но это кажется разумным.
- Еще бы. Как и зарядка по утрам. Ты можешь представить, как я делаю зарядку? Нет? И, если тебе станет легче, я могу лично тебя проанализировать. Рассказать, с какого потолка ты взяла эти выводы. В психологии я, конечно, полный ноль, зато квалификации у меня хоть отбавляй.
За завесой темных волос я разглядела робкую улыбку.
- Я понимаю, как ты себя чувствуешь. В свое время меня анализировали вдоль и поперек. Не профессионально. Просто я встречалась с одним повернутым на психологии чуваком, который утверждал, что у меня проблемы с вниманием. То есть мне показалось, что именно так он и сказал. Я тогда не обратила внимания на его слова. Так на чем я остановилась? – Харпер не отвечала аж приблизительно семь двенадцатых секунды, поэтому я просто вынуждена была продолжить свой спич: - Короче говоря, я пытаюсь тебе сказать, что…
- Что вы еще более сумасшедшая, чем я? – От веселой широкой улыбки у Харпер даже сморщился носик.
Я рассмеялась:
- Ага, типа того. Так… выяснилось, откуда взялся кролик?
- Нет. Папа сказал, что его притащил пес, но пса в дом никогда не пускали.
- Можешь описать кролика? Ты видела кровь?
Она задумчиво сдвинула брови, а потом у нее на лице мелькнул страх.
- Никто никогда меня об этом не спрашивал. Больше двадцати пяти лет прошло, но никто не спрашивал меня о том кролике.
- Харпер…
- Нет. Извините, нет, никакой крови не было. Ему свернули шею.
- Ясно. – Мне показалось, что она мысленно проводит какие-то параллели. Интересно, последний ее ответ все еще касался кролика? Я молчала, давая ей время обдумать то, что было у нее на уме, а потом спросила: - Что было дальше? Почему ты решила, что кто-то пытается тебя убить?
Харпер моргнула и покачала головой:
- Ох, ну, ничего особенного. Так, небольшие происшествия. Странные, одно за другим.
- Например?
- Однажды мой сводный брат поджег собачью будку. А пес был внутри.
- Поджег будку? Специально?
- Он говорит, это была случайность. Теперь я ему верю, но тогда не верила.
- Почему?
- Потому что в ту же ночь загорелось мое электроодеяло.
- Когда ты была под ним, - догадалась я.
Она кивнула:
- Когда я была под ним.
Что ж, ублюдочный сводный брат только что занял первую позицию в списке подозреваемых.
- Но так всегда происходило: по два события за раз.
- В смысле?
- Через неделю после того, как я нашла в постели мертвого кролика, у меня был день рождения. Пришла сестра моей мачехи с двумя своими кошмарными детьми. – Харпер передернуло от отвращения. – Они были ужасно агрессивными. В общем, она подарила мне кролика. Белого игрушечного кролика, как две капли воды похожего на того, которого я нашла у себя в комнате. Только кто-то проделал маленькую дырочку у него на спине и вытащил набивку так, что голова у него свисала набок.
- Как будто ему свернули шею.
- Точно.
Какое чудесное семейство. Почему-то мне не хотелось упоминать о кролике, которого я нашла у Харпер в кухне. Это мог быть тот самый кролик. Или новый, засунутый в шкафчик совсем недавно. Так или иначе, я опасалась, что, упомянув о нем, потеряю внимание Харпер.
- Все смеялись, - продолжала она, - когда увидели, как я расстроилась. А тетя держала кролика передо мной, поворачивая его то в одну, то в другую сторону, чтобы у него дергалась голова. У нее был такой противный смех… как двигатель у реактивного самолета, когда тот идет на взлет.
- И тебе было пять? – уточнила я, испытывая чистейший ужас.
Харпер кивнула, ковыряя случайный катышек на темно-синем пальто.
- А что в это время делал твой отец?
- Работал. Он всегда занят работой.
- Понятно. Что еще происходило?
- Всякая странная мелочь. Пропадали драгоценности. Или каждое утро целую неделю я находила свою обувь с завязанными в узлы шнурками.
То есть то, что вполне можно принять за дурацкие шуточки дурацкого братца.
- А потом я стала видеть кого-то по ночам в своей комнате.
- Жуть какая.
- Еще бы.
- И ты так и не узнала того, кто приходил?
Харпер покачала головой:
- Нет. Но все было не так плохо, пока мне не исполнилось семь. Брат подарил мне пластмассовое кольцо в виде паука. – Она застенчиво улыбнулась. – Нам с ним нравились пауки, жуки, змеи и все такое.
- Пауки клевые, пока уважают личное пространство, - согласилась я. – То есть мое личное пространство. Но почему мне кажется, что это еще не конец истории?
- В ту ночь, сразу после того, как он подарил мне кольцо, меня во сне трижды укусили паучата черной вдовы. Двух нашли у меня в пижаме.
- Кто-то мог подсунуть их тебе, пока ты спала.
- Именно.
- Думаешь, это дело рук твоего брата?
- Я долго размышляла об этом. Поначалу мы с ним не были близки, тем более после сгоревшей будки. Но со временем научились любить друг друга. В нашей семье он был единственным, кто мне верил. Он всегда был на моей стороне, даже если это означало поссориться с мачехой. Это приводило ее в бешенство.
- Представляю.
И я не врала. Мачеха Харпер очень сильно смахивала на мою. Разве что моя никогда не совала мне в постель ядовитых пауков и не поджигала мое электроодеяло. Было время, когда мне казалось, что она пытается поджарить мой мозг пультом от телика, но тогда я три дня подряд смотрела «Сумеречную зону», почти не спала и переборщила с кофе. И мне было четыре.
- И так всю жизнь? – спросила я.
- Да. Я постоянно находила мертвых мышей в комнате или мертвых жуков в обуви. Однажды налила себе молока, а пока ставила бутылку в холодильник и намазывала маслом хлеб, кто-то положил в чашку червяка. Как-то вернулась с ночевки у подружки, а все мои куклы побриты налысо. И, конечно же, никто не видел, чтобы кто-то заходил ко мне в комнату. Просто я, как всегда, пыталась привлечь к себе внимание.
Я недовольно поджала губы:
- И что же нам с тобой делать?
Харпер хихикнула, и я обрадовалась, что с моей помощью она видит хоть каплю юмора в ужасной ситуации. Лично мне это всегда помогает. Жизнь слишком коротка, чтобы воспринимать ее уж очень серьезно.
Я решила узнать, куда она делась на целых три года. Все-таки три года – это слишком много, чтобы узнать жизнь во всей ее разгульной красе.
- Твоя мачеха мне говорила, что ты на время исчезла.
- Все верно. Когда мне стукнуло двадцать пять, я поняла, что с меня хватит. Предложила им поцеловать меня в зад и уехала. Полностью исчезла. Сменила имя, нашла работу, даже училась на вечерних курсах. Но когда папа заболел, у меня не было выбора. Я должна была вернуться.
- И когда это случилось?
- Месяцев шесть назад.
- А как ты узнала, что твой отец болен?
Харпер опустила голову, выражение ее лица смягчилось от воспоминаний.
- У меня был человек, с которым я созванивалась, - ответила она и сжала в руке край пальто. – Но мачеха моему возвращению не обрадовалась. Первое время я оставалась у них, делала вид, что не замечаю ее гневных взглядов.
- Готова поклясться, наши с тобой мачехи в прошлой жизни были сиамскими близнецами.
- А потом у меня в постели появился еще один мертвый кролик. И я поняла, что по собственной воле вернулась в мертвую петлю кошмара. – Собравшиеся на ее ресницах слезы все-таки сумели проложить себе путь по щекам.
Я дала ей минуту, а потом спросила:
- Извини, что спрашиваю, но кто будет наследником твоего отца, когда его не станет?
Харпер фыркнула:
- Я, конечно. Мачехе и брату отойдет внушительная сумма, но я получу дом и семьдесят пять процентов всех его активов. Это оговаривалось еще до их свадьбы. И она, как я понимаю, подписала брачный договор.
- То бишь если с тобой что-нибудь случится…
- Мачеха с братом получат все.
Так я и думала. 1. Иона – библейский пророк. Согласно Библии, Иона, испугавшись поездки с проповедями к язычникам, решил уплыть на корабле в Фарсис. Однако в море разыгрался шторм, и команда корабля, на котором плыл Иона, сочтя шторм наказанием Господним, выбросила Иону за борт. Пророка проглотил кит, в утробе которого Иона раскаялся в своих поступках, за что был выпущен китом на берег в Ливане.
2. Опущенные вниз большой и указательный пальцы правой руки (остальные три поджаты к ладони) – жест, обозначающий букву Q (Quentin).
3. Амслен – основной жестовый язык в сообществах глухих США и англоговорящих частей Канады.
4. Боск-Фармс – небольшой городок в округе Валенсия, штат Нью-Мексико.
Администратор запретил публиковать записи гостям.
Спасибо сказали: Natala, Darling

Даринда Джонс - Четвертая могила у меня под ногами 29 Янв 2017 16:47 #16

  • Cerera
  • Cerera аватар
  • Не в сети
  • Администратор
  • Сообщений: 2074
  • Спасибо получено: 2151
  • Репутация: 65
В моей семье безумие на троне не сидит. Оно не спеша прогуливается по дому и с каждым знакомится лично.
Надпись на футболке

