Я в совершенстве освоила
правильный способ все делать неправильно.
Надпись на футболке
Гаррет, Ош и я сидели за отремонтированным кухонным столом и смотрели на маленькую мисс Пип, которая никак не могла решить, погонять нас еще немного или все-таки поспать. Честно говоря, это было трудное решение даже для нас. А все потому, что она агукала. Никто и ничто на свете не издает такие звуки. И это самая настоящая уловка. Трюк, заставляющий взрослых впадать в умиление и влюбляться.
Надо признать, трюк срабатывает безотказно.
Однако на столе (то есть на пледе, конечно же) наша куколка лежала не просто так, а чтобы все увидели ее родимое пятно. Точнее чтобы я показала его остальным. Оно было едва заметное, и все же эти линии ни с чем нельзя было спутать. На теле Пип, как и на теле ее отца, была карта к адским вратам.
- Ничего не понимаю. Как? – спросила я, ни к кому конкретно не обращаясь. – В смысле карту «напечатали» на Рейесе, когда его создавали в адском пламени. Как она могла перейти к Пип?
Никто не ответил. Да и вопрос, собственно, был риторический.
К тому же Рейес не мог поделиться мнением, потому что все еще был на улице. А не так давно я и вовсе потеряла его из виду. Может быть, опять пошел ставить эксперименты на адских псах. Зуб даю, им это и близко не нравится. А еще он почти наверняка до сих пор на меня злится. Ну, допустим, смоталась я в ад. Мне ведь нужна была информация, а это самый быстрый способ ее получить. Точнее единственный способ. И благодаря этому мы спасли девочке жизнь. Понимаю, затея сама по себе опасная, но ведь опасность – одно из моих вторых имен. Я-то считала, Рейес к такому давно привык. Думала даже, что ему во мне это нравится. Видимо, ошибалась.
Ясное дело, ему не давала покоя мысль о возможном семейном воссоединении на земле. Встреча лицом к лицу со злобным папашей после разлуки длиной в несколько столетий кому хочешь настроение испортит.
Кстати о настроении. Из-за внимания, которого, между прочим, Пип не просила, она явно стала склоняться к активным вариантам из всего спектра возможностей. Я завернула ее в плед, как буррито, нагрела бутылочку грудного молока, которое сцедила чуть раньше, и мы пошли гулять по дому, воркуя обо всем на свете. Правда, это больше смахивало на театр одного актера, потому что второй в процессе наедался до отвала.
Дядя Боб забрал Квентина в Санта-Фе. Куки с Эмбер тоже уехали. Эмбер, к величайшему ее огорчению, нужно было завтра идти в школу, а Куки собиралась пробежаться по магазинам, что-то приготовить и привезти сюда.
Клянусь, однажды я подумывала о том, чтобы попробовать свои силы на поприще кулинарии. Однажды.
Пип все еще кушала, поэтому мы продолжали бродить по дому. Отчасти потому, что поглядывали в окна, надеясь увидеть ее папу, и отчасти – чтобы избавиться от нервного напряжения. Походом в ад я причинила Рейесу боль, и это лишь половина проблемы. Каким-то образом мы оказались в прачечной, и я, как могла, объяснила Пип, зачем нужны стиральная машина и сушилка. Потом включила сушилку и положила на нее дочь. Вибрации подействовали, как колыбельная.
- Ну уж нет, - сказала я, опять взяв Пип на руки. – Ты еще не срыгнула. Если я не дам тебе срыгнуть, меня арестует полиция по срыгиваниям, и тогда…
Фразу я не закончила. Именно в той стене, в которой Рейес проделал дырку, была врезана дверь в чулан. Должно быть, сломав гвоздь, он привел в действие какой-то механизм, потом что сейчас дверь была чуточку приоткрыта.
- Ну наконец-то, - вздохнула я, подходя с Пип к загадке века, и спросила: - Как думаешь, мы готовы узнать, что там?
Дочь не ответила.