Уложив Харпер спать, я немножко постояла над душой у Пари и Тре, а потом отправилась домой. Хорошая новость – дождь опять прекратился. Плохая – мои волосы все еще были влажными у корней, зато верхние локоны высохли и завились, отчего я выглядела, как бомж со стажем. Такой вид меня, само собой, ни капельки не радовал. Надо купить кондиционер получше.
Все места на парковке перед моим домом были заняты, поэтому мне пришлось остановиться у задней части папиного бара. Прихватив Маргарет, я вылезла из Развалюхи и вдруг узнала машину, занявшую мое место. Это был джип дяди Боба. Ох, он за это поплатится. Жизнью. Или двадцаткой. Посмотрим, какое у меня будет настроение.
Еще с лестницы я услышала стук из квартиры в конце коридора. Поднявшись на свой этаж, я посмотрела на закрытую дверь. С тоской. И с любовью. В той квартире самая классная кухня, какую я когда-либо видела. У меня тоже есть кухня, но сравнивать их – все равно что сравнивать «Мону Лизу» с моим рисунком, на котором я когда-то запечатлела девочку по имени Мона Салас. Голова у нее сидела на левом плече, а сиськи были просто огромными. Мы тогда в садик ходили. Впрочем, мне нравилось думать о том рисунке как об особой форме экстрасенсорного восприятия. Потому что когда у Моны действительно выросли сиськи, там, мягко говоря, было на что посмотреть. Выходит, рисунок – неопровержимое доказательство того, что я вижу будущее.
- Где тебя носило?
Дома меня встретили сердитые глаза дяди Боба. Я ответила тем же:
- Ходила по улицам, выдавая себя за кинопродюсера, чтобы уговорить симпатичных мужиков со мной переспать. А где носило тебя?
Не обратив ни малейшего внимания на мой идеально сформулированный вопрос, дядя Боб протянул мне папку:
- Здесь все, что у меня есть на поджигателя. Он выбирает только старые здания и дома. Но вряд ли так будет продолжаться и дальше.
Не пропустив обеспокоенного взгляда, который мелькнул в его глазах при виде Маргарет, я положила ее вместе с сумкой на барную стойку и взяла папку.
- Придется полистать бумажки, - сказала я и, читая на ходу, пошла в ванную почистить зубы. – Я изучала базовый психологический профиль среднестатистического поджигателя. Ничего впечатляющего там нет. Но раз этот парень начал убивать…
- Не начал, - перебил меня дядя Боб. – Когда загорелось здание, та бездомная женщина уже была мертва. Судмедэксперт говорит, она скорее всего умерла от воспаления легких. За два дня до поджога.
- Ясно. Но ты все еще ведешь это дело? – спросила я, прикусив щетину зубной щетки и продолжая просматривать досье на поджигателя.
- Решил немного покопаться, подсобить, чем смогу. А ты, значит, выходила из дому, - довольным тоном заметил он.
Не обращая внимания на пузыри зубной пасты во рту, я ответила:
- Пришлось. У меня появилось дело.
- Не хочешь рассказать?
Прополоскав рот, я вернулась в гостиную, по-прежнему не отрываясь от документов.
- Ответ отрицательный. Но мне бы хотелось оставить этот вопрос открытым. На случай, если я попаду в беду.
- Значит, ты расскажешь мне все подробности уже к завтрашнему полудню. С отцом разговаривала?
- И снова ответ отрицательный. Похоже, этот парень очень тщательно выбирает здания, которые собирается сжечь. Я так понимаю, махинациями со страховкой тут и не пахнет?
- Ни капельки. Владельцы разные. Страховые компании тоже. Нам не удалось найти ни единого намека, который помог бы как-то связать все эти здания.
- Слушай, - я вдруг вспомнила о новостях, которые попались мне на глаза по телику, - а вы там у себя не в курсе, кто эти «воры-джентльмены»? Ну, те, которые банки грабят?
Дядя Боб весь подобрался, явно заинтересовавшись:
- Нет, а ты?
- Черт, и я нет. Просто они мне показались знакомыми. – Я задумчиво уставилась в потолок. – В смысле без лиц, конечно, телосложением. Зуб даю, где-то я их видела.
Открылась дверь, и в квартиру провальсировала Куки со своей двенадцатилетней дочерью Эмбер на хвосте.
- Если выяснишь, кто они, дай знать, лады?
- Ага.
Куки рассеянно махнула дяде Бобу, едва замечая, что он в комнате. Зато он ее еще как заметил. И пульс, и уровень заинтересованности у него резко подскочили. Либо он по-прежнему без ума от Куки, либо у него сердечный приступ. Я бы проголосовала за первый вариант.
- Здравствуй, Роберт, - поздоровалась она и свалила охапку каких-то продуктов на стойку. – Я собираюсь опробовать кое-что из этих штуковин, пока мы не отослали все обратно. Кто знает, вдруг я потом буду поражаться, как всю жизнь без них жила.
- А что это вообще такое? – спросил он, кивнув на коробки.
Пришел черед Эмбер.
- Привет, дядя Боб, - сказала она и быстренько его обняла. – Все это – способ Чарли справиться с чувством незащищенности и беспомощности. В печальной попытке снова стать хозяйкой своей жизни, она впала в режим накопительства.
- Бога ради, - возразила я, прожигая взглядом дыру в Куки, - ничего я не накопительствую.
- Не смотри на меня, - сказала она, тыча пальцем в плод чрева своего.
- Нам в школе показывали документальный фильм, - заявила Эмбер. – Я многому научилась.
- Сама вижу. Но чтоб ты знала, я вовсе не пытаюсь стать хозяйкой… своей накопительской… печальной… беспомощности.
- Да неужели? – Ее глаза с вызовом сощурились.
- Ужели, - в тон ответила я, стараясь не улыбаться.
- Почему тогда повсюду таскаешь с собой пистолет?
- Почему все третируют Маргарет?
Эмбер подняла одну бровь:
- Потому что раньше ты никогда не носила с собой оружия.
- Раньше меня никогда не подвергали пыткам.
- Об этом я и говорю, - подытожила она, но выражение ее лица смягчилось. Зря я, наверное, упомянула об этом. Думаю, тот факт, что меня пытали меньше чем в пятнадцати метрах от нее, заставил ее немало понервничать. А может, и кошмарами наградил. – Прости, что я так грубо все это на тебя вывалила, - добавила она.
Куки положила руку ей на плечо.
- Нет, - я подошла к Эмбер и взяла ее за симпатичный подбородок, - это я прошу прощения за то, что произошло, Эмбер. Мне очень, очень жаль, что ты тогда была так близко.
Я никогда ей не говорила, что она провела в одной комнате с психопатом бог знает сколько времени, пока не появилась я. Куки я об этом тоже не рассказывала, а у меня никогда не было от нее секретов. Но я представить не могла, как она отреагирует, если узнает, что мои беды коснулись ее жизни. Ее дочь чуть не убили. И саму Куки, кстати, тоже. Я просто не знала, как ей рассказать.
- Мне жаль, что я не оказалась еще ближе, - пылко проговорила Эмбер. – Я бы его за тебя убила, Чарли.
Я обняла ее, изящную и тоненькую, как тростинку. В Эмбер было больше костей, чем плоти.
- Я знаю. Ни секунды в этом не сомневаюсь.
- Я не вовремя?
Я подняла глаза на стук и увидела, как в квартиру входит моя сестра Джемма. У нее длинные светлые волосы и большие голубые глаза. Расти с ней было сущим наказанием, потому что то и дело меня спрашивали: «Почему ты не такая симпатичная, как твоя сестра?». Не то чтобы я затаила обиду, но факт остается фактом.
В детстве мы с ней не были особенно близки. Она утверждала, что наша мачеха вовсе не инопланетное чудище, посланное на Землю властями крошечной колонии с седьмого кольца Сатурна. А это убивало на корню возможность возникновения между нами любой связи, в том числе сестринской. Зато теперь Джемма психиатр, и мы можем говорить о том, что наша мачеха – инопланетное чудище из крошечного поселения где-то на седьмом кольце Сатурна, как два взрослых человека. Хотя она по-прежнему мне не верит.
- Привет, Джемма, - поздоровалась Эмбер, перед тем как подойти к моему компьютеру. То есть она попыталась подойти к моему компьютеру. – Прежде чем я засяду за уроки, можно я обновлю статус, Чарли? – Она так и эдак вытягивала шею, чтобы заглянуть за стену из коробок. Надеюсь, компьютер она найдет. Я его не видела уже несколько недель, но он наверняка до сих пор там, где всегда и стоял.
- Конечно, а что напишешь?
- Что мама провела со мной «серьезную беседу», – она изобразила в воздухе кавычки, чтобы подчеркнуть всю серьезность полученной в ходе беседы информации.
Я фыркнула и, вопросительно выгнув бровь, смерила Куки взглядом:
- О пестиках и тычинках, что ли?
- Нет, что ты! – повеселела Эмбер. – Об этом она прочла мне лекцию сто лет назад. – Эмбер была высокой, но я все равно потеряла ее из вида, когда она вошла в лес квадратных деревьев. Однако ее голос слышался из-за коробок громко и ясно. – На этот раз речь шла о том, что все парни на самом деле инопланетяне, посланные на Землю изъять умственные способности из юных податливых мозгов вроде моих. Судя по всему, я буду подвержена опасности воздействия на меня их технических приемов, пока мне не стукнет тридцать семь с половиной.
Куки только бровью повела.
- Твоя мама права, - подал голос дядя Боб, наливая себе чашку кофе. – Я, например, с Плутона.
Положив сумку, Джемма подошла меня обнять. Эту традицию мы ввели совсем недавно. Уже несколько недель я не видела сестру. После истории с пытками она приезжала каждый день, но со временем из-за занятости на работе и якобы имеющейся у нее личной и социальной жизни бурный поток ее визитов превратился в тоненькую струйку.
- Вижу, ты всерьез приняла наш последний разговор. – Выражение лица Джеммы стало строгим. Раньше, увидев его, я бы захихикала, но теперь была только мысленно благодарна за ее искаженное чувство реальности. Можно подумать, я могу принять всерьез хоть что-то из того, что она говорит. Для этого мы слишком давно состоим в родстве. – Думаешь, тебе уже достаточно бытовой техники?
- Мы над этим работаем, - сказала Куки, пока дядя Боб стискивал Джемму в своих фирменных медвежьих объятиях.
- Точно-точно, работаем, - подтвердил он.
- Что ж, это хорошо. – Джемма прошла в кухню посмотреть, чем занимается Куки. – Я приехала узнать, как ты тут, - сказала она мне.
- Ну, хм-м, спасибо.
- Как ты спишь?
- К сожалению, в одиночестве.
- Я не об этом. Ты вообще спишь?
Наверное, я могла бы описать ей, как брожу ночами по квартире, будто наркоман-параноик, проверяю и перепроверяю замки, сто раз смотрю, закрыты ли окна и плотно ли заперта дверь. Могла бы рассказать, как потом ложусь в постель, и от каждого скрипа и шороха, которых полно в старом здании, у меня перед глазами так и пляшут грабители и серийные убийцы. Но тогда она будет настаивать на лекарствах, а я о такой перспективке даже думать не хочу.
- Сплю, естественно. Чем еще мне по ночам заниматься?
- Не спать, например. – Джемма смерила меня всезнающим взглядом, оценивая мою реакцию. Черт бы побрал психиатров.
- Я прекрасно сплю, - беззаботно улыбнулась я.
- Ладно, но выглядишь ты так, будто не высыпаешься.
- Это годы обучения привели тебя к такому выводу?
- Нет. К такому выводу меня привели круги у тебя под глазами.
- Нормально я высыпаюсь.
- Чудесно. Я рада.
Никакой радости она не испытывала. Я чувствовала недоверие в каждом ее недоверчивом вдохе.
Итак, Куки пришла, чтобы выяснить, какими из покупок я никогда пользоваться не буду. Эмбер пришла, чтобы поковыряться у меня в компьютере, хотя у них дома, в шаге от моей входной двери, имеется целых два. Дядя Боб приехал, чтобы отдать мне папку. А Джемма – чтобы узнать, как я поживаю. Такой многочисленной компании у меня не было со времен вечеринки в честь новоселья, на которую я пригласила футбольную команду «Lobos»1 из Университета Нью-Мексико. Внутри моей квартиры помещалось не больше двенадцати из этих ребят, поэтому вечеринка оккупировала и коридор. Миссис Аллен, пожилая женщина из квартиры 2С, по сей день не перестает меня благодарить. И каждый раз, когда у нас с ней заходит об этом речь, у нее в голосе появляются хрипловатые интонации, а брови исполняют какой-то дикий танец. Мне всегда было любопытно, что такого в ту ночь произошло, что она вдруг стала рассыпаться в благодарностях. Может быть, ей кто-то постельку согрел. А может, перепало несколько обжимашек. Как бы там ни было, я за нее рада.
Однако из-за такого количества людей у меня в квартире, не говоря уже о коробочных джунглях, меня начинала одолевать клаустрофобия. И подозрительность. Особенно учитывая, какие взгляды тайком бросала Куки на Диби. Надо было догадаться еще тогда, когда она только пришла и так демонстративно его игнорировала. Обычно она улыбается, как школьница на концерте какого-нибудь бой-бэнда. Ну точно – у них что-то намечается.
Я разглядывала своих переполненных благими намерениями, но все равно чересчур надоедливых друзей и родственников, и решала, кого замочила бы первым, будь все это видеоигрой с ними в роли противных зомби.
- Ну ладно, что тут творится?
- В каком смысле? – спросила Джемма, изображая святую невинность.
Надо же, как старается.
Дядя Боб почесал заросшую щетиной щеку. Эмбер выглянула из-за стены коробок, настороженно глядя на меня издалека огромными голубыми глазами. Ну, то есть с расстояния метра в полтора. Куки смотрела на меня, прикрываясь инструкцией к электроскороварке. Обвести меня вокруг пальца ей не удалось. Разве что она умеет читать по-французски. И вверх ногами. А Джемма взгромоздилась на табурет и принялась изучать свои ногти.
- Мы о тебе беспокоимся, - подал голос дядя Боб, пожав одним плечом.
Джемма кивнула:
- Верно, поэтому решили прийти и убедиться, что с тобой все в порядке.
- Все сразу? – спросила я.
Она еще раз кивнула, перебрав, как по мне, с энтузиазмом.
Я нахмурилась и уставилась на Диби, прекрасно зная, что этот мягкотелый старикан сломается первым.
Он поднял руку:
- Ты должна признать, Чарли, что в последнее время вела себя странно.
Я сложила руки на груди.
- А когда это я вела себя не странно?
- Она права, - сказал он Джемме.
- Нет, - ответила та, копируя мою позу, - не права.
Чувствуя, что начинаю не на шутку раздражаться, я громко вздохнула и обошла стойку, чтобы добраться до мистера Кофе.
- Пятно отмылось?
- Какое пятно? – спросила я, наливая себе чашку рая на земле.
Джемма пальцем указала на ту часть моей гостиной, которую я назвала Зона-512, и где возвышалась огромная свалка коробок, хитроумно замаскированная под гору. Гора эта служила одной-единственной цели – скрыть именно тот кусочек комнаты. Конкретную часть гостиной. Черную дыру ужаса и смятения. Методично, коробка за коробкой, я заставляла это место, пока оно не превратилось в вопиющий бардак, чтобы мне не пришлось туда смотреть. Чтобы меня случайно не втянуло туда гравитационной силой миллионов солнечных масс. Понимаю, звучит дико. Но тогда похоронить место, где меня резали на кусочки, под горой сияющих новеньких вещей казалось удачной затеей.
Наверное, стоило назвать эту кипу коробок монументом. Вопросов к произведению искусства было бы куда меньше.
На лице Джеммы проступило сочувствие.
- То самое пятно. Оно отмылось?
Господи, она даже не пытается смягчить удар. За все те разы, что она приезжала ко мне, она ни разу не упомянула о том месте. О том пятне, куда из меня со стула лились кровь и моча, пока Эрл Уокер с уверенностью и точностью опытного хирурга резал меня на ленточки.
- Решили задавить количеством? – поинтересовалась я, выходя из себя под ее пристальным взглядом.
- Нет, - поспешно ответила Джемма, стараясь меня успокоить. – Нет, Чарли. Я не пытаюсь тебя контролировать. И тем более не собираюсь отнимать ни капельки твоей самостоятельности. Я лишь пытаюсь достучаться до тебя, чтобы ты поняла, что делаешь и почему.
- Я знаю почему, - твердо и сухо отозвалась я. – Это случилось со мной, а не с кем-то еще.
- Хорошо. А ты знаешь, что именно ты делаешь? – Она осмотрелась, взглядом показывая на коробки, коробки и еще раз коробки.
Я набрала в легкие много-много воздуха и на выдохе выпустила все свое раздражение. Пусть видят. Затем взяла чашку и направилась в спальню – в единственное убежище, которое сейчас у меня осталось.
- Можешь вынести отсюда все до последней коробки. Я тебе слова не скажу. – Я махнула рукой. – Дошло до тебя? У меня все распрекрасно, цвету и пахну, как персик в летний день на плантациях в Джорджии.
- Ничего, если я проверю эту теорию? – спросила Джемма.
- Да пожалуйста.
Я продолжила путь в спальню, но увидев, как она повернулась к Зоне-51, остановилась. Джемма взяла одну коробку и передала ее дяде Бобу. Он поставил ее сверху на башню из коробок, над которой до сих пор трудилась Куки. И защитное покрытие моего воображаемого панциря дало трещину. Совсем крошечную. Но этого хватило, чтобы устроить землетрясение в самой основе моего существования.
Я знала, что находится под той свалкой. Если Джемма уберет оттуда еще нехилую кучу коробок, покажется стул, к которому меня привязали. А вместе с ним – кровавое пятно на ковре. Правда заорет мне в лицо. Я чувствовала, как металлическое лезвие разрезает слои кожи и плоти. Рассекает сухожилия. Разрывает нервы. Заставляет меня бешено стискивать зубы, чтобы не закричать.
- Чарли? – позвал дядя Боб, и я осознала, что уже какое-то время стою и пялюсь на коробки.
Я смущенно огляделась. Все ждали, что я буду делать дальше. Жалости в их глазах было больше, чем хотелось бы.
- Понимаешь, - начала Куки, выходя из-за стойки, - ты такая сильная, и в тебе всегда столько энергии, что иногда мы забываем… - она оглянулась на Эмбер, подбирая слова, чтобы не сболтнуть лишнего, - …иногда мы забываем, что ты всего лишь человек.
- Я не попрошу тебя убрать коробки, пока ты не будешь к этому готова, Чарли, - сказала Джемма, шагнув ближе ко мне. – А пока мы будем убирать с этого места по одной коробке каждый день.
Дикость какая-то. Никогда в жизни я не боялась стульев. Впрочем, как и пятен на ковре. Но в последнее время мне казалось, что неодушевленные предметы зажили собственной жизнью. Они превратились в зверей, чье дыхание эхом раздавалось у меня в ушах, чьи глаза следили за каждым моим движением, стараясь не упустить удачный момент напасть и снова врезаться в меня невыносимой болью.