Я сдвинула тяжелую дверь, и заскрипели ржавые ролики. Теперь понятно, почему эта зараза не открывалась, когда мы на нее давили. Дверь была узкая, но тяжелая, в толщину – не меньше семи сантиметров. Я заглянула внутрь и… ни капельки, блин, не впечатлилась.
- И это все? – спросила я у Пип.
Потом достала из кармана сотовый и включила фонарик. За дверью оказалась крошечная круглая комнатка с кучей пыли и паутины. Правда, кое-что почти интересное было – сводчатый потолок. Но ни одной полочки, ни единого шкафчика, ни намека на трупы. Вообще ничего.
- Ну и зачем, бога ради, сделали эту комнату?
Так и не найдя выключателя, я вошла внутрь и задвинула дверь. О том, что она снова не откроется, я почти не переживала, потому что уже поняла, как она работает. В общем, мы с Пип немного постояли, потом покрутились туда-сюда. Напрочь разочаровавшись, я открыла дверь.
- Что ж, - осмотревшись напоследок еще разок, я вышла из комнатушки, - в общем и целом, абсолютно бесполезное помещение.
Развернувшись, чтобы уйти, я едва не наткнулась на всех тех, кто остался в доме. И смотрели они на нас с приоткрытыми ртами.
- В чем дело? – спросила я, вытирая лицо и приглаживая волосы. – Ну?
- Твой свет, - наконец подал голос Ангел. – Пока ты была внутри, он полностью погас.
- Правда? – Я повернулась к чулану. – Странно, да?
Ош зашел в комнатку.
- Ни черта не понимаю. У твоего света нет границ. Он вечный и постоянный. Нет ничего, что могло бы его скрыть. Именно поэтому его видят из тысяч других миров.
Я подняла руку и показала на себя:
- Но я-то не вижу.
- Попробуй еще раз, только осторожно, - велел даэва, ни с того ни с сего проникшись недоверием к чулану.
Надо признать, комнатушка действительно казалось чуточку зловещей. А вдруг это портал в ад? Или чулан для швабр? Чуланы для швабр всегда казались мне подозрительными. Зачем швабре собственный чулан?
Я опять зашла внутрь, закрыла дверь и стала ждать сигнала. Ничего такого мы не обговаривали, но наверняка мне дадут знать, когда выходить. Впрочем, я уже начинала думать, что нас как-то одурачили, как вдруг позади услышала мужской голос:
- Привет, милая.
По коже побежали мурашки. Медленно-медленно я повернулась.
- Папа! – пискнула я и обняла его одной рукой за шею.
Он рассмеялся и осторожно, чтобы не раздавить драгоценный сверточек, обнял меня в ответ. Потом посмотрел на упомянутый сверточек, и в его глазах блеснули слезы, а выражение лица ясно говорило о гордости.
- Боже мой…
- Пап, почему ты здесь? – спросила я.
Он словно очнулся и улыбнулся:
- Это что-то вроде бункера. Снаружи нас никто не увидит. А чтобы услышать, о чем мы говорим, придется в прямом смысле слова сюда зайти. Даже призракам. Но тогда ты их точно заметишь.
- Серьезно? Это самая классная комната на свете! Так что с тобой случилось, пап?
Он погладил меня по волосам.
- На это нет времени, милая. Если ты как можно скорее отсюда не выйдешь, народ снаружи точно вынесет дверь.
- Ой, да, ты прав. Погоди-ка. – Я приоткрыла дверь и увидела на лицах благоговейный ужас. – Буду через минутку.
Ош сощурился, словно перестал мне доверять:
- И что ты там делаешь?
- Размышляю о вечном.
Закрыв дверь, я повернулась к папе. Прикоснулась к его лицу, и ощущение холодной кожи напомнило мне, в каком он сейчас состоянии.
- А теперь рассказывай. Что случилось? Кто тебя убил?
- Первым делом, ты должна знать, что есть шпионы.