Когда Джемма опять заговорила, ее голос был таким мягким и понимающим, что я с трудом удержала свою линию обороны:
- Но только если ты согласишься. Только если тебя это устроит.
- А если нет?
Я задумалась, на самом ли деле так плохо не иметь желания выползать из апатии. За считанные часы меня практически ограбил парковщик, ко мне приставал демон, сын Сатаны елозил меня по полу, а группа монахинь отказалась поделиться со мной жизненно важной информацией. Вот уж не знаю, сколько еще подобных прелестей сумею переварить.
Джемма положила ладонь мне на руку:
- Тогда мы будем рядом, пока ты не почувствуешь, что пора.
Я благодарно улыбнулась ей, и тут меня пронзил ужас.
- Но не буквально же?
Хитрая улыбка отразилась и в ее глазах:
- Буквально, конечно. Мы переедем к тебе.
- Класс! А может, устроим пижамную вечеринку? – загорелась идеей Эмбер.
Джемма просияла:
- Еще как устроим.
Блин, лучше не придумаешь. Получается, пока я не разрешу Джемме побаловаться с коробками, не видать мне покоя.
- Чудесно. Можешь играть с моими коробками, сколько влезет, если тебе станет легче.
- Ну вот, - расстроилась Эмбер, - так у нас никогда не будет пижамных вечеринок.
Я собиралась еще раз улыбнуться, пока не услышала Джемму:
- И мне хочется, чтобы ты сделала кое-что еще.
- Макнула твои линзы в газ для зажигалок?
- Не надо принимать меня в штыки. Я всего лишь хочу, чтобы ты каждый день писала письма. По одному письму в день любому, кто придет на ум. Это могут быть разные люди или один и тот же человек. Я хочу, чтобы в письме ты описывала адресату, что чувствуешь по отношению к ней или к нему, и рассказывала что-нибудь еще. Например, как твои дела или чем ты занималась в течение дня. Идет?
Я глотнула из чашки и спросила:
- Ты это будешь читать?
- Нет, - она удовлетворенно сложила на груди руки. – Писать ты будешь только для себя.
- А можно мне написать одно письмо дяде Бобу, в котором я расскажу ему, какой он чокнутый?
- Эй! – огрызнулся Диби, расправив плечи, когда речь зашла о нем. – Я-то тебе чем не угодил?
Я подавила желание захихикать. Что ж, если письма никто читать не собирается, то все прекрасно. В свое время мне хватило психологии, чтобы понимать, что задумала Джемма. А если никто не будет читать письма, то она никогда не узнает, писала я их или нет. Беспроигрышная ситуация.
- И я узнаю, писала ты их или нет. Поэтому не давай обещания, если не собираешься его сдержать.
Гадство.
- А как ты узнаешь? Я отлично умею врать.
В ответ она громко рассмеялась. У меня на языке так и вертелся остроумный ответ, но я промолчала. В основном потому, что дядя Боб, Куки и Эмбер тоже зашлись от хохота. Какого, блин, черта?
Оповестив общественность о своем разочаровании мастерски сработанным убийственным взглядом, я поинтересовалась у Джеммы:
- Ты оставишь меня в покое, если я на все соглашусь?
- То есть перестану ли я приезжать и разбирать твои коробки? – Я только пожала плечами, соглашаясь с предположением, и она продолжила: - Нет. Эту гору мы осилим. – Она положила руку мне на плечо. – Вместе. Все мы. – Все дружно закивали. – Каждый день кто-то из нас будет уносить по коробке, пока ты не перестанешь дергаться, видя, как мы это делаем.
Я нахмурилась:
- Ничего я не дергалась.
- Дергалась, - вставил дядя Боб.
- Нет… Да фиг с вами.
Итак, я оказалась в натуральном кошмаре в компании друзей и родственников, от которых так и несло благими намерениями, и которые, откровенно говоря, вполне заслуживали очутиться в запертой клетке с анакондой. Ненадолго. Ровно на столько, чтобы каждую ночь в течение месяца, например, им снились только кошмары.
От этой мысли у меня на душе потеплело.
В дверь опять постучали. На этот раз громче, более требовательно.
- Вызвали подмогу, ребята? – поразилась я. Кого еще они могли позвать в свою команду?
Не задумываясь, я распахнула дверь с драматизмом талантливой актрисы немого кино.
От того, что я увидела за порогом (точнее от того, кого я там увидела), у меня пропал дар речи. За долю секунды удивление достигло апогея, пока я молча пялилась на Рейеса. Он стоял в коридоре в новой футболке и новых джинсах, которые смотрелись на нем так же обыденно, как лимонный пирог на прилавке в кафешке. Словно он никого сегодня не убивал. Словно не таскал меня по складу и не ронял на бетонный пол. Словно не исчезал как раз тогда, когда я собиралась цивилизованно с ним поговорить. Поделом мне.
Он сложил на груди руки и прислонился к дверному косяку. В глазах искрилось веселье.
- Хотел убедиться, что ты в порядке.
- С чего вдруг мне быть не в порядке? – спросила я.
Его взгляд блуждал по мне, а любопытство, с которым он меня рассматривал, ничего общего с вежливостью не имело.
- Как там мальчишка?
Только что он дрался из-за меня с демоном. Спас мне жизнь. А теперь стоит тут как ни в чем не бывало.
Я покачала головой:
- Нормально. Немножко в ужасе, но он в хороших руках. И он глухой.
- Знаю.
- Откуда? – удивилась я.
- Какое-то время наблюдал, как ты с ним говорила.
Я пождала губы:
- Да ты маньяк.
- А ты чокнутая.
- Неандерталец, - возмутилась я.
- Шизофреничка.
- Павиан.
- Психопатка.
И почему это весь репертуар его оскорблений так или иначе ставил под сомнение мою психическую стабильность? Я нахмурилась и подалась к нему:
- Демон.
Рейес поддел пальцем подол моей майки и подтянул меня ближе.
- Тогда получается, что ты – истребительница демонов? – спросил он глубоким бархатным голосом.
Я вдохнула исходящий от него жар, становившийся все горячее. Он смотрел на меня, не сводя глаз, как леопард, следящий за своей добычей. Что-то с хрустом треснуло у меня в груди, и она наполнилась теплом. Тепло полилось в живот и ниже, куда-то между ног… Пока Рейес не заметил дядю Боба. Будто в тумане, я увидела, как его взгляд устремился мимо меня туда, где сидел Диби.
Реальность обрушилась на меня, как ушат ледяной воды, – у меня полный дом незваных гостей! И одним из этих незваных гостей был дядя Боб – человек, который посадил Рейеса в тюрьму за убийство, которого тот не совершал. Однако Диби не виноват. Все улики свидетельствовали против Рейеса. Эрл Уокер постарался на славу.
Быть может, Рейес не помнит дядю Боба.
Я резко развернулась с по-идиотски раскрытым ртом.
- Ну, ребята, знакомьтесь. Это – Рейес.
Куки что-то уронила, но я смотрела только на Диби, отчаянно надеясь, что он ничем себя не выдаст. Вряд ли, конечно, был шанс размером хотя бы со снежинку, что Рейес не помнит человека, по чьей милости ему вынесли приговор, но даже снежинкам мечтать не вредно.
И ежу было бы ясно – дядя Боб всерьез удивился, увидев здесь Рейеса, и какое-то время не знал, что и думать, пока не принял решения. Кивнув Рейесу в знак приветствия, он потянулся к Куки и помог ее отвисшей челюсти вернуться на положенное место. Куки почти пришла в себя и, зардевшись, улыбнулась. К сожалению, чтобы так же легко прикрыть рот Джемме, Диби сидел слишком далеко от нее. Всеобщий ступор, видимо, задел и Эмбер. Она вышла из-за коробок и глядела на Рейеса огромными глазами, не моргая от изумления.
Я была рада узнать, что дело не только во мне. Похоже, Рейес действовал одинаково на всех женщин в радиусе трех километров.
А вот дядя Боб – совсем другое дело. Я ощутила, как в Рейесе вспыхнул обжигающий огонь. Это было чувство, которому я могла найти только одно название. Ненависть. К сожалению, он имел полное право враждебно относиться к тому, кто посадил его за решетку за преступление, которого он не совершал. Хуже того – совсем недавно дядя Боб признался мне, что в глубине души всегда знал: Рейес невиновен. Однако в то время он ничего не мог сделать. Все улики и свидетельства указывали на Рейеса. Наверняка Рейес не станет во всем винить его одного.
Все это время дядя Боб сидел на табурете у стойки. Одного взгляда на него хватило бы, чтобы понять, как он сожалеет о прошлом. Он встал и пошел вперед, сильно напомнив мне героев Джона Уэйна3, которые ввязывались в драку, заранее зная, что проиграют.
- Наверное, нам лучше выйти на улицу, - сказал дядя Боб, подходя к Рейесу.
Если не называть героическим подвигом то, что он сейчас сделал, учитывая, сколько он знает о Рейесе, то я уж и не знаю, что тогда считать героическим подвигом.
Присутствие дяди Боба, казалось, вывело Рейеса из равновесия. Воздух между ними сгустился от напряжения. Внутри Рейеса кипела битва эпических масштабов. Битва между желанием поступить правильно и сделать то, чего требовали столетия закалки в преисподней. Я чувствовала, как путаются его эмоции, как они скребутся в его разуме. Он едва слюной не исходил от желания добраться до Диби и разорвать его на куски. Для него это было так же естественно, как для меня – дышать. Но Рейес застыл. Стоял как вкопанный. Может быть, боялся пошевелиться. Боялся того, что может сделать.
Невероятным усилием воли он заставил себя отвести взгляд от дяди Боба и снова посмотрел на меня.
- Я просто хотел убедиться, что с тобой все в порядке, - сказал он, и я ощутила, как он уходит в себя, будто таким образом сможет отгородиться от дяди Боба и всего, что произошло.
- Мы будем рады, если ты останешься, - проговорил дядя Боб, и мне пришлось стиснуть зубы, чтобы моя челюсть навсегда не подружилась с полом.
- Я за! – крикнула Эмбер. Когда все уставились на нее, она нырнула за коробки и оттуда пробормотала: - Ну простите, само вырвалось.
Я оглянулась и увидела, как Рейес улыбается Эмбер. Это была такая ласковая и понимающая улыбка, что я невольно затаила дыхание. Гнев, который еще секунду назад кипел в нем, сошел на нет, и я почувствовала это, как глоток холодной воды в летний зной.
Вдруг до меня дошло, как грубо я оплошала.
- Рейес, - начала я, - кажется, официально ты ни с кем здесь не знаком. – Я повернулась к людям, которые исподтишка устроили мне организованный нагоняй, и на которых я честно старалась не таить зла. – Это моя сестра, Джемма. И мой дядя – дядя Боб. А это – Куки.
- И я, - раздался из невидимого царства тихий голосок.
- И где-то за той стеной – дочь Куки, Эмбер, - усмехнувшись, добавила я.
Рейес так и стоял со скрещенными на груди руками, но каждого из тех, кого я называла, приветствовал кивком.
Дядя Боб ткнул локтем Джемму. Та пришла в себя, откашлялась и проговорила:
- Рада знакомству.
Снова посмотрев на нее, Рейес нахмурился, и на его лице мелькнуло узнавание.
Ей не составило труда понять, что к чему.
- Да, - сказала она, протягивая ему руку для рукопожатия, - мы уже встречались.
Джемма была со мной, когда я впервые увидела Рейеса. Когда у нас на глазах его избил Эрл Уокер – человек, которого Рейес считал своим отцом.
Возникла напряженная пауза, и я уже было подумала, что он проигнорирует жест Джеммы, как вдруг он все-таки пожал ей руку. Само собой, я расслышала ее едва слышный вздох, когда он ответил на рукопожатие. Понять ее можно.
А вот у Куки дела шли куда хуже. Рейес склонил набок голову и отсалютовал ей от невидимой шляпы.
Куки расплылась в улыбке, достойной звания легендарной. В общем, растаяла, как нежнейшие и самые сладкие на свете хлопья от капли молока. Она все-таки сумела выдохнуть еле слышное «Привет», и мне пришлось призвать на помощь всю свою силу воли, чтобы не рассмеяться. И вовсе не потому, что я не хотела ее смутить. Смущать Куки – одна из главных целей моей жизни. У меня в списке она идет сразу после разработки особого дизайна мужских трусов, которые будут противно врезаться мужикам между ягодицами.
Однако прямо сейчас во мне отчаянно билось совсем иное чувство. Опасаясь оставлять дядю Боба и Рейеса на таком коротком расстоянии друг от друга, я все же подошла к стене из коробок, заглянула сверху и увидела Эмбер.
- Солнышко, - позвала я, не понимая, что происходит.
Эмоции, которые лились из нее, были такими сильными, почти осязаемыми, что мне было сложно думать о чем-то еще. Наверняка Рейес их тоже чувствовал. Я оглянулась. Он смотрел на меня, и в его взгляде отчетливо читалось беспокойство.
- Эмбер, что с тобой? – спросила я.
Она сидела за моим столом, опустив голову. Длинные темные волосы непроницаемыми волнами скрывали ее лицо.
- Все нормально, - ответила она, не поднимая головы.
Подоспела Куки и попыталась заглянуть через мое плечо.
- Что случилось? – спросила она меня.
- Не знаю.
Может быть, мы ранили чувства Эмбер, когда все вместе обернулись к ней? Я не ощущала от нее никакой обиды, но то, что она в этот момент переживала, затмевало все остальное. В двенадцать лет гормоны и не такое вытворяют. Однако тридцать секунд назад все, кажется, было в норме.
Не зная, что еще сделать, я поинтересовалась:
- Выйдешь поздороваться с Рейесом?
Тогда она подняла на меня взгляд, и я увидела слезы в ее голубых глазах. Она тут же опустила голову, но дала мне вывести ее из-за коробок.
- Это – сокровище клана Ковальски под названием Эмбер, - попыталась я разрядить обстановку. – Но имей в виду, - я подмигнула Рейесу, - она та еще сердцеедка, так что смотри, не попадись.
Эмбер пошла вперед, глядя в пол и ссутулившись от смущения.
Рейес наблюдал за ней, чуть склонив голову набок. Для девушки она была высокой, а для девочки двенадцати лет – тем более. Но именно из-за роста она выглядела изящной, как тонконогая газель, а всем поголовно девочкам ее возраста как раз изящности и не хватает.
- Эмбер, ты можешь поздороваться? – спросила Куки.
Все еще глядя в пол, Эмбер покачала головой.
Заправляя длинный локон за ухо дочери, Куки была очевидно подавлена.
- Извини, - сказала она Рейесу и покачала головой, признавая свою беспомощность. – Обычно она за словом в карман не лезет.
- Ты ее спасаешь? – наконец заговорила Эмбер, обращаясь к своим ногам. – Присматриваешь за ней?
Пока мы все обдумывали, что на это сказать, Рейес ответил:
- Только в очень особых случаях.
О чем вообще они говорят? Эмбер ничего о Рейесе не знает. Откуда ей знать, что он спасал мне жизнь? И не раз, если на то пошло?
Теперь Эмбер смотрела на него. На ее ресницах блестели слезы.
- Я знаю, зачем ты здесь. Знаю, кто ты. Все они думают, что я ничего не знаю, но они ошибаются. Я знаю, что в ту ночь ты был здесь.
От нервной улыбки у Куки подрагивали уголки рта.
- Эмбер, откуда тебе это знать? – Внезапно ею овладел страх. Я знала, куда понеслись ее мысли. Что сделает Рейес, узнав, что Эмбер в курсе, кто он такой? – Она не знает, о чем говорит.
- Вот видишь? Они не знают. И не верят тебе так, как я. – Эмбер шагнула к Рейесу. – Ты присматривал за Чарли всю ее жизнь. Оберегал ее. И в ту ночь, если бы ты не пришел… - Ее голос оборвался, и, не успели мы понять, что происходит, она бросилась вперед.
Рейес от удивления шагнул назад, когда Эмбер прыгнула на него и повисла на шее, крепко обняв.
- Спасибо, - она уткнулась в него носом. – Спасибо тебе огромное. Ты всех нас спас.
Несколько неловких секунд Рейес никак не реагировал на внезапную атаку двенадцатилетней девочки, а потом осторожно обнял ее в ответ. Эмбер стиснула его еще крепче. Я подошла к ним и погладила ее по спине, всерьез опасаясь, что мое сердце вот-вот лопнет от любви. Я и не догадывалась, что она знает о появлении Рейеса в ту ночь, когда надо мной издевался Эрл Уокер. Не догадывалась и о том, что ей вообще что-то известно о произошедшем.
Эмбер оглянулась на меня и прошептала Рейесу на ухо:
- Кто она, я тоже знаю. Но никому никогда не скажу.
Рейес улыбнулся ей самой очаровательной улыбкой, какую я когда-либо видела. Тихий восторженный смех сорвался с губ Эмбер, перед тем как она освободилась из его объятий и проскользнула мимо меня. А я заметила в ее глазах хорошо знакомый мне мечтательный блеск.
- Ты заходишь? – спросила я у Рейеса.
Он подмигнул Эмбер и посмотрел на меня.
- Не сегодня. Есть еще кое-какие дела.
- Хорошо. Но мне очень-очень нужно поговорить с тобой о… - я задумалась, как сказать об одержимости демонами, не упоминая вслух этих слов, - …о проблемах временного заселения, с которыми мы столкнулись.
Один уголок его рта приподнялся с намеком на улыбку.
- Кстати об этом. Я хочу, чтобы несколько дней ты не выходила из дома.
- Никак не могу. Но спасибо, что попросил.
Рейес осмотрелся, а потом сказал угрожающим тоном:
- Не вынуждай меня настаивать.
- Серьезно? – Он действительно думает, что это сработает?
Глубоко вздохнув, он, кажется, решил не тратить на это время. Поразмышлял несколько секунд и снова потянул меня к себе за подол майки.
- Я рад, что ты пришла со мной повидаться.
Я погладила пальцами тыльную сторону его ладони.
- А я рада, что ты на свободе.
Он еле слышно усмехнулся, будто я сморозила какую-то забавную глупость.
- В чем дело? – спросила я.
Рейес шагнул ко мне, а потом, не обращая внимания на то, что в комнате находилась Эмбер, а у меня за спиной маячил дядя Боб, провел пальцем по моей нижней губе и сказал:
- Между свободой и рабством очень тонкая грань. 1. Lobos – (исп.) волки.
2. Зона-51 (англ. Area 51) — американский военный аэродром, удалённое подразделение военно-воздушной базы Эдвардс на юге штата Невада. Согласно официальным данным, в Зоне-51 разрабатываются экспериментальные летательные аппараты и системы вооружения.
3. Джон Уэйн (Мэрион Роберт Моррисон (1907 – 1979)) — американский актёр, которого называли «королём вестерна». Лауреат премий «Оскар» и «Золотой глобус» (1970). Снимаясь ежегодно в среднем в пяти фильмах, он был едва ли не самым востребованным голливудским актёром эпохи звукового кино.
Администратор запретил публиковать записи гостям.
Спасибо сказали: Natala, Darling

Даринда Джонс - Четвертая могила у меня под ногами 29 Янв 2017 16:51 #17

  • Cerera
  • Cerera аватар
  • Не в сети
  • Администратор
  • Сообщений: 2074
  • Спасибо получено: 2151
  • Репутация: 65
До шоу «девочка+девочка» всего два коктейля.
Надпись на футболке

- Ты как? – спросил дядя Боб, как только я закрыла входную дверь.
Как всегда, после ухода Рейеса в воздухе потрескивало электричество. Я подумала, что со стороны Диби беспокоиться обо мне – страшно мило. Ведь он наверняка трясется, как осиновый лист, в своих одежках с распродаж. Он начинал понимать, на что способен Рейес, и трястись в собственных одежках – вполне нормальная реакция. Тем более что он и был тем, кто упек Рейеса за решетку.
- Прекрасно, а ты?
- А я опаздываю, - отозвался дядя Боб. – У меня встреча.
Я очень старалась не выказать удивления.
- С человеком?
Он нахмурился:
- Нет, с автоматом с газировкой. Само собой, с человеком.
Эмбер захихикала, придя в себя после встречи с Рейесом гораздо быстрее, чем это получалось у ее матери и Джеммы. Я дала им несколько минут обдумать все, что произошло, пока дразнила Диби, которому нужно было оправиться всего лишь от того, что он только что в буквальном смысле был на волосок от смерти. Я же была просто счастлива, что Рейес не разорвал его в клочья. Диби мне больше нравится целиком, а не порубленным на кусочки. Чего не сказать, например, о салате или о гитарных соло в стиле хэви-метал.
Осознав, что еще какое-то время мне от гостей не избавиться, я решила принять душ.
- Тогда тебе лучше поспешить домой, - сказала я Диби. – Тому, кто тебя ждет на свидание, наверняка не по душе так долго сидеть связанным у тебя в подвале. Обидится ведь.
Едва войдя в ванную, я услышала его голос:
- Поговори с отцом.
Это вряд ли. Душ оказался настоящим кайфом, даже с резвящейся лохматой псиной, из-за которой я то и дело вписывалась в стену. Такой активности за один день я не видела больше двух месяцев. Мой организм не знал, что с этим делать. Как реагировать. Организму хотелось вернуться на диван (который, может быть, получит имя Шэрон) и взять в руки упаковку сырных подушечек. Но я понимала, что мне придется отучаться и от того, и от другого. Постепенно. Возможно, я смогла бы снизить дозу до кресла и сырных крекеров, по чуть-чуть урезая проведенное с ними время, а потом уже попробовать что-то из разряда здорового образа жизни – вроде уборки и яблока.
Меня передернуло от этой мысли. С сырными подушечками уж очень уютно. К тому же они оранжевые. Нет, думаю, не стоит так радикально менять привычки. На ум тут же пришел план Б: уборка под методичное поедание сырных подушечек. Уютно и продуктивно.
Когда Артемида нырнула прямо в пол у меня под ногами, я вышла из душа и натянула пижамные штаны в клеточку зеленого и лимонного цвета без привычных мне с незапамятных времен остроумных надписей. Это упущение я компенсировала топом, провозглашавшим: «САРКАЗМ – мое второе любимое слово, которое заканчивается на -АЗМ». Готовая снова встретиться с толпой, я вернулась в ту часть моей квартиры, которая называется гостиной.
Куки с Джеммой сидели в кухне и тестировали мои крутые новенькие гаджеты. Хотелось бы надеяться, что от их усилий на свет божий явится хоть что-нибудь съедобное. Когда я появилась, Эмбер собрала свои книжки и подошла ко мне со словами:
- Тебя из душа на всю округу слышно.
Я могла только догадываться, какие звуки были слышны здесь, пока Артемида снова и снова тыкала меня в стену.
- Ага, я поскользнулась и упала.
- Семь раз?
- Ну да.
- А, ну ладно. В общем, я хочу извиниться, Чарли. Я не специально. В смысле с Рейесом. Я не хотела, чтобы тебе было за меня стыдно.
- Стыдно? – Я сгребла ее в объятия. – Мне никогда не будет за тебя стыдно, Эмбер.
- Никогда-никогда?
- Никогда.
- Как-то я спросила у мамы через весь магазин, какие тампоны ей нужны – умеренные или супервпитывающие, и добавила, что, если верить написанному на упаковке, супервпитывающие подходят для обильных выделений. А потом попросила маму оценить обильность ее выделений по шкале от одного до десяти.
- О’кей, может, когда-нибудь и будет.
- Пока мы стояли в очереди к кассе, я спросила у нее, зачем она покупает три упаковки «Кануна лета»1 посреди зимы.
Я отодвинула ее на расстояние вытянутой руки:
- Да ладно!
- Вот и я о том же. До того я и не представляла, что человек может так покраснеть.
- Итак, мы установили, что мне из-за тебя в самом деле может стать стыдно. Но до сих пор такого не было. И мне очень жаль, что ты так много знаешь о том, о чем двенадцатилетней девочке знать совершенно ни к чему.
- Я никому не скажу, клянусь.
Я оглянулась посмотреть, чем заняты шеф-повара. Увидев, что они действительно заняты, я наклонилась к Эмбер:
- Что конкретно тебе известно?
Она улыбнулась:
- Мне известно, что ты – ангел смерти. – Как по мне, это был удар под дых. – И что Рейес – сын Сатаны.
- К-как ты об этом узнала? – заикаясь, умудрилась выговорить я.
- У меня хороший слух. И он не отказывает, даже когда я выполняю домашние задания.
- Серьезно?
Эмбер фыркнула:
- Ей-богу, народ, вы ведете себя так, будто я становлюсь глухой, как только открываю учебник. – Ехидно усмехнувшись, она пошла к выходу. – И я слышу не только разговоры. Пока ты не поселилась здесь, я и понятия не имела, что девушка может так кричать из-за мужчины. Видимо, у Рейеса талант.
Глаза мои наверняка уже вылезли из орбит, когда я оглянулась на Куки убедиться, что она не обращает на нас внимания. Мои… «отношения» с Рейесом были только во сне, ну, и еще один раз, когда он был в нематериальном виде. Признаю, это всегда заканчивалось… удовлетворительно. И, очевидно, Эмбер была в курсе.
- Не переживай, мама не знает.
- Что у Рейеса талант?
- Да нет, об этом она точно знает. Она не знает, что я знаю, что у Рейеса талант. – Она снова рассмеялась, и этот смех почему-то вызвал у меня ассоциацию с шизанутым ученым на пороге серьезного открытия. Перед тем как закрыть за собой дверь, Эмбер добавила: - Только не сдерживайте свои порывы из-за меня.
Боже мой, Куки меня убьет.
- О чем вы говорили? – спросила Куки, и я подпрыгнула на месте.
Потом разгладила штаны.
- Ни о чем. А что? О чем мы, по-твоему, говорили?
Она нахмурилась:
- Как думаешь, она в порядке?
- О да, думаю, она в полном порядке. – За словом в карман уж точно не полезет.
Куки вернулась к тому, чем занималась, – взбивала что-то липкое, а Джемма была уже с ног до головы покрыта чем-то, напоминающим порошок. Мне оставалось только надеяться, что они собирались печь шоколадные бисквиты. Шоколадные бисквиты – как запасные батарейки. Лишними никогда не бывают.
- Я собираюсь спать с тобой, - заявила Джемма, проверяя консистенцию смеси и добавляя в нее еще немного порошка.
- Ты не совсем в моем вкусе, но ладно. О каких конкретно извращениях идет речь?
- Как думаешь, еще добавить? – глядя в миску, спросила она у Куки.
- С сахарной пудрой переборщить невозможно, - отозвалась та и указала на меня венчиком. – Тебе надо разлить Рейеса по бутылкам и продавать на черном рынке. Мы вмиг разбогатеем.
Я шагнула ближе:
- Чувиха, что ты там насилуешь?
- Только что я была в одной комнате с самым сексапильным мужчиной на планете, так что, наверное, насилую свою нравственность. – Куки хихикнула. – Сечешь? Насилую свою нравственность.
Джемма рассмеялась, отмеривая еще немного сахарной пудры. Я глянула на миску Куки и зачерпнула ложкой белый пенный рай.
- Глазурь?
- Ага. Решили испробовать твои новые формы для кексов.
- Я купила формы для кексов? – Совсем не в моем духе.
Куки приподняла брови:
- И смесь для «Маргариты»2.
Ну и ну!
Вскоре выяснилось, что Джемма не просто так осталась у меня и пила как сапожник. Я поняла это по языку ее тела, по странному блеску в глазах, но в основном по ее словам:
- Я не просто так у тебя осталась.
Она была полна решимости уложить меня спать, даже если для этого ей придется напоить меня в стельку. Вот почему они с Куки с энтузиазмом набросились на замороженную смесь для «Маргариты», которую я заказала, упав на самое дно. Я тогда целую неделю только о том и думала, как хочу день за днем напиваться «Маргаритой» (и водить языком по зубам Рейеса), но у меня не было соли (и зубов Рейеса). Еще у меня не было сил выйти из квартиры, чтобы купить хотя бы маленькую упаковку соли, и не было желания наступать себе на горло, чтобы умолять Рейеса позволить мне облизать его зубы после всего, что он натворил. Поэтому мне оставалось только жалеть, что под рукой нет «Маргариты». И мечтать о зубах Рейеса.
Втайне я надеялась, что у меня в руке волшебным образом появится стакан с «Маргаритой», но для этого мне пришлось бы выпустить из рук пульт, а этого, видит Бог, никогда-никогда не случится.
Просто замкнутый круг, черт побери.
Джемма пила редко. Бокал вина за ужином – максимум. Я пила по особым случаям. Например, по пятницам и субботам. Зато Куки…
- Крууууутоооо! – В приступе непонятного мне триумфа подруга подняла руки. – Я так не вес-селилась с тех пор к-как… как… - Похоже, у нее были серьезные проблемы со связной речью. Но она быстро эту проблему решила и ткнула пальцем в сторону двери. – С тех пор, к-как в ту дверь вошел Рей-йеш Фэрлоу! – Она повернулась ко мне, и на лице ее было написано чистейшее обожание. – Боже мой, этот чувак знает, к-как входить.
Куки стояла с другой стороны барной стойки и честно пыталась испечь шоколадные бисквиты в моей новенькой электроскороварке. Стоит признать, пахло в квартире божественно, но я не питала больших надежд на то, что в ближайшее время получу свою дозу шоколада. Скороварка пикнула, Куки повернулась к ней и… исчезла. Странность какая-то. Только что она была здесь и вдруг бесследно испарилась. Почти сразу же за ее исчезновением последовал громкий удар, эхом отозвавшийся от кухонного пола. Я бы бросилась ей на помощь, но к этому моменту уже не доверяла собственным ногам. Джемма свисала с подлокотника дивана (который, может быть, получит имя Мелвин), а бабушка Лиллиан, которая божилась, что это была лучшая «Маргарита» со времен конкурса красоты в Хуаресе, где она принимала участие, лежала на полу лицом вниз. Понятия не имею, с чего бы.
- Все веселье пропускаете, мистер Вонг. Не знаю, что Куки сюда подмешивает, но получается обалденно. – Я отсалютовала коробкам, за которыми скрывался мистер Вонг, сделала последний глоток «Маргариты» (или «Кукиариты», как мы назвали этот напиток) и решила попробовать написать письмо, раз уж Джемма настаивает, что это поможет. Как правило, психотерапевты просят вести подробный дневник, так что идея с письмами была как минимум любопытной.
Наверное, я могла бы написать письмо Санте. Рождество уже прошло, но я его пропустила, потому что не разговаривала ни с кем, кроме продавцов с канала «Магазин на диване». А им, кажется, совсем не хотелось отмечать Рождество со мной.
Само собой, у меня был рождественский ужин в компании Куки и Эмбер, а еще приезжали с подарками Джемма и дядя Боб, но после их визита осталась какая-то особо противная форма депрессии. Кроме этого, я почти ничего не помню. Ах да, помню невероятный шоколадный чизкейк, а все остальное – как в тумане.
Я взяла ручку и лист бумаги и стала строчить все, что приходит на ум.
«Дорогой Санта!
Какого черта?»
Вот и все, что я сумела из себя выдавить. Никаких результатов я не почувствовала. И от того, что попыталась, лучше мне не стало. Хреновые у Джеммы методы лечения. Я все никак не могла выбросить Рейеса из головы. Воспоминание о том, как он позволил Эмбер себя обнять, я готова была лелеять целую вечность. И это воспоминание заставляло меня чувствовать совсем не то, что мне хотелось. Мне хотелось злиться на него, трясти кулаками и рычать от злости, но он дрался из-за меня с демонами. Боролся за то, чтобы мне ничего не угрожало. Чертовски трудно злиться на того, кто ведет тайную войну за твою жизнь. Проклятье.
Я затащила Джемму в спальню и легла рядом с ней, только чтобы два часа кряду пялиться в потолок. Потом на стену. И на тумбочку. В итоге я чувствовала себя так, будто в череп насовали влажных тряпок. Через несколько часов, которые довели меня до белого каления, я сняла с лица руку Джеммы и тихонько встала с кровати. Я искренне надеялась, что «Маргарита» поможет мне уснуть так же, как помогла Куки и Джемме, но все зря. Когда я по собственному желанию старалась не спать несколько недель подряд, мне приходилось прогонять сон огромным количеством кофе. И вот теперь я хотела спать, но не могла.
Оказывается, Песочный человек3 – та еще сволочь.
Вдруг до меня дошло, что в организованной сегодня засаде кое-кого не хватало. Гаррета Своупса, «охотника за головами», который время от времени работает с дядей Бобом. Я не виделась с ним с тех самых пор, как его чуть не убили по моей вине. И это уже во второй раз. Но наверняка он не держит на меня зла. Сам он не приезжал, а у меня не было ни сил, ни желания выходить из дома, поэтому я ничего не слышала о нем больше двух месяцев. Он не звонил, не писал сообщений, не пытался связаться по электронке. Даже учитывая два огнестрельных ранения, это слишком на него не похоже.
Я решила его выследить. Наверное, он изменился с тех пор, как заглянул в лицо смерти. К тому же он меня видел. Умерев на операционном столе, он видел, как я выгляжу, если смотреть на меня с той, другой стороны. Видел, чем я регулярно занимаюсь. Такое для кого угодно было бы серьезным потрясением.
Однако я по сей день понятия не имела, помнит ли обо всем этом Гаррет. Будучи лифтом на небеса, я выполняю определенные обязанности, суть которых однажды пыталась ему объяснить. Но, как говорят, лучше один раз увидеть, чем сто раз услышать. Может быть, это стало для него последней каплей. Может быть, смириться с действительностью оказалось сложнее, чем просто услышать о ней.
Я обула тапки, набросила куртку и вышла из квартиры.
В том, чтобы ехать по городу в три часа утра, есть масса преимуществ. Например, на дорогах почти не было машин, так что до дома Гаррета я добралась за рекордно короткое время.
Я постучала в дверь и стала ждать. Почему-то с утра пораньше, когда рассветом еще и не пахнет, Гаррету нужна целая вечность, чтобы открыть дверь. Я снова постучала. Мне всегда было любопытно: если «охотник за головами» уклоняется от ареста и пускается в бега, кто должен его искать?
- Чарльз! – прорычал Гаррет из-за двери. – Богом клянусь, если это ты…
Как он узнал? Я решила молчать – пусть удивится.
Дверь распахнулась, явив моим глазам Гаррета, растрепанного и без рубашки. Никаких особенных чувств в его адрес у меня не было, но смотреть на него все равно было приятно. Кожа цвета кофе с молоком и дымчато-серые глаза, которые буквально на мгновение остановились на Маргарет и так же быстро решили, что внимания она не достойна. Он был в курсе произошедшего, поэтому наверняка понимал, почему я таскаю с собой пушку даже в пижаме.
- Как жизнь? – спросила я с наигранной веселостью.
Гаррет почесал глаз.
- Издеваешься?
- Не-а. – Я протиснулась мимо него и пошла прямиком к его дивану. В доме было очень темно. Странно. – Я тебя целую вечность не видела. Подумала, нам нужно поговорить.
- Существует на свете такая вещь, как бесцеремонность.
- Ага, слыхала. Кофе есть?
Громко вздохнув, чтобы я уж точно заметила, как он раздражен, Гаррет закрыл дверь, хлопнув сильнее, чем мне показалось необходимым, и протопал в кухню.
- Чего приперлась?
- Подоставать тебя.
- А кроме этого?
- Я и не догадывалась, что мне нужна причина, чтобы заскочить к одному из моих лучших друзей на планете Земля.
- Опять пытаешься сутками не спать?
- Не-а, не пытаюсь. Само так получается.
Гаррет шатался по кухне, стуча дверцами шкафчиков. Я не видела, чем он занимается, но внезапно звуки шатания и стук прекратились. Я молчала. Наверное, дело в том, что я ляпнула по поводу лучших друзей. Судя по всему, Гаррет не знал, что он один из моих лучших друзей. Должно быть, это ему польстило. Или привело в ужас. Шансы тут – пятьдесят на пятьдесят.
- Вот.
Я подпрыгнула. Он стоял у меня за спиной и протягивал мне бокал.
- Ты налил мне кофе в бокал?
- Нет.
- Значит, это вино с ароматом кофе?
- Нет. Пей. – Гаррет поднес бокал к моему рту и наклонил.
Я пригубила и…
- Слушай, а ведь ничего.
- Выпей до дна, и я отвезу тебя домой.
- Чувак, понадобится не один бокал вина, чтобы меня напоить. Помнишь, кто я?
- Заноза в заднице.
- Зря ты так.
Гаррет сел рядом со мной на диван и вытянул ноги. На нем были джинсы, но сам он был босиком. Усевшись, он сдвинул ступнями стопку книг на столике. А я и не знала, что Своупс умеет читать.
- У тебя проблемы со сном? – поинтересовался он.
- Вроде того. – Я машинально наклонилась вперед, чтобы прочитать названия. – То есть не совсем. Я хочу знать, почему ты меня избегаешь.
Он поставил ноги на пол и тоже наклонился вперед, крепко сжимая в руках бутылку пива. Не меньше минуты он изучал собственный ковер, а потом сказал:
- Я тебя не избегаю.
Все его книги были посвящены духовной тематике и касались рая и ада, ангелов и демонов. Видимо, околосмертный опыт повлиял на него сильнее, чем я думала.
- Ты два месяца не появлялся.
- Ты тоже два месяца не появлялась. Но я тебя не избегаю, Чарльз. Просто иду на поводу у инстинкта самосохранения.
Черт.
- Так и знала! Все потому, что по моей вине в тебя постоянно стреляют.
Гаррет откинулся на спинку дивана и глотнул пива.
- Так вот, значит, о чем ты думаешь?
- Тебя не в чем винить. Я бы тоже видеть себя не могла, если бы по моей вине в меня постоянно кто-то стрелял. – Я сделала глоток вина. – Этого не должно было случиться.
Он присосался к пиву и осушил целую бутылку за каких-то три секунды. А когда собирался встать, чтобы взять вторую, я остановила его, положив ладонь ему на плечо. Но его реакция была совсем не такой, как я ожидала. Не такой, к какой я привыкла. Все эмоции Гаррета будто отшатнулись от меня. От одного моего прикосновения он весь внутренне съежился.
Меня почти парализовало от потрясения. Я и подумать не могла, что теперь вызываю в нем такое отвращение.
У меня словно открылись глаза.
- Извини, - сказала я и поставила бокал на столик. – Я пойду. Поговорим как-нибудь в другой раз.
- Нет, - отозвался Гаррет, но я уже подходила к двери.
Он обошел диван и захлопнул дверь в ту самую секунду, когда я ее открыла. Стоя у меня за спиной, он медленно выдохнул.
- Извини, Чарльз. Я не хотел тебя обидеть. Забыл, что ты улавливаешь эмоции других людей.
Я повернулась к нему и подозрительно прищурилась:
- И что с того? Теперь при мне ты будешь стараться контролировать свои чувства? Притворяться, что тебе не противно находиться рядом со мной?
У меня сбилось дыхание, сдав меня с потрохами: да, мне больно. Раньше он никогда меня не обижал. По крайней мере, не до такой степени, а у нас с ним случались перепалки и похуже. Почему же сейчас мне так обидно? Почему мне вообще есть до этого дело?
Однако я знала ответ. Гаррет всегда считал меня сумасшедшей, но никогда не испытывал ко мне отвращения.
- Противно? – переспросил он, и его брови в ужасе взлетели вверх. – Что за бред?
Я услышала собственный хриплый смех.
- Да ладно тебе, Своупс. Скрыть от меня свои эмоции тебе все равно не удастся. Я почувствовала их, как удар под дых. Но все путем. Просто мне нужно уйти.
- Может, ты и чувствуешь эмоции, но понимаешь их фигово, раз уж умудрилась додуматься, что мне противно находиться рядом с тобой.
- Пожалуйста, Гаррет, дай мне уйти. Извини, что разбудила.
- Нет, черт возьми. Сядь, - он указал пальцем на диван, по-прежнему нажимая на закрытую дверь другой рукой.
Ну и ладно. С чего это он взбеленился? Я вернулась на диван, и только после этого он тоже сел. У меня появилось стойкое ощущение, что он мне не доверяет.
- А теперь выкладывай, откуда у тебя в башке появилась мысль, что мне может быть противно от твоего присутствия? – спросил Гаррет.
- Ну, во-первых, ты меня избегаешь.
- И это значит, что ты внушаешь мне отвращение?
- Во-вторых, ты не хочешь говорить о том, что произошло, - продолжила я. Пускай я не имела ни малейшего желания с кем-либо обсуждать то, что случилось со мной, но мне ужасно хотелось обсудить то, что случилось с ним.
- Ладно, а что произошло?
- Ты умер. – Он не мигая уставился на меня, и мне пришлось объясниться: - Ты умер и пришел ко мне. Помнишь?
- Мне нужна еще бутылка.
На этот раз я дала ему встать и пойти за пивом, но поплелась за ним. Гаррет открыл холодильник, взял бутылку и в один присест осушил ее. Отставив ее в сторону, он взял третью и стал пить медленнее. Я села за крошечный обеденный стол, а Гаррет с пивом присоединились ко мне.
- Можешь рассказать мне, что ты помнишь? – спросила я, когда он сел, но он только смотрел на бутылку в руках. – Ты хоть что-нибудь помнишь? – перефразировала я вопрос, хотя и так знала, что помнит. Наверняка помнит, иначе не стал бы так реагировать на меня.
- Я все помню.
Я побледнела:
- Что, например?
Глубоко вздохнув, Гаррет ответил:
- Помню, как меня притащило к свету, который ты излучала. Помню девочку, которая прошла через тебя. Помню мистера Вонга и собаку.
- Это тебя и беспокоит? То, чем я занимаюсь?
- Нет. – Он посмотрел на меня в упор. – Все, что касается тебя, меня не беспокоит. Не считая того, что ты вламываешься ко мне в три часа ночи. Но есть кое-что, чего ты не знаешь.
Я нахмурилась:
- В смысле?
- После того как мы с тобой увиделись, я отправился дальше. Тогда я подумал, что раз уж не умер, то возвращаюсь в собственное тело.
- Как ты вообще узнал, что не умер?
- Мне сказал отец. Он отослал меня обратно. Я не видел его с десяти лет. Он был инженером в компании, которая в то время работала в Колумбии. Его похитили. Как правило, такое случается ради выкупа, но в случае с отцом что-то пошло не так. Мы так и не узнали, что с ним случилось, и его сочли без вести пропавшим.
- Но ты его видел? – ошалело спросила я. Все, что касается потусторонней жизни, оставалось тайной даже для меня.
- Да. И он отослал меня обратно. А я взбесился. – Гаррет повернулся к окну и уставился в черную ночь. – Я не хотел возвращаться. Ничего подобного я никогда в жизни не испытывал.
- Я об этом слышала. И меня радует, что смерть – это всего лишь остановка на пути в иной, чудесный мир. Но ты сказал, что отправился дальше.
- Да. После того как увидел тебя. И там не так уж чудесно.
- Не понимаю.
- Я был в аду, Чарльз.
Я застыла.
- Ты говоришь образно, да?
- Нет.
- То есть буквально? В аду? Где адское пламя и сера?
- Да.
Ошеломленная, я прислонилась к спинке стула.
- И я кое-что узнал. Я не случайно там оказался. Меня туда послали. Чтобы я кое-что узнал. Чтобы смог понять.
- Понять что?
- Чем твой бойфренд зарабатывал на жизнь.
Гаррету не нужно было называть имен, я и так знала, что он говорит о Рейесе. О ком же еще?
- Ты хоть представляешь, кто он такой?
- Сын Сатаны.
По его лицу было ясно, что он удивлен.
- И тебя это ни капельки не тревожит?
- Своупс, он сбежал из ада. Он не из плохих парней. Ну, то есть, не совсем.
Гаррет насмешливо ухмыльнулся и вскочил из-за стола.
- Тогда тебе нужно увидеть то, что видел я.
Меня обдало волной страха.
- Что именно?
- Он был там полководцем, но ты и сама это знаешь. Да, он сын самого зла, но он поднялся по адской карьерной лестнице сам, без чьей-либо помощи. Он жил только ради того, чтобы видеть и пробовать на вкус кровь своих врагов.
- Его воспитывали не в самом любящем окружении.
- Значит, ты собираешься всю ночь выдумать ему оправдания? Зачем ты вообще сюда приехала?
- Хотела узнать, как у тебя дела. Извини.
Я снова встала, чтобы уйти, но Гаррет остановил меня, сказав:
- Его послали сюда. За тобой.
Я обернулась к нему:
- Я знаю, что его послали сюда найти портал. Любой портал, не меня конкретно. Но он увидел меня и полюбил. Поэтому сбежал от своего отца, чтобы порвать все связи с ним, и ждал меня.
- Полюбил? – Изумление на лице Гаррета сказало мне все, что он обо мне думает. – Ни от кого он сбегал. Его сюда послали. Именно за тобой.
- Ты же не можешь всерьез верить в такую чушь?
- Ну конечно, ты права. Меня просто так в ад загнали. Наверняка мои источники заблуждаются.
- Своупс, люди не попадают в преисподнюю, чтобы потом жить дальше как ни в чем не бывало.
- Черта с два не попадают. Со мной именно так и случилось. А потом меня вытащила оттуда какая-то сила. И я никогда не говорил, что после этого живу как ни в чем не бывало.
Ну, если что и может затронуть душу за живое, то уж наверняка путешествие в ад в этом списке на первом месте. Я не знала, что сказать.
- И как там было?
Гаррет махнул бутылкой:
- Ну как еще? Сама знаешь. Жарко. Повсюду крики, страдания. В отпуск туда ехать я бы не советовал.
- А как ты узнал о… Кто рассказал тебе о Рейесе?
Взгляд, направленный на меня, был полон жгучей ненависти.
- Его отец.
Я снова рухнула на стул.
- Значит, вы вдвоем тихо-мирно посидели у костра, побеседовали, обменялись мнениями?
- Можно и так сказать. Он хотел, чтобы я увидел, Чарли.
- Увидел что?
- Каким был его сын. – Гаррет подался вперед, словно пытался заставить меня ему поверить. – И что он делал.
- Все мы совершаем поступки, которыми нельзя гордиться.
Он громко рассмеялся и почесал лицо.
- Да ты действительно живешь в своем собственном маленьком мирке.
- Ага, и мне здесь нравится.
- Что ж, вот что я тебе скажу: я знаю, кто ты, знаю, кто он, и знаю, какое дерьмо повалит, если он тебя получит. И я не позволю этому случиться.
Ну надо же, какой чудесный поворот событий!
- Дерьмо, говоришь, повалит? Неужто воцарится ад на земле?
- Воцарится худший из худших адов на земле, Чарльз. Пойми ты, его сюда послали. За тобой. Чтобы он осуществил мечты своего отца.
Я встала налить себе воды.
- Все, что ты видел, все, что тебе наговорили, неправда. Его сюда не посылали. Он сбежал. Пришел сюда по собственной воле.
- Это он тебе сказал?
- Да, - ответила я, копаясь в шкафчиках Гаррета в поисках стакана.
- Никогда бы не подумал, что ангел смерти может оказаться таким наивным.
Да пошло все к черту! Попить я и дома могу. На свете не так много вещей, которые я ненавижу больше, чем когда ставят под сомнение мои умственные способности. Я захлопнула дверцу шкафчика и нависла над сидящим за столом Гарретом:
- Значит, ты побывал в аду, да? – Он молча кивнул, а я изобразила приторную улыбку, потрепала его по щеке и сказала: - Сладких снов. 1. «Канун лета» - (англ. Summer's Eve) марка женской гигиенической продукции (тампоны, прокладки, салфетки, гели, дезодоранты и проч.).
2. Безалкогольный концентрированный наполнитель для коктейля «Маргарита». По утверждению производителей – с кусочками лайма и лимона, а также с натуральным соком лайма и сиропом с высоким содержанием фруктозы. Продается в замороженном виде.
3. Песочный человек (или Сеятель) — фольклорный персонаж. Согласно поверьям, сыплет заигравшимся допоздна детям в глаза волшебный песок, заставляя их засыпать.
Администратор запретил публиковать записи гостям.
Спасибо сказали: Natala, Darling