- Я знаю, ага. Одного даже раскрыла. Шпионка жила у меня в шкафу.
- Она была не одна.
Это я тоже знала. Правда, не так чтобы очень давно.
- Дафф.
- Да.
- Еще есть?
- Думаю, пара-тройка на лужайке. Честное слово, тут как будто холодная война в разгаре.
- Минуточку! А ты тоже шпион? Хоть на хороших парней шпионишь?
- Я шпионю на тебя, солнышко, - усмехнулся папа. – Только я и понятия не имел. – Он опять взглянул на Пип. – Даже не представлял…
- Ладно-ладно. Так кто тебя убил?
Он покачал головой:
- Я не хочу тебя в это втягивать. Ты слишком важна. Она слишком важна.
- Пап!
- Чарли…
- Ну пап...
- Чарли.
- Папа! И да, я так могу целый день. – Я взяла его за руку. – Чтоб ты знал, ты не можешь исчезнуть, пока я к тебе прикасаюсь.
- Правда? – удивился он.
Я приподняла брови.
Папа отвернулся, словно больше не мог смотреть мне в глаза.
- А знаешь, ты всегда меня поражала. С самого рождения ты была не похожа на других. И я это понимал.
- Пап, - опять повторила я.
Не было у нас времени на прогулки по бульвару воспоминаний. Я хотела знать, кто убил моего отца, и упомянутый отец, черт побери, все мне расскажет.
- Дай мне минуту, милая. Ты должна понять, что к чему.
- О’кей.
Я прислонилась спиной к стене и передвинула Пип, но папу не отпустила. Может быть, теперь вообще никогда не смогу его отпустить. Я переплела наши с ним пальцы и стала ждать, когда он выговорится.
Однако заговорил он не сразу. На ресницах собрались слезы.
- Когда ты начала помогать мне раскрывать преступления, люди стали замечать. О тебе, конечно, никто ничего не знал, но некоторые копы сообразили, что мне… помогают. Один из них был продажным. Рассказал все бизнесмену, который ему приплачивал. И тот человек очень мной заинтересовался.
- И все потому, что я помогала тебе с делами?
- И да, и нет. – Папа смущенно опустил голову. – Ты помогала и по-другому. Причем об этом даже не догадывалась.
- В каком смысле?
- Чарли, я не всегда… То есть я совершал ошибки. А иногда… сильно себя переоценивал.
На этот раз голову опустила я.
- Это как-то связано с ипподромом в Руидозо-Даунс
(1)?
- Как ты узнала?
Я пожала плечами:
- После этого ты изменился. Когда вернулся из «похода» домой, на тебе лица не было.
- Ну да, ты же чувствуешь чужие эмоции.
Я кивнула.
- Почему ты мне не сказала?
- Потому что и без того была тем еще фриком.
- Чарли, тебя можно назвать как угодно, но только не фриком. И все же это не объясняет, как ты поняла, что случилось в те выходные.
- Чтобы сложить всю картинку, понадобилось несколько лет. Но в итоге до меня дошло, зачем ты ездил в Руидозо. Там есть только три вещи: шопинг, кемпинг и азартные игры. Так что же там произошло?
Папа снова стыдливо поник.
- Я получил то, что в игорном деле называется «верняк».
- Но ты ведь не игрок.
- Как правило, нет. Но тогда мне дали конкретную наводку. Парень сказал, все подстроено.
- То бишь верняк.
- Именно. Плюс я собственными глазами видел, как по одной простой подсказке он выиграл целое состояние. В общем, я поставил все.
- И проиграл.
- Глазом моргнуть не успел.
- Как же ты открыл бар? Я думала, ты вложил в него какие-то сбережения.
- А вот тут на сцену вышла ты. Тот бизнесмен предложил мне заплатить в два раза больше, чем я проиграл. За одно имя.
Я наигранно ахнула:
- Ты меня использовал!
- Чарли, это не смешно.
- Ну да, извини, пап. Но ведь все не так плохо.