Даринда Джонс - Четвертая могила у меня под ногами 29 Янв 2017 16:54 #18

  • Cerera
  • Cerera аватар
  • Не в сети
  • Администратор
  • Сообщений: 2074
  • Спасибо получено: 2151
  • Репутация: 65
Если смотреть в лицо своим страхам, то укрепляется сила духа.
А если бросаться от них наутек, укрепляются мышцы.

Наклейка на бампер

Домой я ехала, видя все вокруг в красном цвете. Буквально. По пути меня остановил коп, а мигалки на его машине были до одурения яркими. Наверное, я еще несколько дней буду смотреть на мир и видеть его в красных пятнах. Я немножко пофлиртовала и ничего этим не добилась. Рассказала, кем работает мой дядя, и меня отпустили на все четыре стороны. В итоге я чувствовала себя немного спокойнее, но дальше поехала намного медленнее. Несмотря на ссору, дом Своупса оказался неплохой сменой обстановки после моего захламленного коробками жилища. Подъехав к дому, я остановилась и тщательно осмотрелась, обращая особое внимание на зловещие тени и темные углы. Два месяца я не выходила из дома так надолго. И оказаться на улице ночью, когда вокруг никого, теперь казалось опасной затеей.
Я заперла машину и пошла к дому, где меня встретила отчаянная потребность проверить все укромные уголки и трещинки, и только после этого я смогла подняться к себе на третий этаж. Войдя в квартиру, я прижалась спиной к стене и поймала себя на том, что все еще оглядываюсь. Если когда и надо носить с собой фонарик, то уж точно ночью.
В спальню я прошла на цыпочках, чтобы не разбудить Джемму, открыла верхний ящик комода и достала фотографию. Ту самую, которая недавно появилась у меня, и на которую я с тех пор не смотрела.
Раздался звук заработавшего сливного бачка, и в комнату заглянула Куки. Из кухни от вытяжки над плитой лился свет, обрамляя фигуру Куки, так что ничего, кроме ее силуэта, я разглядеть не сумела.
- Чарли, это ты? – сонно прохрипела она.
Мне стало интересно, пьяна ли она до сих пор. Повернув снимок изображением вниз, чтобы ненароком не увидеть, я ответила:
- Нет, я Эппл, злой двойник Чарли.
- Не можешь уснуть?
Я присела на край кровати.
- Не могу, ага. Все ругаюсь и ругаюсь с Интелом.
Куки села рядом.
- Из-за чего?
Я тихонько рассмеялась, а потом спросила:
- Ты утром проснуться-то сможешь?
- Со мной все в порядке, - улыбнулась она. – Я быстро справляюсь с опьянением.
- Ты вырубилась прямо в кухне на полу.
Куки громко фыркнула:
- Можно подумать, это в первый раз. – Что ж, она права. – Так что стряслось?
- Я не знаю, что и думать о Рейесе.
- Ох, солнышко, а кто знает? Он – загадка, обернутая в чувственность, запертая на замок с дюжиной цепей из желания и перевязанная смертельно острой красной лентой опасности. У него больше слоев, чем у торта на свадьбе миллиардера.
Мои брови унесло куда-то вверх.
- Чувственность?
- Понимаю, наболтала я тут с три короба, но ведь трудно не заметить, что он – самый-пресамый лакомый кусочек, который когда-либо ходил по земле. – Она заметила фото у меня в руках: - А это что такое?
Я опустила голову.
- Помнишь, пару месяцев назад я ездила туда, где впервые увидела Рейеса? В дом, который списали под снос, и где все еще жила та сумасшедшая женщина?
- Помню, она была домовладелицей, когда там еще жил Рейес. Ты тогда училась в старших классах.
- Точно. Это дала мне она. – Я протянула фотографию Куки, но все еще держала снимок за уголок. – Должна предупредить, фото очень… откровенное.
На ее лице отразилось удивление, она взяла фотографию и повернула так, чтобы на нее падали те крупицы света, которые проникали в спальню. Поначалу Куки нахмурилась, пытаясь разглядеть изображение. Когда она разобрала, на что смотрит, ее глаза сузились, а потом широко распахнулись – она узнала того, кто изображен на снимке. Ее рот открылся в немом подтверждении, что она все поняла. Глаза наполнились слезами, а свободная рука метнулась вверх, прикрыв рот.
Казалось, Куки не могла отвести глаз от фотографии, как это бывает с теми, кто оказался свидетелем автокатастрофы. Мне не нужно было смотреть на снимок еще раз – я и так знала, какой кошмар там запечатлен. Он въелся мне в мозг с той самой минуты, когда я увидела фото.
Веревки. Кровь. Синяки. Стыд.
Наконец Куки заговорила, так и не убрав ото рта руки:
- Это… - Ее голос сорвался, и перед тем, как попробовать еще раз, она тяжело сглотнула. – Это Рейес?
- Да.
Закрыв глаза, она прижала фото к груди, будто хотела утешить Рейеса. Защитить. Я заметила, как блеснул след от слезы, скатившейся по ее щеке.
- Господи, Чарли… Ты мне рассказывала, но…
- Знаю. – Я крепко обняла ее за плечи одной рукой.
Куки погладила меня по руке и прижала ее к себе, рядом с фотографией.
Я дала ей время переварить увиденное. Взять себя в руки.
Насколько я знала, фотография была своего рода трофеем. Ким, сестра Рейеса, рассказывала, что Эрл Уокер делал снимки, а потом прятал их в стенах везде, где они жили. Переезжали они постоянно, так что таких мест могут быть десятки. Ким говорила, что этими фотографиями Уокер шантажировал Рейеса, чтобы держать его под контролем. Может, и так. Хотя я лично склонялась к мысли, что для Уокера они были скорее сувенирами на память о том, что он творил. Однако я в упор не понимала, зачем он прятал их в стенах. Если снимки на самом деле были трофеями, то почему он не забрал их себе? Зачем оставлять их там, где их могут найти (как это случилось с мисс Фэй) и использовать против него?
И тут меня осенило: наверняка ни на одной из фотографий самого Эрла нет. Потому что Эрл фотографировал Рейеса.
Мне казалось, что снимок, который дала мне мисс Фэй, Уокер сделал специально, чтобы утопить Рейеса в стыде. Что именно это и было его целью. На фото Рейес был связан, с повязкой на глазах, но все это не помешало мне сразу его узнать, потому что такой красоты на свете больше нет. Спутанные темные волосы. Чувственные губы. Гладкие, текучие, четкие линии татуировок на плечах и руках. Веревки, впившиеся в плоть и открывающие раны, которые, казалось, только-только начали заживать. На фото ему было около шестнадцати. Лицо отвернуто в сторону, губы плотно сжаты от унижения. На шее и ребрах – огромные черные синяки. Руки и торс покрыты длинными глубокими порезами. Заживающими и свежими.
Мне никогда не удастся стереть из памяти это фото, поэтому я уже всерьез начала задумываться о том, чтобы подвергнуть свои мозги электрошоковой терапии. По крайней мере, стоило бы попытаться. И все-таки я сохранила снимок. По сей день понятия не имею, почему не сожгла его, как только увидела.
- Даже представить не могу, какой была его жизнь, - проговорила Куки, глядя в никуда.
- Я тоже. Сегодня он меня спас. Дрался с демоном, который просто жаждал выпустить мне кишки.
- Чарли, ты не шутишь? – встревожилась она.
- Нет. Я так на него злилась, а он только и делал, что спасал мне жизнь. Снова и снова с самого рождения. Не знаю, имею ли я право на него злиться.
- Может быть, ты вовсе и не злишься на него.
- В смысле?
Куки неуверенно прикусила губу, а потом сказала:
- Я знаю тебя, Чарли. И мне кажется, что ни на кого ты не злишься. Разве что на саму себя.
Я тут же села ровнее.
- С чего бы мне злиться на саму себя?
Она сочувственно улыбнулась:
- Вот именно. С чего бы? И все же ты, как всегда, злишься на саму себя за… за что? За то, что Эрл Уокер вломился к тебе в квартиру? За то, что напал на тебя? За то, что ты не сумела дать ему отпор?
Я нахмурилась:
- Ошибаешься. Я вовсе на себя не злюсь. Я в полном порядке. И вообще, у меня все клево. Ты видела мою задницу?
Куки обняла меня одной рукой и сжала мое плечо:
- Извини, детка, но тут ты никого не одурачишь, кроме, может быть, самой себя. Итак, какие у тебя мысли по поводу парня, которого мы знаем как сына Сатаны? Есть у него шанс?
Она передала мне фото лицом вниз. Я взяла его, не переворачивая.
- Может быть. У суда присяжных перерыв на обед.
- Тогда скажи им, чтобы поторопились. Потому что надо как-нибудь устроить, чтобы этот парень появлялся тут почаще. Он же как супермодель из Бразилии, пропитанный грехом.
- Удачно описала.
- Я тоже так думаю. Но все-таки должна спросить: почему Эппл?
Странность какая-то, но сопящая под боком Джемма и бабушка Лил, которая отключилась в другой комнате, пребывая в полной уверенности, что напилась в стельку, действовали успокаивающе. Не супер, конечно, особенно когда Джемма начала хныкать во сне или когда треснула меня по лицу за то, что я пират (у барышни проблемы, что тут скажешь), но мне удалось хоть немного поспать.
И все-таки проснулась я рано. Отчасти потому, что у людей, занимающихся ремонтом, рабочий день начинается раньше, чем у Бога. Но в основном потому, что по квартире металась Джемма в поисках своих штанов. Когда я оттаскивала ее в постель, штаны на ней точно были, так что даже думать не хочу, куда они могли подеваться. А она все бегала и бегала, натыкаясь на разные предметы. Хорошо, что я не успела прикипеть душой к фигурке Авраама Линкольна из макарон. Если бы я не знала наверняка, то сказала бы, что Джемма до сих пор под мухой, а потому я дождаться не могла, когда увижу, на что сейчас похожа Куки.
Я снова заскочила в душ, на этот раз – просто чтобы взбодриться. Сознание снова и снова атаковали тревожные образы. Гаррет в аду. Вчерашний демон, с которым дрался Рейес. Попытки Куки освоить премудрости кухонной версии танцев у шеста. У нее получалось бы лучше, будь у меня в кухне настоящий шест, но я с радостью присудила ей дополнительные баллы за уникальную способность притворяться, будто он есть на самом деле.
Надев джинсы, шоколадно-коричневый свитер с воротником-«хомутом» и старые выцветшие ботинки, которые завязывались на щиколотках, я вышла из своей комнаты, готовая встретить новый день за пределами моей скромной обители. Трясло меня, честно говоря, с ног до головы. В последние дни мне намного больше нравилось находиться внутри моей скромной обители, чем снаружи. Однако на мне висели дела, которые нужно было раскрыть, и люди, которых было бы неплохо хорошенько подергать, чтобы из них посыпалось всякое дерьмецо. Я решила, что начну с брата Харпер, который казался мне лично весьма подозрительным, заодно узнаю, насколько сильно ему хотелось, чтобы она умерла. Или сошла с ума. Этот вариант уже какое-то время сидел у меня в голове. Он определенно извлек бы выгоду, убрав Харпер с дороги. Наследство его уж точно бы удвоилось.
Гадая, куда подевалась бабуля Лил, я взяла сумочку, солнцезащитные очки и двинулась к двери. К сожалению, кто-то меня опередил. Стук раздался за долю секунды до того, как я взялась за дверную ручку. Я распахнула дверь. Мой порог своим присутствием украшал последний человек на планете, которого я ожидала здесь увидеть.
Не собираясь менять планы, я напялила очки.
- Я уже ухожу, - сказала я Дениз, моей мачехе родом из ада.
И тут меня осенило: может быть, Гаррет вовсе не был в аду. Может быть, его по ошибке занесло в дом к моим родителям. Тогда понятно, почему он слышал крики и мучительные стоны.
- Можно с тобой поговорить? – спросила Дениз. – Это не займет много времени.
Дениз из тех женщин, которых другие люди считают милыми. У нее приятная улыбка и знатный опыт в демонстрации хороших манер. Однако она такая же милая, как оголодавшая гремучая змея в корзинке, набитой крысами. По крайней мере для меня – приемного «плода ее чрева».
Мы с Дениз никогда по-настоящему не ладили. Она открыто невзлюбила меня с тех пор, как я стала приставать к ней с расспросами о том, как прошло ее детство. В частности, меня интересовало, каково это – бегать по лугам с динозаврами. После этого Дениз стала бросать на меня взгляды из жидкого азота, способные в мгновение ока заморозить самые благие на свете намерения. Своим самым действенным взглядам я научилась как раз у нее. Наверное, я должна быть ей за это благодарна.
Сделав глубокий вдох, я медленно выдохнула, будто уже до смерти заколебалась, шагнула в сторону и жестом предложила Дениз войти. Она застыла, увидев, в каком состоянии моя квартира, и я мысленно стала умолять ее сказать хоть что-нибудь. Что угодно. Мне сойдет любое оправдание, чтобы вышвырнуть ее из моего дома. Мне приходилось мириться с ней в той части моей жизни, которая касалась обязательств перед семьей, и я охотно притворялась, что все путем, в присутствии папы и Джеммы. Но не здесь. Не в моем священном месте. Пусть поцелует меня в задницу, если думает, что я буду улыбаться и терпеть ее снисходительные взгляды под собственной арендованной крышей.
Похоже, Дениз поняла, что к чему, и ее инстинкт самосохранения заработал на всю катушку. Моргнув, она взяла себя в руки и прошла в квартиру, старательно обходя коробки и пару штанов цвета хаки.
Стараясь не задумываться, как там Джемма без штанов, я проводила Дениз в гостиную (то есть шагов пять от двери), села на диван и наградила ее своим лучшим мрачным взглядом.
- Что я могу для тебя сделать, Дениз?
Она села в кресло, приставленное к дивану, и расправила плечи.
- Я только хотела задать тебе пару вопросов.
- А телефон у тебя не работает?
Услышав мой резкий тон, она ощетинилась, потому что не привыкла молча сносить мои нападки. Скромности и сдержанности у нее в крови отродясь не было. Должно быть, Дениз действительно в отчаянии.
- Ты не отвечаешь на мои звонки, - напомнила она.
- А-а, точно. Я и забыла. Так чем могу помочь?
Вытащив из сумочки салфетку, она сняла солнцезащитные очки и стала демонстративно их протирать.
В конце концов, с невероятной осторожностью, я открылась. Дала себе почувствовать эмоции, которые испытывала Дениз. По большей части я постоянно закрыта, потому что чужих чувств слишком много. Еще в старших классах я научилась контролировать, что именно и в каких количествах воспринимаю. А до того жизнь была… скажем так, не сахар. Особенно рядом со зверской мачехой.
Дениз переполняли эмоции, и худшие из них молнией ударили по мне, выбив дух. Страх. Сомнения. Скорбь.
Кто-то умер. Или скоро умрет. Чувства были слишком сильные, чтобы не связать их со смертью.
- Во-первых, я хочу, чтобы ты знала: я верю тебе. Верю в то, кто ты и что умеешь делать.
То есть женщина, которая превратила мое детство в ад как раз из-за моих способностей, теперь вдруг в них поверила. О да! Кто-то где-то точно умрет. Может быть, даже она сама, но мне не хотелось подпитывать праздные надежды.
- Потрясающе! – воскликнула я с наигранным энтузиазмом. – Наконец-то мы станем лучшими подругами.
Дениз меня проигнорировала:
- Я давно знаю, Шарлотта.
Она никогда не называла меня сокращенным именем. Потому что иначе казалось бы, что мы сблизились, а мы ни в коем случае не могли такого допустить. Вдруг ее друзья отвернулись бы от нее?
- Ты же понимаешь, как трудно было тебя воспитывать.
Вот тут я не удержалась. Громко фыркнула и рассмеялась:
- Воспитывать? Так называешь то, что со мной делала?
Все мое детство я только и видела, что ей на меня наплевать. Если я не позорила ее перед друзьями или у меня не шла обильными потоками кровь, она меня не замечала. Для нее я была никем. Невидимкой. Пылью у нее под ногами.
Не то чтобы меня это очень уж задевало.
- У тебя нет детей, поэтому я не жду, что ты действительно поймешь.
Я решила поделиться с ней забавным случаем из жизни, чтобы помочь лучше понять ситуацию:
- Любой, у кого есть дети, должен знать, что когда ты спрашиваешь у маленькой Чарли, кто разбил лампу, а она отвечает, что не знает, то на самом деле она пытается сказать: «Это был парень с бледной прозрачной кожей, который, может быть, умер от удара тупым предметом по голове, хотя скорее всего от того, что подхватил инфекцию из-за многочисленных огнестрельных ран в груди». Но, может быть, я необъективно смотрю на мир.
- С тобой и правда все было необычно, - согласилась Дениз, разглядывая очки.
- Да неужели?
Она не стала возражать, и я чуть не улыбнулась. Понятия не имею, когда я стала такой жестокой тварью. Дениз определенно страдала. Но расплата, как известно, легкой не бывает. Уж я-то знаю.
Как стойкий оловянный солдатик, Дениз, не сдаваясь, шла вперед:
- Ты передашь мне сообщение? То, которое оставил мне мой отец?
И снова я ничего не смогла с собой поделать. У меня отвисла челюсть, и я чуть не рассмеялась ей в лицо. Сейчас? После всех этих лет она вдруг решила, что хочет вступить в клуб, я должна помнить, что сказал мне мертвец, когда мне еще и десяти не исполнилось? Какого, блин, черта?
- Ну что ж, мне тогда было… - я подняла глаза на огромный калькулятор в небесах. – Даже не знаю, четыре или пять, а значит… сколько лет назад? Математика не мой конек.
- Двадцать три, - подсказала Дениз.
- Значит, мне было четыре.
- Знаю, - отозвалась она, сжав пальцами сумочку. – Но еще я знаю, как удивительно устроен твой разум. – Она в упор посмотрела на меня. – Ты никогда ничего не забываешь.
- Ты права. Я очень хорошо помню, как ты надавала мне пощечин в парке на глазах у всех. И как на пляже ты за волосы оттаскивала меня от велосипеда. И, конечно же, я помню, как пыталась передать тебе слова твоего отца, а ты меня отлупила и всю дорогу до папиного бара орала на меня. – Я подалась вперед. – Ты плюнула мне в лицо.
Губы Дениз превратились в ниточку, будто она вот-вот заплачет. Проклятье, а она молодец. Не знай я ее, сказала бы, что она действительно сожалеет о том, что наделала.
- Тогда в парке я была шокирована. То, что ты сделала… - Она глубоко вздохнула, решила, видимо, не зацикливаться на этом упреке и перешла к следующему: - Мое кольцо запуталось у тебя в волосах. Я говорила тебе не лезть на тот велосипед, но ты не послушалась.
Если бы обжигающая ярость могла как-нибудь выйти за пределы моей души, от Дениз осталась бы горстка пепла. Или крошечный обугленный кусочек, похожий на Гитлера, потому что она, хоть убей, очень мне его напоминает. Значит, во всем виновата я? Да как у нее язык повернулся такое ляпнуть?
- И, если ты помнишь, я даже не знала, что мой отец умер, когда ты сказала, что он передал мне послание из могилы. Как я должна была на это отреагировать, Шарлотта?
- Видимо, только плюнув мне в лицо.
Она опустила голову:
- Если я извинюсь, это поможет?
- Не особенно.
- Так ты передашь мне его послание?
Печаль и раскаяние в ее глазах так и пожирали мою решимость. То есть не так чтобы очень, скорее как мышка, откусившая кусочек от головки сыра размером с гору Рашмор. Но этого хватило, чтобы я ответила:
- Ей-богу, я дословно не помню. Там было что-то о синих полотенцах. Или о полотенцах, которые не были синими. Твою мать, не знаю.
Что ж, я выругалась вслух только потому, что знала: Дениз такие выражения ненавидит. Однако толку от моих стараний было мало – она так глубоко задумалась, пытаясь понять, к чему могут относиться мои слова, что и не заметила. Внезапно что-то в ее воспоминаниях заставило ее просиять:
- Погоди-ка.
- А долго? У меня и правда дел невпроворот.
Дениз встала и повернулась ко мне спиной.
- Что именно он говорил о полотенцах?
Я глубоко вздохнула:
- Говорю же, что-то о том, что они не были синими. Кажется, он сказал, что ты в этом не виновата.
Печаль врезалась в меня, как лавина из чистой кислоты. Глаза запекло. Грудь сдавило. И я закрылась. Захлопнула дверь, в которую сочились эмоции, и вдохнула полной грудью чистый, не обжигающий изнутри воздух.
Дениз повернулась и упала передо мной на колени. На колени! Мне стало жутко неловко. Я попыталась отодвинуться, но и так уже сидела в самом конце дивана, который, может быть, получит имя Консуэла. Наверняка у меня на лице было написано отвращение, которое я сейчас испытывала.
- Это ко мне даже не относится, - благоговейно пролепетала Дениз. – Это о тебе. Он пытался сказать мне о тебе.
- Ты вторгаешься в пузырь моего личного пространства.
- Он пытался сказать мне, какая ты особенная.
- А ты не слушала, - я поцокала языком. – Надо же, какой сюрприз. А теперь серьезно, ты лезешь в мой пузырь.
- Извини, - сказала она, удивленно озираясь. – Я… Прости меня, Шарлотта.
Я понятия не имела, каким макаром сообщение ее отца касалось меня, или как Дениз пришла к такому выводу через синие полотенца. К сожалению, меня не очень-то заботил этот вопрос.
- Это все? – спросила я.
- Нет.
- Что ж, на сегодня других посланий для тебя у меня нет. Разве что о том, что у меня дел по горло. А это очень, очень важная информация. – Я взяла с пола сумку, опять надела очки и встала, чтобы уйти.
- Ты можешь сказать, грозит ли кому-нибудь в скором времени смерть? – спросила Дениз, пока я не успела дойти до двери.
Так и знала. Опустив голову и стиснув зубы, я ответила:
- Точно не знаю.
К сожалению, у меня было неприятное чувство, что могу. И всегда могла. Но это одно из тех зудящих ощущений на задворках разума, на которые я, как правило, не обращаю внимания. Например, когда в одежде на Куки одновременно присутствуют фиолетовый, красный и розовый, я просто-напросто заталкиваю этот факт в самый дальний уголок сознания. Я не знала, как объяснить это кому-то вроде Дениз, так что не стала и пытаться.
- Возможно. – Я склонила голову набок и осмотрела мачеху сверху донизу. – Ага. На твоем месте я бы стала подыскивать участок на кладбище.
Она ни на йоту не восприняла мои слова всерьез, и это, наверное, хорошо, потому что я всего лишь ее дразнила. Она тоже встала, засунула салфетку в сумочку и попросила:
- Если заметишь что-нибудь подобное, позвони мне, пожалуйста.
- Не вопрос. Забью твой номер в быстрый набор.
Подойдя к двери, Дениз обернулась:
- Чтобы ты знала, я не для себя прошу.
Когда она ушла, я подождала добрых пять минут и только потом сама вышла из квартиры, тут же выбросив Дениз из головы. Ну или чертовски сильно стараясь этого добиться.
Судя по табличке на здании, «Корпорация “Вуаль”»1 занималась исследованием и усовершенствованием альтернативного топлива, а сводный брат Харпер, Арт, явно был там большой шишкой. Поскольку встречу никто не назначал, мне сказали ждать в вестибюле. Ждать в таких местах я не люблю, поэтому выдала секретарю в приемной краткую версию своей подноготной и объяснила, что если Арт меня не примет, то я вернусь с полицейскими и ордером. Через несколько минут я уже стояла в его кабинете. Люблю, когда подобный бред срабатывает. Ну серьезно, на каких основаниях мне дали бы ордер? Должно быть, Арту есть, что скрывать.
Когда помощница Арта проводила меня к нему, мне показалось, он не очень-то рад нашей встрече. Он встал и даже протянул руку, но радостью здесь и не пахло. Как назло, парень оказался симпатичным. Костюм-тройка, лицо кинозвезды, короткие темно-русые волосы и естественный загар. Но гвоздем программы были его глаза – серебристо-серые, с легким оттенком голубого, в кайме длинных темных ресниц. Проклятье! Ненавижу, когда плохие парни оказываются красавцами. Куда проще относиться к ним, как они того заслуживают, когда они выглядят соответственно: зачуханные, с похабной ухмылочкой и гнилыми зубами.
Впрочем, мне на помощь пришло, пусть и не бросающееся в глаза, сходство Арта с его матерью. Сомнений нет, он мерзавец. И я это докажу, как только представится шанс.
Наскоро пожав мне руку, он жестом предложил мне сесть и уселся сам.
- Не потрудитесь объяснить, откуда возникла необходимость угрожать мне, мисс Дэвидсон?
- С радостью потружусь. Мне было нужно с вами увидеться. И как можно скорее. Меня наняла ваша сводная сестра…
- Знаю-знаю, - перебил он меня, подняв руку. – Матушка все мне рассказала.
Обо мне говорили за ужином? Круто. Обожаю, когда такое случается. Однако у меня личная неприязнь к взрослым мужчинам, которые называют своих матерей матушками. Еще одно очко не в его пользу. Может быть, это хоть как-то уравновесит его долбаную привлекательность.
- Уверен, вам тоже, - добавил Арт.
- Мне?
- Да. Наверняка вам все уши прожужжали о том, что Харпер всего лишь хочет привлечь к себе внимание, и что все это началось сразу после свадьбы моих родителей.
Я прощупала его эмоции, но гнева среди них не было. Как и чувства вины. Пока я не сказала:
- Харпер говорила, что вы подожгли будку ее пса, когда он был внутри.
- Она так сказала?
От Арта волнами пошла вина, но было и еще что-то. Намного сильнее. Он испытывал боль. Его чувства были задеты. Он встал и повернулся к окну.
- Это вышло случайно. И она это знает.
- О чем она тоже не преминула мне сообщить. – В отражении его лица на тонированном стекле я разглядела слабую улыбку. И тут меня словно громом поразило. – Вот дерьмо! Вы ее любите.
- Что? – Арт повернулся ко мне, всем своим видом выражая негодование.
Я поджала губы:
- Да ладно вам!
- Черт. – Он обошел стол и закрыл дверь в кабинет, перед тем как продолжить: - Откуда вы… Послушайте, - он запустил пальцы в шевелюру, а я очень старалась не расплыться в улыбке, - конечно, я ее люблю. Она моя сестра.
- Она ваша сводная сестра, Арт, к тому же настоящая красавица. Я ее видела, помните?
Он снова сел за стол.
- Она не знает. Даже не догадывается.
- Но почему? – поразилась я.
- Все очень непросто. Мы много лет были близки.
- Минуточку, - дошло вдруг до меня. – Вы и были тем человеком, с которым Харпер продолжала держать связь, когда исчезла на три года, верно?
Арт состроил гримасу:
- Сколько из этого дойдет до ушей моей матери?
- Если в этом не будет прямой необходимости, то нисколько. Полагаю, то, что вы помогали своей сводной сестре, никоим образом ее не касается.
- Да, - неохотно кивнув, ответил он на мой вопрос. – И это были самые тяжелые три года в моей жизни.
Он и правда ее любит.
- Что ж, должна признать, вы только что на корню зарубили всю мою теорию. Я считала, что Харпер изводили вы.
- Мне очень жаль. – Ни капельки ему не жаль. Я-то точно знаю. – Но вы ведь ей верите? – полным надежды голосом спросил Арт, приподняв брови.
- Верю. Не могли бы вы поделиться со мной мыслями? Наверняка за все эти годы у вас появилась пара-тройка идей.
- Ни одна из них себя не оправдала, - разочарованно ответил он, но мне показалось, что источник его разочарования – он сам. – Много лет я пытался выяснить, кто за всем этим стоит. Одно время думал, что это соседский мальчишка, который был по уши в нее влюблен. Потом – что это курьер, доставлявший нам мебель. Случаи происходили в самое разное время. Иногда Харпер была дома, а иногда нет. Так что слова моей матери о том, что Харпер всего лишь жаждала внимания, чушь собачья.
Я была рада, что он так думает.
- Был в доме кто-то еще, у кого имелся свободный доступ к комнате Харпер?
- Конечно. Постоянно. Родственники, кузены, горничные, повара, садовники, поставщики продуктов, организаторы праздников, ассистенты – куча людей.
- Кто-нибудь из них жил с вами?
- Только домработница и иногда кто-то из поваров. У нас их было множество. С матушкой не так-то просто найти общий язык.
Могу себе представить.
- Я должна задать вам один непростой вопрос, Арт, и мне нужно, чтобы вы ответили по возможности объективно.
- Хорошо, - отозвался он с подозрительностью.
- Вы когда-нибудь подозревали свою мать?
Арт застыл, стиснул зубы.
- Нет. Никогда.
- Здоровье вашего отчима сейчас пошатнулось, верно? И, если с Харпер что-нибудь случится, вы с матерью получите все.
Он пожал одним плечом, даже не собираясь возражать:
- Все так, но мы и без этого получим небольшое состояние.
- Может быть, этого недостаточно. Может быть, ваша мать пыталась… даже не знаю, свести Харпер с ума, чтобы потом объявить ее недееспособной или еще что.
- Понимаю, почему вы так думаете, но она не настолько алчная. Я много об этом думал. Матушка не лгала, все началось сразу после того, как родители поженились. До свадьбы я видел Харпер всего несколько раз, и она была обычной нормальной девочкой.
- А потом?
- А потом изменилась. Но, несмотря на то, что думает моя мать, я не считаю, что все это как-то связано с их браком. – Арт наклонился вперед и пристально уставился на меня своими невообразимыми глазами. – Мне кажется, с Харпер что-то произошло, когда у родителей был медовый месяц. И это повлекло за собой все остальное.
- Ни о чем подобном она не упоминала.
- Мне кое-что известно о посттравматическом синдроме, мисс Дэвидсон. И теперь, оглядываясь на прошлое, я думаю, у Харпер были симптомы. Бога ради, ей ведь было всего пять лет. Кто знает, какие воспоминания с тех пор она пытается задвинуть куда подальше?
- В этом вы правы. Болезненные воспоминания действительно могут подавляться. Но я рада, что у нее есть вы. Что хоть кто-то играет в ее команде.
- Я тоже, - улыбнулся Арт и откинулся на спинку кресла. – Интересно, даст ли она мне когда-нибудь возможность искупить вину за тот пожар.
- Я бы на это не рассчитывала. 1. Игра слов. Veil Corporation («Корпорация “Вуаль”) созвучна экономическому термину corporate veil («корпоративная вуаль/ширма»), который обозначает использование корпорации (юридического лица) для сокрытия действий физического лица. Суды обычно пытаются "снять" такую "вуаль", чтобы преследовать истинного виновника.
Администратор запретил публиковать записи гостям.
Спасибо сказали: Natala, elvira, Darling