- Еще как плохо, и даже хуже.
- Вот оно что! – начала понимать я. – Значит, ты назвал чье-то имя и оказался в долгу у этого бизнесмена. Мало того, он знал, что у тебя есть секретное оружие.
- Да. Я его убедил, что у меня есть тайный осведомитель.
- А с первым парнем что случилось? Ну, с тем, чье имя ты сдал?
От стыда папа стиснул зубы.
- Пропал без вести. Так и не нашли.
- Мне очень жаль, пап.
- Теперь ты понимаешь, почему я так рано вышел на пенсию. Я сказал этому бизнесмену, что потерял доступ к своему осведомителю.
Меня пришибло шоком.
- Па-а-п! Он ведь мог тебя убить!
- Что он, собственно, и сделал, - печально улыбнулся папа.
На этот раз я ахнула по-настоящему:
- Что на самом деле произошло?
- Он слетел с катушек. Хотел узнать, кто мой информатор.
- А ты не сказал. Значит, твоя смерть тоже на моей совести. Как и мамина.
- Ну уж нет, Чарли. После того, через что ты недавно прошла, ты не можешь всерьез винить себя в смерти мамы.
Он прав. Пип стоила всех рисков, которые на каждом шагу сопровождают беременность.
- А ответственность за мою смерть целиком и полностью лежит на мне. Всему виной мои собственные ошибки. Я никогда не был идеальным.
- Был. В моих глазах. – Я наклонилась вперед. – И до сих пор таким остаешься.
- Чарли, я годами использовал тебя ради продвижения по карьерной лестнице. Это точно не делает меня отцом года.
- Мы берем то, что дают. Неужели ты серьезно думаешь, что я могу на тебя злиться? То же самое я бы делала и сегодня. Ты никогда не подвергал меня опасности. Зато ловил плохих парней, к которым я тебя приводила. Мы делали хорошее дело.
- Ну конечно. И привести меня к этим плохим парням просил тебя я. А это само по себе подвергало тебя опасности.
- А ты винишь дядю Боба за то, чем он занимается? Или, скажем, спецагента Карсон? Или даже этого ее ФедЭкса?
- Нет, но ты уже взрослая, солнышко. Все теперь иначе. В большинстве случаев ты прекрасно понимаешь, во что ввязываешься. Я же использовал тебя ради карьеры и никогда не рассказывал, что стоит на кону. К тому же есть еще Дениз…
- А с ней-то что?
- Надо было быть жестче. Нельзя было позволять ей так себя вести. Но я чувствовал ее страх. Она верила, Чарли. Всегда в тебя верила. И для нее это оказалось большой проблемой.
- Мы с Дениз как-нибудь разберемся.
- И за это я тебе очень благодарен. Твое сердце намного больше, чем некоторые думают.
- Вот и я о том же, - согласно закивала я. – И все-таки, кто спустил курок? И кто этот бизнесмен?
- Хватит. Я серьезно. Твой дядя на верном пути благодаря тебе и твоей анонимной наводке. Ты уже достаточно сделала.
Папа улыбнулся маленькой принцессе, которая только что решила поагукать.
- Ну вот, - сказала я ей, вытирая ротик уголком пледа, - кто-то срыгнул.
- Не переживай, Пип, - сказал папа. – То, что происходит в чулане, остается в чулане.
Дверь сдвинулась, и я увидела все ту же банду со все теми же лицами.
- Мы тут, вообще-то, волнуемся, - заявил Ангел.
Я оглянулась, но папа уже исчез. Зато на моей одежде и на пледе Пип остался его запах.
Ош зашел в чулан и покрутился вокруг своей оси.
- Серьезно, какого черта?
- Понятия не имею, но нам надо все хорошенько обмозговать.
(1) Городок в округе Линкольн, штат Нью-Мексико. Главные достопримечательности – ипподром, казино «Билли Кид» и Музей американского Запада им. Хаббарда.