Даринда Джонс - Четвертая могила у меня под ногами 29 Янв 2017 16:57 #19

  • Cerera
  • Cerera аватар
  • Не в сети
  • Администратор
  • Сообщений: 2074
  • Спасибо получено: 2151
  • Репутация: 65
часть 1

Раз уж убивать людей незаконно, можно мне хотя бы тазер?
Ну так, чисто поржать?

Надпись на футболке

Может быть, Арт был прав. Может быть, у Харпер действительно были воспоминания, которые она в свое время спрятала в самых далеких уголках своей памяти. Например, о каком-то событии, которое дало ход всему остальному.
Если кто и знал о таком происшествии, то наверняка ее первый психоаналитик.
Я позвонила Куки и после подробного инструктажа, как уменьшить громкость звонка на ее телефоне, получила информацию о первом враче Харпер. Это была психолог по имени Джулия Пенн, которая уже вышла на пенсию. Добыть контактную информацию Куки не удалось, зато она узнала адрес. Джулия Пенн жила в Сандия-Парке1 прямо у подножия горы. На сегодня у меня было больше тысячи дел. Например, повидаться с Харпер и Квентином, заскочить к парочке старых друзей, то есть к Рокету – мертвому гению, который живет в заброшенной психлечебнице. Но я все-таки решила нанести визит Джулии. Вряд ли это займет много времени.
Я ехала по тихой дороге, занесенной в список исторических ценностей, которую у нас называют Бирюзовой тропой. Богатый пейзаж за окнами вел меня к престижному Сан-Педро – закрытому району для неприлично богатых людей в самом начале Сандия-Парка. Ошеломленная царящей здесь красотой, я снова позвонила Куки.
- Разве я не говорила, как меня сегодня бесит звонок?
- Откуда у тебя похмелье, Кук? В четвертом часу утра ты была в полном порядке.
- Тогда его еще не было. Оно посетило меня приблизительно в двадцать две минуты восьмого. Это штаны Джеммы?
- Ага.
- А как…
- Понятия не имею. Слушай, на фиг всю эту лабуду с клевой квартирой в нашем доме. Раз мы не можем ее получить, то пакуй вещички. Мы переезжаем сюда.
- Прекрасная мысль, - отозвалась Куки.
- И я того же мнения.
- Вот только у тебя нет денег даже заплатить арендную плату за квартиру.
- Еще одна причина переехать.
- А цены на дома в том районе такие, что ты и сосчитать не сможешь.
- Когда ты так говоришь, вся затея с переездом кажется дурацкой.
- Знаешь, как в домах престарелых иногда бабушек изолируют на двадцать четыре часа в сутки, потому что они смешивают лекарства других бабушек и дедушек и воруют утки?
- Ну да, - сказала я, гадая, к чему она клонит.
- Одной из них когда-нибудь станешь ты.
Наверное, она права. Если, конечно, я доживу до такого возраста.
Я подъехала к потрясающей красоты саманному домику с гаражом на три машины и подстриженным газоном. Интересно, смогу ли я позволить себе нечто подобное, если отошлю обратно все свои телепокупки и продам Развалюху? За домом возвышались горы, а перед ним – великолепные красные горные ущелья. Джулия встретила меня у крыльца и повела вокруг дома на задний двор.
- Мне звонила миссис Лоуэлл, - поделилась доктор Пенн, показывая мне открытое патио позади дома. В стилизованном под индейский очаг камине горел огонь. – Я ждала звонка и от вас, но никак не ожидала, что вы появитесь у меня на пороге.
Чудненько. А родительский комитет миссис Лоуэлл тоже успела обзвонить? Или, может быть, всех школьных друзей Харпер? А учительнице второго класса звякнуть не забыла? И еще тренеру университетской волейбольной команды? Бедняжке, наверное, часами на телефоне пришлось висеть.
Доктор Пенн, женщина средних габаритов с длинными седыми волосами, подобранными вверх с помощью заколки, жестом предложила мне сесть. Мебель здесь, во дворе, показалась мне чересчур элегантной для того, чтобы стоять под открытым небом.
- Мне нельзя говорить о пациентах, - сказала доктор Пенн. – Уверена, вы это знаете.
- Я в курсе, что вам нельзя разглашать индивидуальные детали их случаев, поэтому буду задавать вопросы более обобщенного характера. Короче говоря, такие, которые можно было бы задать любому человеку. – Она натянуто мне улыбнулась, и я продолжила: - Вам известны симптомы ПТСР?
- Вы собираетесь меня оскорблять, мисс Дэвидсон?
- Вовсе нет. Всего лишь хочу убедиться, что симптомы вам известны.
- Разумеется, мне известны симптомы ПТСР.
- И вы не сумели распознать их у Харпер? Мне показалось, у нее они очень даже есть.
- Разве я прихожу к вам в офис и указываю, как вести расследования?
Я на минуту задумалась.
- Мне об этом ничего неизвестно, но уже какое-то время я в офисе не появлялась.
- Тогда прошу вас, мисс Дэвидсон, не указывайте мне, как ставить диагноз пациенту. К тому же у меня, как мне кажется, на пару-тройку лет опыта побольше, чем у вас.
Надо же, сколько пафоса!
- То есть вы хотите сказать, что облажались, но ничего исправить не могли, потому что иначе выглядели бы хреновым профессионалом.
- Дорогу к выходу вы наверняка помните, - ледяным тоном сказала она, поднялась и пошла к задней двери своего дома.
Я тоже встала.
- Или миссис Лоуэлл заплатила вам за неверный диагноз Харпер? Чтобы иметь возможность пичкать ее лекарствами и таким образом слепить себе послушную падчерицу?
Будь у моей мачехи деньги, ни секунды не сомневаюсь, что она бы сделала то же самое. Чтобы заткнуть мне рот. Чтобы я не устраивала ей проблем и не позорила перед людьми.
Доктор Пенн обернулась:
- Я психолог. Лекарства я рекомендую крайне редко, и моя лицензия не дает мне права выписывать на них рецепты. – Замолчав, она уставилась на камин. – Все души разные. Одни более хрупкие, чем другие. Харпер не хватало отца и того, как они жили раньше. Поэтому миссис Лоуэлл она рассматривала как угрозу. Неподходящее они выбрали время.
- В смысле для свадьбы? А вдруг случилось что-то еще? Вспомните, пожалуйста: теперь, после стольких лет, как вам кажется, могла у нее быть какая-то форма ПТСР?
Доктор Пенн устало вздохнула:
- Возможно. Но ведь я перепробовала все, даже регрессивную терапию.
- То есть гипноз.
- Да. Я не должна вам этого говорить и говорю только потому, что вас наняла Харпер, а ее мачеха просила с вами сотрудничать. В общем, в памяти Харпер не хватало отрезка времени. Недели, если точнее. Она ничего не смогла вспомнить о той неделе, которую провела с бабушкой и дедушкой. Абсолютно ничего.
- А у них она жила, когда у Лоуэллов был медовый месяц, так?
- Да, но бабушка с дедушкой души в ней не чаяли. Это все, что я могу вам рассказать. Лоуэллы – мои хорошие друзья. Я и так перешла все границы конфиденциальности.
- У меня еще один вопрос.
Доктор Пенн раздраженно вздохнула:
- Ладно. Задавайте.
- Вы все это снимаете или ухитрились как-то купить?
Когда я спросила о доме, доктор Пенн немножко взбесилась и обвинила меня в том, что я обвинила ее во взяточничестве, которое и обеспечило ей роскошную жизнь. А я, ей-богу, просто хотела узнать, купила она дом или снимает. В общем, мы с ней явно не нашли общий язык.
На обратном пути в город я позвонила Джемме, чтобы получить больше информации.
- Ну и? Как голова? – поинтересовалась я.
- Что, черт возьми, подмешивала Куки в «Маргариту»? – У Джеммы был такой голос, будто она простудилась. Забавно.
- Любые твои подозрения не хуже моих. Вот почему я выпила всего одну.
- Господи… А я, кажется, штук двенадцать.
Я всегда была любящей, заботливой сестрой, поэтому, разумеется, расхохоталась:
- Пусть это будет тебе уроком.
- Никогда не пить двенадцать «Маргарит» подряд?
- Нет, - фыркнула я. – Это как раз приемлемо. Никогда не доверяй Куки.
- Поняла. Ты штанов моих не видела?
- Кстати о птичках. Как ты без них до дома добралась?
- Одолжила у тебя треники. Причем в них я ходила в супермаркет, разговаривала с соседями у них во дворе и только дома заметила, что на штанах сзади написано «Входа нет».
- Ты сперла мои любимые треники?
- Мне хотелось умереть.
- Странно, что от штанов в тебе просыпаются суицидальные наклонности. На твоем месте я бы проанализировала этот феномен вдоль и поперек.
- Ты на самом деле носишь их на людях?
- Только когда выхожу в них из дома. Скажи-ка мне, сложно ли диагностировать ПТСР?
Повисла долгая пауза, перед тем как Джемма все-таки ответила:
- Чарли, я знаю, почему ты звонишь, и да, солнце, более чем очевидно, что ты страдаешь от посттравматического стрессового расстройства.
- Чего? Да нет же. Речь о моей клиентке.
- Угу, а у этой клиентки случайно не каштановые волосы? А глаза не золотистые? Она с мертвецами не общается?
- Какой тонкий намек! Не заставляй меня орать в телефон, - злобно ухмыльнулась я. После двенадцати «Маргарит» такое предупреждение должно звучать чертовски неприятно.
- Умоляю, не надо.
- Хорошо. Тогда сосредоточься. Я действительно спрашиваю не о себе. Легко ли диагностировать ПТСР у ребенка?
- Ну, за исключением тех случаев, когда пациент не помнит, что с ним или с ней произошло, это не вызывает затруднений. Видишь ли, симптомы довольно универсальны, хотя все случаи отличаются друг от друга. Как правило, все лежит на поверхности независимо от причины. А причины могут быть самыми разными: автомобильные аварии, стихийные бедствия, для солдат – перекрестный огонь на поле боя …
Я решила ткнуть пальцем в небо:
- А если что-то произошло с совсем маленьким ребенком, но она этого не помнит? Или, может быть, она что-то видела? Или слышала? Может такое стать причиной ПТСР?
- Конечно. Такое случается и со взрослыми людьми. У меня был случай, когда женщина попала в автомобильную аварию и не могла добраться до плачущего сына. Она его не видела, но слышала. К сожалению, он умер до того, как на место происшествия приехала скорая.
- Ладно-ладно, - перебила я Джемму, - мне этот случай не нравится.
- Мне тоже, но я не просто так о нем вспомнила.
- Ну хорошо, рассказывай. Только быстро.
- После случившегося у нее было то, что называют истерической глухотой. Или психосоматической потерей слуха.
- Похоже на то, как парни уходят на войну, а возвращаются слепыми без видимых причин.
- Точно. Их разум не способен справиться с тем, что они видели, поэтому мозг отказывается обрабатывать визуальную информацию. Зрительная зона коры головного мозга отключается. И это целиком и полностью психологическая, а не физиологическая проблема. Но все эти случаи из тяжелых. Чаще всего симптомы ПТСР намного менее очевидны, и люди даже не осознают, что проблема существует. Как, например, частный детектив, над которым зверски поиздевались и у которого с тех пор огромная эмоциональная травма.
- Опять ты за свое?
- Чарли, давай я сведу тебя с одним моим другом.
Я расправила плечи. Вот теперь она говорит на моем языке.
- Он симпатичный?
- Она очень хороший психотерапевт. Один из лучших в городе.
- Подожди, - сказала я, обдумывая только что пришедшую мне на ум мысль.
- Не буду я больше ждать.
- А если все произошло не один десяток лет назад? В то время диагностировать у пациента ПТСР было сложнее?
- Возможно. ПТСР существует со времен рассвета человечества, но диагнозом стало приблизительно в восьмидесятые. Разумеется, прошло немало времени, пока его признали таковым повсеместно.
- Спасибо.
Это могло объяснить, почему доктор Пенн не распознала ПТСР у Харпер и почему так усердно старалась найти другие причины ее недуга. Значит, мне нужно узнать как можно больше о том, что произошло с Харпер, пока у ее родителей был медовый месяц.
Я решила заскочить к Пари, чтобы повидаться с Харпер. Для тату-салона было еще слишком рано, поэтому он был закрыт, зато Тре уже сидел за компьютером и просматривал в интернете порно. Надо признать, вкус у него неплохой.
- А где Пари? – спросила я.
Тре пожал плечами, и я ощутила вспышку враждебности.
- Вышла.
Ну и ну! В раю, оказывается, проблемы. Тре, похоже, был по-настоящему расстроен. Впрочем, недостаточно, чтобы мне захотелось об этом поговорить. Я посмотрела на фотографии клиентов, которыми была увешана вся стена, и указала на одну из них:
- Да это же «Бандиты»!
Я шагнула ближе к фотке с разношерстной группой байкеров. По непонятной мне причине они владели моим любимым дурдомом, а на фотографии были запечатлены три моих самых любимых байкера – Донован, Эрик и Майкл. Все трое демонстрировали свои татушки в разных бодибилдерских позах, и что-то, напрямую связанное с ними, щелкнуло на задворках моего сознания. Совсем недавно я их видела, только по-другому. В другой ситуации, в другом окружении. Странно. Что-то такое было в их фигурах… Очень высокий, просто высокий и среднего роста.
- Ну ладно, скоро вернусь.
Тре опять пожал плечами, будто и вовсе меня не замечал.
Я размышляла о «Бандитах» столько, сколько осилил мой СДВ, потом вернулась мыслями к своей детской мечте о том, как стану космонавтом и спасу мир, если к Земле вдруг помчится комета, и пришла к выводу, что человечество было бы обречено.
- Привет, Харпер, - поздоровалась я, нырнув в крошечную комнатушку.
Харпер смотрела в окно размером с визитку, но, услышав мой голос, обернулась:
- Привет.
- Есть минутка?
- Шутите? – развела руками она, заодно показывая на все, что ее окружало.
- В общем, надеюсь, Пари хорошо к тебе относится.
- Она не похожа на других.
- Такая уж она.
- Вы разговаривали с Артом?
- Да, и он определенно не тот, кого мы ищем.
- Ну конечно, не тот. Я лишь надеялась, что он мог что-нибудь выяснить.
- Что ж, кое-что интересное он все-таки озвучил, - сказала я, намереваясь сформулировать хитроумную двусмысленность. – Похоже, он считает, что с тобой что-то произошло, пока ты жила у бабушки с дедушкой.
Расстроенно стиснув зубы, Харпер поднялась с дивана.
- Всегда все возвращается к одному и тому же. Но я действительно не помню. По какой-то причине к тому моменту, как родители отправили меня по врачам и я стала разбираться с их помощью, что тогда могло произойти, та неделя напрочь вылетела у меня из головы. Но ведь это не так уж и странно. Много ли вы помните из своего детства?
Она права. Даже мое детство на первый взгляд похоже на отдельные отрывки, а ведь я могу вызвать из памяти любое воспоминание. Даже не представляю, сколько всего может забыть нормальный ребенок.
- Арт сказал, что после возвращения домой ты изменилась.
Харпер озадаченно посмотрела на меня.
- Он меня почти не знал. Родители поженились так быстро, что мы и понять не успели, что произошло. Скажем так, нас в планы никто не посвятил.
- Странно. Меня родители тоже не посвятили в свои планы пожениться.
- Правда? А сколько вам было?
- Двенадцать месяцев.
Харпер тихонько рассмеялась:
- Даже представить не могу, почему они с вами не посоветовались.
- Вот и я том же. В общем, раз ты ничего пока вспомнить не можешь, пойду-ка я, наверное, и кое-что порасследую.
- Разве не этим вы и занимаетесь? – усмехнулась она.
- Ну да, точно, – я подтолкнула ее локтем. – Я же частный детектив, в конце концов. – Рассказывать Харпер о том, что я разговариваю с мертвецами и они частенько помогают мне раскрывать дела, в данный момент было бы неловко. Пусть лучше думает, что все мое дерьмо лежит в одном месте, а не разбросано отсюда до Тимбукту. Как это бывает, например, с дерьмом на скотоводческих ранчо. – Ты уже присматривалась к Тре? Он того стоит.
Плечи Харпер смущенно ссутулились, совсем чуть-чуть.
- Пока нет.
- Что ж, решать тебе, барышня. Но имей в виду: не стоит упускать такой лакомый кусочище крепкой мужской плоти.
- Хорошо-хорошо, обещаю присмотреться.
Только я вышла из салона Пари, как затрезвонил сотовый.
Кстати о ней.
- Привет, Пар.
- Где тебя черти носят?
Я остановилась и осмотрелась:
- Здесь. А ты где?
- Ты здесь?
- Где здесь?
- Чарли.
- Пари.
- Ты должна была встретиться с моими кавалерами.
- А-а, ну да. Там я и есть. То есть почти там.
- Точно? Имей в виду, у нас очень плотный график.
- Точно-точно.
Прекрасно зная, что место для парковки мне придется искать целую вечность, я помчалась со всех ног. Скорее всего, когда доберусь, видок у меня будет тот еще, но будь я проклята, если опоздаю. То есть опоздаю еще больше.
На мое счастье, бежать до «Рубежа» было всего два квартала. По пути я раздумывала, не заказать ли мне буррито с тушеной в красном чили свининой и сдобную булочку перед тем, как сяду за стол к Пари и ее… Минуточку, она сказала «с моими кавалерами»? Во множественном числе? Нет, если задержусь хоть на секунду, Пари меня убьет. Но сдобные булочки все равно сейчас казались мне шедевром кулинарного искусства.
«Рубеж» – довольно странное местечко. Находится прямо напротив Университета Нью-Мексико и занимает несколько поделенных внутри на части комнат. Само собой, Пари и ее спутников я нашла в самой последней. Людей здесь было немного. В ближнем углу у нескольких студентов проходило, по всей видимости, собрание кружка по изучению Библии. В одной из кабинок сидел бомж по имени Игги. Один. Пари и ее кавалеры (именно так, потому что рядом с ней сидело трое мужчин) расположились в дальнем углу.
Кто сказал, что нам будет неловко?
Увидев меня, Пари просияла и помахала, приглашая присоединиться к ним. Зная, что я приду, она надела солнцезащитные очки, в которых выглядела… ну, скажем, умеренно смешно.
- Привет! – Она поднялась, чтобы обнять меня. – Сто лет тебя не видела. И надо же было вот так столкнуться прямо здесь!
Ага, теперь и я знаю правила игры. Жаль, что она мне раньше не сказала. Я-то думала, мы играем в игру «У меня проблемы с доверием». Иначе зачем ей просить меня узнать, насколько они честны, пока она будет засыпать их вопросами?
- Это Марк, Фабиан и Тео. Ребята, это Чарли. Она видит мертвых.
Я закатила глаза. Сначала я, конечно, их закрыла, чтобы никто не увидел, но, как только открыла, сама почувствовала, как глаза скатываются вниз.
Рассмеявшись, Пари похлопала меня по спине. Достаточно сильно, чтобы у меня сместился пищевод. Может, переволновалась из-за того, что я опоздала.
- Шучу, - небрежно махнула она рукой. – Никто мертвых не видит. Присаживайся к нам, - сказала она мне и, не успела я даже рот открыть, толкнула меня к ближайшему стулу.
Это будет худшее свидание из всех, на каких мне довелось побывать. Хотя нужно отдать Пари должное: вкус у нее что надо. Марк и Фабиан были латиноамериканцами, а Тео – белым с хорошей примесью еще какой-то крови. Может быть, азиатской.
- Ну что ж, - Пари села рядом со мной, - скажи-ка, Марк, тебя никогда не арестовывали за детскую порнографию?
Лоб мой сам по себе впечатался в мою же ладонь. Странно. Однако Марк лишь добродушно отшутился:
- Ну, пока что мой тайничок никто не находил.
Рассмеявшись в ответ, Пари повернулась к Тео:
- А тебя?
У Тео шуток не нашлось:
- Это что, допрос?
- Ну что ты! – фыркнула Пари. – Нет, конечно. Ну так как? Арестовывали?
Через час, в течение которого парни притворялись, будто вовсе не проходят никакого собеседования на должность бойфренда Пари, а я притворялась, будто пришла сюда, исключительно чтобы поесть, хотя еду мне так никто и не принес, я пришла к одному знаменательному выводу: Пари большая толстая лгунишка.
- Ну? – спросила она, как только парни ушли.
У меня не было сил. Читать каждую эмоцию, попутно пробираясь сквозь ее собственные, было все равно, что бежать по шею в воде.
- Ну? – ответила я вопросом на вопрос.
- Ну-у-у? – снова спросила она, явно надеясь, что, потянув подольше «у», быстрее заставит меня все рассказать, и приподняла брови в ожидании моего ответа.
- В течение всего этого разговора, Пари, лгала только ты.
- Ты читала мои эмоции? – взвилась она.
- Пар, я не умею пропалывать чувства, как тебе, судя по всему, кажется. Не умею выбирать, что читать, а что нет. Тут либо все, либо ничего.
- Ох, понятно. Так что скажешь?
- Что ж, мне все-таки удалось выяснить три вещи.
- Замечательно. – Пари поерзала на стуле и наконец уселась поудобнее, чтобы внимательно послушать, как я буду озвучивать свои великие мысли.
- Ты боишься белок. Ты никогда не была в Австралии. И у тебя судимость.
У нее вытянулось лицо.
- Это я и сама могла тебе сказать.
- Могла, но не сказала. А теперь вопрос: почему не сказала?
- Потому что это было давным-давно, - пожала плечами Пари. – Я была совсем еще девчонкой.
- Сколько тебе было?
- Двадцать, ясно? Мне было двадцать. А теперь скажи, что ты думаешь о… 1. Сандия-Парк – статистически обособленная местность (административная единица в США, создаваемая с целью проведения переписи населения как аналог населенного пункта) в округе Берналильо, штат Нью-Мексико. Административный центр округа – город Альбукерке. Сандия – название горы, от подножия на вершину которой ведет самая длинная в США канатная дорога.
Администратор запретил публиковать записи гостям.
Спасибо сказали: Natala, elvira, Darling

Даринда Джонс - Четвертая могила у меня под ногами 29 Янв 2017 16:59 #20

  • Cerera
  • Cerera аватар
  • Не в сети
  • Администратор
  • Сообщений: 2074
  • Спасибо получено: 2151
  • Репутация: 65
часть 2

- За что тебя судили?
- Чак, мы здесь не из-за меня. Какой из них тебе понравился?
- Все трое очень даже ничего, хотя я никак не могу представить тебя рядом с инвестиционным брокером. Но должна признать, вкус у тебя что надо. Так за что тебя судили?
- Черт с тобой, - прошипела она сквозь зубы. – Одним словом, за хакерство.
Я не сумела бы скрыть своего удивления, даже если бы мне заплатили.
- Чего уставилась? Говорю же, я была девчонкой.
- То есть ты компьютерный гений?
- Была. Я была компьютерным гением. Сейчас мне и близко к компьютеру подходить нельзя. Таковы условия моего испытательного срока.
- Значит, он длится уже почти девять лет.
- Мне дали десять лет испытательного срока за то, что я хакнула федеральное хранилище и перевела деньги на мамин банковский счет. Я думала, весело будет. Так и было, пока меня не поймали.
- Ты перевела деньги?
- Восемнадцать долларов.
- Ничего себе! – Похоже, все на свете знают, как переводить деньги с одного счета на другой. Все, кроме меня. – Я и представить себе такого не могла. Но ты серьезно? Восемнадцать баксов?
- Поэтому мне и дали всего лишь испытательный срок. Как я уже сказала, тогда я просто собиралась позабавиться, – Пари пожала одним плечом с невинным видом. – К тому же мне было, чем похвастаться. Ты себе не представляешь, что это значит в хакерском мире. Так и подмывает рассказать по секрету всему свету.
- Наверное. Но у тебя же стоит компьютер в офисе.
- Один для деловых целей иметь разрешено. – Для убедительности и со всей серьезностью она показала мне один палец. – И никакого интернета. Даже самого медленного.
- Но ведь у тебя есть интернет. Я видела, как Тре на твоем компьютере порнушку листал.
- Что?! – обалдела Пари.
- Да ладно! Можно подумать, ты сама этим время от времени не грешишь.
- Грешу, но я на себя не работаю. А он на меня работает.
И тут меня приложило правдой, словно кирпичом:
- Так вот почему ты с проводами и кабелями возилась!
- Он смотрел порнуху?
- Ты пыталась скрыть, что у тебя проведен интернет.
- Да, да! – раздраженно рявкнула Пари. – Ты не представляешь, как меня это бесит. Мне даже замшелый компьютер со встроенным модемом нельзя купить. Вот и приходится изворачиваться.
- Сейчас я тобой безмерно восхищаюсь. Мне всегда хотелось быть компьютерным гением, и я бы им стала, если бы не Пол Санчес.
Ее брови вопросительно приподнялись.
- Он сказал мне, что компьютеры – внеземная технология, и с их помощью за нами следят инопланетяне.
- Они ведь тебя однажды похитили, да?
Я кивнула:
- Поэтому я и стала обходить компьютеры десятой дорогой. А когда поняла, что Пол ошибался, поезд уже ушел. Теперь благодаря ему я с трудом могу настроить универсальный пульт.
Пари моргнула:
- Так что скажешь о кавалерах?
- Ты и получше найти смогла бы.
Я подняла голову и уставилась в глаза новой папиной барменши, вот только она смотрела исключительно на Пари, так и лучась обещаниями. От одного взгляда на нее возникало ощущение, будто я нырнула в водопад греха и чувственности. От Пари этот любопытный факт тоже не ускользнул, если судить по мечтательному выражению ее лица.
- Я Сиенна, - барменша подвинула по столу к Пари свою визитку. – На случай, если захочешь устроить собеседование и мне. – Уголок ее рта приподнялся с намеком на улыбку, явив нам убийственную ямочку на щеке, а через секунду барменша уже шла к черному ходу «Рубежа».
- То есть ты просто возьмешь и уйдешь? – спросила Пари, с трудом взяв себя в руки под натиском эмоций.
Сиенна обернулась, умопомрачительно улыбнулась и подошла к нам. Что до меня, то я ни за какие коврижки не собиралась опять играть в эту дурацкую игру с вопросами.
- Мне нужно поесть, иначе я умру. И мне бы мокко латте. Тут таким разжиться можно?
Пари пожала плечами, вмиг растеряв интерес ко всему, что я говорю.
- Ну, спасибо за заботу, Пар.
- Чем ты занимаешься, Сиенна?
Как только я встала, барменша уселась на мое место, ясно давая понять, что я здесь лишняя. Надо же, как меня ценят! Я прошла в переднюю часть кафе и заказала буррито с тушеной в чили свининой, булочку и мокко. Пришла пора думать, как за все это расплатиться. Я вытащила кредитки. Всего три. И это все, что у меня осталось.
- В общем, - начала я, подсчитывая в уме, и протянула девушке за кассой первую кредитку, - возьмите три двадцать семь отсюда и два пятьдесят с той, что с цветочками. – Я отдала ей и ту, что с цветочками.
Девушка взяла карточки и демонстративно закатила глаза. Жутко захотелось выбить из нее все дерьмо, тогда бы у нее был повод закатывать глаза. Но выбивать дерьмо из грубых, невоспитанных людей не в моем духе. Другое дело – доставать их до смерти, как только выпадает шанс. Надеюсь, она скоро взорвется, потому что времени у меня в обрез.
- И еще четыре с этой, голубенькой, на которой как будто верблюд сдох. Думаю, там должно хватить. – Барышня протянула руку, чтобы забрать у меня кредитку, но я отдернула ее назад со словами: - Если вас не затруднит.
- Вовсе нет, - процедила она сквозь зубы и выхватила у меня карточку.
Проведя ее через терминал и нажимая на кнопки с цифрами, она проговорила одними губами слово «ничтожество». О да, нарвалась девочка. Она понятия не имеет, с кем связалась. Но, как ни печально, ей, похоже, было глубоко на это наплевать. Надеюсь, до конца смены ей каким-нибудь ящиком прижмет пальцы. Карма, знаете ли, та еще стерва.
Барышня нажала последнюю кнопку на кассовом аппарате, и завопила сигнализация. Черт. Неужели кредитка не прошла? Может, я их перепутала… Но почему включилась сигнализация? Разве эта маленькая машинка не должна просто отклонить платеж и продолжать жить своей веселой жизнью?
Примчался менеджер – парнишка лет двадцати с хвостиком на вид, который, зуб даю, всегда будет выглядеть так, будто только вчера надел брекеты и опоздал на экзамен по химии. На лице у него сияла широченная улыбка.
- Вы победили! – воскликнул он с таким энтузиазмом, который прямо сейчас я с трудом могла вынес…
Минуточку. Я победила?
- Сегодня у нас годовщина, и ваш заказ был случайно выбран из числа всех остальных, так что вам ужасно повезло! – всплеснув руками, он сорвался на визг, как ребенок на американских горках. И вдруг его взволнованность стала заразительной.
У противной барышни отвисла челюсть, а я наградила ее самодовольным взглядом. Ну никак не смогла удержаться. Вот они – агония, мучения, пытки. Прямо тебе промеж глаз, подружка.
Нет, ну нет же. Нужно быть выше этого. Она не виновата, что родилась «ничтожеством». Да, я произнесла это слово одними губами и так, чтобы она видела. Да, детство заиграло, признаю, но я все равно это сделала. Она опять закатила глаза.
Терпеливо улыбаясь, я повернулась к менеджеру. Кто знает, может быть, я выиграла круиз. Или яхту. Или маленький остров.
- Я что-то выиграла?
- Еще как выиграли, - отозвался он. Со всех сторон посыпались аплодисменты. Не хлопал только Игги, бездомный чувак из кабинки. Ему, кажется, вообще ни до чего дела не было. Зато все остальные радовались за меня. – Вы выиграли годовой абонемент на наши знаменитые сдобные булочки!
Я застыла. Это же… уму непостижимо. Годовой абонемент?
- Не может быть! – воскликнула я. Это в сто раз круче, чем яхта. Особенно учитывая, что живу я в пустыне.
- Так точно, мэм, - подтвердил менеджер и умчался обратно в местные подсобки, а потом появился снова с каким-то буклетом и камерой.
После того как противная барышня несколько раз меня сфотографировала (причем я уверена на все сто, что на снимках у меня не будет головы), я пошла обратно в дальнюю комнату, чтобы там дождаться своего заказа. По пути меня поздравили несколько посетителей. Я чувствовала себя настоящей знаменитостью. Как будто выиграла в лотерею. Или мне вручили «Оскар».
Поскольку Пари была занята тем, что поддавалась чарам египетской богини, я решила дать им побыть наедине, а заодно и немного успокоиться. Последняя вспышка адреналина оказалась серьезнее, чем я думала. Поэтому я вернулась на один зал назад и села в кабинке прямо посередине.
Пока я ждала, когда на стойке появится номер моего суперважного заказа, и глотала слюни, представляя себе красный чили в буррито и капающее с булочки масло, я решила, что нужно почаще выбираться из дома. Два месяца без божественного совершенства в виде сдобных булочек – это слишком долго. О чем, черт возьми, я думала?
Видимо, я вообще не думала. Потому что сошла с ума. Джемма была права. У меня психическое расстройство. Надо узнать, есть ли какое-нибудь лекарство, которое я могла бы купить без рецепта. Мазь, например. Или антибактериальную присыпку.
Я так погрузилась в размышления, что не сразу почувствовала тьму поблизости. Настолько близко, что ощутила ее вкус на языке. Едкая вонь тухлых яиц наполнила рот и ноздри, и в ответ желудок тут же пополз вверх. Борясь с тошнотой, я посмотрела в сторону на мужчину в твидовом костюме и светло-коричневой фетровой шляпе. Он смотрел на меня, скрестив руки и ноги, и выглядел, как профессор из университета.
- Для меня это большая честь, - сказал он, кивнув в знак приветствия.
Говорил он с мягким британским акцентом, и тембр его голоса был приятным, но не глубоким. Улыбка была доброй и ласковой, однако я все равно заметила темноту в его глазах. Но если это демон, то почему не подбирается ко мне с капающей изо рта слюной? Разве не все они так себя ведут?
- Оказаться так близко и ощутить сладость страха, источаемого твоей плотью… – Демон запрокинул голову, глубоко вдохнул через ноздри и закрыл глаза, будто смаковал то, что учуял в воздухе.
И он был прав. Я боялась. Мало того, я была так напугана, что не могла пошевелиться. Вдруг он пришел сюда за мной? Что будет, если он нападет на меня? Я же умру раньше, чем успею произнести имя Рейеса.
Он снова посмотрел на меня, на этот раз даже застенчиво:
- Извини. Я слышал много историй о девушке без страха, так что прости мне мое удивление.
- И чему же ты удивился?
- Ты боишься меня.
- Я тебя не боюсь, - солгала я сквозь клацающие от страха зубы.
- Разумеется, боишься.
- В общем, в твоих историях явно приврали.
Теперь выражение его лица ничего общего с застенчивостью не имело. От него так и несло чем-то хищным.
- Сомневаюсь. Что-то произошло. Твоя аура повреждена. С моей стороны это ужасно невежливо, но, видишь ли, сдержаться довольно трудно. Кажется, больше всего на свете мне хочется зубами вырвать тебе глотку и попробовать вкус меди в твоей крови.
- У меня есть хранитель.
- Однако я здесь по поручению, - добавил он, не обращая внимания на мои слова. – Я должен передать послание.
- А эсэмэсить не пробовал?
- Если мальчишка перестанет на нас охотиться, мы оставим тебя в покое, и ты проживешь свою жизнь и умрешь естественной смертью. Впрочем, должен тебя предупредить: как правило, ангелы смерти в материальной форме долго не живут. И все же от наших рук ты не погибнешь. Никоим образом мы не станем вмешиваться в твою жизнь. Мы будем лишь, - он беззаботно поднял руку ладонью вверх, - наблюдать со стороны.
Уж не знаю почему, но его слова меня как-то нервировали.
- Но когда умрет твое тело, - лукаво продолжал демон, склонив голову, - нам развяжут руки.
- Мальчишка? – переспросила я.
Он улыбнулся:
- Рейазиэль.
- Рейес на вас охотится?
- А ты не знала?
Я покачала головой. Похоже, это единственное движение, на которое я сейчас была способна.
- Нет.
- Неужели ты думала, что он случайно повстречал моих солдат на этих смехотворных поединках?
- Ты имеешь в виду бои без правил? – нахмурилась я. – Об этом я как-то не задумывалась.
- Он выслеживал нас, будто псов.
- Ну уж нет, не как псов, - снова покачала головой я. – Такого сравнения вы не заслуживаете.
Демон похабно ухмыльнулся:
- Ну наконец-то. Девушка без страха. Неудивительно, что он так одержим. Он всегда был умным мальчиком.
Наверняка он говорил о ком-то другом. Мной Рейес одержим не больше, чем катышками в барабане сушилки. Просто я ему нужна живой в той войне, которая, по-видимому, уже маячит на горизонте. Он сам не раз мне об этом говорил.
- Давай-ка кое-что проясним, - сказала я, пытаясь уложить в голове, как у них, в преисподней, все устроено. – Если он перестанет охотиться на вас, вы перестанете нападать на него.
- Мы никогда на него не нападали, лапочка. Поскольку пока нужды в нем не было.
- Позволю себе не согласиться. Я видела, что твои демоны сделали с ним в подвале.
- Туше. Но то было исключительно для того, чтобы подобраться к тебе. К нему мы можем подобраться в любое время. Не просто так он носит татуировки, милая моя. В отличие от него, ты защищена. Ты сокровище, которым не так просто завладеть. Но кое в чем ты права. Если он прекратит на нас охотиться, то проживет намного дольше в этом своем хрупком физическом воплощении. Не будет больше глубоких кровоточащих ран, которые нуждаются в заботе и исцелении.
Степень моего внимания тут же подскочила до небес.
- Глубоких ран? – Я же видела на нем бинты, блин.
- Ты ведь понятия не имеешь, на что способен этот мальчик, верно? Я расскажу тебе. Он вырос. Стал достойным воином, если судить по тому, как он ломает моих солдат, даже не вспотев. Но он тебе небезразличен. – В глазах демона искрилось любопытство. – Может быть, нам с тобой удастся заключить сделку.
- Чего? – спросила я, внезапно остро осознав, что веду переговоры с дьяволом. Ну или с одним из его приспешников.
Он протянул мне руку ладонью вверх:
- Пойдем со мной. Смерть твоя будет быстрой, и ты станешь правой рукой моего хозяина.
- Твоего хозяина? То бишь Сатаны?
- Это одно из его имен среди простых смертных, но да.
- И зачем мне это, бога ради?
- Затем, что ты понятия не имеешь, какими силами на самом деле обладаешь, и что будет тебе подвластно, если ты отречешься от всего, что знаешь. Но сейчас ты всего лишь глупая девчонка в костюме примата, застрявшая в колесе мирской суеты. Сняв с себя эти оковы, ты станешь намного могущественнее. Ты будешь сиять, как самая яркая звезда, и обладать такой же силой и властью.
Так-так, похоже, чувак знает, о чем говорит.
- Ну так расскажи мне, на что я способна.
Демон подался вперед, и за светло-карими глазами человека, в которого он вселился, я видела черные бездны.
- На все, что только взбредет тебе в голову.
Опять двадцать пять.
- Зачем вам я? Есть ведь и другие ангелы смерти.
- Похожих на тебя нет, душа моя. Ты ценна, но, чтобы обладать преимуществом, нам нужны вы оба. Вы уже так близки к тому, чтобы сделать за нас всю работу, что нам остается только быть рядом, когда врата распахнутся. – Встретив мой вопросительный взгляд, он добавил: - Что, по-твоему, произойдет, когда ключ тьмы отопрет хоромы света?
Демон наградил меня похотливым взглядом с ног до головы. Мне показалось, будто меня только что избили. И изнасиловали.
- Откроется дверь прямиком из ада в рай. Как думаешь, сколько солдат успеет пройти через нее до того, как она закроется? Нам нужно лишь подготовиться к тому, когда это произойдет.
Не может же он говорить о том, о чем я думаю.
- То есть так будет, если мы с Рейесом будем вместе?
- Смысл куда более глубок, но основная идея такова. Как думаешь, почему хозяин создал себе сына? Можешь мне поверить, это произошло вовсе не потому, что ему хотелось создать семью.
Меня снова начинало подташнивать. От едкой вони, которую он источал, уже кружилась голова. Усугублялось все тем, что я не переставала бояться. Но отвести от него глаз не осмеливалась.
- Боюсь, мне придется отвергнуть твое предложение, - проговорила я, надеясь, что он свалит и я успею добежать до туалета.
- Жаль, но я понимаю. Человеческий разум ограничен и не способен увидеть дальше и больше гниющей плоти.
Меня так и коробило от того, как грамотно он говорил.
- Акцент твой? – спросила я.
- Нет. Он от примата, в котором я сейчас нахожусь. Но мне нравится. Кажется, он мне идет. – Демон встал и с довольной рожей поправил галстук. Потом подошел ко мне, наклонился (я чуть не задохнулась от вони) и прошептал на ухо: - Передай Рейазиэлю привет от Хедеши. – Он выпрямился и указал на буклет у меня на столе. Тот самый, который я выиграла, с абонементом. – Кстати, это мой тебе подарок. В знак моего восхищения.
Когда он отвернулся, чтобы уйти, группа студентов за пару столиков от меня с восторгом разразилась аплодисментами. Демон остановился и наградил каждого из них королевской улыбкой. Народ продолжал аплодировать, словно мы им только что сыграли спектакль. Ну, в общем-то, с их стороны наверняка все так и выглядело. Любой бы подумал, что мы актеры, репетирующие сценку для театрального кружка в универе. Разве мог разговор, который они услышали, произойти на самом деле?
Хедеши поднял руку, будто и правда был самым натуральным драматическим актером, и поклонился, а я смотрела на все это, потеряв дар речи. Отвесив еще один поклон, он наконец-то ушел, и все взгляды обратились ко мне. Видимо, народ ждал, чем закончится мой выход. Что ж, их ждет немалое разочарование.
Я посмотрела на буклет с абонементом. Кое-как встав и улыбнувшись зрителям, я на негнущихся ногах подошла к Игги и отдала ему годовой абонемент на булочки. Понимая, что до уборной мне не добежать, я выскочила через черный ход на улицу и под внимательным взглядом кошки, которая от любопытства подергивала ушами, оставила на тротуаре почти весь выпитый по пути сюда кофе. Глубоко вздохнув, я поправила на себе куртку и решила вызвать Ангела.
Администратор запретил публиковать записи гостям.
Спасибо сказали: Natala, elvira, Darling
  • Страница:
  • 1
  • 2